Результаты поиска

Abstract: This essay examines the state of academic freedom in Ukraine and Ukrainian studies abroad in the context of the ongoing Russian–Ukrainian war. It begins by analyzing the functions and roles of the social sciences under conditions of armed conflict, where their implementation becomes significantly constrained. The analysis highlights the instrumentalization of scholarly knowledge for military and political purposes and explores the impact of war as a “state of exception” (C. Schmitt, G. Agamben) on the academic sphere. Particular attention is given to the increasing militarization of science alongside other domains of social life. Academic (un)freedom is considered within a broader framework of restrictions on human rights and civil liberties during wartime. Drawing on specific cases of violations of academic freedom in Ukraine and in international research on Ukrainian society, the essay outlines the distinctive features of the Ukrainian case while also situating them within wider historical and contemporary contexts. Furthermore, it discusses the role of public intellectuals in the ongoing processes of instrumentalization and militarization of academia and scholarly knowledge. The essay concludes by calling for situating Ukrainian studies within a global context and avoiding the essentialization or romanticization of social processes, emphasizing the need for critical, reflective, and independent scholarship. Keywords: academic freedom, knowledge production, Ukrainian Studies, intellectuals, Russia-Ukraine war.   Author: Anna Ivanova, Research Assistant at the Graduate Centre for the Study of Culture and PhD Candidate in Sociology, Justus Liebig University Giessen (Germany). Email: anna.ivanova@sowi.uni-giessen.de     А. К. Иванова Может ли академия говорить об Украине? Связывая войну, производство научного знания и украинистику Аннотация: Эссе исследует состояние академической свободы в Украине и украинистике за рубежом в контексте продолжающейся российско-украинской войны. Работа начинается с анализа функций и задач социальных наук в условиях вооружённого конфликта, выполнение которых оказывается существенно затруднено. Показано, как научное знание подвергается инструментализации в военных и политических целях, а также рассмотрено влияние войны как «состояния исключения» (К. Шмитт, Дж. Агамбен) на академическую сферу. Особое внимание уделено процессам милитаризации науки наряду с другими областями общественной жизни. Академическая (не)свобода анализируется в более широком контексте ограничения прав и свобод человека в военное время. На примере конкретных случаев нарушения академических свобод в Украине и в зарубежных исследованиях украинского общества демонстрируются особенности украинского кейса. Вместе с тем рассмотрены параллели с ограничениями академической свободы в иных исторических и современных контекстах. Отдельная часть эссе посвящена роли публичных интеллектуалов в процессах инструментализации и милитаризации академического знания. В заключении автор призывает рассматривать исследования Украины в глобальной перспективе, избегая эссенциализации и романтизации общественных процессов. Подчеркивается необходимость критического, рефлексивного и независимого научного подхода, а также организации производства знания таким образом, чтобы под вопрос ставились не только исследуемые объекты, но и сам процесс исследования. Ключевые слова: академическая свобода, производство знания, украинистика. Автор: Иванова Анна Константиновна, научный сотрудник Аспирантского центра исследований культуры и аспирантка социологического факультета гиссенского университета им. Юстуса Либига. Гиссен, Германия. Email: anna.ivanova@sowi.uni-giessen.de     By the end of 2022, the first year of this never-ending war, I was invited to the workshop «Unfree Spaces in the Modern World» at the University of Regensburg to discuss the experience of academic unfreedom that had emerged alongside the war in my home country, Ukraine. As an early career scholar holding an «emergency scholarship», I was asked what it was like to do social science research on Ukrainian society during the ongoing invasion. Three years later, I must admit that doing critical research on Ukraine—whether in Germany or elsewhere—has not become easier in terms of academic freedom or its limitations. Over the past few years, as I moved between Germany and Ukraine, I lost to the war my home, my loved ones, my life plans, friendships, a feeling of security, night sleep, and mental well-being. At the same time, I started my research project in a safe Western country and a well-established institution that provided me with resources and opportunities I had never received before. Nevertheless, since the outbreak of the war, unfreedom has infiltrated my life from numerous angles, including academic unfreedom, which is the focus of this essay. In this paper, I present my observations and conclusions on the state of academic freedom in Ukraine and Ukrainian studies. The essay begins by examining the functions of the social sciences in times of war. It then contextualizes academic (un)freedom within the broader framework of wartime restrictions on human rights and liberties. The discussion proceeds to the state of Ukrainian Studies as a field, and concludes with a call to situate research on Ukraine within a global context. The essay was conceived in a rudimentary form after the aforementioned workshop and has since been revised many times over the following years, as I had the opportunity to observe and participate in the development of Ukrainian studies in Germany and other EU states. It was also inevitably shaped by my regular trips home to Kharkiv, where I could—albeit already in the role of an outsider— get a grasp of the Ukrainian academia. For this reason, I want to emphasize that this text is not that much about academic freedom in Ukraine per se, but rather about academic freedom in Ukrainian studies, which are inevitably connected to the political and academic developments in the country. Second, this essay deals primarily with the social sciences and the humanities, the field in which I work. Unfortunately, I cannot speak to the situation in other disciplines, which are also affected by the war. And finally, I debated for a long time whether to include personal details about my experience with the war in this essay. On the one hand, they help clarify the perspective I bring and the context in which I find myself. On the other hand, the last thing I want is to be accused of being emotionally compromised or of seeking sympathy. My intention in sharing these brief personal reflections is not to dwell on these concerns but to clarify my positionality and to make it clear that the war has affected all spheres of my life, leaving no possibility of distancing myself from that experience. As a scholar working within the critical tradition, I feel the need to declare that in advance. In conclusion, both in these brief reflections on my personal experience and in my analysis of academic (un)freedom in Ukrainian studies, I want to underline that there is nothing to romanticize, glorify, or celebrate about the war. It must be stopped—immediately. Social Science — Catalyst for Change or an Instrument of War? I began my PhD, much like my Master's and Bachelor's many years ago, driven by a somewhat naive desire to explore what was happening in Ukraine and around it. As a citizen of a post-Soviet state, I had many basic questions about the society I lived in: Why doesn’t it align with the constitutionally declared principles of democracy, freedom, and human rights? Why is it so deeply polarized? Why do inequality and poverty continue to grow? Why can’t we come to terms with the past, as well as with the vision of the future? I believed that social science could offer some answers. To a certain extent, it did.             However, when the war started, all these questions seemed to lose relevance. As I stayed with my family in the cellar of our old family house during the first shelling of Kharkiv — ironically, the same cellar my grandfather hid in eighty years earlier during a different war—I found myself wondering what could possibly explain what was happening. Could social science provide any answers? What explanations or solutions could it offer? Do we, as researchers, have any tools that could explain, prevent, or stop a war? For decades, social scientists around the world have studied society, trying to explain its developments. But where has that knowledge gotten us? We can now retrospectively evaluate past predictions — this one was wrong, that one was right. But what is the point of doing so if this knowledge, even accurately describing the causes and nature of the war, could neither prevent it nor contribute to its end? During these years — so far, the most terrifying years of my life — I have witnessed  the various manifestations of war: tanks and rocket launchers burning on the next street; my grandfather, born during one war, evacuated only to die in a strange home during another; my beloved hometown left desolate, without electricity, water supply, or mobile connection; the house, where generations of my family grew up, bombed to rubble; a family member walking dozens of kilometers under constant shelling to escape an occupied village; a missile crashing into our block of flats one night while my family was sleeping; my neighbors living in their ruinated houses; our huge silly dog buried in a crater left by an artillery shell; friends fleeing the country legally and illegally, as well as those who stayed behind, concealing themselves in their apartments to evade conscription; sounds of explosions accompanying my every stay in Kharkov; my father’s coffin staying in the churchyard battered by shell fragments. What disciplines, theoretical frameworks, research paradigms, and methodological approaches are capable of accounting for this experience? How much more pressing does the question become when such grief is multiplied across millions of Ukrainians? In the middle of the last century, Adorno stated (1983: 34) that writing poetry after Auschwitz was impossible and barbaric (and later reformulated the statement into the question of whether life after it is possible at all ( Adorno  2004: 363)). When I encountered this idea for the first time as a Bachelor's student, I had no way of knowing what he meant. After all, here we are, living after Auschwitz, writing poetry, books, and music, creating films. About Auschwitz, too. “What kind of strange question did Adorno pose?” I thought back then. When the war started, I immediately understood what he meant. Among other arguments, Adorno  highlighted the destructive dimensions of culture that not only allowed but also fueled and justified all the crimes of the war. As the war in Ukraine started, we can now see that the social sciences and the humanities share this very potential. As a Ukrainian sociologist, Illia Kononov (2024), writes referring to the historical dimension of research, the war gave a particularly repressive quality to the negatively oriented against each other politics of historical memory in both belligerent countries. This does not equate the aggressor and the victim but moves the academic, public, and political discussion toward etatism and securitization, turning history (and, I would add – social science) into a weapon of information warfare. As a Marxist, I have always thought of social science research in three steps: first, describe the object of study; then, explain how and why it operates and interacts with other forces; and finally, think about how it can be transformed for the better. As Marx stated in his famous 11th thesis on Feuerbach, «Philosophers have hitherto only interpreted  the world in various ways; the point is to change  it» ( Marx  1969: 15). And so the war happened, and here we are, philosophers, sociologists, historians, political scientists, and anthropologists. What have we been able to change? What power does social science have if it has allowed such a nightmare to happen? Worse still, what can be said about those who justify war with the help of science? By its very nature, with its positivist drive to «objectively» explain reality, sociology is particularly susceptible to being instrumentalized by political powers for purposes of propaganda and manipulation. Since the comprehension of the past, present and future in Ukraine and Russia has been subordinated to the interests of politically dominant groups and brought under state control ( Kononov  2024), the social sciences and humanities have turned into a tool of struggle in this war. As Kononov accurately noted: «This created the ground for dehumanizing the opponents, which resulted in terror against civilians, in the destruction of Ukraine's energy and life-support infrastructure, and the brutal treatment of prisoners. The fields of historical memory production of the ruling classes in both countries are retro-oriented, raising the figures of various obscurantists from the gloom of the past. History is deprived of integrity, and turned into a Manichean narrative of the struggle between absolute good and evil. This deprives culture of creative impulses for development and leads to its barbarization»  ( Kononov  2024: 125) . While history, when instrumentalized, can be mobilized to present a particular vision of reality as timeless and immutable, sociology offers the mechanisms through which this vision is naturalized, normalized, and anchored in the current social order. So, I ask myself — What is the point of doing social science if it is not only unable to fulfill its basic functions but also becomes an instrument of war?   (Ukrainian) Academia in the State of Exception The restriction of academic freedoms — autonomy and independence in choosing topics, methodologies, and approaches to research; the ability to freely and safely discuss and publish results; the right to determine teaching themes and formats without external interference ( Akerlind, Kayrooz 2003: 333) — represents only one sphere that undergoes dramatic curtailment during wartime. Using the language of Carl Schmitt (2021) and Giorgio Agamben (2005), war can be described as the paradigmatic Ausnahmezustand /state of exception, a situation that permits the suspension of the legal system and declares extraordinary measures due to an emergency or a serious crisis that poses an existential threat to the state or its integrity. In such a situation, the sovereign, often described as a state or its institutions, prevails over all others and may violate fundamental laws and norms in the face of crisis ( Schmitt 2021). Moreover, these restrictions extend not only to legal limitations but also penetrate so deeply into human existence that they may even regulate one’s right to life itself ( Agamben  1998). The militarization of social sciences and the humanities as an «exception» during the war is not a rare case. Throughout human history, war has repeatedly intertwined with academia and instrumentalized it in the service of military interests in many ways. Firstly, war—especially prolonged one—and its preparations require the reallocation of all resources toward its demands, placing military needs above other areas of social life, including science and education. For example, on the eve of World War I, Germany exhibited a dense interweaving of military and academic life: students and professors often had previous military experience, they openly declared their readiness to die for the Kaiser and the Reich, and university lectures were suffused with patriotic content. This atmosphere helped prepare the ground and mobilize society, including the academic community, for participation in the war. When it finally broke out, professors and students volunteered enthusiastically, demonstrating their unity and serving as a moral compass for the broader masses ( Маурер  2013). Secondly, history provides numerous cases in which research agendas and scientific findings were subordinated to the military interests and objectives of the state. The most striking example is the German Reich, where research activities were placed at the service of the fascist state engaged in war and ethnic cleansing. For instance, the Kiel Institute for the World Economy (IfW Kiel) developed concepts for strengthening Germany’s economic self-sufficiency, proposed plans for reorganizing the occupied Polish territories, and took part in the project Kriegseinsatz der Geisteswissenschaften  («The Wartime Deployment of the Humanities»), which sought to provide intellectual justification for the National Socialist idea of a “new European order” that was to emerge as the outcome of the war ( Thoß  2020). Humboldt University in Berlin also played a key role, not only in serving the needs of the Nazi authorities but in actively participating in the planning of violence. It contributed to the drafting of Generalplan Ost , which envisioned the demographic, economic, spatial, and cultural reorganization of the region ( Müller 2022). Similar activities were carried out at the universities of Bonn, Münster, Frankfurt, Hamburg, Cologne, Göttingen, Leipzig, and Würzburg ( Супян  2025). United under the slogan « neben dem besten Soldaten der Welt der beste Wissenschaftler der Welt zu stehen habe » [1] , they saw their mission as fighting for the Reich and Lebensraum ( Junginger 2000: 62). Whereas, the predecessor of the contemporary German Research Foundation (DFG) covered the publishing costs, conference, and exhibition, issuing multiple research grants ( Супян  2025). Lastly, war not only militarizes society and subordinates science to its own interests, but also brings about restrictions on academic freedom, functioning as a means of fostering social and ideological cohesion, mobilization, and control. A more contemporary example of restrictions on academic freedom can be found in the American «War on Terror» declared in the aftermath of 9/11, which had significant consequences for free inquiry. Faculty members who criticized U.S. foreign policy faced reprimands, pressure, and threats of dismissal, including those who held tenure ( Bird, Brandt 2002). According to Bird and Brandt (2002: 435), the «chilly climate for speech» extended not only to the wider public but also to academic debates. It became virtually impossible to criticize U.S. international politics or the «War on Terror» specifically, and such comments were branded as support for terrorism and a betrayal of national unity. Even pacifists publicly affirmed that there was «no sane alternative but to support the war» ( Bird, Brandt  2002: 434). This atmosphere of fear and political tension led to a widespread tendency toward self-censorship among scholars. The dominant discourse on the «War on Terror» and the 9/11 attacks allowed no room for divergent assessments within academia. In addition, there were attempts to categorize and restrict certain research as «sensitive», limitations on the publication of research results, and prohibitions preventing some foreign nationals from collaborating with U.S. researchers or receiving education and training at U.S. colleges and universities ( Keel  2004).             Nevertheless, it cannot be said that academic freedom is wholly impossible or inadmissible in times of war. History provides examples, thanks to particular circumstances, where exceptions occurred. For instance, Mykhailo Minakov (2023: 71-72) notes that despite ideological repression and pervasive Germanophobia, Soviet universities on the eve of, during, and immediately after World War II exhibited interest in German classical philosophy, conducting research, leading critical debates, and defending dissertations on Kant and Hegel. Similarly, in the United States during the Cold War—amid total anti-communism, heightened self-censorship, and the dismissal of scholars suspected of sympathizing with the Soviet Union or communist ideals—there remained islands of leftist thought. The leftist sociologist C. Wright Mills, for example, retained his position at Columbia University and continued his work, critiquing the ideological climate of the 1950s and 1960s ( Chasin  1990). Yet such cases should be regarded as rare exceptions rather than the norm.             Today, the state of academic freedom worldwide leaves much to be desired. Report of the Scholars at Risk Academic Freedom Monitoring Project «Free to Think» ( SAR 2024) highlights frequent and pervasive attacks on academic freedom occurring against the backdrop of eroding liberal norms, democratic backsliding, and the rise of authoritarianism. These tendencies are not confined to states traditionally regarded as weak democracies or authoritarian regimes; academic censorship is also on the rise in liberal democracies. The report identifies key threats to academic development: armed conflicts; legislative regulations undermining the autonomy of universities and research institutions and hindering international collaboration; rising authoritarianism that silences dissent; and the penalization, arrest, and prosecution of scholars and students. From this, one can conclude that academic freedom is in global decline. These attacks inflict deep harm not only on higher education communities at individual and institutional levels but also reshape the social dynamics of the societies concerned, depriving them of the benefits of free knowledge production and the development of solutions to social problems—including those that triggered the decline of academic autonomy and freedom in the first place.             The situation regarding academic freedom in Russia, which initiated the war in Ukraine, remains very poor too. Since 1999, when the Academic Freedom Index reached its peak of 0.82, it has shown a steady decline, with a sharp drop from 0.32 in 2021 to 0.21 by 2024 ( AFI 2025). With the onset of the war, Russia has witnessed the militarization of science and education: schools and universities host meetings with veterans and participants of the «Special Military Operation» (SMO) ( Козенко  2024), organize workshops on weaving camouflage nets and assembling drones ( Кузнецова  2025; «Важные истории»  2023), introduce military training into curricula ( Рыкова  2024). «SMO» veterans and their families are granted preferential access to higher education ( Шимаев  2025). In addition, 287 Russian university presidents released a public statement in support of the Russian military assault on Ukraine. In it, they declared that «universities have always been a pillar of the state», and therefore, «it is especially important in these days to support our country, our army that defends our security, and our President» ( Российский союз ректоров  2022). At the same time, the Russian government has significantly intensified pressure on universities and scholars, severely restricting academic freedom through both the suppression of dissent and policies aimed at deepening indoctrination and curbing alternative viewpoints. As Ilya Matveev and Evgeny Roshchin note (2025), foremost, these changes involve structural transformations of the academy into an instrument for «re-educating» Russian society along conservative and nationalist lines. They also highlight the intertwining of the academia with state power, through the appointment of Kremlin-affiliated individuals to leadership positions, the ideologization of curricula, the severing of ties with Western institutions, and the reorientation toward “friendly” countries. Another mechanism for reducing university autonomy and curbing academic freedom has been the repression of individual scholars, implemented through the criminalization of anti-war views, dismissals, and the inclusion of academics on «foreign agent» lists. There have also been cases of arrests. For example, in 2023, the Russian sociologist Boris Kagarlitsky was detained and later sentenced to five years in prison ( BBC 2024). At the same time, Dmitry Dubrovsky observes that Russia still contains «spaces where free scholarly inquiry and relative autonomy within research institutions are possible» ( Дубровский  2022: 17), noting that restrictions on freedom primarily affect publicly active academics. Matveev and Roshchin share a similar perspective, pointing to the existence of «hidden transcripts»—various forms of below-the-radar resistance practiced domestically—as well as open (and sometimes even institutionalized) opposition to restrictions on academic freedom abroad, which by the fourth year of the war had manifested in online initiatives, conferences, and even entire universities established overseas ( Халип  2024). The situation in Ukraine differs in many respects, although it also presents some similarities. Since the war is led primarily on Ukrainian territory, the state of civil rights and freedoms can be described through the lens of an Ausnahmezustand  in a much more pronounced form, as the contrasts with pre-war peaceful «normality» are much sharper. Restrictions on academic freedom, as in Russia, are embedded within a broader spectrum of limitations on rights and liberties. Some of them, however, are specific to Ukraine, such as: restrictions on movement within and beyond the country for male citizens; general mobilization without the possibility of refusal on the grounds of personal convictions; significant limitations on the use of the Russian language and culture; restrictions on freedom of religion; suppression of media diversity through a single nationwide telemarathon; legislative regulation of permissible interpretations of the past; narrowing of acceptable political positions through the banning of the Communist Party and the criminalization of communist symbols and ideas. In order to legitimize these limitations, corresponding decision-makers often refer to these spheres as the sources of threat to the Ukrainian state or nation. For instance, members of the Ukrainian Parliament referred to the Ukrainian Orthodox Church as “a Kremlin agent network” and “the last claws of the FSB”  ( Ржеутская  2024), while the former language ombudsman declared that “Ukrainian [language] is a factor of security” and “a factor in determining where someone belongs, ‘friend or foe’” ( Львова  2023). Thus, the imperative of protection is presented as a legitimate justification for the curtailment of constitutionally guaranteed rights. Undoubtedly, war poses a profound challenge to Ukrainian academia, too. According to data from the Ukrainian Ministry of Education and Science ( Save Schools Ukraine  2024), by July 2024, at least 270 of Ukraine’s nearly 800 higher education institutions, including both colleges and universities, had been damaged, with 9 completely destroyed, as a result of Russia’s shelling of civilian infrastructure. The most severe destruction occurred in the eastern regions of Ukraine, where Russia continued to bombard and occupy civilian facilities, which created significant disparities in academic activity and output across regions. In addition, 34 universities were forced to relocate to safer areas ( Klein 2025). Staff and students faced significant difficulties during this process: financial problems (40%), lack of housing (34.5%), and challenges related to relocating families (24%) ( Iashchenko, Mierau  2025). Approximately 25% of academic staff became internally displaced or moved abroad ( Iashchenko, Mierau  2025). These conditions pose serious challenges to the conduct of research and education as everyday social activities, while also making their implementation potentially risky. For example, Kharkiv University—one of the country’s largest and oldest institutions, providing a broad spectrum of programs—has remained almost entirely online for the fourth year in a row. Beyond the hardships caused directly by hostilities, there are also restrictions and consequences emerging from within the Ukrainian state, which come together with increased militarization of all spheres of social life and their subordination to the military (often framed as existential) interests of the state. In academia, this manifests, on the one hand, in the entanglement of military practices with scientific and educational ones: mandatory military training in schools and universities ( Волошин  2025; Савин  2025), workshops on weaving camouflage nets or assembling drones ( Масенко  2022; Пшемиська  2025), and student meetings with combatants and veterans. Centralization and the growing influence of executive power have limited internal university governance ( Rabinovych, Iashchenko  2024). In addition, military personnel increasingly occupy leadership positions within academic and para-academic institutions, illustrating the broader trend of militarization within Ukrainian scholarship. For instance, Oleksandr Alferov, an officer of the 3rd Separate Assault Brigade, was appointed head of the Ukrainian Institute of National Memory. Concurrently, a reform implemented by the Office of the President ( Єрмак  2025) has led to a rise in the number of veterans employed across various departments, including those responsible for history, culture, and religion. On the other hand, militarization of academia is witnessed in the ideological regulation of scholarship and teaching, including censorship of permissible research topics, methodologies, and approaches, as well as restrictions on formats of instruction. The language law has eliminated Russian from teaching and research, as well as from academic publishing ( Волошин  2023). Attempts have been made to prohibit communication in Russian during the breaks in school ( Волошин  2024). The new law on national memory regulates the thematic repertoire and normative evaluations of research on Ukraine’s past ( Верховна Рада України  2025). The Science at Risk Monitoring Report states that control over the expression of opinions in academic and cultural spheres has tightened, with growing censorship and self-censorship ( Iashchenko, Mierau,  2025). There have even been several cases of dismissals and threats of dismissal of scholars for expressing their views on recent developments within Ukrainian society. For example, at Cherkasy University announced the dismissal of a history lecturer due to the actions of her daughter, who publicly supported the Ukrainian Orthodox Church [2] ( Заява пресслужби  2024). The «Free to Think» ( SAR  2024) report includes Ukraine (along with 17 other countries, including Afghanistan, Nicaragua, Germany, Russia, Sudan, Turkey, the United States) among states showing particularly concerning developments and trends. The Academic Freedom Index shows a dramatic decline from 0.62 in 2021 (the last pre-war year) to 0.28 by the third year of the war in 2024 ( AFI 2024). This decline concerns all components of the index: freedom to research and teach, institutional autonomy, academic exchange and dissemination, campus integrity and and academic and cultural expression. Although there are some studies and debates ( Iashchenko 2025; Lutsenko, Lyman, Nikolaiev, Riy 2025) addressing the issue of academic freedom in Ukraine, most focus on the immediate effects of warfare, rarely considering constraints imposed by the state’s political and ideological imperatives during wartime. Moreover, while these studies often approach Western and Russian academia with critical scrutiny ( VoxUkraine  2022; Plastun, Makarenko, Hryn’ova  2024), they are far less willing to apply the same analytical lens to developments within Ukrainian academia. An open and safe discussion of academic (un)freedoms within Ukrainian studies remains difficult to achieve. Thus, on the one hand, the trend of declining academic freedom in Ukraine fits logically within a broader global dynamic. On the other, the war, however, acts as a powerful amplifier of this negative trend, observable both in Russia and Ukraine. Since the war is primarily taking place on Ukrainian territory, the destruction of academic infrastructure and the outflow of scholars and educators in Ukraine is far more significant, although similar developments are also present in Russia. At the same time, the ideological control and the subordination of science and education to wartime interests unite both Ukrainian and Russian academia. What remains largely undocumented in research on Ukraine is the equivalent of «hidden transcripts». In Russian Studies abroad, these educational and research initiatives often position themselves as strongholds of opposition to the Putin regime. While the effectiveness and alignment of these initiatives with their stated goals may be debated, their very emergence as a response to Russia’s war against Ukraine is obvious. In contrast, Ukrainian Studies abroad generally do not position themselves as political opposition and often see themselves as one of the pillars supporting the state’s agenda. Ukrainian Studies between Ukraine and Western Academia What, then, is the current state of research on Ukraine outside the country? Most of the research develops within so-called «Ukrainian Studies», a peculiar discipline, the very existence of which I discovered only after moving from Ukrainian academia into the Western one. This field brings together all possible research on Ukraine—its culture, history, politics, and society—under a single umbrella, consisting mostly of Ukrainian scholars located abroad alongside some Ukrainian scholars temporary affiliated with foreign institutions, as well as some other non-Ukrainian researchers interested in the region. Collectively, they are referred to as «experts on Ukraine», as if it was possible to specialize simultaneously in a country of some 40 million people, with a centuries-long history, a complex social fabric marked by contradictions and conflicts, and a diverse mix of ethnic, linguistic, cultural, and religious groups. In Ukraine itself, each of these spheres belongs to a distinct discipline with its own subfields. In the West, however, there exists only the single category of Ukrainian Studies, tasked with explaining to outsiders what is happening in this «mysterious» and «exceptional» country, which is allegedly impossible to study within mainstream sociology or history. Since the first days of the Russian invasion, we have seen a rapid growth of interest in Ukrainian Studies. First, Europe exploded with a previously unseen number of scholarships and fellowships for Ukrainian academics. Former experts in Russian language, literature, politics, and culture suddenly began to talk about the «decolonization» of their research objects or even about the need to re-qualify as «experts in Ukraine». The number of conferences discussing the war, Ukrainian culture, history and society skyrocketed. As it became clear the war would persist, we saw a more consolidated institutionalization of Ukrainian studies. In Germany alone, new interdisciplinary centers for Ukrainian studies were launched, while older centers received additional funding for Ukraine-focused research. Despite the increased interest, the thematic, epistemological, and normative space for exploration in Ukrainian studies narrowed considerably after the war outbreak, and the ability of social sciences to perform their critical functions has diminished. To elaborate on these constraints, I need to outline how I see the basic premises, tasks, goals, and functions of social research as it is directly connected to my vision of academic (un)freedom. As a political sociologist working within a critical paradigm, I believe that knowledge production is never objective and always includes a certain degree of normativity. In this fashion, Norman Fairclough suggested, critical research should depart from defining «social wrongs» ( Fairclough 2013: 7, 38). Then, through critique, one needs to denaturalize what is naturalized and make visible interconnections that we usually take for granted. In the wake of Euromaidan, Artem Litovchenko, explained the condition in which our discipline finds itself in times of crisis. He stated: « During politically difficult periods of state existence, political sociology finds itself in an unenviable position. Its direct task — the prompt study of the most urgent and acute problems — runs the risk of coming into conflict with the ideological and propaganda objectives of an insecurely balancing state... Political sociology faces explicit or implicit prohibitions on certain research questions »   ( Litovchenko  2014: 150). He continued by emphasizing that any research question should be evaluated on scientific grounds — its validity, competence, and methodological soundness: « ...The most acute and problematic topic for political sociology is the one that has been most diligently pushed out of the academic discourse, trying either to marginalize or eliminate it. …All political phenomena and processes must be subjected to critical sociological examination, and those that are subject to state propaganda or special regulation — in the first place. If the state, civic or collegiate institutions label the questioning of any thesis as (ideologically) unacceptable, the task of the political sociologist working within the critical paradigm is to immediately question it »   ( Litovchenko  2014: 151) . As the war started, the range of topics that can be considered « social wrongs » and, correspondingly, questioned  has narrowed significantly and is now determined by factors that have little to do with social relevance, intellectual honesty, and analytical rigor. Rather, their selection is shaped by legislation, unspoken rules, the current political agenda, and the balance of power in Ukraine’s relations with its Western partners. For example, until recently, a number of Ukrainian scholars who had long publicly insisted that criticizing the government during wartime was impermissible abandoned this stance after the Ukrainian parliament voted to dismantle the country’s anti-corruption bodies (e.g., Kulyk 2025). Implicit taboos have been imposed on research topics, questions, approaches, and theoretical traditions that examine Ukraine’s Soviet past or Ukrainian-Russian relations in a positive or even neutral light. By contrast, in neighboring Poland, despite the growing influence of right-wing political forces, entire monographs are published on social advancement in the Polish People's Republic ( Szcześniak  2023) and on reassessment of state socialism, highlighting its achievements ( Chmielewska, Mrozik, Wolowiec  2021). Producing anything comparable in Ukraine, however, is nearly unthinkable. Similarly, it is difficult to imagine studies that critically engage with anti-social neoliberal reforms, the rise of far-right groups, and political imprisonment. Although such developments raise concerns among international organizations and are documented in their reports ( UN 2025; U.S. Department of State  2024), within both academic and public debates  such topics, if not silenced altogether, tend to be significantly marginalized. Open and critical analysis of issues such as forced mobilization, closed borders for male citizens, the situation of ethnic minorities such as Russians and Belarusians, or the status of the Russian language and culture in Ukraine, is fraught with difficulty. The law on decolonization prescribes criticism of Ukrainian-Russian relations only, while leaving unexamined other empires that have historically shaped Ukraine, as well as current forms of dependency ( Верховна Рада України  2023). Reactions to such research can range from marginalization, condemnation, and exclusion to dismissal, and in extreme cases—administrative sanctions or even criminal prosecution. The latter is applied monthly to individuals for actions as liking posts containing communist symbols on the social media platform Odnoklassniki  ( Латыш  2024: 348). Thus, the question of whether complementary references to communist or simply left-wing thinkers may be dismissed as ‘propaganda of a communist regime’ ( Верховна Рада України  2015) remains yet unclear. A telling example of the condemnation of scholars for raising certain issues in the context of Ukrainian studies is the recent case of Gayatri Spivak, who was invited to speak at the Lviv Media Forum. In her lecture, «Imagining Ukraine Post-Colonially», Spivak (2024) raised critical issues regarding the Roma and LGBTQ+ communities, emphasized the benefits of linguistic diversity, and called for decolonization beyond voting rights. While acknowledging Ukraine's victimhood, she also discussed the revolutionary and progressive role of Soviet Ukraine. The backlash was immediate, with Ukrainian academics questioning how she could dare to say «that». Meanwhile, the organizers first cut her speech off from the recording on YouTube and eventually deleted the whole video from the platform [3] . Accordingly, when faced with the choice of what to study and what to avoid, a researcher of Ukraine must not only possess professional knowledge and skills but also navigate a shifting environment, balancing what is academically significant, socially acceptable within the scholarly community, and legally permissible under Ukrainian law. In such a context, an atmosphere of fear of exclusion, dismissal, or criminal prosecution emerges alongside self-censorship and a decline in the quality of research. For example, I hesitated to publish this text for years, carefully weighing my choice of words and reflecting on the potential consequences it might provoke. A colleague of mine keeps a list of topics he wants but cannot write about because he knows they will trigger backlash. An older colleague once advised me, «Decide if you want an academic career or to study ‘hot’ topics,»—implying that these are mutually exclusive pursuits. Moreover, in public debates on Ukraine, one frequently encounters remarks like, ‘This is not the right time to raise such questions while Russian aggression persists,’ or ‘We will address this after the victory.’ An extreme example is a Ukrainian Holocaust historian, Marta Havryshko, who publicly writes about anti-Semitism in Ukraine and criticizes neo-Nazi formations. She has reported ostracism, gaslighting, and even threats to her life and family ( Havryshko  2024). As her visibility increased, Havryshko has been included in the list of «traitors to the Motherland, militants, mercenaries and terrorists, Russian military personnel – war criminals» ( Myrotvorets.center ) by the Ukrainian non-governmental organization «Myrotvorets», self-described as created by a group of scientists and journalists. That is why I am afraid this brings me back to my reading of Adorno’s question: are we sure that we are pursuing scholarship more than serving some other goals? What contributes to this ‘chilly’ atmosphere is that this hostility doesn’t just come from right-wing radicals or politically active individuals; it often originates from fellow academics and students. The discourse on Ukraine is dominated by a specific set of «Ukrainian voices» ( Ishchenko  2022). As Volodymyr Ishchenko notes, «English-speaking, West-connected intellectuals, typically working in Kiev or Lviv, and who often even personally know each other» ( Ishchenko 2022: 7) claim to represent the heterogeneous and polarized Ukrainian population, referring to mutual interest stemming from a unique national identity. They typically promote a «decolonization» agenda that rightfully emphasizes Ukraine’s victimhood in the war. At the same time, by framing the war as a struggle for «freedom, democracy, and European values», these scholars rarely acknowledge the contradictions and shortcomings of these very principles in the Ukrainian context. Moreover, they are even less willing to recognize the legitimacy, acceptability, or validity of divergent approaches to studying Ukrainian society. As a result, both domestic academia and Ukrainian Studies abroad has seen denunciations, cyberbullying, and the marginalization of colleagues over their status as ‘true’ scholars. After World War II, Georg Luсkács, speaking about the responsibility of intellectuals in the development of socio-political processes, noted that they tend to fetishize social phenomena — democracy, pacifism, nation, culture — that is, to detach them «from its real social and historical basis» ( Luсkács  1969: 128), turning very specific processes into abstract categories, empty signifiers. The same dominates today's academic and political discourse about Ukraine and concerns not only «European values» and «democracy», but also such categories as «Ukrainian voices», «solidarity with Ukraine», «victory», «defeat», «peace» and «war». Approaching them as self-evident categories leaves no space for concrete reflection, clarification, or criticism about what these actually mean. To illustrate how the academic community in Ukrainian Studies, as well as Ukrainian academics with ties to Western universities, reproduce an atmosphere of opinion orthodoxy, I want to briefly consider the case of   « An Open Letter in Defense of Academic Freedom and the Ukrainian Historian Marta Havryshko » ( An Open Letter  2025) .  The letter was published on July 22, 2025, and quickly gathered more than 400 signatures from renowned scholars, activists, public figures, as well as ordinary individuals. It pointed to the deteriorating state of Ukrainian academia, condemned (far-right) attacks on Havryshko, and insisted that «scholarly integrity must not be subordinated to political or geopolitical loyalties» ( An Open Letter  2025). Yet alongside expressions of solidarity, the letter triggered outrage on social media, where Ukrainian scholars, journalists, activists, and politicians condemned not only its content but also the very fact of its existence. Criticism came from multiple directions: Havryshko was accused of lying; critics pointed to personal experiences that contradicted hers; some argued that such criticism of the Ukrainian state was ill-timed; others denied her status as a scholar, claiming that threats she received were the result of social media posts rather than academic publications; still others accused her of self-interest, of using the letter as a tool to gain asylum in the United States, or even of collaborating with the Kremlin—some went as far as to join in the threats against her. Despite their diversity, these positions collectively amounted to attempts to legitimize Havryshko’s exclusion from the community of Ukrainian scholars and, more broadly, from Ukrainian society itself. According to the Ukrainian historian Georgiy Kasianov, the response to the letter turned not into a meaningful debate about academic freedom, but into a campaign of bullying directed at Havryshko. Initially reluctant to sign the letter due to partial disagreements with both Havryshko and its wording, Kasianov ultimately added his signature after observing the ensuing debates, stating: « I express solidarity with the protest against public savagery, blind hatred and malice, and the impunity of those who are trying to turn Ukraine into a caricature of Putin’s Russia” (Историческая экспертиза  2025 ). The reaction to the letter—which called for broadening the space of free discussion on Ukraine—thus became a vivid illustration of what its authors described: the dominance of a single mode of judgment about Ukraine and the growing marginalization and insecurity of scholars who deviate from it. Such an atmosphere generates a «spiral of silence» ( Ноэль-Нойман  1989), a dynamic that describes the reluctance of individuals to voice their opinions on socially significant issues when their position appears (or is perceived) to be in the minority. This spiral effect intensifies when opponents speak with confidence and without compromise, which in turn leaves no space for doubts and discussion, deepens the minority’s fear of isolation and reinforces their sense of the necessity of remaining silent. The louder the «majority» speaks—in the media, on social media, in academic publications and events—the more the minority retreats, while the others grow more assured of their own correctness. Moreover, in times of crisis it is not only freedom of speech, including academic freedom, that comes under threat, but also the public commitment to its very value: the dedication of institutions, faculty, and society at large to uphold it significantly diminishes. Consequently, the spiral of silence extends beyond the academic community and permeates society as a whole. In the Ukrainian case, this fear is amplified by the context of war, in which almost all freedoms, including academic freedom, are curtailed. It is no coincidence that the letter in support of Havryshko attracted a significant number of anonymous signatures, including from individuals with the status of Full Professor or Professor Emeritus, the most protected positions within Western academia.   Placing Ukraine in a Global Context Critical thinkers of the 20th-century ( Luckacs 1969; Gramsci  1971; Foucault, Deleuze 1977; Chomsky  2017), as well as today's scholars ( Allott, Knight, Smith 2019), have pointed to the responsibility of intellectuals in shaping and developing social processes. On the one hand, academics have the skills and knowledge to analyze society. On the other hand, their position provides them with the opportunity to produce and disseminate certain knowledge and legitimize it as reliable, absolute, normal or objective. This gives them power and, thus, responsibility. However, beyond the contributions of individual scholars, academia is a social structure with its own formal and informal rules, internal developmental logic, and processes that are not reducible to individual actions ( Bourdie  1988). Moreover, it is a product of a given society, absorbing all tendencies and characteristics common to a specific historical moment. In this sense, academia, as a structure in which an individual scientist is embedded, acts coercively towards her — that is, it imposes certain requirements, constraints and expectations. So, these are not only intellectuals who have the power to act. At the same time, they are inevitably influenced by social and academic structures, which define the specificity of their actions. In its current form, Ukrainian-centered academia under the conditions of the ongoing war makes it virtually impossible for scholars to fulfill their professional duties as critical social scientists. Anyone attempting to engage with a variety of internal problems and contradictions in Ukraine is left with an absurd choice: either abandon critical inquiry and produce detached, superficial knowledge (and, in the worst case — add fuel to the fire of war) or continue with their work and face ostracism, threats, and limited career prospects. Obviously, today’s censorship and pressure on academics are not unique to Ukraine or Ukrainian Studies—they occur against the backdrop of the polycrisis in the neoliberal world order. The manifestations of this phenomenon within academia are highlighted by prominent figures in contemporary sociology. For instance, Donatella Della Porta (2024) has recently published her analysis of German academia, pointing at how moral panic and soft repressions guide decision-making processes in light of the Israeli-Palestinian war. During last year’s European Sociological Association (ESA) conference, Geoffry Pleyers (2024), president of the International Sociological Association, highlighted the increasing global restrictions on academic freedom. He shared accounts of sociologists facing threats to their careers and lives for simply doing their job. Pleyers described academic freedom in Western democracies as being in a catastrophic state, pointing at the global neoliberalization of academia and commodification of knowledge, transformation of the public sphere, digitalization, and the rise of right-wing influence. Why, then, should we expect better conditions in a region ravaged by a brutal war? The invasion that Russia has unleashed in Ukraine cannot be justified by any scientific, moral, or sacred reasoning. It takes the lives of thousands of Ukrainians and destroys the lives of those who survive. Beyond its most horrific consequences, it also affects the condition of society, its democracy, and freedoms in all states that are explicitly or implicitly involved. Nevertheless, there is an objective ground for the increased scientific and political interest in Ukraine. It is pretty obvious that the ongoing war challenges and affects regions beyond Ukraine and Europe. Moreover, these processes are embedded in the general logic of global development. Undoubtedly, there is a need to study what is happening in Ukraine, develop solutions that will bring peace, and reorganize global security in ways that prevent such aggression from recurring, whether in Ukraine or elsewhere. What is, however, doubtful is that current academic endeavors pursue this goal. The dominance of «Ukrainian voices» in academic discourse, voices that lean on their national identity to offer non-contestable, convenient, homogeneous narratives, is no accident. This condition is not evidence of a broad consensus of Ukrainian and Ukraine-focused academics but rather a symptom of power dynamics within academia. By (self-)orientalizing Ukrainian society and romanticizing its struggle in the war, refusing to treat Ukraine seriously, — that is, as a society that, like any other, contains conflicts and contradictions — and reducing its diverse and multifaceted interests to an artificially imposed homogeneity, this approach stifles meaningful inquiry and marginalizes nuanced research on Ukraine. Moreover, scholars and public intellectuals who advance the idea that peace is an exception, while «poverty and war are the norm»  ( Федорин, Шевчук, Сировой  2024) shape the public agenda not by emphasizing the inadmissibility of war, but by normalizing it. As Agamben (2005) notes, the state of exception, once declared, tends to entrench itself permanently, even after the triggering event has ended. In such circumstances, the boundaries between norm and exception blur, and the «exception» becomes the new norm. To prevent this, we need scholarship as a critical instrument—capable of uncovering social dispositions and exposing the power interests embedded within them. Moreover, scholarship must be able to turn a critical gaze upon itself: to reflect on its own practices, to ask uncomfortable questions, and to recognize the relations of power in which it is entangled. Restrictions on academic freedom do not merely harm their immediate victims. Their consequences extend far beyond the university, affecting society as a whole and weakening democracy by stifling intellectual inquiry and chilling the free exchange of ideas. As Scholars at Risk claim (SAR 2024), efforts to undermine academic freedom, whether in liberal or authoritarian contexts, must be taken seriously. To neglect this task is to contribute to the erosion of democracy worldwide. As it happens, I was born in Ukraine and I am researching Ukrainian society because I think it deserves better social, economic, cultural and political conditions. However, the last thing I want is to build my academic career on the back of my passport or the pity of those who have only recently become aware of their «Western privilege». Every time I apply for funding or try to participate in an event, I ask myself: Am I being accepted because my research is relevant and valuable, or because I’m seen as a representative of a «vulnerable minority»? In 2022, Ishchenko wrote, «Being recognized just for our ‘Ukrainianness’ means we are going to be marginalized again with the next geopolitical realignment» ( Ishchenko  2022: 8). From the perspective of 2025, we can already see this happening. Obviously, the Israeli-Palestinian military conflict occupies much more space in the European agenda, including in academia. For instance, at the 2024 European Sociological Association conference, dozens of panels were dedicated to the Israeli-Palestinian issue, while only one focused on Ukraine. This demonstrates the dangers of relying on media agendas. That is why I join Ishchenko's call, «we should aim to be included on the basis of the contributions we can make to the universal problems facing humanity, in escalating political, economic and environmental crises» ( Ishchenko  2022: 8). This means we should be able to speak freely and seriously about Ukraine, just as we would about other parts of the world. Speaking of placing Ukraine in a more global context, I want to highlight that from the perspective of freedom and unfreedom, this war is not a unique one.  Sadly, it is just one of many military conflicts that have occurred and will continue to occur. I wouldn’t be writing this piece if the war hadn’t directly impacted me, but I’m not the first and won’t be the last person to face such circumstances. Countless scholars and ordinary people around the world face the need to do their jobs and live their lives with the war going on in their countries. German academia, at least among early-career researchers, includes many scholars from outside the European Union. When I joined this community, I was struck by dozens of stories from colleagues and friends who were born and spent their childhood years in the midst of the Balkan wars or from Middle Eastern academics going through the war multiple times during their lifetime. Not to mention the military actions in those distant regions of Asia and Africa, which have long ceased being discussed at academic conferences and in the mainstream media. Therefore, to treat the war in Ukraine as a unique or singular experience that demands our sole attention is not only morally hypocritical but also a profound failure of scholarly rigor. Thus, any conversation about the Russian invasion of Ukraine must be framed within a broader discourse about the unacceptability of war in general. This requires an understanding that science and academia should not serve the interests of ideology, ruling elites, or any conflicting parties. We need to remember the explanatory, critical and emancipatory potential of academic knowledge. Given the profound responsibility and influence of academia as a social institution, and acknowledging the impossibility of full value neutrality, what is needed is an academia committed to fostering peace and reconciliation. These pursuits should not contribute to the deepening of societal divisions, the production of social tensions, or the marginalization, and certainly not to the escalation of warfare. With this in mind, it is crucial to create spaces for dialogue—not only across national borders and academic disciplines but also across ideological divides, political stances, and value systems. This kind of open dialogue can only thrive in an environment free from ideological and political regulation of knowledge production, conditions under which academia would finally be able to speak about Ukraine. [1]   «to stand alongside the best soldier in the world as the best scientist in the world». [2] Despite the publication of the official press release on dismissal of the lecturer, the person is still listed among the employees on the official website: https://histfilos.cdu.edu.ua/instytut/kafedry/kafedra-khimii-ta-nanomaterialoznavstva.html . [3]  The recording of the keynote lecture was livestreamed on the Facebook page of Lviv Media Forum (URL: https://www.facebook.com/LvivMediaforum/videos/1503560900504148 ) but is also currently inaccessible. REFERENCES «Mirotvorec'». Pro Centr. URL:   https://myrotvorets.center/about/  (accessed 22.07.2025) «Vazhnye istorii»: rossijskie shkoly tratyat milliony rublej na zakupku dronov dlya obucheniya detej // Novaya Gazeta Europa. URL:   https://novayagazeta.eu/articles/2023/06/01/vazhnye-istorii-rossiiskie-shkoly-tratiat-milliony-rublei-na-zakupku-dronov-dlia-obucheniia-detei-news  (accessed 22.07.2025) Academic Freedom Index. URL:   https://academic-freedom-index.net/  (accessed 10.09.2025) Adorno T. W. Prisms. Cambridge: The MIT Press, 1983. Adorno T. W. After Auschwitz // Negative Dialectics. London: Taylor & Francis e-Library, 2004 – 363 pp. Agamben G. Homo Sacer: Sovereign Power and Bare Life / transl. by Daniel Heller-Roazen. Stanford, CA: Stanford University Press, 1998. Agamben G. State of Exception. Chicago: University of Chicago Press, 2005. Åkerlind G. S., Kayrooz C. Understanding Academic Freedom: The Views of Social Scientists // Higher Education Research & Development. 2003. Vol. 22. No 3. DOI:   https://doi.org/10.1080/0729436032000145176 . Allott N., Knight C., Smith N. (eds.) The Responsibility of Intellectuals: Reflections by Noam Chomsky and Others after 50 Years. London: UCL Press, 2019. An Open Letter in Defense of Academic Freedom and the Ukrainian Historian Marta Havryshko // The New Paradigm. URL:   https://www.newglobalpolitics.org/an-open-letter/  (accessed 20.08.2025) BBC News Russian Service. Sociologu Borisu Kagarlickomu uzhestochili prigovor — pyat' let kolonii vmesto shtrafa // BBC News Russkaya sluzhba. URL:   https://www.bbc.com/russian/articles/cydl587g6y8o  (accessed 10.09.2025) Bird R. K., Brandt E. B. Academic Freedom And 9/11: How The War On Terrorism Threatens Free Speech On Campus // Communication Law and Policy. 2002. Vol. 7. No 4. pp. 431–459. DOI: 10.1207/S15326926CLP0704_05. Bourdieu P. Homo Academicus. Stanford: Stanford University Press, 1988. Chasin B. H. C. C. Wright Mills, Pessimistic Radical // Sociological Inquiry. 1990. Vol. 60. No 4. pp. 337–351. DOI: https://doi.org/10.1111/j.1475-682X.1990.tb00153.x   Chmielewska K., Mrozik A., Wołowiec G. (eds.) Reassessing Communism: Concepts, Culture, and Society in Poland, 1944–1989. Budapest–New York: Central European University Press, 2021 – 431 pp. Chomsky N. The Responsibility of Intellectuals. New York: The New Press, 2017. Della Porta D. Moral Panic and Repression: the contentious politics of anti-Semitism in Germany // The Open Journal of Sociopolitical Studies. 2024. Vol. 17. No 2. – 276–349 pp. Deleuze G., Foucault M. Intellectuals and Power // Language, Counter-Memory, Practice: Selected Essays and Interviews / ed. D. F. Bouchard. Ithaca: Cornell University Press, 1977 – 205–217 pp. Dubrovskij D. Pochemu ya uekhal, ili «zametki postoronnegо» // Istoricheskaya ehkspertiza. 2023. № 1. –15–19 pp. DOI: 10.31754/2410-1419-2023-1-15–19. Fairclough N. Critical Discourse Analysis: The Critical Study of Language. London: Routledge, 2013. Fedorin V., Shevchuk S., Syrovoi M. “Voina v Ukraine – final'nyi match mezhdu revolyutsiei i kontrrevolyutsiei”: interv'iu s Yaroslavom Gritsakom // Forbes Ukraine. URL: https://forbes.ua/ru/war-in-ukraine/viyna-v-ukraini-tse-finalniy-match-mizh-revolyutsieyu-ta-kontrrevolyutsieyu-avtor-globalnoi-istorii-ukraini-yaroslav-gritsak-pro-maybutne-ukrainske-chudo-ta-pastki-minulogo-velike-intervyu-25022024-19448  (accessed 10.09.2025) Free to Think 2024: Report of the Scholars at Risk Academic Freedom Monitoring Project // Scholars at Risk. 2024. URL:   https://www.scholarsatrisk.org/resources/free-to-think-2024/?emci=ad5ea5b5-667f-ef11-8474-6045bda8aae9&emdi=5c9f873a-7585-ef11-8474-6045bda8aae9&ceid=12727360  (accessed 10.09.2025) Gramsci A. The Intellectuals // Selections from the Prison Notebooks / trans. and ed. Q. Hoare, G. N. Smith. New York: International Publishers, 1971 – 3–23 pp. Havryshko M. X post. 2024. October 13. URL:   https://x.com/HavryshkoMarta/status/1845440230427590726  (accessed 12.07.2025) How European universities provide support to Russians in the name of solidarity with Ukraine // VoxUkraine. URL:   https://voxukraine.org/en/how-european-universities-provide-support-to-russians-in-the-name-of-solidarity-with-ukraine  (accessed 10.08.2025) Iashchenko I. The Struggles of Ukrainian Scholars in Wartime and the State of Academic Freedom // Ukrainian Analytical Digest. 2025. № 12. - 13–19 pp. DOI:   https://doi.org/10.3929/ethz-b-000732335   Iashchenko I., Mierau J. Wissenschaftsfreiheit und Herausforderungen ukrainischer Wissenschaftler:innen in Kriegszeiten // Ukraine-Analysen. 2025. Nr. 318. - 7–13 pp. DOI: 10.31205/UA.318.02. Ishchenko V. Ukrainian Voices? // New Left Review. 2022. No 138 - 1–10 pp. Istoricheskaya ehkspertiza. Telegram-publikaciya. URL:   https://t.me/istorex_ru/8466  (accessed 30.07.2025) Junginger H. Völkerkunde und Religionswissenschaft, zwei nationalsozialistische Geisteswissenschaften? // Ethnologie und Nationalsozialismus / Hrsg. Streck B. Gehren: Escher, 2000. 51–66 pp. Keel B. A. Protecting America's Secrets While Maintaining Academic Freedom // Academic Medicine. 2004. Vol. 79. No 4. - 333–342 pp. Khalip I. Rossijskaya professura v izgnanii otkryla gumanitarnyj vuz v Chernogorii. Bonusom dlya gonimykh na rodine studentov budet ucheba na beregu morya // Novaya gazeta Evropa. URL:   https://novayagazeta.eu/articles/2024/03/07/fakultet  (accessed 10.08.2025) Kinzelbach K., Lindberg S. I., Lott L., Panaro A. V. Academic Freedom Index 2025 Update. FAU Erlangen-Nürnberg and V-Dem Institute, 2025. DOI: 10.25593/open-fau-1637. Klein E. Von der Revolution zur Resilienz: Die Transformation des ukrainischen Hochschulsektors in Zeiten von Krise und Krieg // Ukraine-Analysen. 2025. Nr. 318. - 2–6 pp. DOI: 10.31205/UA.318.01. Kononov I. Fields of Historical Memory as Battlefields of the Ruling Classes of the Russian Federation and Ukraine // Historical Expertise. 2024. No 3. - 98–136 pp. Kozenko A. Uroki muzhestva, anonimno. V sotnyakh rossijskikh shkol i vuzov proshli vstrechi s «veteranami SVO» // BBC News Russkaya sluzhba. URL:   https://www.bbc.com/russian/articles/cy7zqn8edggo  (accessed 10.08.2025) Kulyk V. Facebook post. 2025. July 22. URL:   https://www.facebook.com/volodymyr.kulyk/posts/pfbid028bK8PksYxXCL2Hzfa9x6t9BCms4eH9PEqKUkVFuYrMcGQpkTGs6zp3PC658SMTrhl  (accessed 12.09.2025) Kuznecova E. Shkol'niki Bavlov pletut kilometrami maskseti dlya SVO, na odnu set' ukhodit dva dnya // SVO. URL: https://www.tatar-inform.ru/news/ne-ostaemsya-v-storone-i-priblizaem-pobedu-skolniki-bavlov-pletut-maskseti-dlya-svo-5971426  (accessed 12.09.2025) L'vova І. Nemaє takogo termіnu: movnij ombudsmen poyasniv, shcho take rosіjs'komovnіst' v Ukraїnі // Informator.ua . URL:   https://informator.ua/uk/nemaye-takogo-terminu-movniy-ombudsmen-poyasniv-shcho-take-rosiyskomovnist-v-ukrajini  (accessed 12.09.2025) Litovchenko A. D. «Edinaya strana»: kritiko-sociologicheskij analiz obosnovannosti gosudarstvennoj propagandy // Metodologіya, teorіya ta praktika socіologіchnogo analіzu suchasnogo suspіl'stva. 2014. Vip. 20 – 150–164 pp. Luckacs G. On the Responsibility of the Intellectuals // Telos. 1969. No 3. Lutsenko A., Lyman I., Nikolaiev Y., Riy G. Resilient minds: the unseen struggles of scientists in wartime Ukraine / UNESCO. 2025. 44 pp. ISBN 978-92-3-100774-3. DOI:   https://doi.org/10.54678/ICVP5702 Marx K. Theses on Feuerbach // Marx/Engels Selected Works. Vol. 1. Moscow: Progress Publishers, 1969 –13–15 pp. Masenko V. Pletut' sіtki і vigotovlyayut' maskuvannya dlya snajperіv: yak shkola u Dubno dopomagaє armії v Kiєvі // Village.com.ua . URL: https://www.village.com.ua/village/city/picture-story/323951-pletut-sitki-i-vigotovlyayut-maskuvannya-dlya-snayperiv-yak-shkola-u-dubno-dopomagae-armiyi-v-kievi  (accessed 12.09.2025) Matveev I., Roshchin E. Insights from Russia on Academic Freedom During War: There is no academic freedom, but there is academic resistance // Academe Magazine. American Association of University Professors. 2025. Winter. URL:   https://www.aaup.org/academe/issues/winter-2025/insights-russia-academic-freedom-during-war  (accessed 12.09.2025) Maurer T. Patriotizm, sderzhannost' i samoutverzhdenie. Prazdnovanie patrioticheskikh yubileev v universitetakh Rossii i Germanii v 1912–1913 gg. // Soslovie russkikh professorov. Sozdateli statusov i smyslov / per. s nem. K. Levinsona; per. s pol'sk. D. Dobrovol'skogo; pod red. E. A. Vishlenkovoj, I. M. Savel'evoj. M.: Izd. dom Vysshej shkoly ehkonomiki, 2013 – 316–328 pp. ISBN 978-5-7598-1046-9. Minakov M. Izuchenie nemeckoj klassicheskoj filosofii v pozdnem SSSR i postsovetskikh Belarusi, Rossii i Ukraine // Kοινὴ. The Almanac of Philosophical Essays. 2023. Essay 5 – 68–122 pp. Müller S. Wissenschaft plant Kriegsverbrechen: Der Umgang der Humboldt-Universität zu Berlin mit dem nationalsozialistischen Generalplan Ost // Neues aus der Geschichte der Humboldt-Universität zu Berlin. 2022. No 4. DOI:   https://doi.org/10.18452/2477 Noehl'-Nojman E. Obshchestvennoe mnenie. Otkrytie spirali molchaniya: Per. s nem. / Obshch. red. i predisl. Mansurova N. S. — M.: Progress-Akademiya, Ves' Mir, 1996. — 352 pp. Plastun O., Makarenko I., Berger-Hrynova T. Science vs Propaganda: The case of Russia. Analytical Report CNRS, 2024. DOI/ID: ffhal-04669865f. Pleyers G. Academic freedom and threats against sociologists or Who is afraid of sociologists. Presented at the 16th Conference of European Sociological Association, Porto, 29.08.2024. Pshemys'ka A. Navіshcho ukraїns'kikh shkolyarіv vchat' zbirati і pіlotuvati droni // Deutsche Welle. URL: https://www.dw.com/uk/naviso-ukrainskih-skolariv-vcat-zbirati-i-pilotuvati-droni-10062025/video-72797105  (accessed 10.07.2025) Rabinovych M., Iashchenko I., Mierau (ed.), Science at Risk: Monitoring Report. Academia in Ukraine in Times of War: Understanding the Status-Quo, Challenges, and Support Needs. November 2024. Rykova N. Uroki nachal'noj voennoj podgotovki v shkolakh. Zachem v 2024 godu rossijskim detyam kursy NVP? // Lenta.RU . URL:   https://lenta.ru/articles/2024/03/06/nachalnaya-voennaya-podgotovka/  (accessed 10.07.2025) Rzheutskaya L. UPC v Ukraine teper' pod zapretom? Chto predusmatrivaet zakon // Deutsche Welle. URL: https://www.dw.com/ru/upc-v-ukraine-teper-pod-zapretom-cto-predusmatrivaet-zakon/a-70005890  (accessed 10.07.2025) Save Schools Ukraine // Ukrainian Ministry of Education and Science. URL:   https://saveschools.in.ua/en/  (accessed 15.09.2025) Savin T. Shkol'niki v Ukraine s 1 sentyabrya nachnut prokhodit' obshchevojskovuyu podgotovku: kak ehto budet // Focus.ua . URL:   https://focus.ua/voennye-novosti/705475-obshchevoyskovaya-podgotovka-v-shkolah-ukrainy-s-1-sentyabrya-kak-eto-budet  (accessed 10.07.2025) Schmitt C. Politische Theologie: Vier Kapitel zur Lehre von der Souveränität. 11., korr. Aufl. Berlin: Duncker & Humblot, 2021. DOI: 10.3790/978-3-428-58259-4. Shimaev R. Postupaj kak geroj: kakie l'goty v vuzakh i kolledzhakh est' u uchastnikov SVO i ikh detej // Ob"yasnyaem.rf. URL:   https://xn--90aivcdt6dxbc.xn--p1ai/articles/useful/kakie-lgoty-v-vuzakh-i-kolledzhakh-est-u-uchastnikov-svo-i-ikh-detey/  (accessed 12.08.2025) Spivak G. Imagining Ukraine Post-Colonially. Presented at the X Lviv Media Forum, Lviv, 16 May 2024. Supyan N. «Sluzhu prestupnomu rezhimu!»: nauka v Tret'em rejkhe // T-invariant. 2025. URL:   https://t-invariant.org/2025/04/sluzhu-prestupnomu-rezhimu-nauka-v-tretem-rejhe/  (accessed 10.09.2025) Szcześniak M. Poruszeni. Awans i emocje w socjalistycznej Polsce. Warszawa: Wydawnictwo Krytyki Politycznej, 2023 – 512 pp. Thoß H. Gunnar Take, Forschen für den Wirtschaftskrieg. Das Kieler Institut für Weltwirtschaft im Nationalsozialismus // Historische Zeitschrift. 2020. Vol. 311. No 3 – 848–850 pp. DOI:   https://doi.org/10.1515/hzhz-2020-1511 United Nations. Report on the Human Rights Situation in Ukraine (1 December 2024 – 31 May 2025) // United Nations Human Rights Office of the High Commissioner. 30 June 2025. URL:   https://ukraine.ohchr.org/sites/default/files/2025-06/2025-06-30%20OHCHR%2042nd%20periodic%20report%20on%20Ukraine.pdf  (accessed 10.09.2025) U.S. Department of State. 2024 Country Reports on Human Rights Practices: Ukraine // U.S. Department of State. 2024. URL: https://www.state.gov/reports/2024-country-reports-on-human-rights-practices/ukraine  (accessed 10.09.2025) Verkhovna Rada Ukraїny. Zakon Ukraїni “Pro zasudzhennya ta zaboronu propagandi rosіjs'koї іmpers'koї polіtiki v Ukraїnі і dekolonіzacіyu toponіmії” // Vіdomostі Verkhovnoї Rady Ukraїni. 2023. № 65, st. 221. URL:   https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/3005-20 (accessed 10.09.2025) Verkhovna Rada Ukraїny. Zakon Ukraїni “Pro zasudzhennya komunіstichnogo ta nacіonal-socіalіstichnogo (nacists'kogo) totalіtarnikh rezhimіv v Ukraїnі ta zaboronu propagandi їkhn'oї simvolіki” // Vіdomostі Verkhovnoї Rady  Ukraїni. 2015. № 26, st. 219. URL:   https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/317-19  (accessed 10.09.2025) Verkhovna Rada Ukraїny. Zakon Ukraїni “Pro zasadi derzhavnoї polіtiki nacіonal'noї paM’yatі Ukraїns'kogo narodu” // Verkhovna Rada Ukraїni. 2025. URL:   https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/4579-20#Text  (accessed 10.09.2025) Voloshin M. V vuzakh kontroliruyut soblyudenie yazykovogo zakona: chto grozit narushitelyam // 24tv.ua . URL: https://24tv.ua/education/ru/za-narushenie-zakona-o-jazyke-v-vuzah-budut-kontrolirovat-sobljudenie-zakona-ucheba_n2238889  (accessed 10.09.2025) Voloshin M. Ukrainskij yazyk v shkolakh: uchenikam i uchitelyam mogut zapretit' obshchat'sya na russkom // 24tv.ua . URL: https://24tv.ua/education/ru/ukrainskij-jazyk-v-shkolah-uchenikam-i-uchiteljam-mogut-zapretit-obshhatsja-na-russkom-obrazovanie_n2653651  (accessed 10.09.2025) Voloshin M. Za otkaz otchislyat iz vuza: kak budet proiskhodit' bazovaya voennaya podgotovka studentov // 24tv.ua . URL: https://24tv.ua/education/ru/bazovaja-obshhaja-voennaja-podgotovka-studentov-kak-budet-proishodit-i-chto-nado-pomnit-obrazovanie_n2739598  (accessed 10.09.2025) Yermak A. Telegram-post. 2025. 2.09. URL:   https://t.me/ermaka2022/6889  (accessed 10.09.2025) Zayava pressluzhbi Cherkas'kogo nacіonal'nogo unіversitetu // Sajt Cherkas'kogo nacіonal'nogo unіversitetu іmenі Bogdana Khmel'nic'kogo. URL: https://cdu.edu.ua/news/zayava-pressluzhbi-cherkaskogo-natsionalnogo-universitetu.html  (accessed 10.09.2025)   БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК «Важные истории»: российские школы тратят миллионы рублей на закупку дронов для обучения детей // Новая газета Европа. URL:   https://novayagazeta.eu/articles/2023/06/01/vazhnye-istorii-rossiiskie-shkoly-tratiat-milliony-rublei-na-zakupku-dronov-dlia-obucheniia-detei-news  (дата обращения:  22.07.2025) «Миротворець». Про Центр. URL:   https://myrotvorets.center/about/  (дата обращения:  22.07.2025) Верховна Рада України — 2023. Закон України “Про засудження та заборону пропаганди російської імперської політики в Україні і деколонізацію топонімії” // Відомості Верховної Ради України. 2023. № 65, ст. 221. URL:   https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/3005-20#Text  (дата обращения:  10.09.2025) Верховна Рада України — 2015. Закон України “Про засудження комуністичного та націонал-соціалістичного (нацистського) тоталітарних режимів в Україні та заборону пропаганди їхньої символіки” // Відомості Верховної Ради  України. 2015. № 26, ст. 219. URL:   https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/317-19#Text  (дата обращения:  10.09.2025) Верховна Рада України — 2025. Закон України “Про засади державної політики національної пам’яті Українського народу” // Верховна Рада України. URL:   https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/4579-20#Text  (дата обращения:  10.09.2025) Волошин 2023 — Волошин М.  В вузах контролируют соблюдение языкового закона: что грозит нарушителям // 24tv.ua . URL:   https://24tv.ua/education/ru/za-narushenie-zakona-o-jazyke-v-vuzah-budut-kontrolirovat-sobljudenie-zakona-ucheba_n2238889  (дата обращения:  10.09.2025) Волошин 2024 — Волошин М. Украинский язык в школах: ученикам и учителям могут запретить общаться на русском // 24tv.ua . URL:   https://24tv.ua/education/ru/ukrainskij-jazyk-v-shkolah-uchenikam-i-uchiteljam-mogut-zapretit-obshhatsja-na-russkom-obrazovanie_n2653651 (дата обращения:  10.09.2025) Волошин 2025 — Волошин М. За отказ отчислят из вуза: как будет происходить базовая военная подготовка студентов // 24tv.ua . URL:   https://24tv.ua/education/ru/bazovaja-obshhaja-voennaja-podgotovka-studentov-kak-budet-proishodit-i-chto-nado-pomnit-obrazovanie_n2739598  (дата обращения:  10.09.2025) Дубровский 2023 — Дубровский Д. Почему я уехал, или «заметки постороннего» // Историческая экспертиза. 2023. № 1. S. 15–19. DOI: 10.31754/2410-1419-2023-1-15–19. Єрмак 2025 — Єрмак А. Telegram-публікація. URL: https://t.me/ermaka2022/6889  (дата обращения:  10.09.2025) Заява пресслужби Черкаського національного університету // Черкаський національний університет імені Богдана Хмельницького. 2024. 4 вересня. URL:   https://cdu.edu.ua/news/zayava-pressluzhbi-cherkaskogo-natsionalnogo-universitetu.html  (дата обращения:  10.09.2025) Историческая экспертиза. Telegram-публикация. 2025. 30 июля. URL:   https://t.me/istorex_ru/8466 Козенко 2024 — Козенко А. Уроки мужества, анонимно. В сотнях российских школ и вузов прошли встречи с «ветеранами СВО» // BBC News Русская служба. URL: https://www.bbc.com/russian/articles/cy7zqn8edggo  (дата обращения:  10.08.2025) Кузнецова 2025 — Кузнецова Э. Школьники Бавлов плетут километрами масксети для СВО, на одну сеть уходит два дня // СВО. URL:   https://www.tatar-inform.ru/news/ne-ostaemsya-v-storone-i-priblizaem-pobedu-skolniki-bavlov-pletut-maskseti-dlya-svo-5971426  (дата обращения:  10.09.2025) Латыш 2024 — Латыш Ю. В. Хроника исторической политики Украины (сентябрь — ноябрь 2024) // Историческая экспертиза. 2024. № 4. С. 290–387. Литовченко 2014 — Литовченко А. Д. «Единая страна»: критико-социологический анализ обоснованности государственной пропаганды // Методологія, теорія та практика соціологічного аналізу сучасного суспільства. 2014. Вип. 20. С. 150–164. Львова 2023 — Львова І. Немає такого терміну: мовний омбудсмен пояснив, що таке російськомовність в Україні // Informator.ua . URL:   https://informator.ua/uk/nemaye-takogo-terminu-movniy-ombudsmen-poyasniv-shcho-take-rosiyskomovnist-v-ukrajini  (дата обращения:  10.09.2025) Маурер 2013 — Маурер Т. Патриотизм, сдержанность и самоутверждение. Празднование патриотических юбилеев в университетах России и Германии в 1912–1913 гг. // Сословие русских профессоров. Создатели статусов и смыслов / пер. с нем. К. Левинсона; пер. с польск. Д. Добровольского; под ред. Е. А. Вишленковой, И. М. Савельевой. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2013. С. 316–328. ISBN 978-5-7598-1046-9. Масенко 2022 — Масенко В. Плетуть сітки і виготовляють маскування для снайперів: як школа у Дубно допомагає армії в Києві // Village.com.ua . URL: https://www.village.com.ua/village/city/picture-story/323951-pletut-sitki-i-vigotovlyayut-maskuvannya-dlya-snayperiv-yak-shkola-u-dubno-dopomagae-armiyi-v-kievi  (дата обращения:  10.09.2025) Минаков 2023 — Минаков М. Изучение немецкой классической философии в позднем СССР и постсоветских Беларуси, России и Украине // Kοινὴ. The Almanac of Philosophical Essays. 2023. Essay 5. 68–122 сс. Ноэль-Нойман 1996 — Ноэль-Нойман Э. Общественное мнение. Открытие спирали молчания: Пер. с нем. / Общ. ред. и предисл. Мансурова Н. С. — М.: Прогресс-Академия, Весь Мир, 1996. — 352 с.: илл. Пшемиська 2025 — Пшемиська А. Навіщо українських школярів вчать збирати і пілотувати дрони // Deutsche Welle. URL: https://www.dw.com/uk/naviso-ukrainskih-skolariv-vcat-zbirati-i-pilotuvati-droni-10062025/video-72797105  (дата обращения:  10.07.2025) Ржеутская 2024 — Ржеутская Л. УПЦ в Украине теперь под запретом? Что предусматривает закон // Deutsche Welle. URL:   https://www.dw.com/ru/upc-v-ukraine-teper-pod-zapretom-cto-predusmatrivaet-zakon/a-70005890  (дата обращения:  10.07.2025) Российский Союз ректоров. Обращение Российского Союза ректоров // Российский Союз ректоров. 2022. 4 марта. URL:   https://web.archive.org/web/20220320105358/https://www.rsr-online.ru/news/2022-god/obrashchenie-rossiyskogo-soyuza-rektorov1/ Рыкова 2024 — Рыкова Н. Уроки начальной военной подготовки в школах. Зачем в 2024 году российским детям курсы НВП? // Lenta.RU . URL:   https://lenta.ru/articles/2024/03/06/nachalnaya-voennaya-podgotovka/  (дата обращения:  10.07.2025) Савин 2025 — Савин Т. Школьники в Украине с 1 сентября начнут проходить общевойсковую подготовку: как это будет // Focus.ua . URL:   https://focus.ua/voennye-novosti/705475-obshchevoyskovaya-podgotovka-v-shkolah-ukrainy-s-1-sentyabrya-kak-eto-budet  (дата обращения:  10.07.2025) Супян 2025 — Супян Н. «Служу преступному режиму!»: наука в Третьем рейхе // T-invariant. 2025. URL:   https://t-invariant.org/2025/04/sluzhu-prestupnomu-rezhimu-nauka-v-tretem-rejhe/  (дата обращения:  10.09.2025) Федорин, Шевчук, Сировой 2024 — Федорин В., Шевчук С., Сировой М. «Война в Украине – финальный матч между революцией и контрреволюцией»: интервью с Ярославом Грицаком // Forbes Ukraine. URL: https://forbes.ua/ru/war-in-ukraine/viyna-v-ukraini-tse-finalniy-match-mizh-revolyutsieyu-ta-kontrrevolyutsieyu-avtor-globalnoi-istorii-ukraini-yaroslav-gritsak-pro-maybutne-ukrainske-chudo-ta-pastki-minulogo-velike-intervyu-25022024-19448  (дата обращения:  10.09.2025) Халип 2024 — Халип И. Российская профессура в изгнании открыла гуманитарный вуз в Черногории. Бонусом для гонимых на родине студентов будет учеба на берегу моря // Новая газета Европа. 2024. 7 марта. URL:   https://novayagazeta.eu/articles/2024/03/07/fakultet  (дата обращения:  10.08.2025) Шимаев 2025 — Шимаев Р. Поступай как герой: какие льготы в вузах и колледжах есть у участников СВО и их детей // Объясняем.рф . URL:   https://xn--90aivcdt6dxbc.xn--p1ai/articles/useful/kakie-lgoty-v-vuzakh-i-kolledzhakh-est-u-uchastnikov-svo-i-ikh-detey/  (дата обращения:  12.08.2025) Academic Freedom Index. URL:   https://academic-freedom-index.net/   (accessed 10.09.2025) Adorno T. W. Prisms. Cambridge: The MIT Press, 1983. Adorno T. W. After Auschwitz // Negative Dialectics. London: Taylor & Francis e-Library, 2004. S. 363. Agamben G. Homo Sacer: Sovereign Power and Bare Life / transl. by Daniel Heller-Roazen. Stanford, CA: Stanford University Press, 1998. Agamben G. State of Exception. Chicago: University of Chicago Press, 2005. Åkerlind G. S., Kayrooz C. Understanding Academic Freedom: The Views of Social Scientists // Higher Education Research & Development. 2003. Vol. 22. No 3. S. 333. DOI:   https://doi.org/10.1080/0729436032000145176 . Allott N., Knight C., Smith N. (eds.) The Responsibility of Intellectuals: Reflections by Noam Chomsky and Others after 50 Years. London: UCL Press, 2019. An Open Letter in Defense of Academic Freedom and the Ukrainian Historian Marta Havryshko // The New Paradigm. URL:   https://www.newglobalpolitics.org/an-open-letter/  (accessed 20.08.2025) BBC News Русская служба. Социологу Борису Кагарлицкому ужесточили приговор — пять лет колонии вместо штрафа // BBC News Русская служба. URL:   https://www.bbc.com/russian/articles/cydl587g6y8o   (accessed 10.09.2025) Bird R. K., Brandt E. B. Academic Freedom And 9/11: How The War On Terrorism Threatens Free Speech On Campus // Communication Law and Policy. 2002. Vol. 7. No 4. S. 431–459. DOI: 10.1207/S15326926CLP0704_05. Bourdieu P. Homo Academicus. Stanford: Stanford University Press, 1988. Chasin B. H. C. C. Wright Mills, Pessimistic Radical // Sociological Inquiry. 1990. Vol. 60. No 4. S. 337–351. DOI: https://doi.org/10.1111/j.1475-682X.1990.tb00153.x   Chmielewska K., Mrozik A., Wołowiec G. (eds.) Reassessing Communism: Concepts, Culture, and Society in Poland, 1944–1989. Budapest–New York: Central European University Press, 2021. 431 s. Chomsky N. The Responsibility of Intellectuals. New York: The New Press, 2017. Della Porta D. Moral Panic and Repression: the contentious politics of anti-Semitism in Germany // The Open Journal of Sociopolitical Studies. 2024. Vol. 17. No 2. S. 276–349. Deleuze G., Foucault M. Intellectuals and Power // Language, Counter-Memory, Practice: Selected Essays and Interviews / ed. D. F. Bouchard. Ithaca: Cornell University Press, 1977. S. 205–217. Fairclough N. Critical Discourse Analysis: The Critical Study of Language. London: Routledge, 2013. Free to Think 2024: Report of the Scholars at Risk Academic Freedom Monitoring Project // Scholars at Risk. 2024. URL:   https://www.scholarsatrisk.org/resources/free-to-think-2024/?emci=ad5ea5b5-667f-ef11-8474-6045bda8aae9&emdi=5c9f873a-7585-ef11-8474-6045bda8aae9&ceid=12727360   (accessed 10.09.2025) Gramsci A. The Intellectuals // Selections from the Prison Notebooks / trans. and ed. Q. Hoare, G. N. Smith. New York: International Publishers, 1971. S. 3–23. Havryshko M. X post. 2024. October 13. URL:   https://x.com/HavryshkoMarta/status/1845440230427590726   (accessed 12.07.2025) How European universities provide support to Russians in the name of solidarity with Ukraine // VoxUkraine. URL:   https://voxukraine.org/en/how-european-universities-provide-support-to-russians-in-the-name-of-solidarity-with-ukraine  (accessed 10.08.2025) Iashchenko I. The Struggles of Ukrainian Scholars in Wartime and the State of Academic Freedom // Ukrainian Analytical Digest. 2025. № 12. S. 13–19. DOI:   https://doi.org/10.3929/ethz-b-000732335   Iashchenko I., Mierau J. Wissenschaftsfreiheit und Herausforderungen ukrainischer Wissenschaftler:innen in Kriegszeiten // Ukraine-Analysen. 2025. Nr. 318. S. 7–13. DOI: 10.31205/UA.318.02. Ishchenko V. Ukrainian Voices? // New Left Review. 2022. No 138. S. 1–10. Junginger H. Völkerkunde und Religionswissenschaft, zwei nationalsozialistische Geisteswissenschaften? // Ethnologie und Nationalsozialismus / Hrsg. Streck B. Gehren: Escher, 2000. S. 51–66. Keel B. A. Protecting America's Secrets While Maintaining Academic Freedom // Academic Medicine. 2004. Vol. 79. No 4. S. 333–342. Kinzelbach K., Lindberg S. I., Lott L., Panaro A. V. Academic Freedom Index 2025 Update. FAU Erlangen-Nürnberg and V-Dem Institute, 2025. DOI: 10.25593/open-fau-1637. Klein E. Von der Revolution zur Resilienz: Die Transformation des ukrainischen Hochschulsektors in Zeiten von Krise und Krieg // Ukraine-Analysen. 2025. Nr. 318. S. 2–6. DOI: 10.31205/UA.318.01. Kononov I. Fields of Historical Memory as Battlefields of the Ruling Classes of the Russian Federation and Ukraine // Historical Expertise. 2024. No 3. S. 98–136. Kulyk V. Facebook post. 2025. July 22. URL:   https://www.facebook.com/volodymyr.kulyk/posts/pfbid028bK8PksYxXCL2Hzfa9x6t9BCms4eH9PEqKUkVFuYrMcGQpkTGs6zp3PC658SMTrhl  (accessed 12.09.2025) Luckacs G. On the Responsibility of the Intellectuals // Telos. 1969. No 3. S. 128. Lutsenko A., Lyman I., Nikolaiev Y., Riy G. Resilient minds: the unseen struggles of scientists in wartime Ukraine / UNESCO. 2025. 44 с.: илл. ISBN 978-92-3-100774-3. DOI:   https://doi.org/10.54678/ICVP5702 Matveev I., Roshchin E. Insights from Russia on Academic Freedom During War: There is no academic freedom, but there is academic resistance // Academe Magazine. American Association of University Professors. 2025. Winter. URL:   https://www.aaup.org/academe/issues/winter-2025/insights-russia-academic-freedom-during-war  (accessed 12.09.2025) Marx K. Theses on Feuerbach // Marx/Engels Selected Works. Vol. 1. Moscow: Progress Publishers, 1969. S. 13–15. Müller S. Wissenschaft plant Kriegsverbrechen: Der Umgang der Humboldt-Universität zu Berlin mit dem nationalsozialistischen Generalplan Ost // Neues aus der Geschichte der Humboldt-Universität zu Berlin. 2022. No 4. DOI:   https://doi.org/10.18452/2477 Plastun O., Makarenko I., Berger-Hrynova T. Science vs Propaganda: The case of Russia. Analytical Report CNRS, 2024. S. 15. DOI/ID: ffhal-04669865f. Pleyers G. Academic freedom and threats against sociologists or Who is afraid of sociologists. Presented at the 16th Conference of European Sociological Association, Porto, 29.08.2024. Rabinovych M., Iashchenko I., Mierau (ed.), Science at Risk: Monitoring Report. Academia in Ukraine in Times of War: Understanding the Status-Quo, Challenges, and Support Needs. November 2024. Save Schools Ukraine // Ukrainian Ministry of Education and Science. URL:   https://saveschools.in.ua/en/  (accessed 15.09.2025) Schmitt C. Politische Theologie: Vier Kapitel zur Lehre von der Souveränität. 11., korr. Aufl. Berlin: Duncker & Humblot, 2021. DOI: 10.3790/978-3-428-58259-4. Spivak G. Imagining Ukraine Post-Colonially. Presented at the X Lviv Media Forum, Lviv, 16 May 2024. Szcześniak M. Poruszeni. Awans i emocje w socjalistycznej Polsce. Warszawa: Wydawnictwo Krytyki Politycznej, 2023. 512 s. Thoß H. Gunnar Take, Forschen für den Wirtschaftskrieg. Das Kieler Institut für Weltwirtschaft im Nationalsozialismus // Historische Zeitschrift. 2020. Vol. 311. No 3. S. 848–850. DOI:   https://doi.org/10.1515/hzhz-2020-1511 United Nations. Report on the Human Rights Situation in Ukraine (1 December 2024 – 31 May 2025) // United Nations Human Rights Office of the High Commissioner. 30 June 2025. URL:     https://ukraine.ohchr.org/sites/default/files/2025-06/2025-06-30%20OHCHR%2042nd%20periodic%20report%20on%20Ukraine.pdf  (accessed 10.09.2025) U.S. Department of State. 2024 Country Reports on Human Rights Practices: Ukraine // U.S. Department of State. 2024. URL:   https://www.state.gov/reports/2024-country-reports-on-human-rights-practices/ukraine  (accessed 10.09.2025) "Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.

Сергей Эрлих   Хроника исторической политики. Россия. Март — май 2025.     Аннотация: Рассматриваются следующие аспекты исторической политики в РФ: правовые акты, высказывания политиков, установка памятников, смена топонимов. Выделяется принятие «мемориального закона» по поводу «геноцида советского народа». В речах агентов исторической политики доминирует циничное использование памятной для всех русских людей темы войны с Гитлером как «идеологического топлива» для путинской полномасштабной агрессии против Украины. В преддверии 80-летия Победы эта фальшивая «связь времен» особенно настойчиво внедрялась в общественное сознание. Тема «общей победы» во Второй мировой войне широко использовалась для укрепления международных связей не только на постсоветском пространстве, но и по всему миру. Отражением зависимости РФ от Китая стало выдвижение тезиса, что Китай был главным союзником СССР в ходе Второй мировой войны. В монументальной пропаганде тема совместной борьбы различных народов СССР с нацистами также нашла свое выражение в воздвижении ряда памятников на территории РФ. Весной 2025 памятники Сталину впервые начали широко воздвигать не в частном, а в публичном пространстве. Вместе с тем отмечены случаи вандализма, в том числе и государственного, в отношении жертв сталинских репрессий. Продолжается беспрецедентное в ходе войны массовое воздвижение памятников «СВО». Где четко прослеживаются две тенденции: скорбь «низовых» памятников, часто устанавливаемых по инициативе родственников и близких погибших в небольших населенных пунктах и триумфальный героический нарратив памятников, инициируемых властью.            Ключевые слова:  коллективная память, историческая политика, кремлевская пропаганда, «СВО», ВОВ.   Автор: Сергей Ефроимович Эрлих, доктор исторических наук, главный редактор журнала «Историческая экспертиза». Email: istorexorg@gmail.com Serguey Ehrlich   Chronicle of Russia’s Politics of History: Russia. March — May 2025   Abstract: The following aspects of historical policy in the Russian Federation are considered: legal acts, politicians’ statements, the erection of monuments, and the changing of toponym. The adoption of the “memorial law” on the “genocide of the Soviet people” is highlighted. The speeches of agents of historical politics are dominated by the cynical use of the theme of the war with Hitler, which is highly sensitive for all Russian people, as “ideological fuel” for Putin's full-scale aggression against Ukraine. On the eve of the 80th anniversary of Victory Day, this false “connection between times” was particularly insistently discourse. The theme of “common victory” in the Second World War was widely used to strengthen international ties not only in the post-Soviet space, but throughout the world. The Russian Federation's dependence on China was reflected in the promotion of the thesis that China was the main ally of the USSR during the Second World War. In so called “monumental propaganda”, the subject of the joint struggle of various peoples of the USSR against the Nazis also found expression in the erection of a few monuments on the territory of the Russian Federation. In the spring of 2025, monuments to Stalin began to be erected widely for the first time, not in private but in public spaces. At the same time, there have been cases of vandalism, including state-sponsored vandalism, against victims of Stalin’s repressions. The unprecedented mass erection of monuments to the so called “Limited Military Operation” is continuing. Two trends are clearly discernible: the mournful nature of “grassroots” monuments, often erected in small towns on the initiative of relatives and friends of those who were killed during Putin’s war, and the triumphant, heroic narrative of monuments initiated by the authorities.   Keywords:  collective memory, historical politics, Kremlin propaganda, “Special Military Operation”, the Great Patriotic War   Corresponding author:  Serguey Efroimovich Ehrlich, PhD (doctor istoricheskih nauk), the Editor-in-Chief of The Historical Expertise. Email: istorexorg@gmail.com   ПРАВОВЫЕ АКТЫ Незадолго до 9 мая Путин подписал важнейший документ в области исторической политики — Федеральный закон от 21.04.2025 г. № 74-ФЗ «Об увековечении памяти жертв геноцида советского народа в период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов». Тема, получившая актуальность в контексте полномасштабного вторжения в Украину, которое на «новоэзоповом» языке власти стыдливо именуется «специальной военной операцией (СВО)», воплотилась в «мемориальном законе». В нем дается следующее определение: «Геноцидом советского народа признаются действия нацистов и их пособников в период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, направленные на полное или частичное уничтожение национальных, этнических и расовых групп, населявших территорию СССР, путем убийства членов этих групп, причинения тяжкого вреда их здоровью, насильственного воспрепятствования деторождению, принудительной передачи детей, насильственного переселения либо иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этих групп» ( Федеральный закон 21.04.2025 ). Закон критикуют за то, что в его «рамке» евреи, шансы которых выжить на оккупированных территориях были близки к нулю, растворяются, как это было принято в советское время, в общем массиве жертв из числа «мирных советских граждан». Часть критиков также считает, что такое «обобщение» некорректно еще и потому, что истребление нацистами миллионов неевреев (гражданских лиц и военнопленных), вообще не является геноцидом, а относится «лишь» к военным преступлениям. Лично я считаю такую сортировку на «высший сорт» и «прочих» аморальной конкуренцией жертв и полагаю, что до предела политизированный термин «геноцид» должен быть исключен из публичного дискурса, так как для выделения беспрецедентного истребления евреев достаточно термина «Холокост».   Историко-политическая концепция «геноцида советского народа» преследует вовсе не исторические, но очевидные политические цели. Как «СВО» подается кремлевской пропагандой в качестве продолжения Великой отечественной войны (ВОВ) с нацистами, так и — «Где вы были восемь лет?» — то, что российская пропаганда именует «геноцидом русского народа на Донбассе» интерпретируется как продолжение нацистского «геноцида советского народа» ( Пахалюк 01.02.2024 ).   Еще следует отметить «Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о дальнейшем углублении отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия в новую эпоху в ознаменование 80-летия Победы Советского Союза в Великой Отечественной войне, Победы китайского народа в Войне сопротивления японской агрессии и образования Организации Объединенных Наций», принятое 8 мая 2025. В тексте заявления отмечается что «боевое братство и традиции взаимопомощи народов двух стран, закаленные в годы Второй мировой войны, заложили прочную основу российско-китайских отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, которые благодаря совместным усилиям Сторон вступили в новую эпоху, достигнув наивысшего уровня за свою историю, и продолжают уверенно и всесторонне развиваться, предлагая образцовую модель международных отношений нового типа и сотрудничества между великими державами и крупнейшими государствами-соседями в современном мире». Таким образом старая песня «Русский с китайцем — братья навек…» получает актуальную интерпретацию в виде истории с началом, но без конца, возникшей в виде «боевого братства» в войне против государств «Оси» и продолжающейся в совместном противостоянии агрессивному блоку «НАТО». Кроме того, китайским друзьям дается рекомендация по использованию концепта «геноцид советского народа» в качестве образца для мемориальной атаки на потомков «самураев-милитаристов» при помощи тарана «геноцид китайского народа»: «Нюрнбергский трибунал и Международный военный трибунал для Дальнего Востока установили, что военные преступления нацистов и милитаристов совершались в таком широком масштабе, которого не знала история войн, сопровождаясь жестокостью и террором, степень которых трудно представить. Убийства гражданского населения и жестокое обращение с ним в ходе Второй мировой войны при этом достигли предела. Опираясь на исчерпывающие доказательства, судебное разбирательство констатировало, что эти преступления были частью плана по реализации намерений изгнать и истребить мирное население для того, чтобы колонизировать захваченную территорию» ( Совместное заявление 08.05.2025 ).     ВЫСКАЗЫВАНИЯ ПОЛИТИКОВ   ВОВ=СВО Великая отечественная война (ВОВ) много десятилетий образует ядро советской и российской исторической политики. Подготовка к празднованию 80-летия Победы привела к тому, что все остальные темы истории либо почти полностью исчезли из дискурса власти, либо упоминались в контексте ВОВ. Политики продолжают эксплуатировать память миллионов людей о трагических событиях прошлого и их гордость победой над нацизмом. Подчеркивается, что «война прошла через каждую семью» и поэтому она образует «фундамент, на котором мы должны строить и будущее здание» ( Международный форум 29.04.2025 ; Заседание 26.03.2025 ). Строительство «будущего здания» подразумевает победу в «навязанном нам вооружённом конфликте» ( Расширенное заседание 05.03.2025 ), т.н. «СВО». В центре исторической политики находится сближение двух войн против германских нацистов и «украинских неонацистов». В таком «антифашистском» контексте «СВО» выступает продолжением ВОВ: «Героизм участников специальной военной операции – это продолжение подвигов наших предков, 80 лет назад победивших в жестокой схватке с фашизмом» ( Расширенное заседание 19.03.2025 ). Новая концепция нацистского «геноцида советского народа» также предназначена для подкрепления тезиса о «геноциде» жителей Донбасса «со стороны Украины»: «Мы в городе-герое Ленинграде очень многое сделали для того, чтобы 900 дней и ночей блокады, этого феноменального события с точки зрения трагедии, признать геноцидом советского народа в годы Великой Отечественной войны. <…> И то, что сейчас наши героические Вооруженные Силы <…> проводят специальную военную операцию, это именно для того, чтобы не было геноцида  (здесь и далее курсив в цитатах мой — С.Э. ) на этих территориях» ( В ГД 07.04.2025 ). Затянувшаяся более чем на три года операция «Киев за три дня» объясняется тем, что «у нас сейчас ситуация, когда мы вынуждены, как и неоднократно в истории, воевать против всей Европы, которая в очередной раз под нацистскими лозунгами, выставив вперед режим В.А. Зеленского, воюет против России. Практически все европейские страны» ( Выступление 21.05.2025 ). Патриарх Кирилл написал книгу, в которой объясняет, что «со стороны Запада не прекращаются атаки на историю, культуру и духовные ценности России, что вынудило страну вступить в вооруженное противостояние в 2022 году» ( Вышла в свет 05.05.2025 ). Единоросс Владимир Васильев напоминает, что предшествующая атака была отражена 9 мая 1945, когда «наша страна победила всю Европу», и это «очень напоминает сегодняшнюю ситуацию» ( В ГД 08.04.2025 ). Коммунист Геннадий Зюганов, вдохновляя «на новую Победу над нацизмом и фашизмом, который обрушил на нас свои силы», уходит еще дальше в глубь времен. Он вспоминает «иностранную интервенцию 14 государств против молодой Советской республики» из курса Истории КПСС и призывает «победить эту новую Антанту» ( В ГД 08.04.2025 ). В таком контексте его призыв подразумевает, что новые «нацизм и фашизм», обрушившиеся на миролюбивую Россию, это не одна Украина, но и трусливо стоящие за ее спиной страны Запада, одолеваемые извечной русофобией. Ректор Московского государственного университета технологий и управления имени К.Г. Разумовского Арсений Миронов связывает СВО через ВОВ с эпохой Московского царства: «Территория Малороссии, которую сегодня очищают от нацистов бойцы российской, а 80 лет назад — советской армии, — вошла в состав России благодаря победе в тяжелой войне в середине XVII века. Тогда русская армия дала десятки сражений против поляков, стремившихся к окатоличиванию старинных русских земель, и вернула Малороссию в лоно русской цивилизации ( Сотрудник 28.04.2025 ).   Украинская и европейская историческая политика в помощь российской пропаганде Необходимо признать, что многие украинские и европейские политики вносят заметный вклад в имидж «борцов с нацизмом», который приписывают себе российские политики и кремлевские пропагандисты. Путин говорит об этом с нескрываемым злорадством: «Понятно с кем мы воюем. Если напрямую уничтожают памятники времён Второй мировой войны — понятно. Это даёт нам все основания говорить, что это люди с идеологией неонацизма. <…> И даже на конкурсе идиотов они заняли бы второе место. Почему? Потому что идиоты. Делая то, что они делают, они показывают, кто они есть» ( Встреча 21.05.2025 ). Иван Мельников приводит еще один пример глорификации военных преступников: «Те политики, которые шли в фарватере нацистской идеологии, теперь именуются “историческими лидерами”, которые, оказывается, были не нацистскими преступниками, а “борцами с коммунизмом”. Им даже ставят памятники, их именами называют улицы и площади городов. Например, во время Второй мировой войны украинские приспешники нацистов уничтожили более 100 тысяч гражданских поляков! Теперь идеологи этой бойни — Бандера и Шухевич — являются героями современной Украины, а польские власти поддерживают такой режим» ( Иван Мельников 03.04.2025 ). По поводу поддержки такой исторической политики польскими властями Мельников перегнул. Конфликт по поводу трактовки Волынской резни создает проблемы жизненно важному для Украины сотрудничеству с Польшей, а также немаловажным отношениям с Израилем. А помимо этого, глорификация ОУН и УПА работает на российскую пропаганду.     Тот же Мельников отмечает странную снисходительность «Старой Европы» по отношению к исторической политике «Европы молодой» к востоку от Эльбы: «Огромная историческая и стратегическая проблема и опасность, что в странах Западной Европы под лозунгами толерантности закрывают глаза на явные проявления нацистской идеологии. Символы и проявления нацизма давно и открыто видны в странах Прибалтики и на Украине. И это не находит осуждения! Естественно, что безнаказанность, утрата исторической памяти и беззастенчивое переписывание истории ведут к укреплению неонацистских сил» ( Иван Мельников 03.04.2025 ). Вполне возможна, что такая «толерантность» в отношении восточноевропейцев стала одной из причин крайне правого поворота по всей Европе. Кремлевская пропаганда по полной использует и тот факт, что принятый в 2012 Закон Украины «Об основах государственной языковой политики», согласно которому русский язык в духе Хартии европейских языков получил статус регионального языка в Донецкой, в части Луганской, в Одесской, Запорожской, Харьковской, Николаевской, Херсонской и Днепропетровской областях, в 2018  был признан неконституционным и утратил силу ( КСУ 28.02.2018 ). Это позволяет министру иностранных дел Лаврову представлять путинскую агрессию как защиту интересов русскоязычного населения Украины: «Речь идёт о правах и судьбах людей, которые живут не только на освобождённых территориях, но и на территориях, находящихся под контролем киевского режима. Большинство из них говорят по-русски. Они выросли на русской культуре и хотят, чтобы их дети знали и учили русский язык. Я спрашивал, будут ли закон или его части, запрещающие русский язык, отменены на территории, которая останется от Украины? Ответа нет» ( Интервью 12.03.2025 ). Можно ли объяснить полномасштабным путинским вторжением снос памятников советским солдатам, в том числе и односельчанам, глорификацию нацистских коллаборационистов, активных участников массовых убийств евреев и поляков, фактический запрет русского языка? Разумеется, можно усмотреть во всем этом проявление ресентимента в отношении агрессоров. Но при этом надо отдавать себе отчет, что подобная историческая политика играет на руку кремлевской пропаганде.    Чей вклад в Победу был решающим? Практически во всех выступлениях подчеркивается необходимость сохранить «историческую правду» о событиях войны с нацизмом, а именно напомнить всему миру, кто именно сыграл решающую роль в Победе над Гитлером: «Сегодня мы <…> должны твёрдо отстаивать правду о решающем вкладе наших отцов, дедов и прадедов в Великую Победу» ( Организаторам 29.04.2025 ). Отмечается и кому не угодна историческая правда: «Нам противостоят потомки проигравших сторонников Третьего рейха» ( Международный форум 29.04.2025 ). Подчеркивается решающая роль русского народа: «Мы всегда это подчёркиваем, это правда: все народы Советского Союза внесли огромный вклад, никто себя не жалел, все работали на общую Победу, но, конечно, Российская Федерация в силу её масштабов внесла, конечно, максимальный вклад в эту Победу и больше всего положила на алтарь этой Победы своих сынов и дочерей» ( Встреча 30.04.2025 ). Вместе с тем необходимость укреплять связи в рамках СНГ приводит к тому, что российские политики отмечают вклад других советских республик: «Вдумайтесь: Казахстан поставил 85 % свинца. <…> Из жителей Киргизии и Казахстана была сформирована легендарная 316-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора Ивана Васильевича Панфилова, которая сражалась героически под Москвой. <…> Для Победы многое сделала Армения: ее предприятия поставляли необходимую для фронта продукцию. Таджикистан принял 100 тысяч жителей из блокадного Ленинграда, Москвы, Киева, Минска, многих других городов и сел» ( Выступление 30.04.2025 ). Вторая мировая война используется и в отношениях с «дальним зарубежьем» как способ напомнить, что общая борьба со странами Оси является залогом сегодняшнего сотрудничества. С недавних пор подчеркивается роль «Ханбалыка» (монгольское название современного Пекина в составе империи Чингиз-хана): «Самым надежным союзником нашей страны на Восточном фронте был Китай» ( Выступление 30.04.2025 ). Не забыто участие в войне страны, зажатой между Китаем и Россией: «Монголия стала первым государством, которое на официальном уровне заявило о прямой поддержке Советского Союза в борьбе против фашистской Германии» ( Выступление 30.04.2025 ). Из трех оставшихся европейских «друзей», которые обменивают заверения в дружбе на скидки за газ и нефть, упомянуты Сербия и Словакия: «Наши воины [русские и сербы] плечом к плечу сражались с нацистскими захватчиками» ( Беседа 09.05.2025 ); «Одним из крупнейших в Европе массовых антифашистских выступлений стало Словацкое национальное восстание» ( Выступление 30.04.2025 ). Про Венгрию «друга Орбана» ничего антифашистского по понятным причинам придумать невозможно. Референты изловчились найти общее военное прошлое даже с Республикой Конго и с Кубой, руководители которых прибыли на празднование Дня Победы: «В 1940–1943 годах в <…> сегодняшней столице [Республики Конго] Браззавиле базировалось антигитлеровское движение “Свободная Франция”» ( Беседа 07.05.2025 ); «Говорили о поддержке со стороны и Кубы, принявшей решение в 1941-м в поддержку Советского Союза и выступившей против фашистской Германии» ( Международный форум 29.04.2025 ). И даже подпорченные «антисионистскими» заявлениями российских руководителей отношения с Израилем не помешали упоминанию общей памяти: «Память о героях войны, тех, кто отдал жизни ради Победы, свято чтят как в России, так и в Израиле, где 9 Мая также является государственным праздником» ( Телефонный разговор 06.05.2025 ). Отмечая роль в победе Кубы и Республики Конго, политики сквозь зубы упоминают о второстепенном, по их мнению, вкладе Великобритании и США: «Конечно, мы не забываем про помощь союзников, но давайте честно: союзники присоединились, когда наш солдат хребет сломал фашистскому зверю» ( Международный форум 29.04.2025 ).   Божья помощь, Сталинград и георгиевская лента Примечательны высказывания о том, что советские коммунисты одержали победу, благодаря Божьей помощи: «Когда надо было вставать и идти в атаку, навстречу смерти, ни одного неверующего не было. Люди крестились, молились и Бога просили о помощи» ( Патриаршая проповедь 27.04.2025 ); «11 ноября 1942 года над Сталинградом, на Мамаевом кургане <…> было свечение. <…> Это видели все бойцы нашей Красной армии <…> — явление Божьей Матери Сталинградской» ( Встреча с Бочаровым 29.04.2025 ). Путин по разным причинам долгое время сопротивлялся «народной» ресталинизации. Но в контексте «СВО» он вынужден идти на уступки сталинистам, которые, в частности, требуют возвращения имени Сталина «городу на Волге». Примечателен диалог с волгоградским губернатором Андреем Бочаровым:          «А. Бочаров: <…> Ко мне очень часто обращаются жители Волгоградской области, Волгограда, из других регионов, и на встрече опять же с ветеранами мы эту тему тоже обсуждали. <…> Все просили меня обратиться к Вам и поддержать предложение о переименовании аэропорта и дать ему настоящее, гордое, мужественное, героическое название – аэропорт Сталинград. <…> В. Путин: А кто обратился к Вам? А. Бочаров: Ветеранское сообщество, ветераны и участники специальной военной операции. В. Путин: Их слово для меня закон. Так и сделаем: как только вернусь в Москву, сразу же будет подготовлен и подписан указ соответствующий – о присвоении аэропорту наименования и имени Сталинграда» ( Встреча с Бочаровым 29.04.2025 ). Сообщество ветеранов ВОВ и участников «СВО» оказывается той силой, перед которой президент-«автократор» не в силах устоять. Еще один любопытный диалог состоялся в Волгограде во время праздничных мероприятий. Известно, что Александр Лукашенко активно занялся «нациестроительством» после предложения Путина «распустить белорусское государство и включить шесть белорусских областей “в семью субъектов федерации”, т.е. РФ, область за областью». Одним из элементов белорусской символической политики стало изобретение собственной ленты воинской славы (цветок яблони на красно-зеленой ленте, «данный природой  нации-победительнице как символ возрождения и общенационального  торжества») в противовес внедренной путинскими «реконструкторами» георгиевской ленте ( Рудлинг 2021 : 56, 67). Похоже, что Путин в частном порядке выговорил Лукашенко за пренебрежение российской «белогвардейской» символикой. Белорусский президент почему-то решил сделать этот спор достоянием общественности:      «А. Лукашенко: У нас <…> никто не запрещает ни в коем случае георгиевские ленточки. Хотя я поинтересовался историей: советую вот, возьмите, пусть Вам дадут историки всю информацию о георгиевской ленточке. Мы это не отрицаем, хотя своеобразная всё-таки история  этой георгиевской ленточки. У нас [символика акции] — это цвета нашего, как многие нас упрекают, советского флага, но на референдуме приняли такое решение. И шествие “Беларусь помнит” похоже на ваше шествие “Бессмертного полка” — первое, которое Вы принимали. Ничего плохого не вижу: если кто-то хочет георгиевскую ленту, кто-то хочет «Беларусь помнит» — эти знаки вместе идут, никто там ничего не делит. Но кому-то ж надо на этом пошуметь. Поэтому не обращайте на это внимания. У нас идея абсолютно одинаковая: Вы наши идеи знаете, мы знаем российские идеи — это одно Отечество. Я говорю: от Бреста до Владивостока у нас одно Отечество. Так случилось не по нашей воле, что здесь два государства образовалось. И мы должны сделать всё для того, чтобы наши отношения в этом Отечестве были ещё теснее, чем в унитарном государстве. В. Путин: Александр Григорьевич, я не очень даже понимаю, о чём Вы сказали применительно к георгиевской ленте, но догадываюсь , что это может быть. Но я полностью с Вами согласен: символы могут быть немножко разными, важно другое — что стоит за этими символами. А. Лукашенко: Суть изнутри. В. Путин: А за этими символами стоит наша общая история, наше настоящее и наше будущее, а оно у нас общее» ( Встреча с Лукашенко. 29.04.2025 ). В ходе этой пикировки Лукашенко намекнул, что георгиевская лента была символом русских коллаборационистов. Путин был вынужден подтвердить, что намек понял и что по этой причине не может протестовать против «суверенной» белорусской символики Победы.     ПАМЯТНИКИ Средневековый период К средневековой истории относятся упоминания 15 памятников. Лишь два из них были воздвигнуты весной. И оба являются произведениями «наивного искусства». В Волгограде скульптор-самоделкин, который ранее уже отметился работой «Викинги основали Русь!», дополнил ту композицию идолом с подписью «Ярило — древнерусский светлый солнечный бог!» ( В центре 21.04.2025 ). В Таганроге местный житель выковал памятник «Русич», где сочетаются православные и языческие символы. Один из символов, именуемый «коловрат», включен в Федеральный список экстремистских материалов, так как напоминает свастику и используется правыми экстремистами. Автор предлагает подарить скульптуру городу. Но власти не проявляют желания принять этот «данайский» дар ( Самодельный памятник 04.05.2025 ). В прессе обсуждались 10 монументальных проектов. Почти все посвящены правителям: Довмонт (во Пскове), Ольга в двух экземплярах (во Пскове и в Ленинградской области), Юрий Долгорукий, Андрей Боголюбский (оба во Владимире), Александр Невский (в Перми), Иван Грозный (в Вологде). Еще один памятник будет посвящен обороне «злого города» Козельска в 1238. Кроме того, планируется памятник купцам Строгановым, которые во времена Ивана Грозного начали осваивать Урал и Сибирь. Памятники давним событиям и деятелям – эта одна из немногих тем, где в путинской России допускается разномыслие. Поэтому есть возможность узнать из СМИ, что не все проекты приняты общественностью на «ура». В Сланцах Ленинградской области многих горожан, судя по комментариям в соцсетях, «волнуют вопросы более жизненные», чем памятник древнерусской княгине. Согласно проведенному общественностью опросу, лидирует ответ: «Пусть город в порядок приведут, а потом статуи ставят» ( Памятник 20.04.2025 ). Во Владимире архитекторам не понравилось самоуправство губернатора при выборе как проекта памятника Андрею Боголюбскому, так и места его установки, о чем они сообщили в открытом письме ( Владимирские архитекторы 07.05.2025 ). Так что крокодил по имени Свобода слова пока летает над Русью. Только «низэнько, низэнько».   Российская империя К имперскому периоду относятся 15 памятников: 4 новых и 11 проектов. При том же количестве монументов имперский репертуар значительно шире средневекового, сосредоточенного на верховных правителях. Наряду с императрицей Екатериной II (Ярославль), тут и полководцы, и реформатор М.М. Сперанский (Санкт-Петербург), и адвокат Ф.Н. Плевако (Челябинск) и религиозные деятели, и светочи русской культуры. В большинстве своем это фигуры общенационального пантеона. Любопытно как «на местах» осуществляется «привязка» тех или иных героев империи. Памятник государственному деятелю Сперанскому в столице Российской империи более чем уместен. Памятник Плевако, который родился в Троицке, ныне Челябинская область, в областном центре обосновано проходит по основанию «выдающийся земляк». То же самое можно сказать о проектах памятников религиозным деятелям, уроженцу Курска Серафиму Саровскому и долго жившей в Гатчине Марии Гатчинской. Культура также не забыта. В Кисловодске открыли памятник Федору Шаляпину поскольку в этом городе «он побывал пять раз» ( 23 апреля 23.04.2025 ). В Твери памятник Валентину Серову установят напротив художественной школы, носящей его имя ( В Твери 19.03.2025 ). В ряде случаев ход мысли инициаторов достаточно извилист. Необходимость установки в Ярославле памятника императрице обосновывают тем, что его покойный автор Зураб Церетели «регулярно приезжал в наш регион с выставками и мастер-классами» ( Созданный Церетели 22.04.2025 ). Памятник адмиралу Ушакову в сухопутном Каланчаке (оккупированная территория Украины, Херсонская область) объясняется тем, что флотоводец входил в число основателей «Новороссии»: «Свою первую награду адмирал получил не за военные победы, а за борьбу с эпидемией чумы и проявленную заботу о матросах. Эти события происходили именно на херсонской земле» ( В Каланчаке 19.04.2025 ). Суворов станет памятником в Екатеринбурге, потому что в городе есть суворовское училище, и его выпускники хотят воздать должное корпоративному «святому покровителю» ( В Екатеринбурге 26.04.2025 ). Установка монумента Кутузову «приурочена к юбилею победы в Великой Отечественной войне и награждению КМК [Кузнецкого металлургического комбината] орденом Кутузова I степени, а также к 280-летию самого Кутузова» ( Памятник Кутузову 18.03.2025 ). Проходящий по разряду «милоты» «арт-объект» паровоз Черепановых (Пенза) заставляет призадуматься каким образом произведение уральских инженеров связано с городом на Среднерусской равнине? Других версий, кроме той, что памятник установлен на железнодорожной станции Пенза-1( Термодом 12.05.2025 ), в голову не приходит. Следует отметить и другой пример «милоты», а именно родившийся во Ржеве проект памятника герою советских анекдотов поручику Ржевскому, пришедшему в городской фольклор из кинофильма «Гусарская баллада». Шутливое настроение городского руководства оценили не все, поскольку реализация проекта дорого обойдется местному бюджету. Один из ржевских активистов утверждает, что проект памятника «фольклорному персонажу с сомнительной репутацией» вызвал недовольство горожан, так как расходы на памятник, по их мнению, было бы лучше пустить на зарплату учителям поскольку во Ржеве «падает уровень образования, растет количество случаев вандализма» ( В Ржеве 10.03.2025 ).   Бросается в глаза «обсессия» агентов исторической политики, их навязчивое стремление включить все что уже давно не шевелится в контекст «СВО». Так в оккупированном Крыму собираются ставить памятник похороненному в Форосе одному из основоположников цивилизационного подхода Н.Я. Данилевскому. Казалось аргументации «выдающийся земляк» достаточно, чтобы увековечить память неординарного мыслителя. Но инициаторы настаивают на том, что актуальность Данилевского объясняется злободневным звучанием его идей: «Если мы смотрим сегодняшнюю политическую повестку, то буквально каждый вопрос, который касается взаимоотношений России и Запада, был рассмотрен Николаем Яковлевичем Данилевским в работе “Россия и Европа”, и все его прогнозы о враждебности Запада по отношению к России, о двуличии, лицемерии показали свою объективность, особенно в ходе СВО» ( Где в Севастополе 05.05.2025 ).   СССР Из 130 новых памятников и проектов, относящихся к советскому периоду, больше половины — 79 посвящены ВОВ, что неудивительно в контексте 80-летия Победы. Лишь 16 военных памятников посвящены конкретным лицам. Причем к фигурам общенационального пантеона по большому счету относится лишь маршал Жуков, которому установили памятник в Ангарске (Иркутская область) и собираются установить памятники в Кургане и Пензе. Остальные персонажи либо земляки, либо воевали в данном «месте памяти».   ВОВ Апофеозом юбилейной мемориальной кампании стал памятник «Живая память благодарных поколений», открытый на Поклонной горе 9 мая 2025. «Фишка» мемориала состоит в том, что по замыслу инициатора — белорусского параолимпийца Алексея Талая памятник в виде «символов героического подвига предков и памяти потомков» ( Народный фронт 25.04.2025 ) — бронзового фронтового письма-«треугольника» и древа жизни должен быть отлит из советских монет, пожертвованных жителями всех регионов России и Белоруссии. Т.е. тут буквально реализована идея «общей лепты», инвестированной в память о Победе «нашего народа». Сообщается, что всего было собрано пять миллионов монет, в том числе и из личной коллекции Путина. Другие агенты исторической памяти решили «поддать жару» и сообщили, что кроме монет на отливку памятника также пошли «гильзы и ордена (!)» ( На Поклонной горе 09.05.2025 ) и, даже, осколки: «Люди не просто передают монетки, но и осколки, извлеченные из своих тел» ( Народный фронт 25.04.2025 ). Москва стала третьим городом после Бреста и Минска, где воздвигнут памятник методом коллективной жертвы. На открытии мемориала в Москве Талай объяснил цель своего серийного проекта несколько неожиданным образом: «Некоторые представители подрастающего поколения, к сожалению, забыли подвиги своих дедов и встали под знамена коллаборантов, а мы как здравомыслящие отцы придумали, как приобщить нашу молодежь к благородным процессам. Так родилась идея, благодаря которой каждый поучаствовал в создании чего-то общего» ( На Поклонной горе 09.05.2025 ). Под «знаменами коллаборантов» параолимпиец, скорее всего, имел в виду не российский триколор из марша власовской РОА: «Мы идём, над нами флаг трёхцветный...», а красно-белые знамена белорусской оппозиции во время массовых протестов после «выборов Лукашенко» 2020 года. Но зачем было говорить об этом в Москве в 2025, где оппозиция давно закатана под асфальт? Неужели параолимпиец «набивал цену» своему проекту, намекая, что памятник на Поклонной предотвратил повторение белорусского протестного сценария? Другие «обобщающие» памятники ВОВ можно разбить на несколько тем. Наиболее традиционная — памятник «советскому солдату»: «защитнику», «освободителю», «победителю». В ряде случаев это копии классических советских образцов: «В Благовещенске завершили работу над новым муралом, на нем изображен Памятник Воину-освободителю, установленный в Трептов-парке в Берлине. <…> Горожане отмечают, что мурал придал зданию особый смысл и стал источником гордости для всего района» ( Масштабный мурал 01.05.2025 ); «В Кемерове народные умельцы из подручных материалов сделали мини-копию всемирно известного монумента — статуи Родины-Матери из мемориального комплекса <…> на Мамаевом кургане в Волгограде» ( В Кемерове 16.04.2025 ). Родина-Мать является истоком других «гендерных» памятников ВОВ, где воздается «дань уважения женщинам, которые в тяжёлые военные годы стояли на защите Родины — на фронте и в тылу» ( Единая Россия 14.05.2025 ). Скорбь по погибшим в бою сыновьям — естественная обязанность матери. К 80-летию победы были воздвигнуты два памятника «Скорбящая мать», в Тамбове и на территории женской исправительной колонии №7 в Ставропольском крае. Пресс-служба УФСИН отмечает воспитательное значение мемориальной акции «на зоне»: «Участие в создании и открытии Памятника, посвященного защитникам Отечества, становится для них [заключенных] важным шагом на пути к духовному возрождению и формированию чувства патриотизма. Осужденные принимали участие в создании эскиза Памятника, в благоустройстве территории вокруг мемориала, вложив частицу своего труда в создание этого святого места» ( Мемориал 15.05.2025 ). К «гендеру» примыкает детская тема. В четырех городах были установлены или запланированы памятники «Детям войны». Одной из причин появления подобных памятников служит то обстоятельство, что «до года восьмидесятилетия победы дожило мало участников войны и тружеников тыла» ( Жители 20.03.2025 ). Дети войны — это последнее поколение свидетелей и память о них должна быть увековечена при жизни немногих оставшихся долгожителей. Тем более, что часть из них внесла свой вклад в победу на «трудовом фронте». Вот как этот вклад «визуализирован» проектом памятника, который собираются воздвигнуть в Чите: «Концепция памятника посвящена подвигу детей военного поколения, которые наравне со взрослыми вынесли все тяготы военного времени. Композиционным центром произведения является бронзовая скульптура мальчика, стоящего у станка <…> на деревянном ящике, <…> — этот художественный прием символизирует необходимость взросления не по годам» ( Эскиз 21.04.2025 ). Женщины и подростки были основной рабочей силой в тылу. Они «в годы Великой Отечественной войны заменили на фабриках, заводах и производствах мужчин, ушедших на фронт», объясняют инициаторы памятника «Труженикам тыла Великой Отечественной войны» в городе Нягани ( В ХМАО 09.05.2025 ). Той же теме посвящен «Мемориал в честь трудовых подвигов жителей города и региона» в Ульяновске. Но в данном случае местное СМИ не проявляет пиетета к священной теме ВОВ и подвергает критике инициатора мемориала — мэра Ульяновска Александра Болдакина. Журналист выговаривает «варягу», посаженному Москвой на правление, за то, что он выбрал не ту композицию и не то место, проигнорировав мнение общественности: «Как обычно, болдакинский Мемориал не был объектом обсуждения экспертов градостроительной комиссии. Болдакину понравился — решили поставить» (В Ульяновске 10.03.2025 ). Это еще один пример того, что критика мемориальной политики местного начальство пока не находится под полным запретом. Ульяновский журналист обращается к окружению мэра с просьбой объяснить ему, что в городе с 2021 существует памятник «Ульяновск — город трудовой доблести» и что градоначальник-чужак умножает мемориальную сущность без нужды. Звание «Город трудовой доблести» придумано кремлевскими пиарщиками в 2020, чтобы жители тех городов, где не проходили боевые действия, не чувствовали себя обделенными коллективной исторической гордостью в сравнении с резидентами «Городов-героев» и «Городов воинской славы». На сегодня число городов трудовой доблести перевалило за седьмой десяток и к восьмидесятилетию Победы в ряде из них решили установить соответствующие монументы. Во Владимире памятник на эту тему установили в марте, в Кургане пока обсуждают проект. В Мордовии открыли мемориал в память о строителях Сурского рубежа, который был построен в октябре 1941 в основном силами «женщин, стариков и подростков» ( В Мордовии 06.05.2025 ). Женщины и дети на оккупированной территории и в блокированном Ленинграде были, наряду с военнопленными, основной категорией жертв. Об этом напоминает памятный знак «Детям — узникам фашистских концлагерей 1941–1945 годов», установленный рядом с Вечным огнем в Иркутске ( В Иркутске 06.05.2025 ). В Ярославле собираются, но пока не определились с проектом «памятника жителям блокадного Ленинграда» ( В Ярославле 11.03.2025 ). В Белгородской области селе Гусёк-Погореловка запланировано строительство мемориала «Заживо сожжённым», в память о погибших там советских военнопленных. Авторы публикации осторожно именуют преступников «фашистами» ( В Белгородской области 22.04.2025 ), благоразумно не упоминая, нельзя даже косвенно задним числом дискредитировать «друга России» Орбана, о том, что в данном случае «фашистами» были венгерские союзники нацистов ( История 14.02.2021 ). Белгородские журналисты по старинке характеризовали упомянутое преступление как «зверства немецко-фашистских оккупантов». В Курске уже усвоили современные нарративы и собираются воздвигнуть «памятный знак жертвам фашистского геноцида» в Знаменской роще, где «с 2005 по 2024 год <…> обнаружены останки около 4 тысяч человек», убитых нацистами ( В Знаменской роще 06.04.2025 ). Тема жертв, которые в советское время находились в тени героического нарратива, свидетельствует, что российская историческая политика учитывает и берет на вооружение международные тренды памяти. Заметен тренд «доместикации» общенациональной памяти о ВОВ. С одной стороны, это памятники землякам, воздвигаемые в их родных местах. Так в Подмосковье в районе деревни Новоникольское под Рузой установили стелу: «Она посвящена жителям этой деревни, погибшим в годы Великой Отечественной войны и всему советскому народу-победителю. Там высечены имена и фамилии семнадцати местных жителей, сложивших свои головы в боях с немецко-фашистскими захватчиками». Во многих случаях замысел таких памятников возникает «снизу»: «Инициатором установки памятника является местный 88-летний житель Алексей Жуковский. Его отец Степан Игнатьевич Жуковский воевал на фронте и погиб там. У сына возникла идея увековечить память всех погибших воинов, которые были призваны на фронт из Новоникольского» ( Жители 25.04.2025 ). В связи с памятниками землякам местная пресса также порой отпускает ядовитые реплики. Так в заметке по поводу «установки нового памятника Воинам-землякам, ушедшим на фронт в годы Великой Отечественной войны», в городе Первоуральске (Свердловская область) указывается, что фиктивный конкурент мэра на выборах «с тех пор регулярно выигрывает подряды» мэрии, в том числе и на упомянутый памятник ( Мэрия 23.04.2025 ). Другая сторона мемориализации воинов-земляков это их включение в общенациональный пантеон, через установку им памятников в местах знаковых сражений. Президент Якутии объявил, что «Памятный знак в честь жителей Якутии-участников битвы за Сталинград откроют на Мамаевом кургане» в рамках проекта «Бастион памяти» ( Памятник якутянам 27.04.2025 ). Там же на Мамаевом кургане открыли «Памятник уральским защитникам Сталинграда» ( На Мамаевом кургане 06.05.2025 ). В Санкт-Петербурге на территории мемориального комплекса «Синявинские высоты» установили «памятник жителям Красноярского края, защитникам Ленинграда» ( В Петербурге 28.04.2025 ). Установка таких памятников сопровождается визитами региональных руководителей и совместными церемониями с участием хозяев «мест памяти». Международная политика также становится «участницей» подобной мемориализации. 9 мая 2025 в Волгограде был торжественно открыт «памятник воинам-казахстанцам, которые погибли, защищая волжскую твердыню». На церемонии открытия отмечалось: «Очень важно открытие такого мемориала, который символизирует бои за Советскую Родину и единство наших народов» ( Под Волгоградом 09.05.2025 ). В то же время на местах Сталинградской битвы и сражений за Москву и Ленинград открываются общенациональные памятники об общем вкладе всей страны в Победу. Близкая к землякам тема — это мемориалы тем или иным воинским формированиям, члены которых либо призывались, либо сражались с врагом в данном «месте памяти». Если речь идет об оккупированной нацистами территории, то памятники посвящаются партизанам. Там, где шумел сурово Брянский лес, открыли «Памятник лесникам-партизанам России и Белоруссии» ( В Брянской области 06.05.2025 ). В Северной Осетии открыли памятник в честь подвига партизанского отряда «Терек» ( Сергей Меняйло 08.05.2025 ).   Весной 2025 воздвигли сразу несколько памятников летчикам: в Тюмени, в Ямбурге (Тюменская область), в Архангельске. Неожиданным в контексте разорванных Грузией в 2008 дипломатических отношений с РФ стал памятник грузинским летчикам в Ингушетии. Глава автономии Махмуд-Али Калиматов подчеркнул, что подвиг грузин «стал частью общей истории многонационального народа Советского Союза, плечом к плечу с ингушами, чеченцами, русскими, дагестанцами, азербайджанцами, татарами и другими народами, сражавшимися за свободу своей Родины. Это общая история, которая объединяет нас, как объединяла наших предков в давние времена» ( В Ингушетии 30.04.2025 ). Возможно памятник должен символизировать поддержку курса нового грузинского руководства на дистанцирование от терпимого к ЛГБТ Европейского союза и возвращение к «традиционным ценностям». Заметны памятники членам военных корпораций: пограничникам 70-й армии, которые принимали участие в битве на Курской дуге летом 1943 ( В Поныровском районе 27.05.2025 ), воинам 110-й отдельной калмыцкой кавалерийской дивизии ( В Элисте 16.04.2025 ), летчикам 518-го Берлинского ордена Суворова III степени истребительного авиационного полка, «участникам Великой Отечественной войны и войны в Северной Корее» ( В Архангельске 29.04.2025 ), выпускникам Лепельского и Череповецкого военных училищ ( В Череповце 07.05.2025 ). В оккупированном Крыму решили установить Мемориальный комплекс, посвященный героям 89-й стрелковой (Таманской) дивизии, где служило немало армян. Он по замыслу инициаторов должен символизировать «единство армянского и российского народа в период ВОВ» ( В Керчи 13.03.2025 ). Т.е. и в данном случае заметно желание агентов российской исторической политики через общее боевое прошлое «гармонизировать» непростые, особенно после «непротивления» Москвы азербайджанскому решению Карабахского вопроса, российско-армянские отношения. Кроме того, памятники «своим» сотрудникам-участникам войны устанавливаются в организациях. В Рязанской Высшей Школе МВД СССР, ныне Академия ФСИН России (Рязань) на памятнике высекли имена 69 ветеранов ( В Академии ФСИН 07.05.2025 ). В НИЦ «Курчатовский институт» ―  Петербургский институт ядерной физики ― 174 участников войны ( В НИЦ 04.05.2025 ). Необычный корпоративный памятник заложили в Вязьме у местного театра артисты Московского театра сатиры в честь своих коллег, из которых в 1941 была составлена фронтовая бригада: «Осенью 1941 года артисты попали в окружение под Вязьмой. Большая часть бригады погибла, остальные пропали без вести» ( Первый в России 01.05.2025 ). Нет ничего удивительного в том, что российские чиновники связывают ВОВ с «СВО». На церемонии открытия памятника «Женщинам-Героям Великой Отечественной войны» в Раменском (Московская область) функционер Единой России заявил: «Сегодня, как и тогда, наши женщины демонстрируют силу духа ― помогают участникам СВО, плетут маскировочные сети, собирают гуманитарную помощь. Вместе с коллегами-однопартийцами мы поддерживаем раменчанок и обеспечиваем нашим защитникам надёжный тыл» ( Единая Россия 14.05.2025 ). Губернатор Санкт-Петербурга Александр Беглов, выступая в оккупированном Мариуполе на открытии памятника «Город воинской славы», также сравнивает две войны: «Мариупольцы проявили свой твердый характер, отстаивая свой город у неонацистов. <…> Мы помним подвиг мариупольцев, освободителей города в 1943 году, подпольщиков и всех, кто продолжает бороться за Родину в XXI веке» ( Александр Беглов 02.05.2025 ). Грамматический сбой (если «отстаивать» то «от», так как «у» подразумевает «отбирать») свидетельствует, что кремлевская метафора защиты родины от напавших на нее «неонацистов» не позволяет описать реальность захвата украинского города российскими войсками.  «СВО» как продолжение ВОВ, несмотря на всю неуместность, упоминается и в международном контексте. На открытии памятника казахстанцам-участникам Сталинградской битвы зампред Правительства РФ Алексей Оверчук сообщает казахстанским представителям: «Память – это то, что сплачивает нас, помогает вместе строить будущее, уважая и понимая друг друга. Именно память придает сегодня силы нашим бойцам специальной военной операции, и поэтому мы непобедимы» ( Под Волгоградом 09.05.2025 ). Такое заявление выглядит не столько как призыв «вместе строить будущее, уважая и понимая друг друга», сколько как плохо завуалированная угроза «колеблющемуся» союзнику. В Череповце (Вологодская область) открыли памятник, который должен символизировать нерушимую дружбу этого российского города с Лепельским районом Белоруссии. Два региона «объединяет общее героическое прошлое». На «объединительном» монументе «изображены герой Великой Отечественной войны, воин-интернационалист и боец СВО». Выходит, что у двух стран общим является не только прошлое в виде мировой войны и «локального конфликта» в Афганистане, но и «свошное» настоящее? Удивительно, что белорусский представитель согласен с таким мемориальным «мессиджем»: «Этот Памятник олицетворяет историю. Не обошли стороной и афганский конфликт, и нынешние боевые действия » ( В Череповце 07.05.2025 ). О том, что истерическая «возгонка» памяти о ВОВ как инструмента укрепления «морально-политического единства» в эпоху «СВО» вызывает раздражение немалой части россиян, свидетельствует массовое осквернение военных мемориалов. Особенно достается Вечному огню. СМИ переполнены подобными сообщениями: «Был осквернен мемориал “Вечный огонь”. По предварительным данным, вандалы подожгли цветы, оставленные у мемориала, в результате чего памятник оказался покрыт копотью, а пластик расплавился» (Зерноград) ( В Ростовской области 16.04.2025 ); «На главной площади неустановленные лица совершили акт неуважения к памяти павших в Великой Отечественной войне, бросив посторонние предметы в Вечный огонь» (Боровск, Калужская область) ( СК 12.03.2025 ); «На мемориале „Вечный огонь“, расположенном в сквере „Героев Ижорцев“ на улице Братьев Радченко, лежали двое неизвестных мужчин» (Ленинградская область) ( В Колпино 06.03.2025 ); «По данным следствия, 19 февраля 2025 года женщина находилась на территории Монумента Славы в Новосибирске. Она прикуривала сигареты и лежала в чаше Вечного огня» ( Новосибирский суд 11.03.2025 ). Во многих случая осквернением занимается молодежь, т.е. главная группа, на которую нацелена милитаристская пропаганда: «Неизвестные сожгли венки и цветы, возложенные к памятнику погибшим в годы Великой Отечественной войны. <…> Есть вероятность, что вандализмом занимались дети» (Котлас) ( В Архангельской области 16.04.2025 ); «Против юной жительницы возбуждено уголовное дело по факту осквернения памятного места. Основанием для преследования послужил инцидент, когда 18-летняя девушка зажгла сигарету от Вечного огня» (Краснодарский край) ( В Туапсе 25.04.2025 ); «Подростки 16 и 17 лет встали ногами на постамент чаши Вечного огня, пили при этом пиво и грызли семечки, а мусор бросали в огонь» (Чувашия) ( В Чебоксарах 09.04.2025 ); «Несколько подростков пытались потушить Вечный огонь с помощью снега, а также грели над ним руки. Все это они снимали на видео» (Казань, Татарстан) ( Подросток 18.03.2025 ). Зафиксированы осквернения Георгиевской ленты. Одно было осуществлено путем комментария в социальной сети «ВКонтакте». За это суд в Кемеровской области отправил преступника «на 4 года в колонию» ( В Кузбассе 22.04.2025 ). Житель Ташлинского района (Оренбургская область) целых два раза «совершил репост» публикаций, где выражалось «презрительно-негативное отношение к символу воинской славы России», на своей страничке в «Одноклассниках». За это он был «осужден условно с испытательным сроком 2 года» ( Жителя 14.03.2025 ). Кроме граждан РФ за осквернение георгиевской могут пострадать родители двух детей, как их именуют журналисты, «мигрантов», проживающих в Обнинске (Калужская область). Авторы материала с подзаголовком «Почему мигранты не чтят Победу?» рассказывают, каким образом «приезжие пытались втоптать в грязь святыни»: «Дети мигрантов сорвали георгиевскую ленту, расстелили ее на земле и стали топтать. Местные жители были в гневе. <…> По данным силовиков, мальчики учатся во втором и четвертом классах. <…> По словам детей, они хотели перекрыть георгиевской лентой фонтан и не желали делать ничего плохого. Калужское управление СК РФ начало проверку законности получения российского гражданства родителями мальчиков» ( Растоптали 12.05.2025 ). Обращает внимание осквернение «надписями оскорбительного содержания» танка Т-34 в Ивангороде (Ленинградская область). Он установлен перед погранпереходом в сентябре 2022 года по решению министра обороны Сергея Шойгу: «Это точная копия танка, демонтированного по решению эстонских властей в Нарве» ( В Ленобласти 09.05.2025 ). Таким образом неизвестные совершили осквернение «второго порядка» того, что до них было осквернено эстонскими «потомками нацистских коллаборационистов». Нестандартным образом, ―  «забросав яйцами», в Дальнереченске (Приморский край) неизвестные лица осквернили памятник на территории мемориала «Воинская слава Дальнеречья». Пока причастные не обнаружены остается гадать: «Было это хулиганство или запланированный акт вандализма» ( Делом 18.05.2025 ). Злой умысел, даже не мотивированный идеологически вандализм, а банальное хулиганство, присутствует не во всех случаях. Назойливая пропаганда порождает «защитную реакцию» в виде амнезии, когда отношение к святыням описывается формулой: «Мне по барабану». Вряд ли было намеренным осквернение в Нижневартовске (ХМАО), где в общественном туалете торгового комплекса «пол выстелили плакатами к празднованию 80-летия победы в Великой Отечественной войне» ( Полиция 20.04.2025 ). Кроме несознательных граждан в ряде случаев к осквернениям оказываются причастны представители власти. Рядом с хутором Новомаксимовский (Волгоградская область) находился концлагерь, где «в 1942 году фашисты держали в плену красноармейцев». Эта земля была передана местной администрацией в аренду. При вспашке поля «начали выворачивать наружу останки» похороненных там бойцов, но арендатор не придал этому значения. Неравнодушные граждане, которые «наткнулись на разбросанные кости», «били тревогу, но уголовное дело так и не завели», пока вездесущий председатель СК России Александр Бастрыкин «лично вмешался в ситуацию» ( СК 22.04.2025 ). В Болохово (Тульская область) семь лет назад снесли памятник «в честь погибших героев ВОВ», чтобы установить новый, который «оплатили местные жители за свой счет»: «Однако с тех пор работы так и не начались». И тут потребовалось, чтобы Бастрыкин «дал указание <…> возбудить уголовное дело» ( Александр Бастрыкин 25.04.2025 ). Как власть реагирует на умножившиеся акты «символического сопротивления»? Прежде всего, угрозами. Накануне 9 мая во всех регионах появились публикации, где вандалам рекомендовали чтить уголовный кодекс. Вот типичное объявление, имеющее целью «недопущение случаев вандализма»: «Те, кто идут на такое преступление, должны помнить — наказание неминуемо, и оно будет суровым» ( Краснодарцам 17.04.2025 ). Кроме того, были приняты меры по созданию «цифрового паноптикума» воинских мемориалов. Так тульский губернатор Дмитрий Миляев провел специальное совещание, где дал указание об «наладить мониторинг и контроль за состоянием памятных объектов особенно в ночь с 8 на 9»: «Речь идет не о ремонтных работах, а об избежании нештатных ситуаций и неприятных инцидентов». Чтобы избежать то, что губернатор, прибегнув к новоэзопову («хлопок», «подтопление») языку путинской бюрократии, назвал «нештатными ситуациями и неприятными инцидентами», большинство мест памяти «оборудуют камерами видеонаблюдения»: «Изображение будет в режиме реального времени поступать в Ситуационный центр губернатора и передаваться силовым структурам» ( Памятники Тульской области 29.04.2025 ). «На местах» была сделана попытка привлечь к патрулированию памятников школьных учителей, которые в силу профессиональной деятельности непосредственно взаимодействуют с самым крупным отрядом потенциальных вандалов. Учителя протестовали против такой «нагрузки»: «Почему мы должны охранять памятники в свои законные выходные дни?» На что представитель власти был вынужден ответить, что данное предложение «носит рекомендательный характер» ( Учителям 30.04.2025 ). Центральная власть борется с осквернителями путем ужесточения законодательства. Весной 2025 появились сообщения, что «Комиссия правительства по законопроектной деятельности поддержала введение уголовной ответственности за осквернение воинских захоронений, а также памятников, увековечивающих память погибших при защите Отечества или его интересов либо посвященных дням воинской славы России»: «В случае принятия закона под новые нормы, скорее всего, будут подпадать такие действия, как прикуривание от Вечного огня, приготовление пищи на нем, размещение листовок на памятниках героям» ( В правительстве 31.03.2025 ). Поправки в Уголовный кодекс были приняты летом 2025 ( Вводится 15.07.2025 ). Локальные конфликты Другая военная тема, относящаяся к советскому периоду, это «выполнение интернационального долга», прежде всего, в Афганистане. При этом под «зонтичным брендом» локальных конфликтов часто объединяются советские и постсоветские интервенции вкупе с «антитеррористической операцией» в Чечне. Эта цепь конфликтов рассматривается как связующее звено памяти о ВОВ и «СВО». Так «в день Великой Победы советского народа над немецко-фашистскими оккупантами, в г. Фролово Волгоградской области был открыт отреставрированный Памятник фроловчанам, погибшим при исполнении интернационального долга в Афганистане» ( В Волгоградской области 13.05.2025 ). В тот же день в Калмыкии открыли Памятник ветеранам вооруженных конфликтов под обобщенным названием «Защитники Отечества», в честь «участников боевых действий в Чечне, Афганистане, Северном Кавказе и специальной военной операции на Украине» ( В Калмыкии 12.05.2025 ).    В Рыбках (Смоленская область) полный символизма памятник «воинам-интернационалистам»: «Внизу, на скалах, воины-афганцы, на вершине горы — девочка-ангел, которая молится обо всех, кто защищал Родину, а в основании Памятника — свеча, на которой воском выжжены даты 1979–1989», — установлен рядом с памятником героям ВОВ. Это сделано намерено: «Очень важна преемственность. Люди придут к Памятнику Великой Отечественной войны, а значит пойдут и к нашему интернациональному монументу». На открытии губернатор Василий Анохин не забыл упомянуть «СВО»: «Мы открываем мемориал павшим воинам-афганцам, которые и сейчас принимают активное участие в специальной военной операции и защищают нашу страну» ( В Рыбках 29.05.2025 ). Разумеется, губернатор не считает, что «павшие воины-афганцы» — это зомби и имел в виду тех, кто выжил в ходе выполнения «интернационального долга». Но если вспомнить, что даже самым молодым ветеранам Афганистана сегодня уже под шестьдесят, то предположение об их «активном участии в специальной военной операции» может быть воспринято как дискредитация Российской армии.     В Волгограде на территории областного клинического госпиталя ветеранов войн торжественно открыт «Памятник воинам-интернационалистам, которые принимали участие в различных военных конфликтах последних десятилетий», а именно «в Афганистане, на Кавказе и в других горячих точках, куда направляла их Родина для защиты своих интересов». Идея памятника такова: «Создать образ российского воина, который как бы ломает копья эмблемы натовской машины на протяжении уже многих десятилетий. Особенно это остро чувствуется по событиям последних лет. Эмблема НАТО — производное от эмблемы Третьего рейха. Родство гитлеровской свастики и эмблемы агрессивного блока НАТО несомненно» ( В Волгограде 08.05.2025 ). Таким образом объединяются две пропагандистских метафоры «событий последних лет»: 1) 24 февраля 2022 агрессивный блок НАТО напал на миролюбивую Россию; 2) Борьба с натовцами и их украинскими «прокси» — это горячее продолжение холодной войны с недобитыми в 1945 нацистами. В Североуральске (Свердловская область) не забыли о битве 125 горожан с «мирным атомом», вышедшем из-под контроля в Чернобыле 26 апреля 1986. Инициатор памятника, ветеран устранения аварии Чернобыльской АЭС Владимир Чекошвили, получил поддержку городской общественной организации ветеранов боевых действий имени Героя России Дмитрия Шектаева ( Открыли 24.04.2025 ).         Кроме корпоративных есть и персональные памятники участникам локальных конфликтов. В Архангельске открыли памятник участнику «второй части контртеррористической операции на территории Северо-Кавказского региона» Герою России Андрею Анощенкову, который погиб в 1999 ( В Архангельске 05.05.2025 ). В Ульяновске еще в 2007 установили памятник уроженцу города Герою России Дмитрию Разумовскому, который погиб в Беслане при штурме школы и спасении заложников от террористов в 2004. В Ульяновском региональном отделении ВООПИиК выступили за то, чтобы перенести памятник с площади Ленина так как монумент «нарушает целостность исторической среды и вредит ансамблю Ленинского Мемориала» (Защитники 21.04.2025). Сомнительно, что это предложение могло найти поддержку у властей.   Политические деятели Второй после ВОВ блок памятников (30) советскому периоду – это политические деятели. Почти все относятся к общенациональному пантеону. Выделяются упоминания новых памятников и проектов памятников Сталину (11). В контексте 80-летия Победы преобладает тема ее «организатора». С одной стороны, ресталинизация принимает форму реставрации. Так к 90-летию московского метро на станции Таганская открыли копию уничтоженного 60 лет назад горельефа «Благодарность народа вождю-полководцу». Правда, стремление сэкономить в ходе реставрации «по-быстрому» привело к отказу от глазурованной керамики оригинала и вызвало критику специалистов: «То, что сегодня вмонтировано в метро, — это халтурно сделанная на 3D-принтере пластиковая болванка, грубо покрашенная под глазурованный фарфор» ( На Таганской 19.05.2025 ). Тем самым критика «обнажила прием», в котором идеология прославления Сталина преобладает над якобы стремлением вернуть утраченное произведение монументального искусства. К восстановлению исторической справедливости апеллировали и нижегородские комсомольцы, предложившие вернуть историческую надпись на памятнике Чкалову, где он был назван «сталинским соколом». Это, по мнению инициаторов, «поможет сохранить аутентичность монумента и отразить дух эпохи, в которую жил и работал легендарный летчик. Комсомольцы считают, что это важно для сохранения исторической памяти» ( Комсомольцы 24.03.2025 ). Живое творчество ностальгирующих по твердой руке масс преобладает над реставрацией. В Улан-Удэ в поселке Радужный «первый Памятник Сталину в Бурятии» открыт в преддверии 80-й годовщины Победы в Великой Отечественной Войне. Тем самым отмечается его «вклад в Победу как Верховного Главнокомандующего под чьим руководством народы СССР одержали победу над нацизмом» ( В Улан-Удэ 06.05.2025 ). Если в Бурятии Сталин страдает от одиночества, то в Вологодской области возвышаются уже две фигуры «лучшего друга физкультурников». Первая была торжественно воздвигнута в Вологде в 2024 ( Эрлих 2024-4 : 410). В поселке Кадуй памятник Виссарионычу установили рядом с Ильичом напротив краеведческого музея. Произошло это по инициативе КПРФ при непротивлении главы администрации, аффилированной с «Едром». Коммунисты, выступавшие на церемонии открытия, «отметили определенную гражданскую смелость главы Кадуйского округа Светланы Грачевой, которая, несмотря на членство в партии власти, не стала следовать примеру некоторых своих коллег и препятствовать инициаторам установки бюста И.В. Сталина» ( В Вологодской области 04.05.2025 ). Высказывание подразумевает, что прославление кровавого вождя является оппонированием недостаточно, по мнению активистов КПРФ, кровожадной власти. Смелости для ресталинизации пока достает не всем местным руководителям. Так в Валуйках (Белгородская область) местные жители в 2020 без согласования установили памятник Сталину во дворе многоквартирного дома. Власти прислали «ликвидаторов», которые «накинув петлю на “шею” вождя» пытались увезти его на самосвале. Жители тогда перегородили «иконоборцам» дорогу машинами, из-за чего заработали штраф. Один из активистов обратился накануне 80-летия Победы к губернатору, успокаивая того, что это «всего лишь бюст, который никому ничем навредить не может, но для нас, тех, кто чтит историю своего государства, подвиги наших героев, этот человек, который освободил нашу Родину от фашизма, поднял разрушенную страну из руин и сделал её одной из сильнейших держав мира, является героем! Этот человек заслуживает вечной славы!» Ответ был поручен главе Валуйского округа, который умело усмирил мемориальное нетерпение тех, кто «чтит историю своего государства» напоминанием о необходимости прибегнуть к бюрократическим процедурам, так как «установку памятников регулирует положение об увековечении памяти выдающихся граждан, и решение об увековечении принимает комиссия» ( Белгородцы 16.04.2025 ). В Нижнем Новгороде коммунисты поступили «по уставу» и обратились в Комитет по увековечению памяти выдающихся личностей и исторических событий, где им ответили, что «для возведения памятника Иосифу Сталину нужно уточнить ряд моментов», которые, в частности, касаются «выбора локации и формата, финансирования и сроков установки мемориала». Депутат Госдумы РФ и первый секретарь областного комитета КПРФ Владислав Егоров не усмотрел в этом уклончивом ответе вежливого отказа и «ожидает, что решение комитета будет положительным и памятник Сталину скоро появится в столице Приволжья» ( Вопрос 29.04.2025 ). На оккупированной территории Украины крючкотворством в интересах дела можно пренебречь. В Мелитополе 9 мая 2025 установили памятник вождю и снабдили надписью: «Организатору и вдохновителю победы советского народа над немецко-фашистскими захватчиками, генералиссимусу Советского Союза Иосифу Виссарионовичу Сталину от благодарных потомков» ( В оккупированном Мелитополе 09.05.2025 ). Ресталинизация при всем пафосе ее сторонников не обошлась без курьезов. В Омске мини-памятник Сталину был установлен на территории шашлычной «У Вартана». Не исключено, что армянин-шашлычник таким образом иронизировал по поводу конкурентов-«генацвале», боготворящих своего соплеменника-живодера. Но в местном отделении КПРФ иронию «не считали» и рассыпались в пролетарских благодарностях перед «буржуином»: «Силами частного предпринимателя у нас, слава Богу, есть памятник Иосифу Виссарионовичу Сталину. И спасибо за частную инициативу и благородный порыв!» ( В Омске 10.04.2025 ). В контексте массированной ресталинизации удивительно читать, что в Ростовской области в рамках реализации губернаторского проекта «Сделаем вместе» в городе Белая Калитва на площади Майдан начаты работы по капитальному ремонту скульптурной композиции «Жертвам политических репрессий». Данный проект вошел в число победителей губернаторского проекта в 2024 году. Примечательно, что наряду с грантом от областной власти в 740 тыс. руб. было и «софинансирование от граждан, индивидуальных предпринимателей и юридических лиц — 364 тыс. руб.», а также поступили «средства местного бюджета — 19,5 тыс. руб.» ( В Белой Калитве) . Продолжается акция РПЦ по увековечиванию памяти новомучеников, т.е. священников и активных прихожан, ставших жертвами советских гонений на веру. В Ногинске (Московская область) установят памятник священномученику Константину Богородскому (Голубеву), расстрелянному большевиками в 1918, т.е. еще в ходе ленинских репрессий. Обращает внимание трусливый «нарратив» представителей РПЦ, из которого невозможно понять каким образом «главный святой нашего края» удостоился звания священномученика: «Это главный святой нашего края. 30 лет назад мы обрели его мощи. В тот момент это была сенсация для всего православного мира Русской Церкви. И в этом году мы празднуем юбилей события. Именно его мы бы хотели ознаменовать установкой памятника» ( Памятник святому 27.03.2025 ). По-другому на эту тему говорили в Воткинске (Удмуртия), где также по инициативе РПЦ установили памятник «священномученику Николаю Чернышеву и его дочери мученице Варваре (+ 1919 г.)». Владыка Викторин рассказал на церемонии открытия об их судьбе: «После революции 1917 года отец Николай поддержал протест своих прихожан против безбожной власти. Когда в Воткинск вошли красноармейцы, священника арестовали. Варвара добровольно разделила участь отца. Их расстреляли вместе на берегу городского пруда 2 января 1919 года» ( Памятник священномученику 29.04.2025 ). В данном случае обращает внимание, что владыка не стал, как это принято в РПЦ, говорить обиняками, а прямо указал кто именно замучил новомучеников. К сожалению, мемориальное восхваление Сталина уже не первый раз сопровождается осквернением памяти его жертв при попустительстве властей. Вот типичное сообщение одного из активистов: «В Астрахани вандалы надругались над памятником жертвам политических репрессий. Вдребезги расколота боковая плита мемориала.  <…> мемориальный комплекс примыкает к офису “Лукойла,” <…> который оснащен видеокамерами и круглосуточно охраняется ЧОП, но предотвратить акт вандализма они не смогли. Считаю этот инцидент — целенаправленной политикой по уничтожению памяти о годах политического террора. Это злодеяние весьма органично смотрится с установкой памятника Сталину в Московском метро» ( Долиев 25.05.2025 ). Путинское государство не только смотрит сквозь пальцы на вандалов-«инициативников», но и само занимается вандализмом: «МИД Польши сообщил, что осквернен Памятник пленным — жертвам Катынского преступления, похороненным на Польском воинском кладбище в Медном под Тверью, Россия. По решению прокуратуры Тверской области с кладбищенского Памятника был снят барельеф ордена Военного Креста Virtuti Militari и Креста сентябрьской кампании 1939 года» ( Осквернение 22.05.2025 ). Как пояснили ТАСС «в силовых структурах, барельефы, которые изготовили сами поляки, были установлены с нарушением российского законодательства» ( Под Тверью 16.05.2025 ). В чем заключалось «нарушение» не уточняется. В сравнении с памятниками первому ленинскому ученику мемориальная ситуация с Лениным-живодером принципиально иная. Если Сталин в перспективе «традиционных скреп» предстает не только победителем Гитлера, но и восстановителем, пусть и в красном дизайне, Российской империи, то Ленин выступает как разрушитель «тысячелетней России». Поэтому ветшающие памятники вождю пролетариата восстанавливают далеко не во всех случаях. Если в Волгограде определили подрядную организацию, которая за 12,5 миллионов рублей будет «отмывать скульптуру и чинить постамент у монумента вождю мировой революции» ( В Волгограде 29.04.2025 ), а в Талдоме (Московская область) памятник Ильичу, который «стал для многих талдомчан символом прошедшей эпохи и молодости, оставят в целостности и сохранности на обновленной площади Карла Маркса», то во Пскове местным коммунистам предложили восстанавливать памятники Ленину на свои средства ( После реконструкции 12.03.2025 ). Ответ гонителям вождя пролетариата был таков: «Вопросами благоустройства и реставрации исторических памятников и объектов культурного наследия должны заниматься все причастные организации, в том числе государство» ( Петр Алексеенко 19.03.2025 ). Но судя по сообщению на сайте КПРФ: «В год 155-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина силами актива Псковского областного отделения КПРФ восстановлен очередной памятник вождю мирового пролетариата», — псковское Едро осталось непреклонным. В ряде случаев спасителями ленинских мемориалов — по принципу «новая метла…» — становятся новые региональные начальники. В Белгороде, где у Ильича еще в 2020 отвалилась рука, тогдашний мэр решил демонтировать ветхий памятник. Пожилые горожане, приученные себя под Лениным чистить, начали протестовать. Им было предложено искать средства «на лечение» идолища. Было собрано около миллиона рублей. Но этой суммы для реставрации не хватало. Но история с памятником вождю имела счастливое окончание для ностальгирующих по «вкусному пломбиру». Новый градоначальник весной 2025 пообещал, что Ильич will be back ( Памятник Ленину 11.03.2025 ). Еще один happy end  намечается в Курской области. Местные жители обратились к врио губернатора Александру Хинштейну с просьбой не сносить ветхий памятник и тот заявил, что «обсудил вопрос с фракцией КПРФ в Госдуме, которая готова направить внебюджетные средства на ремонт» ( В Курской области 24.03.2025 ). Ленинские монументы порой переносят из престижных мест памяти на «задворки». В Ревде при реконструкции центральной площади для Ленина места не нашлось. Но ревдинские коммунисты ведут упорную борьбу за своего кумира ( Эрлих-3 2024 : 495; Эрлих-1 2025 : 332). Изобретаются нестандартные пиар-ходы. Так ко дню рождения Ильича 22 апреля 2025 была проведена акция по возложению цветов на место, откуда демонтировали памятник: «Из-за антисоветчиков, засевших в администрации Ревды, жителям в этом году некуда возложить цветы в честь дня рождения В.И. Ленина. Но даже на руинах памятника сегодня тысячи цветов» ( В Ревде 23.04.2025 ). Аналогичное, «с глаз долой», решение принято властями Истры (Московская область). В рамках благоустройства городского центра «предусмотрена установка памятника Патриарху Никону и восстановление исторического факта — расположения на площади часовни, которая будет филиалом краеведческого музея». Ленину и Никону невозможно ужиться на одной площади. Между тем интернет-опрос на местном портале показывает, что «75 % респондентов высказались за то, чтобы оставить памятник на месте» ( Чиновники 18.03.2025 ). В Юрьевце (Ивановская область) ветхого Ленина также демонтировали: «На общественном совете было принято решение о сносе и в дальнейшем о установке нового памятника на этом месте либо в парке ветеранов» ( В Юрьевце 17.04.2025 ). В итоге победило решение «либо в парке». На освободившемся месте предусмотрена установка скульптурной композиции основателю города «Святому Великому князю Юрию Всеволодовичу» ( Тут Ленина 21.06.2024 ). Новые памятники Ленину — это редкость. Единственный случай, обнаруженный весной 2025, представлен памятником, который омский фермер Сергей Крафт установил на территории своего предприятия. Правда новое в данном случае — это хорошо заброшенное старое. Памятник был изготовлен уральским скульптором Владимиром Чеботаревым в 1987 году: «Долгое время он лежал просто так, из-за чего пострадал его внешний вид». Пришлось, как выразился фермер, «подремонтировать» Ильича. Свои мотивы установки памятника вождю пролетариата на капиталистическом предприятии владелец объясняет так: «Такой человек я, захотел и сделал — патриот Родины». Он считает важным «сохранять память о [том самом] прошлом», когда таких как он уничтожали как класс ( Человек 23.04.2025 ). Осквернение памятников Ленину — это постоянная тема СМИ. В Орле «неизвестный бросил в монумент Ильича бутылку с неизвестным содержимым» ( В Орле 19.03.2025 ). Но и без этого «монумент изрядно загажен экскрементами птиц, стекающими уже с головы Ильича»: «Стоит сказать, что белые разводы сомнительного происхождения уже не первый год сияют на груди вождя. <…> Отметим, традиционно в Орле памятники чистят на апрельских субботниках, но, судя по всему, об Ильиче не вспомнили» ( Памятник Ленину 29.04.2025 ). В Верхней Пышме (Свердловская область) по инициативе местной организации Всероссийской федерации скейтбординга памятник Ленину включили в состав скейт-парка. По их мнению, это «не просто скейт-парк, а единственный в России проект, где история встроена в катание» ( В Верхней Пышме 18.04.2025 ). Представители КПРФ назвали идею встраивания Ленина в современность «глупой и преступной» ( В Верхней Пышме 01.05.2025 ). Скейтбордисты, похоже, прибегли к оригинальному пиар-ходу, обратившись к зарубежным участникам прошедшего в Москве международного форума к 155-летию Владимира Ленина. И тем идея приблизить Ленина к молодежи показалась перспективной. В частности, представитель палестинской партии «ФАТХ» Ахмед Фаттух считает, что «такое использование памятника Ленину — это отличный современный вариант, чтобы обучить новое поколение тому, кто такой Ленин» ( Коммунисты 25.04.2025 ). Но заграница, пусть и в лице палестинского друга суверенной России, не смогла помочь Федерации скейтборда. Местная власть дала задний ход, объявила проект катаний по цоколю памятника чьей-то недобросовестной шуткой и пообещало, что «скейтбордисты не будут использовать постамент Ленина в качестве рампы, а скейт-парк перенесут в другое место» ( В Верхней Пышме 01.05.2025 ). В Ульяновске коммунисты считают, что «нельзя слепо следовать странному федеральному тренду, когда на День Победы прячут Мавзолей!». Их возмутило, что «памятник Ленину на Соборной площади частично закрывают сценой к предстоящей легкоатлетической эстафете». И напомнили, что в Ульяновске это уже не первый случай сокрытия Ильича от публики во время значимых мероприятий: «В прошлом году закрытие памятника на День Победы уже вызывало бурю негодования». Депутат госдумы от КПРФ Алексей Куринный пообещал, что в этом году «1 и 9 мая памятник будет открыт!» ( Скандал 25.04.2025 ). Неизвестно, сдержал ли он обещание, но в Хабаровске коммунисты одержали символическую победу и местные власти согласились впредь не лишать горожан возможности лицезреть вождя пролетариата во время общенациональных праздников:  «Ко Дню Победы в 2025 году работа по праздничному оформлению площади В.И. Ленина в г. Хабаровске будет выполнена с учетом концепции, не предусматривающей закрытие памятника В.И. Ленину» ( Хорошая новость 09.04.2025 ). Также стоит отметить проекты памятников трем руководителям советских спецслужб: Дзержинскому (Омск), Андропову (Москва) и Алиеву (Москва). Омский «железный Феликс» представляется местным агентам исторической политики вовсе не пламенным революционером, но «эффективным менеджером» или как выразился интервьюируемый «иконой профессионального стиля»: «Обсуждаемый памятник, как видится, будет не большевику и революционеру, а эффективному государственному организатору — харизматичному, волевому, решительному и вдумчивому управленцу, который работал с максимальной самоотдачей» ( Вдумчивый управленец 14.04.2025 ). Примечательно, что памятник предку конторы, где проходила социализация нынешнего российского президента, возмутил потомков сословия профессиональных охранителей правопорядка в Российской империи. Зауральское казачество восстало , обратилось с челобитной к (!) Путину: «Русофобское отрепье поднимает голову, демонстрируя пренебрежение к памяти миллионов русских людей, ставших жертвами чудовищного геноцида, устроенного преступным режимом большевиков» ( С головы 18.07.2025 ). Ответа, естественно, не было.   Памятник Андропову будет установлен в рамках «программы увековечивания памяти выдающихся военачальников и разведчиков, внёсших значительный вклад в защиту Отечества» ( В Москве 03.03.2025 ). Памятник Гейдару Алиеву, который руководил Азербайджанским КГБ в 1967–1969, собираются установить по другому, не «спецслужбистскому», основанию: «Инициатором создания памятника выступили ветераны строительства Байкало-Амурской магистрали (БАМ), которые работали под руководством Гейдара Алиева» ( В Москве 04.03.2025 ). Но, скорее всего, ветераны осуществляют «операцию прикрытия» истинных мотивов установки «здесь и сейчас» памятника «общенациональному лидеру азербайджанского народа». Вполне вероятно, что таким мемориальным «подарком» Путин пытается загладить так прямо и непризнанную вину за сбитие азербайджанского пассажирского самолета над Грозным 25 декабря 2024 ( Катастрофа б.д. ). В этом контексте также примечательно, что председатель Азербайджанского общественного центра Удмуртии «Достлуг» именно в этот период « добился установки памятника Муслиму Магомаеву в Ижевске» ( Азербайджанец 28.03.2025 ).     Российская Федерация Постсоветскому периоду посвящено 94 памятника и проекта.   «СВО» С большим отрывом (59) доминирует тема «СВО» (23 открытых памятника и 36 проектов). Лишь 14 памятников посвящены персонам. Остальные носят обобщающий характер. Примечательна и «прописка» памятников: 16 в Москве и центрах регионов, 32 в районных центрах и 11 в селах. Мы видим, что большинство памятников расположены в небольших населенных пунктах, где все знают друг друга, т.е. это памятники «близким». Практически все персональные памятники устанавливаются военнослужащим, удостоенным звания Героя России. На церемониях открытия принято подчеркивать, что герой совершил самопожертвование, спасая жизни либо товарищей: «Враг подготовил засаду и попытался взять разведчиков в плен. Командир принял бой и до последнего прикрывал огнём своих подчинённых. Разведчики вырвались из кольца, а израненный капитан Епифанов, подорвал гранатой себя и, обступивших его неприятелей» (В Ульяновской области 20.05.2025 ), либо мирных жителей: «При разрыве очередного вражеского снаряда старший лейтенант Потапов закрыл собой двух мирных жителей, приняв на себя все осколки, которые должны были изрешетить их. <…> Он спас людей от смерти ценой своей жизни» ( В Шиханах 07.05.2025 ). При этом не объясняется каким образом капитан Епифанов и старший лейтенант Потапов в ходе защиты родины от врагов приняли сражения за пределами РФ. «В городе Ясиноватая Донецкой Народной Республики состоялось торжественное открытие Памятника Герою России и ДНР Владимиру Жоге». Памятник был изготовлен в уральском Златоусте, т.е. в регионе, где отец погибшего является полпредом президента РФ. Это уже не первый памятник сыну полпреда. Первый был установлен еще в 2022 в Волновахе ( Бюст 14.10.2022 ), в ходе боев за которую Жога-младший «получил смертельное ранение, обеспечивая выход из этого населенного пункта мирных жителей» ( В Златоусте 08.04.2025 ). Выбор места для установки второго памятника сыну полпреда в Уральском федеральном округе объясняется тем, что «Челябинская область помогает восстановить Ясиноватую» ( Живая память 27.05.2025 ). Большее число памятников собираются установить Герою России Сергею Чебневу, который 18 августа 2024 «получил смертельные ранения, но остался прикрывать отход, обеспечив своим бойцам выход из-под вражеского огня», в ходе второй Курской битвы 2024–2025. Один памятник уже установили в его родном городе Набережные Челны (Татарстан) в парке Победы на аллее Героев. Второй собираются поставить там же возле школы, где Чебнев учился и третий — в Казани, на здании военной комендатуры, «где Герой РФ из Татарстана служил с 2012 по 2014 год» ( В Челнах 07.05.2025 ). Помимо Татарстана его память собираются увековечить на месте гибели в Курской области ( В Курчатове 24.05.2025 ). Восемнадцатилетний Шаман (Сотпа Шалган, Тува) посмертно удостоен Ордена Мужества. Поскольку государственные памятники полагаются только Героям России, родители Сотпы «всю компенсацию за гибель сына <…> потратили на то, чтобы увековечить память о его подвиге». Подвиг, как и других уже упомянутых защитников отечества на чужой земле, состоял в самопожертвовании. По рассказам сослуживцев «Шаман выбежал на открытую местность, отвлекая беспилотник от своих, принял огонь на себя»: «Его ранило. Я был ближе всех к нему и думал сначала, что “трехсотый”, что еще можно спасти, но потом, когда уже остальные подтянулись после того, как нас, так сказать, пробомбило, то было понятно, что он все, “двухсотый”» — вспоминает боец ВС РФ с позывным Фотограф ( 18-летний 31.05.2025 ). Военный корреспондент Первого канала Анна Прокофьева, подорвалась на мине в Белгородской области и также была посмертно награждена Орденом Мужества. На церемонии прощания волонтер Александра Айдынбекова с позывным Яга предложила установить памятник погибшей, чтобы «наши дети, дети наших детей, наши правнуки никогда об этом не забывали». Присутствующий на прощании с журналисткой ведущий телеканала Руслан Осташко считает, что коллега нуждается в памятнике нерукотворном: «Память о ней можно увековечить только через победу в спецоперации. По его словам, именно во имя этой цели работала военкор» ( Чтобы не забывали 30.03.2025 ). Обобщающие памятники можно разделить на два типа — героические и скорбные. Ярким примером столкновения в общественном пространстве двух типов нарративов является обсуждение памятника жертвам обстрела Белгорода 30 декабря 2023. Тогда погибло 25 человек. Осколком была также повреждена проникшая с Запада типовая пластиковая инсталляция «Я люблю… [название населенного пункта]» в виде сердца. Она стала центром стихийного мемориала «раненое сердце Белгорода», к которому горожане начали приносить цветы и игрушки. Возникли проекты увековечивания трагического события. «Раненое» пластиковое сердце, по мнению представителей власти, быстро разрушится под влиянием природных стихий. Его необходимо перенести в музей. А на месте трагедии воздвигнуть монумент из долговечных материалов. Местный митрополит описал «текущий момент» таким образом, что могло возникнуть впечатление о том, что враги напали на миролюбивую Россию: «Мы с вами знаем, как тяжело расставаться с близкими, как рушатся наши дома, как жгут наши автомобили, как люди лишаются всего, и всё это наш опыт нашего поколения. И, конечно же, Белгород как первый город, который встретил весь этот ужас, когда человек уничтожает себе подобных». Митрополит предложил открыть памятник на святом месте, «политом кровью», в день 30 декабря, но посвятить его не только погибшим в тот день в 2023, но «всем убиенным белгородцам». Для усиления трагического символизма предложено изготовить постамент из «снарядов, найденных при обстреле Белгорода». Выступали и родственники погибших 30 декабря. Вдова сказала, что по ее мнению разбитое сердце — это объединяющий символ всех трагических событий в Белгороде, «как и разбитый каток на площади, как горящие машины на улице, как разбитое здание “Ростелекома”, машина моего супруга, которая была полностью пронизана осколками»: «Со мной сын сегодня, и эта память должна быть для него в первую очередь, чтобы он шёл и знал, что город наш помнит тех, кого не стало. Единственная просьба — рассмотреть вариант увековечить имена, чтобы там были все те, кто погиб». Отец погибшего в тот же день 22-летнего сына против того, чтобы посвящать памятник всем почти 100 белгородцам, погибшим за три года во время обстрелов, так как эти жертвы, увы, не последние и потому понадобятся и другие памятники: «Не надо обобщать. Может быть, когда закончится [Роскомнадзор], у нас появится ещё не один памятник. Я считаю, что этот памятник должен быть людям, погибшим 30 декабря». Не все поддержали тему скорби. Представителю местного отделения «Русской народной общины» не понравилось, что памятник должен «увековечить боль» и что его собираются назвать «Сердце Белгорода». Организованный националист считает, что белгородцы «должны жить дальше», а «сердце Белгорода должно быть немножко другим». Из этого сумбурного выступления можно понять, что «Русская народная община» нуждается в памятнике триумфа. Бизнесмен предложил убрать с постамента памятника надпись «невинно убиенным». Хотел ли он этим сказать, что граждане страны, начавшей войну, несут солидарную ответственность, не уточняется. Местный политик считает, что до победы не стоит заниматься коммеморацией: «Памятник должны поставить после окончания СВО, а все деньги, которые меценаты хотели потратить на мемориал, нужно направить российским военным» ( Грех 18.03.2025 ). Из обсуждения видно, что в памяти об «СВО» сталкиваются нарративы скорби и триумфа. В региональных центрах, где жители вопреки скученности отчуждены друг от друга, преобладают триумфальные версии. Памятник, открытый в Благовещенске (центр Амурской области), изготовлен в Студии военных художников имени М. Б. Грекова по уже накатанным героическим образцам: «B цeнтpe пaмятникa ycтaнoвлeны тpи бpoнзoвыx фигypы, имeющиx oтнoшeниe к иcтopии Aмypcкoй oблacти. Этo фигypa в фopмe гpaждaнcкoй вoйны, этo фигypa в фopмe вpeмeн Beликoй oтeчecтвeннoй вoйны, в cвязи c тeм, чтo здecь в Блaгoвeщeнcкe ocyщecтвлялacь пepeпpaвa втopoй apмии, yчacтвyющeй в ocвoбoждeнии Maньчжypии oт япoнcкиx милитapиcтoв. И тpeтья фигypa в coвpeмeннoй фopмe. Этa фигypa пocвящeнa coвpeмeннoй эпoxe — нaшим бoйцaм, кoтopыe зaщищaют интepecы cтpaны в xoдe cпeциaльнoй вoeннoй oпepaции» ( На площади 02.05.2025 ). Не совсем понятно, каким образом фигура красноармейца в будёновке, обтекаемо названная «фигypa в фopмe гpaждaнcкoй вoйны», была включена в композицию памятника эпохи белогвардейских симпатий среди российских власть имущих. Возможно, в студии Грекова завалялся «неликвид» еще с советских времен, и военные художники сумели всучить его по сходной цене. Тема «преемственности поколений защитников Отечества» является важной частью исторической политики, которая всеми средствами приравнивает «СВО» к продолжению «битвы с нацизмом» времен ВОВ. В Энгельсе (Саратовская область) памятник посвятили «бойцам специальной военной операции и защитникам нашей страны всех времен» ( В Энгельсе 09.05.2025 ). В той же области в Аткарске «отлитый в бронзе» памятник «Героям спецоперации» возвышается «в городском парке как символ единства поколений защитников Родины». «Преемственная» интерпретация не подтверждается описанием памятника: «Лицо бойца скрыто балаклавой, его двухметровая фигура излучает спокойствие и силу. Он стоит на страже, на нарукавной повязке – буква Z. За спиной бронзового воина простерто крыло архангела, оберегающего русское воинство, а красный гранит постамента символизирует пролитую за Родину кровь». Но для автора репортажа важно установить «связь времен». Идея преемственности памятника бронзовому «русскому солдату» рифмуется с речами на церемонии открытия. «Наши дети встали на защиту Русского мира» — считает мать героя спецоперации, который «в 2022 году добровольцем ушел на фронт и погиб, спасая товарищей, так же как 80 лет назад наши деды защищали свою землю и свой народ» ( В День Победы 09.05.2025 ). В Стерлитамаке (Башкортостан) после установки «памятника воинам СВО» в парке Победы «сложится общая концепция, ещё более очевидной станет преемственность поколений героев (от Великой Отечественной войны к боевым действиям в Афганистане, Чечне, Специальной военной операции)». Если концепция парка —– это «преемственность поколений», то концепция памятника заключается в сплочении всех слоев участников «СВО»: «В центре композиции будут установлены бронзовые фигуры трёх воинов: мобилизованного, добровольца и бойца регулярной армии. <…> На одну из плит будет нанесено изображение женщины, которая воплотит в себе черты матерей, жён бойцов, а также волонтёров , активно помогающих фронту» ( В Стерлитамаке 14.03.2025 ). Обращают внимание наскоро изготовленные героические инсталляции в Екатеринбурге, в Курске, и в городе Исилькуль (Омская область), посвященные победоносной по сообщениям российских СМИ операции «Поток» (март 2025), которая получила известность в народе под двусмысленным названием «Труба» ( Прошла 26.03.2025 ; В Курске 11.04.2025 ; В Омской области 02.05.2025 ). Во всех трех случаях инициаторами массового перформанса в виде прохождения через «макет» трубопровода Уренгой — Помары — Ужгород были «блаженные миротворцы» из РПЦ. В Исилькуле по этому поводу устроили «народные гуляния». В Екатеринбурге присутствующие заслушали трубный ZoV певицы Цыгановой с припевом: «Труба — это русское слово. Труба — это значит труба. Труба будет вам стопудово. Труба, труба, труба!», — который потребовал разъяснения от исполнительницы, что труба будет врагам ( Прошла 26.03.2025 ). Типовые названия триумфальных памятников: «героям-участникам специальной военной операции» (Кызыл, Тува) ( В республике 22.04.2025 ), «героям СВО» (Мордовия) ( В Саранске 03.04.2025 ). В Тюмени такой монумент запечатлел «образ бойца», на котором высечена фраза «Они сражались за веру и Отечество» ( В Тюмени 14.03.2025 ). Стыдливо сокращенная формула русских монархистов свидетельствует, что идеологи памятника люди в какой-то мере «с царем в голове». В Тюмени создатели памятника ограничились одним бойцом. А в Туве «знаменитый земляк, Герой России Сергей Кужугетович Шойгу инициировал расширение памятника. Поэтому вместо фигуры одного солдата теперь это целый монументальный ансамбль» ( В республике 22.04.2025 ). Еще одно направление — «корпоративные» памятники. В Курской области существую три проекта такого рода: «военнослужащим, участвовавшим в освобождении региона», погибшим журналистам и «воинам-интернационалистам» из КНДР, которые по слова Путина «плечом к плечу с российскими бойцами защищали нашу Родину как собственную» ( Хинштейн 17.05.2025 ; В Курской области 11.04.2025 ; В России 29.04.2025 ). Бывалый пиарщик Александр Хинштейн, назначенный управлять Курской областью, «скреативил» проект еще одного нестандартного памятника «СВО»: «Нужно оставить и то, что будет напоминать будущим поколениям обо всех испытаниях, через которые пришлось пройти суджанцам во время оккупации. Обсудим, какой из разрушенных и оскверненных врагом объектов мы сохраним в сегодняшнем состоянии: как вариант — возможно, уже ставшую легендарной „Пятерочку“» ( Хинштейн 16.03.2025 ). Речь идет о магазине, который был разграблен, а стены его были исписаны позывными солдат ВСУ ( Освобождение 17.03.2025 ). На оккупированной территории Украины без точного указания места губернатор Ленинградской области принял участие в церемонии открытия памятника, посвященного «сотрудникам ФСБ России, которые погибли при выполнении боевых задач» ( В зоне 23.05.2025 ). За пределами региональных центров скорбь явственно пробивается сквозь бодрый тон местных СМИ. Траурный памятник: «Герой отдает дань памяти павшим товарищам. В основе композиции — солдат на постаменте и стела с парящими журавлями», — собираются открыть в Пермском крае ( В Березниках 17.04.2025 ). В станице Холмской (Краснодарский край) открыли памятных знак «в честь погибших при исполнении воинского долга участников специальной военной операции»: «Литию о всех погибших и умерших воинах совершил Благочинный Абинского округа иерей Александр Пантелеев. Присутствующие минутой молчания почтили память всех погибших защитников» ( В Абинском районе 09.04.2025 ). В поселке Карымское (Забайкальский край) на деньги добровольцев, властей и частных компаний воздвигли памятник «героям СВО», потому что у выживших «парней не было места, куда прийти, почтить память погибших, пропавших без вести» ( Памятник героям 02.05.2025 ). В поселке Березовом (Краснодарский край) памятник «в честь участников СВО» установили, чтобы «все могли прийти, оставить цветы и отдать честь», поскольку «немало бойцов» из местных уроженцев «положили свои жизни на алтарь победы» ( Мемориал 28.05.2025 ). Мэрия Белогорска (Амурская область) сообщает деревянным языком официоза об установке «в сквере Памяти объекта, где люди могли бы оказывать почести погибшим участникам специальной военной операции». Примечательно, что для расчистки места под скорбный памятник, посвященный «участникам специальной военной операции», принято решение о переносе закладного камня «Памяти жертв политических репрессий» ( В Белогорске 01.03.2025 ). Родственники убитых солдат не только участвуют в церемониях открытия, но часто являются инициаторами создания памятников. В Раменском (Московская область) создали комбинированный мемориальный комплекс, который «призван служить напоминанием жителям о тех, кто отдал свои жизни в годы Великой Отечественной войны, о бойцах, не вернувшихся с полей сражений, выполняя воинский долг в Афганистане и Чеченской республике, а также об участниках специальной военной операции, пополнивших ряды небесного воинства». На церемонии открытия присутствовали «вдова и сын участника специальной военной операции Андрея Владимировича Мельникова. Глава Раменского вручил сыну героя, Никите, <…> орден Мужества, присвоенный его отцу посмертно» ( В Раменском 08.05.2025 ). В Куртамыше (Курганская область) «сестра погибшего бойца СВО» предложила установить в городе мемориал «в честь героев-куртамышан, отдавших свои жизни в ходе специальной военной операции. Это будет не просто памятник, а священное место, где каждый из нас сможет поклониться мужеству и самопожертвованию наших защитников» ( В Курганской области 08.04.2025 ). В Рузаевском районе (Мордовия) «мамы воинов, погибших в ходе специальной военной операции, обратились с предложением увековечить память героев» ( В Рузаевке 03.04.2025 ). В Десногорске (Смоленская область) губернатор встретился с «участниками СВО и их семьями», чтобы обсудить, где «установят мемориал для увековечивания памяти погибших защитников Отечества» ( В Смоленской области19.03.2025 ). Случаев осквернения памятников «СВО» гораздо меньше, чем актов вандализма в отношении мемориалов ВОВ. Во многом это объясняется тем, что большинство «свошных» памятников установлены в малых населенных пунктах и являются прежде всего символами скорби по поводу погибших родственников и знакомых. Подобные акты вандализма далеко не всегда мотивированы идеологически. Так в Нижневартовске (ХМАО), согласно материалам следствия, хулиган, оказавшийся территории «Аллеи славы», где «установлены монументы, посвященные героям, отдавшим свои жизни в ходе специальной военной операции», действовал «под воздействием алкоголя». Он «подошел к одному из монументов, <…> схватился за конструктивный элемент памятника и с силой потянул его в сторону. В результате его действий часть конструкции была отломана» ( В Нижневартовске 16.04.2025 ). Падкая до сенсаций пресса пытается придать подобным инцидентам «идейный» характер. Власть, напротив, старается убедить, что ничего крамольного не произошло. Так в орловских медиа «появилась информация о том, что вандалы осквернили могилы на Аллее славы на Наугорском кладбище в Орле, где покоятся павшие за Родину военнослужащие, в том числе герои СВО». В мэрии на это ответили, что, во-первых, «памятники участников СВО не пострадали», и что, во-вторых, «акт вандализма не подтверждается»: «По одной из версий, памятники случайно снесли автомобилем. При этом полиция все же возбудила уголовное дело по факту вандализма» ( Поврежденные могилы 05.04.2025 ). В селе Хороль (Приморский край) разгромили памятники «участникам СВО и обычным гражданам». Такой состав объектов вандализма позволяет предположить, что это осквернение не проходит по статье «антивоенных протестов». Поэтому глава местной администрации не выделил «участников СВО», когда заявил, что «акт осквернения захоронений наших земляков <…> затрагивает святые для каждого из нас места памяти». Тем не менее журналист подчеркнул, что произошедшее не просто хулиганство, а намеренное кощунство, проведя параллель с явно сатанистским обрядом на кладбище в пригороде Владивостока, где в декабре 2024 «обнаружили необычное пиршество»: «На скатерти лежали дорогой алкоголь, сигареты, фрукты, разломанные иконы и нательные христианские кресты. Жители района предположили, что там проводили обряды» ( Вандалы 03.04.2025 ). Преступление в селе Хороль «рифмуется» с актом вандализма в Ессентуках (Ставропольский край) по формуле «Бывают странные сближения» через имя исполняющего обязанности регионального следственного управления Владимира Хорольского, которому было поручено осуществить «проверку по осквернению могил бойцов СВО» на кладбище города-курорта. Кощунственный характер действа подчеркивается не только фактом осквернения исключительно «могил бойцов СВО», но и тем, что «вандалы надругались над захоронениями воинов во время Пасхи» ( Бастрыкин 23.04.2025 ). На оккупированной территории Украины такие акты вандализма воспринимаются их агентами как составная часть сопротивления оккупантам: «В Крыму следователи задержали мужчину, причастного к осквернению могил военкора “Известий” Александра Федорчака и троих участников СВО» ( В Крыму 27.04.2025 ). Теракты и катастрофы У концертного зала «Крокус» (Московская область) открыли мемориал в память о жертвах теракта 22 марта 2024: «На мемориале изображён клин белых журавлей, взмывающих в небо. В ходе церемонии к памятнику возложили цветы. Кроме того, люди приносят к памятнику мягкие игрушки, в память о шести детях, жизнь которых трагически прервалась ровно год назад» ( Белые журавли 22.03.2025 ). В Московской области воздвигли памятник жертвам авиакатастрофы 11 февраля 2018, когда самолет Ан-148 Саратовских авиалиний, совершавший рейс по маршруту «Москва — Орск» с 65 пассажирами на борту и 6 членами экипажа потерпел крушение в Раменском районе. Монумент выполнен в виде крыла самолета. На памятнике разместили таблички со списками пассажиров ( На месте 24.04.2025 ).   Культура Среди памятников деятелям культуры можно отметить обсуждение в Екатеринбурге проектов памятников знаменитым землякам: режиссеру Алексею Балабанову и поэту Борису Рыжему ( Художники 05.05.2025 ). Вдова музыканта Егора Летова выступила против памятника рокеру в родном Омске, так как инициаторы монумента не способны создать, что-либо достойное памяти ее покойного супруга: «Я также видела людей, которым поручено заниматься памятью Егора в Омске. Представьте кучку людей, мелких чинуш, которые ничего про него не понимают и понять в принципе не могут, но им поручено, и они лезут из кожи вон, совершая массу бессмысленных и безнадежных действий. И даже лучшие из них бессильны среди этой серости» (Бисер 16.04.2025). Курьезом выглядит предложение футбольных фанатов назвать именем Артема Дзюбы улицу и установить ему памятник, поскольку в марте 2025 он установил рекорды по числу голов, забитых за сборную и в чемпионатах России. Известный эксперт в области исторической политики депутат-фрик Виталий Милонов объяснил журналистам: «Назвать улицу в честь Дзюбы — полнейшая глупость. Какая улица? У нас только после смерти называют, так что пусть Артем живет как можно дольше» ( В Госдуме 20.03.2025 ). Зато мемориал хоккеисту Александру Овечкину, который установил рекорд НХЛ по числу забитых шайб, обсуждается на полном серьезе. С учетом того, что в НХЛ собраны лучшие игроки со всего мира, в Кремле это событие воспринято как символическая победа русского оружия над «коллективным Западом». Геннадий Зюганов ( 22.03.2025 ) прямо назвал Овечкина «Русской Ракетой», возможно, подразумевая шутливую песню советских ракетчиков: «Может мы обидели кого-то зря, сбросив пару лишних килотонн, только над Америкой встает заря, где был раньше город Вашингтон». Член Совета Федерации Айрат Гибатдинов заявил, что статуя Овечкина может появиться напротив Ледового дворца «Динамо» в Москве. Сенатор от Крыма шахматист Сергей Карякин одобрил идею переименовать Флотскую улицу в честь Овечкина. Депутат Госдумы, олимпийская чемпионка Светлана Журова выступила против как установки памятника хоккеисту Александру Овечкину, так и переименования улицы в его честь: «Меня, как православного человека, немного переворачивает. После смерти — не вопрос. Ни один человек 100% не скажет, что проживет безупречную жизнь до конца своего последнего дня. Называть раньше времени, если что-то потом не так пойдет, будем переименовывать? Это не касается Саши, а в целом. Мы уже знаем случаи, когда в честь кого-то назвали, потом обратно возвращаем» ( Журова 25.04.2025 ). Похоже «в целом» олимпийская чемпионка Журова имела в виду другую олимпийскую чемпионку —обласканную Кремлем Елену Исинбаеву, в честь которой тоже называли улицы, и доверяли быть «доверенным лицом». Но она не оправдала кремлевского доверия и в 2023 переехала из атакованной блоком НАТО миролюбивой России в свою виллу на «натовских» Канарах, назвав себя «человеком мира» ( Елена Исинбаева 17.07.2023 ).   ПЕРЕИМЕНОВАНИЯ Идет борьба за советские топонимы. В Кирове с инициативой сменить имя улицы, названной в честь антивоенно настроенного иностранца Карла Либкхнета, на патриотическое — Защитников Отечества выступили «ветераны вооруженных конфликтов и СВО» ( Эрлих-1 2025 : 343). Коммунисты-патриоты, которые после 1991 основательно подзабыли, что они наследуют партии советских «интернационалистов», на сей раз решили, что «красный» немец им дороже русских «отечестволюбов». Они заявили, что «осуждают политику исторического беспамятства» и намерены «заставить власть прислушаться к мнению большинства жителей Кирова и отказаться от малодушного решения». Одним из инструментов принуждения к топонимическому миру стал сбор подписей. На сайте местного отделения КПРФ сообщается: «Сегодня жительница одного из домов на Карла Либкнехта принесла в приёмную КПРФ 108 подписей жильцов своего дома, выступающих решительно против переименования улицы, на которой они живут» ( В Кирове 19.03.2025 ). Такое нежелание поступиться партийными принципами во имя общенациональной памяти о борцах с «неонацистами» свидетельствует, что в исторической политике коммунистов существуют проблемы с совмещением декларируемых интересов класса и «национальной гордости великороссов». Другой конфликт «пролетарского интернационализма» с этническим национализмом продолжается в Якутске, где глава автономии Айсен Николаев предложил переименовать часть  площади Ленина в площадь Республики. Местные коммунисты, прекрасно понимают, что дай якутским «националам» палец, тут же руку по локоть откусят. Поэтому подключили к борьбе против топонимического плюрализма своего московского «бугра» Зюганова. Тот обрушился на главу Якутии, проводящего по мнению главного коммуниста «“ельцинскую политику”, которую одобряли “цэрэушники”-американцы» ( Эрлих-1 2025 : 348). Якутские коммунисты подали в суд исковое заявление, в котором утверждается, что «глава республики — неуполномоченное лицо для подобной инициативы. А в оформлении решения Якутской городской Думы, как сказано в тексте иска, допущены грубые нарушения процедуры» ( Коммунисты 09.04.2025 ).   Две школы получили имена советских героев-земляков. В Ижевске (Удмуртия) школа названа в честь «автоматчика» Михаила Калашникова ( Главные новости 17.03.2025 ). В Шахтерске (Сахалинская область) школе присвоили имя героя-разведчика СССР Евгения Кима ( Школа 28.04.2025 ).  В Рязани раннесоветское название сквера «26 Бакинских Комиссаров» решили заменить на позднесоветское — «Героев-чернобыльцев». Поводом для переименования является наличие «Памятника участникам ликвидации последствий ЧАЭС» в этом сквере. Инициаторы переименования из «Союза Чернобыль» не ожидают возражений с чьей-либо стороны: «Сквер на площади 26 Бакинских Комиссаров давно в народе называют Чернобыльским, поэтому новое название точно не вызовет недовольства у горожан» ( Сквер 22.05.2025 ). Забавный случай перемещения в духе Back in the USSR — обратное переименование ГИБДД в ГАИ. Объяснение в духе конфуцианской концепции «исправления имен»: «После распада Советского Союза началась волна переименований, и в 2001 году было принято название ГИБДД. Однако, несмотря на попытки улучшить имидж инспекции, аббревиатура ГИБДД продолжала ассоциироваться с коррупцией и негативными воспоминаниями о недобросовестных инспекторах» ( Юрист 27.03.2025 ), — заставляет подозревать, что российские чиновники попали под духовное влияние старшего китайского брата. Следует упомянуть еще один случай «советизации» имени. Имя в данном случае не просто постсоветское, но «прозападное», что в контексте «СВО» означает «антирусское» — «Суперджет». Скорее всего, он будет переименован в «Яковлев» ( Ростех 20.05.2025 ). В данном случае смена имени также выглядит как своеобразный сеанс симпатической магии с целью вдохнуть новую жизнь в проект, который за четверть века так, по большому счету, и не «встал на крыло».   Волна ностальгических переименований «понарошку» накрыла Россию в дни празднования 80-летия Победы: «На 9 Мая многие города России официально (по решениям местных заксобраний) возвращают себе названия времен Великой Отечественной войны: Санкт-Петербург превращается в Ленинград, Екатеринбург — в Свердловск, Волгоград — в Сталинград, Самара — в Куйбышев, Пермь — в Молотов, Оренбург — в Чкалов, Владикавказ — в Орджоникидзе. На федеральных телеканалах во время переклички с Парадов Победы это переименование смотрится эффектно — города в эфире называют так, как они назывались в мае 1945 года» ( Города 29.04.2025 ). Кроме того, продолжаются призывы «всерьез» вернуть городу на Волге имя Сталина в качестве историко-политического чудо-оружия эпохи «СВО», поскольку «в период новых международных вызовов страна нуждается в объединяющем символе патриотизма и народного мужества. В Кремле, впрочем, холодно отнеслись к таким призывам, отметив, что такая тема на федеральном уровне не обсуждается» ( Сталинграду быть 15.03.2024 ). «Холодность» объясняется тем, что кремлевским «ордынцам» нельзя раздражать «депортированные народы» и, прежде всего, чеченское руководство, которому Москва исправно платит дань. Тем не менее, Путин прибег к паллиативу — переименованию международного аэропорта Волгограда в «Сталинград» в целях «увековечения Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» ( Что изменится 30.04.2025 ). Коммунист Зюганов считает, что этого мало. Он предложил «переименовать Волгоград в Сталинград к 9 мая». Призыв бессменного лидера российских коммунистов рассматривается как предвыборный пиар. Один из экспертов посчитал, что чем громче фиктивный оппозиционер шумит по этому поводу, тем меньше шансов, что власть захочет помогать ему набирать популярность: «В свете последних заявлений Зюганова вероятность переименования Волгограда в Сталинград значительно снизилась» ( Андрей Серенко 27.03.2025 ). Волгоградцы не разделяют сталинистского зуда москвичей. Отмечается, что на переименование «могут уйти миллиарды рублей» ( Дорогое имя 12.03.2025 ). Это важная причина того, что, «не взирая на патриотический подъем» последних лет, «в поддержку возвращения прежнего имени выступают примерно 20–25% горожан» ( Сталинграду быть 15.03.2024 ). Было бы ошибкой считать, что все волгоградцы движимы антисталинскими убеждениями. Опыт показывает, что граждане холодно относятся к любым переименованиям, поскольку они вносят сбои в работу «ментальных GPS», обеспечивающих ориентацию в городском пространстве. Так ветераны-калининградцы предложили присвоить ж/д остановке «Сельма» имя лётчика, дважды Героя Советского Союза Николая Васильевича Челнокова. Но «73% калининградцев высказались против переименования» ( 73% калининградцев 01.04.2025 ). В Новокузнецке (Кемеровская область) в статье «Зуд переименований» критикуются планы администрации переименовать остановку городского транспорта «Лазо» в «Управление опеки»: «Что касается самого Сергея Георгиевича Лазо, пламенного революционера, <…> он ничем, вроде бы, перед нынешней властью не провинился. Иностранным агентом не объявлен. В перечень экстремистов и террористов не внесен. И поспешного забвения не заслуживает» ( Зуд 12.03.2025 ). В Иркутске завершился опрос о переименовании улицы 4-й Железнодорожной. Ее предлагали назвать в честь Леонида Гайдая. Большая часть респондентов не согласилась с инициативой: «В опросе участвовали 1138 жителей. Против переименования улицы выступили 738 опрошенных иркутян» ( Иркутяне 27.03.2025 ). Примечательно не только то, что жители отказались от имени всенародного любимца, который провел свое детство в Иркутске, но и сохранили безликое название 4-я Железнодорожная, создающее серьезные затруднения для ориентации в городском пространстве. Во всех этих случаях отказ от переименования на самом деле никак не связан с отношением ни к герою Гражданской войны, ни к дважды Герою Советского Союза, ни к герою советской культуры. Широкое переименование школ в честь «героев СВО», только в оккупированном Крыму такие имена получили более 200 учебных заведений ( В аннексированном Крыму 24.05.2025 ), несомненно преследует педагогические цели. Отмечается положительный эффект переименования «полуразрушенной сельской школы» в селе Короли (Амурская область) в честь ее выпускника Ивана Цевуна, который «в ходе специальной военной операции посмертно получил звание Героя России»: «Развалюха в селе Короли попала в государственную программу по капитальному обновлению образовательных учреждений. На её реконструкцию из федерального бюджета выделили более 90 миллионов рублей» ( В Амурской области 12.03.2025 ). Вместе с тем школы переименовывать проще чем улицы. Хотя и тут возникают проблемы. Так в мэрию Краснодара поступило ходатайство директора муниципальной детской школы искусств № 7 о присвоении школе имени народного артиста СССР Иосифа Кобзона. В заявлении указывается, что «расходы, связанные с переоформлением документов в связи с переименованием <…> будут осуществляться <…> за счёт средств от приносящей доход деятельности» ( Краснодарской школе 24.03.2025 ). Но в случае учебных заведений речь идет о переоформлении документов только одного юридического лица. С улицами все обстоит много сложнее. Дело не только в том, что приходится менять все уличные таблички. Главное препятствие — это необходимость «переоформлять документы» не только всем жильцам, но и всем предприятиям на этих улицах расположенным. В этом контексте понятно почему белгородский губернатор Вячеслав Гладков не видит проблемы в увековечивании памяти «борцов с неонацистами» в «школах и вузах», но при этом заявляет, что «в честь героев СВО» будут называть только новые улицы, поскольку нельзя допустить, «чтобы образовался конфликт среди жителей, который ударит по памяти погибших военнослужащих» ( Вячеслав Гладков 10.03.2025 ). "Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.

Сергей Эрлих.   Хроника исторической политики. Россия. Декабрь 2024 — февраль 2025.   Аннотация: Историческая политика   зимы 2024–2025 годов продолжает прежнюю тенденцию по эксплуатации памяти российских граждан об их предках, защищавших страну в ходе «войны на уничтожение» СССР, объявленной Гитлером. Не сообразуясь с логикой, власть объявляет полномасштабное вторжение в Украину, эвфемистично именуемое «Специальной военной операцией» («СВО»), продолжением Великой отечественной войны (ВОВ) против нацистов, которую агрессивный блок НАТО ведет против миролюбивой России руками «украинских нацистов». Отождествление ВОВ и «СВО» — это главная тема кремлевской пропаганды, которая ототодвигает в тень все остальные сюжеты коллективной памяти. Ключевые слова:  коллективная память, историческая политика, кремлевская пропаганда, «СВО», ВОВ. Автор: Сергей Ефроимович Эрлих, доктор исторических наук, главный редактор журнала «Историческая экспертиза». Email: istorexorg@gmail.com   Serguey Ehrlich. Chronicle of Russia`s Politics of History: (December 2024 – February 2025) Abstract:  The historical politics during the winter of 2024–2025 continues the previous trend of exploiting the memory of Russian citizens regarding their heroic ancestors who defended the country during the ‘war of annihilation’ of the USSR declared by Hitler. Defying logic, the authorities declare the full-scale invasion of Ukraine, euphemistically called the ‘Special Military Operation,’ to be a continuation of the Great Patriotic War against the Nazis, which the aggressive NATO bloc is waging against peace-loving Russia by the hands of ‘Ukrainian Nazis’. The identification of the Great Patriotic War and the ‘Special Military Operation’is the main theme of Kremlin propaganda, which overshadows all other subjects of collective memory. Keywords: collective memory, historical politics, Kremlin propaganda, ‘Special Military Operation’, the Great Patriotic War Corresponding author: Serguey Efroimovich Ehrlich, PhD (doctor istoricheskih nauk), the Chief-Editor of The Historical Expertise. Email: istorexorg@gmail.com   Высказывания политиков   Правовые акты и организационные меры Долгое время историческая политика РФ опиралась на РИО и РВИО, которые, будучи NGO  по форме, выполняли функции институтов исторической/национальной памяти в странах Центральной и Восточной Европы. Полномасштабное вторжение в Украину потребовало создать «историко-политическую» институцию, находящуюся в прямом подчинении Кремлю. Выступая на заседании Российского организационного комитета «Победа», Путин без обиняков сообщил, что «историческая память» является инструментом исторической политики, администрируемой Управлением делами Президента Российской Федерации: «Для выработки опережающей стратегии защиты исторической безопасности, а именно об этом идёт речь, нашего исторического суверенитета  (курсив мой — С.Э. ) год назад был создан Национальный центр исторической памяти» ( Заседание  15.01.2025). Национальный центр исторической памяти при Президенте Российской Федерации создан Указом президента № 817 от 2 февраля 2023 «в целях сохранения и защиты традиционных российских духовно-нравственных ценностей, культуры и исторической памяти» ( Указ 02.11.2023). «Нацист ПП РФ» (такую аббревиатуру для Центра предложил Константин Пахалюк) сражается за исторический суверенитет не в одиночку. Указом президента Российской Федерации № 442 от 30 июля 2021 была создана Межведомственная комиссия по историческому просвещению. В комиссию, которую возглавил вездесущий Владимир Мединский, вошли представители администрации президента, аппарата Совета безопасности, Генеральной прокуратуры, Следственного комитета, МИД, Минобороны, МВД, Минкультуры, Минобрнауки, Минпросвещения, Минцифры, Минюста, СВР, ФСБ, Росархива, Российской академии наук, Российского исторического общества, общества «Знание», ВГТРК ( Путин 30.07.2021). На заседании расширенного президиума Межведомственной комиссии по историческому просвещению было «принято решение о формировании рабочих групп комиссии для координации работы в сфере исторической политики  (курсив мой — С.Э. ) на постсоветском пространстве». Обращает внимание, что термин, возникший в Германии в 1980-х в ходе «спора историков» и имевший негативную коннотацию, используется в переиначенном усилиями польского Института национальной памяти позитивном смысле. Т.е. Кремль перехватывает «оружие исторического поражения» своих внешнеполитических оппонентов. В этом контексте понятно, почему Национальному центру исторической памяти совместно с Минкультуры России и Российским военно-историческим обществом «предложено вести постоянный учёт пострадавших от действий украинских вооружённых формирований объектов культурного наследия на территории Российской Федерации» ( Заседание  03.02.2025). Суверенитет утверждается не историей единой. Писатели, объединившиеся вокруг нового председателя Союза писателей РФ «единого» более чем «в трех лицах» доктора исторических наук Мединского, также получили президентское напутствие следовать примеру классиков в деле «укрепления нашего культурного, духовного и мировоззренческого суверенитета» ( Участникам  27.02.2025). Школа является одним из важнейших институтов исторической политики. Патриарх Кирилл считает, что «распространение неоязыческих идей», вызвано недостатками «воспитания любви к истории, культуре и духовным идеалам России в школе» ( Доклад  20.12.2024). В ходе «стратсессии (так! — С.Э. ) о развитии образования» заместитель председателя правительства РФ Дмитрий Чернышенко заявил, что «ключевая миссия» современной педагогики состоит в том, чтобы «обучать и воспитывать профессионалов, патриотов России, которые сохраняют традиции и формируют будущее» ( Чернышенко и др.  18.02.2025). Воспитание патриотов требует «правильных» учебников. Чернышенко и министр Просвещения Сергей Кравцов провели Всероссийское совещание для руководителей исполнительных органов субъектов Российской Федерации, осуществляющих государственное управление в сфере образования. На этом совещании господин министр доложил, что «единые государственные учебники по истории», о необходимости которых Путин начал говорить еще в 2013 году ( Президент 25.04. 2013), наконец-то стали реальностью. Старшие классы уже учатся по «правильным» учебникам. Со следующего учебного года «в школах начнут учиться по учебникам обществознания для 9-го класса и по истории для 5–9-х классов» ( Дмитрий Чернышенко  13.12.2024). На «правительственном часе» в Госдуме министр Кравцов доложил законодателям, что «1 сентября 2026 года мы переходим на единые государственные учебники мировоззренческих предметов», включая историю. Он отметил, что при составлении учебников были учтены «ошибки 1990-х годов, когда нам стали навязывать чуждые ценности», в том числе и чуждый русскому народу плюрализм. В «лихие девяностые» «54 учебника по истории» наводнили рынок с очевидной целью, чтобы «ученики могли не изучать, например, Сталинградскую битву или блокаду Ленинграда» ( В ГД  11.02.2025). Надо учесть, что проект «единый учебник» — это не только «монопольная» идеология, но еще и прибыльный бизнес друга Путина Аркадия Ротенберга, усилиями которого издательство «Просвещение» стало монополистом на рынке учебной литературы ( Якорева  21.10.2019). Музыка также превращается в инструмент исторической политики. После конфликта с наследниками музыкальных произведений советского периода, посвященных ВОВ ( Песни  б.д.), власти адаптировали законодательство в интересах пропаганды. 13 декабря 2024 были внесены изменения в Федеральный закон «Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов». Теперь в ходе патриотических мероприятий («праздничных шествий, собраний, митингов, демонстраций и иных мероприятий, приуроченных ко Дню Победы, Дню защитника Отечества, дням воинской славы или памятным датам, связанным с событиями Великой Отечественной войны») эти произведения «допускается использовать путем публичного исполнения, публичного показа, сообщения в эфир или по кабелю, ретрансляции, доведения до всеобщего сведения, а также путем включения в сложный объект в объеме, оправданном характером такого объекта, без согласия автора или иного правообладателя и без выплаты вознаграждения» ( Федеральный закон 28.12.2024). 28 декабря Указом президента РФ была утверждена «Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации». Среди различных угроз нашлось место и экстремизму историческому, исходящему от внешних врагов. Это «фальсификация мировой истории, пересмотр взглядов на роль и место России в ней, противоправные посягательства на культурно-историческое наследие Российской Федерации» ( Указ  28.12.2024). Утверждение, согласно которому существуют раз и навсегда установленные взгляды на роль и место России в мировой истории, открывает окно грантовых возможностей для квазинаучных институций, специализирующихся на исторической политике. «Вот, новым поворотом» стало законодательное продвижение концепции «геноцид советского народа»: «Важно понимать, что, когда нацисты вторглись на территорию Советского Союза, их целью был не только захват территорий, но и методичное, осознанное убийство мирных граждан. Наш законопроект восстанавливает историческую справедливость: впервые мы закрепляем понятие “геноцид советского народа”» (заместитель председателя Комитета по развитию гражданского общества, вопросам общественных и религиозных объединений ГД РФ Ольга Занко); «Законопроект о геноциде народов СССР в годы Второй мировой войны и есть современная правда  (курсив мой — С.Э. ). Это не формальный акт — это акт, который имеет серьезное международно-правовое значение, который имеет решающее значение для будущих поколений» (заместитель Председателя ГД РФ Ирина Яровая) ( Поддержан 11.12.2024). Таким образом, российская пропаганда расширяет набор инструментов исторической политики. Наряду с героическим мифом на вооружение берется «современная правда» виктимности , т.е. историческое оружие, с помощью которого страны Центральной и Восточной Европы  как «жертвы двух тоталитарных режимов» снимают с себя ответственность за Холокост и переходят в мемориальное наступление на Кремль. Использование темы геноцида является еще одним свидетельством того, что кремлевские агенты исторической политики с успехом учатся у оппонентов. Нацистский «геноцид советского народа» позволяет перекинуть мост в сегодняшний день, когда «нацизм на Украине <..> поднял голову <..> не без помощи Вашингтона и Брюсселя», которые «начали финансировать и вооружать кровавый киевский режим задолго до начала специальной военной операции, способствовали геноциду мирного населения на Донбассе, Новороссии, убивали попросту стариков и детей» ( Выступление Володина  14.01.2025). Непримиримая историко-политическая борьба с соседями и с «коллективным Западом» прекрасно сочетается с безжалостным отношением к собственному историческому наследию. Так председатель правительства РФ Михаил Мишустин провел «стратегическую (!) сессию» о сохранении объектов культурного наследия России, где торжественно заявил: «Бережное отношение к памятникам истории, архитектуры, традициям, духовно-нравственным ценностям означает не только заботу о прошлом, но это наше обязательство перед будущими поколениями» ( Михаил Мишустин  10.12.2024). А две недели спустя правительство РФ во главе с Мишустиным, вопреки торжественно взятому обязательству, приняло новую редакцию Положения о зонах охраны объектов культурного наследия, согласно которому снимаются охранные зоны с памятников археологии и культуры, что «в первую очередь значит разрешение строительства: многоэтажных домов, мусорных полигонов, гаражных и дачных кооперативов, АЗС» и т.д. вплотную к этим памятникам ( Соседов  25.02.2025). Под лицемерные декларации о «бережном отношении» к «памятникам истории» принят закон, позволяющий бизнесу наносить этим памятникам непоправимый урон.   Смысловое ядро исторической политики На чем сконцентрирована историческая политика Кремля? Своими высказываниями многообещающий историк Путин подсказывает чт о  именно должна играть его свита. Приоритетными среди «непреходящих духовно-нравственных и семейных ценностей» ( Приветствие  28.01.2025), как следует из президентского поздравления по случаю Дня защитника Отечества, являются «вековые победные традиции российского воинства» эпох Древней Руси, Московского царства, Российской империи и СССР: «Мы опираемся на вековые победные традиции российского воинства — на силу, веру и мужество предков: тех, кто сражался на Чудском озере и Куликовом поле, кто ещё в XVI веке защищал Москву, одолел смуту и сберёг нашу государственность, кто торжествовал под Полтавой, стяжал себе славу в Бородинском сражении, отстаивал Севастополь в годы Крымской войны, проявлял отвагу в Галицийской битве и других сражениях Первой мировой, кто совершил грандиозный подвиг — разгромил нацизм, штурмовал Берлин и встретил там победный май 1945 года» ( Поздравление 23.02.2025). Речевой оборот: «кто ещё в XVI веке защищал Москву, одолел смуту и сберёг нашу государственность», — позволяет предположить, что спичрайтеры «подставили» шефа, потеряв «палочку» при написании века, в котором нижегородские защитники Москвы одолели русскую смуту. Вглубь веков, по мнению «разведчика» Путина, уходят и традиции его родной «конторы», ныне именуемой ФСБ: «Тех, кто и во времена Российской империи ещё, и в советскую эпоху, и в современной России отстаивал интересы Отечества, берёг безопасность нашей страны и нашего народа» ( Заседание 27.02.2025). Как работает эта навязчивая «связь времен»? Через верность «славным заветам»: «Участники специальной военной операции верны славным заветам наших отцов, дедов, прадедов» ( Церемония  23.02.2025); «Вековые победные традиции российского воинства» вдохновляют «участников специальной военной операции», «героев, которые сегодня на поле боя достойно продолжают ратное дело своих предков» ( Поздравление 23.02.2025). Таким образом, суть исторической политики Кремля в «текущем моменте» сводится к тому, что «тени непозабытых предков», прежде всего победителей в войне с Гитлером, должны вдохновить «героев СВО» на, судя по недавним высказываниям Мединского, «Киев за три дня за 21 год» ( Мединский  16.05.2025). Патриарх Кирилл, несмотря на декларируемую симфонию путинской и «рпцэшной» властей, чувствует, что при таком сугубо милитаристском подходе его сетевой маркетинг отодвигается в сторону. Он робко, со ссылкой на хозяина Кремля, пытается не то чтобы перетянуть одеяло исторической политики, но напомнить, что «особая роль в становлении и укреплении традиционных ценностей принадлежит Православию» и предостерегает об опасности со стороны тех, чьими усилиями «затираются кресты на изображениях храмов и даже в государственной символике». Вопреки Указу президента РФ от 9 ноября 2022 № 809 «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей», сетует патриарх, эти ценности «не просто порой попираются, но буквально перечеркиваются». Ему не нравится, что «как заклинание повторяют мысль о том, что Россия “многонациональная и многоконфессиональная”»: «И кто бы с этим спорил, если бы на практике эта формула не превращалась в попытку переформатировать наше Отечество в безнациональное и бесконфессиональное» ( Стыдитьс я 29.01.2025).   ВОВ как метаметафора исторической политики Из всего набора героических примеров русской истории именно память о ВОВ нещадно эксплуатируется агентами исторической политики Кремля, которые используют унаследованные боль и гордость российских граждан на манер природного топлива для поддержания огня военной агрессии.    Огромное внимание уделяется бесспорному факту, что в ходе борьбы с нацизмом именно СССР внес решающий вклад, разгромив ценой миллионов жизней 75% гитлеровских дивизий. Но делается это в оскорбительной для союзников по антигитлеровской коалиции форме. Российские политики упорно заявляют, что и без вклада Великобритании и США Красная армия в одиночку сломала бы хребет «фашистской гадине». Это тенденциозное переписывание истории Путин именует «сбережением исторической правды о прошедшей войне и её героях» ( Путин.   Участникам  28.01.2025). Премьер Мишустин также обеспокоен тем, что «ряд государств пытается переписать мировую историю, исказить факты» ( Михаил   Мишустин  13.01.2025), и считает необходимым «пресекать любые попытки искажения правды о тех событиях» ( Мишустин.   Участникам  28.01.2025). Заместитель Мишустина Татьяна Голикова подобно шефу не может примириться с «попытками недружественных стран  (курсив мой — С.Э.) переписать историю, принизить роль нашей страны в великой победе над нацизмом» ( Татьяна Голикова  28.02.2025). Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров также отмечает, что в год 80-летия Великой Победы необходимо озаботиться «сохранением исторической правды», которая важна не сама по себе, а в качестве инструмента «международной политики»: «Это не просто борьба за трактовку прошлого, сегодня это неотъемлемая часть современной международной политики. <…> Необходимо давать интеллектуальный отпор ревизионистской линии Запада, который хочет замалчивать, а то и перечеркнуть решающий вклад Красной Армии в разгром нацистской Германии» ( Выступление Лаврова  30.01.2025). Если союзники по антигитлеровской коалиции не слишком усердствовали в борьбе с нацизмом, то «огромное количество европейских стран», по мнению Лаврова, напротив, внесли весомый вклад, сражаясь на стороне Гитлера. Так было не только в двадцатом веке. Европейцы издавна были врагами России: «Наполеон захватил Европу и поставил всех “под ружьё”, чтобы победить Российскую империю. Там же не только французы были. То же самое с гитлеровской Германией. Десятки (так! — С.Э.) стран, оккупированные немцами, направили своих военнослужащих разрушать и уничтожать СССР». Экскурс в прошлое делается с целью донести мысль, что вечно враждебный Запад и сегодня продолжает «воевать против России руками Украины»: «История повторяется. <…> У А. Гитлера это уже был напрямую нацизм. И тот же нацизм сейчас предоставляет “знамена” для тех, кто под ними хочет в очередной раз попытаться уничтожить нашу страну» ( Выступление Лаврова  14.01.2025). Тем самым внедряется тезис, что это агрессивный Запад напал подобно Наполеону и Гитлеру на миролюбивую Россию 24 февраля 2022. Для того, чтобы дать интеллектуальный отпор зарубежным ревизионистам, которые «пытаются возродить нацизм, неонацизм», используются инструменты «мягкой силы». Примерно в 120 зарубежных странах, сообщает министр, активно действуют советы российских соотечественников: «Они планируют организацию своих мероприятий в рамках “Бессмертного полка”, “Георгиевской ленточки”, “Свечи памяти”, “Сада памяти”. Россотрудничество и школы при посольствах готовят проведение “Диктанта Победы”» ( Выступление Лаврова  19.02.2025). Председатель Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Вячеслав Володин также считает, что в центре внимания должна быть защита от посягательств на ведущие «роль и место России» в победе над нацизмом ( Вячеслав Володин  09.12.2024). По его мнению, многие европейские государства не имели бы будущего, если бы «не самопожертвование наших дедов и прадедов» ( Вячеслав Володин  04.01.2025). Спикер Госдумы напоминает, что союзники по антигитлеровской коалиции «открыли второй фронт в 1944 году», тем самым подводя к заключению, что их вклад в победу был незначителен. Володин умалчивает, что после капитуляции Франции 22 июня 1940 Великобритания целый год в одиночку противостояла нацистской Германии, которой СССР, согласно Договору о дружбе и границе от 28 сентября 1939, поставлял стратегическое сырье для ведения захватнической войны. Благодаря такому «искажению истории», он считает возможным утверждать, что неблагодарные «США, Англия, Франция забыли, какой ценой досталась Победа во Второй мировой войне, пытаются исказить историю, переписать ее» и тем самым «немного приукрасить свое место в истории». «Лидеры этих государств» лукавят, когда заявляют, что «они победили в войне» с Гитлером ( Выступление Володина  14.01.2025). Эти лживые, по мнению Володина, заявления объясняются тем, что во главе западных стран сегодня «слабые лидеры». В отличие от них председателю Госдумы говорить историческую правду легко и приятно, потому что «нашей стране повезло»: «У нас сильный лидер. И, когда мы говорим о России, Владимир Владимирович Путин — преимущество нашей страны» ( В Государственной Думе  25.02.2025). Вспоминая Ялту, где, в отличие от нынешних слабаков, сильные западные лидеры Рузвельт и Черчилль встречались со всемогущим Сталиным, лидер партии «Справедливая Россия — За правду» Сергей Миронов подводит к мысли, что Владимир Владимирович — это Иосиф Виссарионович сегодня: «Сегодня, когда само веление времени говорит о необходимости Ялты-2, мы понимаем, что Советский Союз в свое время и Россия сегодня в лице Верховного Главнокомандующего, Президента России Владимира Владимировича Путина отвечает за свои слова и все свои обязательства» ( В Государственной Думе  25.02.2025). Довольно долго в выступлениях Путина просматривалась тенденция говорить о Победе как о завоевании преимущественно русского народа, отодвигая не только союзников, но и представителей других советских республик. Режиссер Виталий Манский удачно назвал эту историко-политическую «спецоперацию» Кремля «рейдерским захватом Победы» ( Виталий Манский  б.д.). В контексте международной изоляции, вызванной полномасштабным вторжением в Украину, пропагандистская пластинка зазвучала по-иному. В речи 25 декабря 2024, приглашая глав СНГ присутствовать «на юбилейных торжествах в Москве 9 мая», Путин подчеркнул не только «бессмертный подвиг наших народов, народов всего Советского Союза, которые, сражаясь плечом к плечу, ковали победу в Великой Отечественной войне», но и призвал «продвигать восприятие завоёванной в 1945 году Победы как общей ценности для всего человечества» ( Неформальная  25.12.2024). Идея «общей ценности для всего человечества» нацелена на то, чтобы пригласить на празднования не только руководителей стран СНГ, но и лидеров «дальнего зарубежья». Так, обращаясь к председателю КНР Си Цзиньпину, Путин напомнил о советско-китайском братстве по оружию: «В нынешнем году мы готовимся достойно отметить 80-летие Великой Победы. Память о ней священна для народов наших стран, которые вели кровопролитную борьбу против агрессоров и ценой неисчислимых жертв одолели врага». Но прошлое не существует само по себе. Это руководство к действию в настоящем. Поэтому президент РФ приглашает китайских и других наших единомышленников «бережно хранить и отстаивать историческую правду», чтобы не «позволить идеологии фашизма, нацизма и милитаризма вновь поднять голову», вопреки потворствующим фашистам, нацистам и милитаристам западным недругам РФ, Китая и всего прогрессивного человечества хранителей «традиционных ценностей» ( Переговоры 21.01.2025). Тему Победы «одной на всех» развивала и заместитель председателя ГД Виктория Абрамченко. На встрече парламентских делегаций стран — членов ОДКБ она заявила: «Мы с гордостью храним память о подвиге многонационального советского народа во Второй мировой войне и, конечно, всеми силами стараемся защитить эту память» ( Виктория Абрамченко 08.12.2024). Еще одна тема «решающей роли СССР» это освобождение нацистских лагерей смерти, прежде всего Аушвица. 27 января 2025 Путин обратился участникам и гостям мемориальной церемонии, «приуроченной к Международному дню памяти жертв Холокоста и 80-летию освобождения Красной армией узников концлагеря Аушвиц-Биркенау (Освенцим)»: «В январе 1945 года Красная армия освободила концлагерь Освенцим, открыв человечеству правду о преступлениях нацистов и их приспешников, уничтожавших миллионы евреев, русских, цыган, представителей других народов. И мы всегда будем помнить, что именно советский солдат сокрушил это страшное, тотальное зло, одержал Победу, величие которой навеки останется в мировой истории». Президент не только подчеркнул роль советских солдат в сокрушении «тотального зла» нацизма. Он сделал скрытую отсылку на текущую «спецоперацию по денацификации» Украины в контексте борьбы с «неонацистским реваншизмом»: «Сделаем всё, чтобы отстоять право людей на этническую, языковую, духовную самобытность, не допустить распространения антисемитизма, русофобии и других расистских идеологий» ( Участникам  27.01.2025). В пандан Путину Лавров, который, видимо, считает, что наши отнюдь не доблестные, по его мнению, союзники могли при наличии желания попасть на территорию Польши раньше Красной армии, упрекнул генерального секретаря ООН Антониу Гутерреша за то, что тот «постеснялся назвать факты о том, кто же освобождал Освенцим» ( Выступление Лаврова  05.02.2025). Необходимо уточнить, что в своем обращении Гутерреш говорил о Холокосте в целом, не упоминая конкретные лагеря смерти ( The Secretary-General Message  27.01.2025). Неназванный «представитель Евросоюза» по утверждению российского министра «избегал слова “нацизм”, слово “фашизм” вообще не произнес. Он назвал Германию эпохи А. Гитлера авторитарным государством» ( Выступление Лаврова  05.02.2025). Не удалось установить, кого имел в виду Лавров. Но если аноним и высказался подобным образом, то это не общее мнение «представителей Евросоюза». Так во время выступления председателя Европарламента Роберты Мецолы «нацистская Германия» была упомянута дважды ( Roberta Metsola  29.01.2025).   Отождествление ВОВ и «СВО» Это дежурная тема исторической политики Кремля, которой дирижирует лично верховный главнокомандующий. Вот пространный список его «зимних» высказываний о «СВО» как продолжении ВОВ: На заседании Госсовета Путин уже не в первый раз повторил мысль о связи двух «войн с нацистами»: «В следующем году мы будем отмечать 80-летие Великой Победы. В связи с этим предлагаю объявить 2025 год Годом защитника Отечества. В честь наших героев и участников специальной военной операции и в память о подвигах всех наших предков, сражавшихся в разные исторические периоды за Родину. Во славу наших отцов, дедов, прадедов, сокрушивших нацизм» ( Заседание  20.12.2024); На заседании Российского организационного комитета «Победа», он объявил, что «Год защитника Отечества» это не только «знак нашей немеркнущей памяти о событиях Великой Отечественной войны и о грандиозной Победе над нацизмом», но и «символ неразрывной преемственности поколений»: «Дети, молодёжь должны знать, какие подлинные герои жили и живут рядом с ними, в их семьях, и должны гордиться ими, знать их трудовой или боевой путь. Из понимания его значимости для всей нашей страны в том числе рождается сопричастность судьбе Отечества, готовность его защищать, так, как в наши дни это делают внуки и правнуки солдат-победителей — участники специальной военной операции». По мнению президента РФ, память о победе над нацизмом должна воспитывать у подрастающих поколений не только «готовность защищать» Отечество на полях Украины, но и вдохновлять их на «настоящие прорывы», которые позволят решить «проблемы сегодняшнего дня»: «Великая Победа вдохновила наш народ на колоссальные свершения, которые обеспечили лидерство, настоящие прорывы страны по целому ряду направлений и приоритетов, включая космос, атомный проект, освоение Арктики, Сибири, Дальнего Востока. И многие из научных и производственных побед были заложены ещё в годы войны на тыловых предприятиях, которые бесперебойно обеспечивали фронт всем необходимым». Таким образом, вторжение в Украину, уже приведшее к миллионным (с учетом раненых) человеческим жертвам и миллиардным разрушениям, отвечает «задачам по развитию производственной базы, подготовки рабочих и инженерных кадров, обеспечению технологических прорывов» ( Заседание 15.01.2025); Путин подписал «Указ о проведении в России Года защитника Отечества», согласно которому две войны связываются напрямую «в целях сохранения исторической памяти»: «В ознаменование 80-летия Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов, в благодарность ветеранам и признавая подвиг участников специальной военной операции» ( Указ  16.01.2025); На концерте «Ленинградская Победа», посвящённом 80-летию Победы и 81-й годовщине освобождения Ленинграда от фашистской блокады он в очередной раз воспроизвел свою навязчивую мысль: «В этом году мы будем отмечать 80-летие Великой Победы. Он объявлен в России Годом защитника Отечества — как знак нашей неугасаемой памяти о событиях Великой Отечественной войны, во славу грандиозного подвига поколения победителей и в честь наших сегодняшних героев — участников специальной военной операции. Они защищают родную землю, отстаивают наши интересы, безопасность России» ( Концерт 27.01.2025); Путин без устали повторил свой тезис о «связи времен», поздравляя с 85-летием коллектив Дальневосточного высшего общевойскового командного ордена Жукова училища имени Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского: «Гордость училища — его педагоги и выпускники, которые мужественно сражались на фронтах Великой Отечественной войны, в послевоенный период выполняли сложные боевые задачи в горячих точках, а в наши дни героически сражаются в ходе специальной военной операции, защищают свободу и безопасность России и нашего народа» ( Коллективу  11.02.2025);       Поздравляя военнослужащих и ветеранов «Сил специальных операций Вооружённых Сил» с профессиональным праздником, он поставил в один ряд не только ВОВ и «СВО», но и «гибридную войну» 2014 года по возвращению Крыма в «родную гавань»: «Вы и ваши боевые товарищи с честью продолжаете ратное дело героев Великой Отечественной, достойно приумножаете легендарные традиции нашего спецназа и уже вписали в летопись воинской славы России новые яркие страницы. В 2014 году солдаты и офицеры Сил специальных операций без промедления пришли на помощь жителям Крыма и Севастополя. Сегодня ваш боевой опыт, выучка и технический арсенал помогают в решении задач специальной военной операции» ( Поздравление  27.02.2025); Подчиненные старательно воспроизводят путинскую мантру: «СВО — это продолжение ВОВ: Лидер фракции КПРФ Геннадий Зюганов отбарабанил ее «назубок», обращаясь к самому «главкому»: «Мы все делаем для того, чтобы вновь победить нацизм, фашизм. Наши отцы и деды показали пример, как это делается. Мы считаем, что всем нам и всему Русскому миру брошен жесткий вызов. И лишь сплотившись, объединившись, собрав все силы, нашу историю, подвиги, наше подвижничество, все мы сегодня должны стать героями в борьбе с нацистским злом и бандеровщиной» ( Президент  12.12.2024). Руководитель партии «Справедливая Россия — За правду» Сергей Миронов откровенно высказал все чт о он думает о решении, принятом Путиным: «То, что Президентом принято решение наступивший год назвать Годом защитника Отечества, это не только дань уважения героям Великой Отечественной войны, 80-летие Победы в которой мы будем в этом году отмечать, но это дань уважения нынешним защитникам Отечества, которые успешно воюют в рамках специальной военной операции» ( Руководители  14.01.2025). Руководитель фракции «Единая Россия» Владимир Васильев не стал спорить по этому поводу с электоральными конкурентами и подчеркнул: «В год 80-летия Победы, объявленный Президентом Годом защитника Отечества, главное — наш успех в специальной военной операции, от которого зависит достижение поставленных Президентом целей» ( Руководители  14.01.2025). Татьяна Голикова считает, что в объявленный президентом Год защитника Отечества необходимо почитать не только тех, кто защищал страну в прошлом, но и «принести дань уважения и признательности тем, кто <…> продолжает защищать нашу Родину, её будущее»: «В связи с этим в числе важных задач — сохранение памяти об участниках специальной военной операции. Начатая в 2023 году благородная миссия сбора региональными архивами личных документов участников специальной военной операции должна быть продолжена» ( Татьяна Голикова  28.02.2025). Министр обороны Андрей Белоусов не только связывает ВОВ и «СВО», но и объясняет, что связующим звеном служит «единство нашего народа»/«единство народов России»: «Важнейшей силой, обеспечившей Победу, было единство нашего народа, его верность вековым традициям самоотверженной защиты Отечества. Между Великой Отечественной войной и специальной военной операцией много общего. Мужество и героизм наших бойцов-освободителей. Все они герои, потому что отстаивают суверенитет нашей Родины. Единство народов России — наше главное наследие и достояние» ( В Центральном  31.01.2025). Кроме прямых существуют также риторические отождествления «по смежности», через упоминания «бандеровцев», «нацистов», «Курской битвы»: Обращаясь к коллегам из ФСБ, Штирлиц из дрезденского Дома дружбы СССР–ГДР, отправил им «шифровку», в которой упомянул «героев отечественных спецслужб: разведчиков, особистов, бойцов Смерша, пограничников, которые внесли поистине неоценимый вклад в разгром нацизма». Путин указал, что первыми «пособниками» нацистов были «бандеровцы, оуновцы», т.е. украинцы. Намного превосходящие украинских коллаборационистов по численности русские пособники Гитлера, в т.ч. РОА (120–130 тыс. человек) под командованием сталинского любимчика Власова, «эвфемистично» растворены среди «всякого рода предателей, коллаборационистов всех мастей» ( Заседание  27.02.2025); Связь ВОВ и «СВО» через борьбу с «проявлениями нацизма» отметила заместитель председателя Государственной думы Ирина Яровая: «Все, что связано с Великой Победой, — это доказательство того, что никогда Россия не примирится ни с каким проявлением нацизма» ( Поддержан  11.12.2024); Вячеслав Володин обнаружил «антинацистское» сходство двух «Курских битв», когда докладывал Путину как он выполняет его поручение, «касающееся солдат, офицеров — тех, кто воюет, освобождает Курскую область от нацистов» ( Состоялась  19.12.2024); Ему вторит врио губернатора Курской области Александр Хинштейн, который рапортовал на встрече с Путиным, что в доверенном ему регионе «наши воины героически освобождают землю и бьются с неонацистами»: «Все знают про Курскую битву, в которой был сломан хребет нацизму 81, сейчас уже будет 82 года тому назад. И будет сломан, я не сомневаюсь, и теперь» ( Рабочая встреча 05.02.2025). Z-общественность выбивает «фонды», обращаясь к президенту на его языке: «СВО=ВОВ». На заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека руководитель Автономного некоммерческого объединения «Комитет семей воинов Отечества» Юлия Белехова выступила с предложением создать «площадку», где «сегодня будет собран героизм участников специальной военной операции, куда можно приходить нам, семьям участников СВО, куда можно приходить гражданам, куда можно приводить детей, показывать им, рассказывать. И место такое — Поклонная гора — намоленное, сакральное, где, конечно, разрывать прошлое и настоящее тоже невозможно, потому что наша Победа в Великой Отечественной войне — это священная война — и то, что происходит сейчас, должно быть вместе». Идея связать две «священные войны» на одной «хорошей площадке» у Поклонной горы нашла понимание у президента: «Площадка, где можно было бы сегодня уже писать историю происходящих в наши дни событий — особенно для молодых людей это очень важно и сейчас, и в будущем. Это подчёркивает важность тех задач, которые наши герои в рамках специальной военной операции решают» ( Заседание 10.12.2024). Тележурналист Александр Малькевич, обращаясь к «гаранту» повысил статус «площадки», по поводу которой Белехова подала челобитную Путину, до «федерального музея СВО»: «Сохранение исторической памяти, особенно в креативных формах, — это и есть наш “медиа-Орешник” в той информационной войне, которую Запад пытается с нами вести» ( Итоги  19.12.2024). Эта «особенно креативная форма» заявки на дополнительные «фонды», демонстрирует отношение кремлевской пропаганды к прошлому как к оружию массового поражения. Как сломанные часы дважды в сутки показывают правильное время, так и заявления российского МИД наряду с подтасовками исторических фактов содержат и правдивую информацию о сносе «памятников борцам с нацизмом и фашизмом и воинам-освободителям» и об «открытии мемориалов и переименовании улиц, школ и других объектов в честь тех, кто воевал на стороне нацистов или сотрудничал с ними» ( О принятии  18.12.2024). Для чего это делается «в отдельных странах»? Почему зрелые демократии стараются не замечать «аромат» коричневых мемориальных экскрементов, оскорбляющих память о воинах антигитлеровской коалиции? Неужели западным политикам непонятно, что глорификация нацистских коллаборационистов, осуществляемая в ряде государств Центральной и Восточной Европы, работает на кремлевскую пропаганду, так как помогает убедить население РФ, что былинный богатырь Владимир Владимирович в одиночку ведет «войну против нацизма»?   Инструментализация других исторических сюжетов в контексте «СВО» «СВО» в контексте ВОВ — это центральная тема основанной на примерах истории пропаганде власти. Но политики порой «подтягивают» к «текущему моменту» и другие сюжеты истории. Историк Путин, не так давно поразивший американского журналиста своими знаниями о печенегах и половцах, трижды за зимний период блеснул исторической эрудицией: На заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека он высказал «два слова в качестве комментария» к выступлению члена Совета, журналистки Евы Меркачевой, которая ратовала за расширение сферы действия судов присяжных, по статистике значительно более милосердных, чем доминирующие «тройки» федеральных судей. Комментарий первого лица нацелен на то, чтобы объяснить, что «институт сам хороший», но, как принято сейчас говорить, с ним «все неоднозначно»: «Напомню, что тот же Кони, который, как мне помнится, оправдал по решению присяжных Веру Засулич, стрелявшую в Трепова, в конце концов был всё-таки уволен и потом работал, если мне память не изменяет, адвокатом». Память изменила начинающему историку. Из-за оправдания Засулич Кони попал в «опалу», но со службы его не увольняли. Пример из истории привлекается к современности с целью доказать, что в реалиях «проведения специальной военной операции» после «самого широкого расширения этого института суда присяжных присяжным вообще будет сложно принимать решения правосудные» ( Заседание 10.12.2024). Действительно, ведь присяжные могли бы и оправдать Дарью Трепову, подобно тому, как их предшественники некогда оправдали Засулич, стрелявшую в однофамильца Дарьи. А профессиональные судьи не подвели и дали «террористке» 27 лет, чтобы другим неповадно было ( Суд 25.01.2024); В ходе прямого эфира по итогам года журналист Андрей Колесников задал «острый» вопрос из серии «Я тоже могу выйти на Красную площадь и ругать американского президента». Он поинтересовался, что думает Путин о помиловании Байденом своего сына. Президент в ответ привел примеры из русской истории: «Всем хорошо известна картина “Иван Грозный и сын его Иван” — легенда это или нет, как легенда или нет то, что произошло с сыном Петра I, с Алексеем». Странно, что перечисляя совсем не «легендарные» сыноубийства, Путин не упомянул легендарного «русского казака» Тараса Бульбу. Возможно, запамятовал прощальные слова героя Гоголя: «Подымается из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему». От «легенд» президент перешел к не столь давней истории и поставил Байдену в пример Иосифа Виссарионовича, отказавшегося менять солдата на фельдмаршала: «Меры борьбы за победу были жёсткими, если не жестокими. Учитывая этот настрой в обществе, который, видимо, поддерживался главой государства, Сталиным, и не дал ему возможности спасти своего сына» ( Итоги 19.12.2024). Что хотел сказать Путин, противопоставляя размазне Байдену жестокосердых русских правителей, он, похоже, и сам не понял. Но, против воли, у него вышел исторический хоррор следующего содержания: «Разве западные хлюпики могут противостоять тем, кто “в интересах дела” убивает своих сыновей?» Приводя эти примеры, кремлевский ордынец не задумался, что сам он совсем не похож на ветхозаветного Авраама, готового возложить на алтарь единственного сына, а скорее на «новозаветного» Ирода, так как уже убил несколько сотен тысяч чужих ему украинских и не менее чуждых русских сыновей. Но это, как сейчас принято говорить, другоэ ; На концерте, посвящённом памяти Анатолия Собчака, Путин поделился воспоминаниями о своем бывшем начальнике: «Он был государственник. Он никогда не выступал за разрушение нашего бывшего общего Отечества. Никогда». Первый мэр Петербурга действительно не радовался развалу СССР, но в отличие от «мемуариста» не мечтал его возродить. В книге «Жила-была коммунистическая партия» он согласился с тем, что «точно написал впоследствии один из журналистов»: «Тот, кто радуется распаду Советского Союза, не имеет сердца, а тот, кто мечтает о его восстановлении, не имеет мозгов!» ( Анатолий Собчак 11.12.2018). Следующее воспоминание Путина о Собчаке явно сделано с намеком на «уродливое порождение» австрийского генштаба и Ленина ( Мифы  22.07.2021): «В отношении властных элит некоторых республик бывшего Советского Союза он так и говорил, причём публично: если хотите уходить из Советского Союза, уходите с тем, с чем пришли в Россию. И звучит это сегодня пророчески. Этот урок Собчака мог бы предостеречь всех нас от многих трагедий и потерь». Эта путинская криптоода «На независимость Украины» преследует цель перевалить ответственность за «многие трагедии и потери» с себя на «властные элиты» Украины. Еще одно воспоминание должно подтвердить, что шеф разделял печаль своего подчиненного по поводу сокрушения в августе 1991 святого покровителя корпорации, в которой проходил «социализацию» многоразовый президент РФ: «Я помню, тоже был в кабинете, Бэлла Алексеевна Куркова пришла, кладёт ему на стол кусок гранита, говорит: вот, революция, мы в Москве снесли памятник Дзержинскому. Анатолий Александрович взял так этот кусок, посмотрел и говорит: революция — это хорошо, а памятники ломать бы не надо» ( Выступление  19.02.2025). Патриарх Кирилл, видимо, исходит из того, что и в преподавании исторической политики повторение — мать учения. 6 декабря 2024 он решил повторить свой «стэндап» от 12 сентября 2024 про святого благоверного князя Александра Невского, одобренный Путиным (см.: Эрлих-3  2024: 485): «Ордынскому хану нужны были наши материальные богатства — вот Александр Невский и возил ему подарки, как полагается высокому начальнику, зная, что все это временно и преходяще. Потому что ордынцы не посягали на главное — на душу нашего народа, на его мировоззрение, на все то, что лежало в основе нашего бытия. А вот когда с Запада пошли полки иноземных, святой Александр, будучи тогда князем Новгородским, со всей очевидностью осознал, какая колоссальная опасность грозит Руси. Ведь им в первую очередь души наши были нужны» ( Патриаршая проповедь  6.12.2024). Патриарх не объясняет, каким образом «полки иноземных» общей численностью в несколько десятков рыцарей-крестоносцев могли захватить Русь, которую к тому моменту покорили тьмы и тьмы ордынцев. Председатель Центрального духовного управления мусульман России Талгат Таджуддин на встрече с Путиным развил мысль патриарха об особых отношениях Руси с ее поработителями, заявив, что Москва и Орда всегда были заодно, защищая «свою историю, свою духовность, свою веру»: «Когда Вы объявили специальную военную операцию, в тот же день мы собрали расширенный пленум онлайн — и полная поддержка специальной операции. Обратились ко всем нашим региональным духовным правлениям и начали собирать войска. В тот же день мы заказали вот это [меч и щит]. <…> Этот щит защитника Отечества говорит о стержне России [в составе] Булгарского царства и Российского царства. И Император Российский — это первый титул, а второй титул — Князь Булгарский и Князь Казанский» ( Встреча 24.02.2025). Вряд ли Талгат Таджуддин, ратующий за евразийское понимание православно-исламского «стержня» России, согласится с высказыванием Лаврова: «Именно русская история, традиции, православие, язык, культура — всё это долгие столетия составляло жизнь крымчан, донбассовцев, новороссов» ( Выступление Лаврова  05.02.2025). Министр удивительным образом забыл, что среди «крымчан» существует «коренное» (предпоследние завоеватели) крымско-татарское население, чью жизнь точно составляет не православие.   Немного о «понятиях» Лавровская триада, объединяющая «крымчан, донбассовцев, новороссов», свидетельствует, что поиск названия для захваченных украинских территорий продолжается. Поздравляя работников прокуратуры с профессиональным праздником, Путин говорил о «Донбассе и Новороссии» ( Поздравление 12.01.2025). Определение неудачное, так как Донбасс в значительной части, в том числе Мариупольский и Бахмутский уезды, входил в состав Екатеринославской губернии Новороссийско-Бессарабского генерал-губернаторства (1822–1874). На встрече с участниками IV Конгресса молодых ученых Путин обтекаемо говорил об «этих исторических наших территориях» ( Встреча 02.12.2024). Но, видимо, и такое определение его не удовлетворило, потому что на встрече в Кремле с Zигующими волонтерами президент использовал оксюморон «в новых, исторически старых наших регионах» ( Церемония  05.12.2024). Обрашаясь к сотрудникам и ветеранам Следственного комитета Российской Федерации, по случаю их профессионального праздника он говорил о «наших исторических регионах» ( Сотрудникам  15.01.2025). Позже в речи президента возникли «так называемые новые наши исторические территории, которые вернулись в состав Российской Федерации» ( Ответы  24.02.2025). Патриарх Кирилл упомянул «военные действия на территории южнорусских земель для защиты их населения и охраны рубежей нашей страны» ( Патриаршая проповедь  6.12.2024). Этот разнобой свидетельствует, что у «заводил» исторической политики РФ нет «уверенности в завтрашнем дне» нынешних «рубежей нашей страны».   Памятники Зима не совсем подходящее время для открытия новых памятников. Удалось обнаружить всего 50 упоминаний на всю Россию.   Памятники зарубежным деятелям и героям мировых религий Из зарубежных деятелей памятником был отмечен лишь никарагуанский поэт Рубен Дарио ( А. Денисов  12.12.2024). Также единственного памятника был удостоен один из героев мировой религии христианства. Это апостол Андрей, который, как известно, любил гулять не сам по себе. При открытии памятника покровителю моряков и путешественников митрополит Костромской и Нерехтский Ферапонт увязал далекий от моря город с андреевским флагом: «Памятник Андрею Первозванному на берегу Волги свидетельствует о связи Костромы с морским флотом и станет символом духовного единства» ( В Костроме  20.01.2025).   Памятники деятелям допетровской Руси Допетровская Русь представлена пятью проектами памятников: княгине Ольге, Кирику Новгородцу, Ивану Грозному, династии Строгановых, основателям Тамбова воеводам Биркину и Спешневу. В аэропорте Пскова, носящем имя княгини Ольги (неужели по «смежности» с четвертой местью православной святой, запустившей эскадрилью огненных «дронов» по украинскому городу Искоростеню?) благодарные земляки собираются установить уже третий памятник «строгой и одновременно доброй» уроженке летописного Плескова  ( Третий памятник 27.12.2024). У вологодского губернатора Георгия Филимонова, который заметно повысил узнаваемость своего персонального бренда участием в открытии памятника Сталину на территории дома-музея «Вологодская ссылка», т.е. формально памятник проходит как музейный экспонат, похоже, началось «головокружение от успехов». Он решил срифмовать Сталина с другим «строгим и одновременно добрым» правителем Иоанном Васильевичем, которого потомки прозвали «Грозным», и объявил конкурс на проект памятника на этот раз средневековому тирану. Выбор такого места памяти обосновывается тем, что «Иван Грозный превратил Вологду в свою северную резиденцию и хотел сделать её столицей северных опричных земель, поэтому фигура русского царя неотъемлемо связана с городом» ( Памятник 23.01.2025). Великий Новгород связан с Грозным опричным погромом 1570 года. Новгородский губернатор Андрей Никитин в 2023 напомнил, что в результате этой кровавой памяти Романов-император отказался увековечивать царя-Рюриковича на памятнике «Тысячелетие России»: «Иван IV — садист и тиран, а бессмысленная жестокость не может быть оправдана никакими целями» ( Андрей Никитин  22.04.2023). Может это одна из причин того, что новгородцы решили увековечить не средневекового политика, а, как бы сейчас сказали, просветителя , жившего в эпоху «темных веков» — первого русского математика и астронома Кирика Новгородца. Поэтому победил проект, в основе композиции которого «форма эллипса». Она «символизирует движение Земли вокруг Солнца. Центральное место занимает Солнце, на котором сидит Кирик Новгородец, полностью погружённый в свою работу» ( Памятник  24.12.2024).   Памятники деятелям Российской империи Упомянуты 15 памятников. 9 из них — новые памятники и 4 — проекты. Среди 7 памятников политическим деятелям два посвящены царям. Это Александр I, и Николай II. В Екатеринбурге торжественно открыли бюст первому из упомянутых самодержцев. Спонсорами выступили движение «Наследие империи» и екатеринбургское отделение Императорского православного палестинского общества. Своим присутствием церемонию почтила Мария Захарова, самая, пожалуй, многословная из агентов российской исторической политики. Нарядившись во все красное (неужели напрашивается на «погоняло» Кровавая Мэри?), она занялась привязкой памяти Александра Благословенного к «спецоперации по денацификации». Главной темой ее выступления стали параллели между Отечественной войной 1812 года, которую тогда вел «коллективный Запад» (Великобритания в подобных рассуждениях привычно выносится за скобки), и нынешним нападением агрессивного блока НАТО на миролюбивую путинскую Россию: «Мы исторически протягиваем руку поддержки, руку дружбы. Это надежная рука, которая много раз саму Европу спасала от расчеловечения. И когда эту руку принимали, были взаимодействие и сотрудничество, а когда отталкивали, да еще и нам начинали вредить, мы давали отпор и побеждали». Митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Евгений пожелал, чтобы данный бюст получил монументальное дополнение, в том числе и в виде памятника «победе в специальной военной операции и новой мировой войне» ( В Екатеринбурге  06.12.2024). Его Высокопреосвященство не сообщил, откуда поступила информация о том, что в скором Армагеддоне победу одержит Российская Федерация, а «они просто сдохнут» (Путин В.В.) ( Мы как мученики 18.10.2018). На станции с символическим названием Дно открыли памятник царственным страстотерпцам Николаю II и его семье. Председатель АНО «Возрождение объектов культурного наследия в городе Пскове (Псковской области)» Сергей Степашин (тот самый) считает, что памятник надо дополнить проектом «Императорский вагон» в память об отречении императора от престола. Местные историки рискнули опровергнуть кремлевского «отставника» и напомнили, что «манифест об отречении от престола император Николай II подписал не в Дно, а в Пскове. Памятная доска об этом событии установлена на здании Псковского железнодорожного вокзала» ( Памятник  26.12.2024). Также памятники устанавливаются государевым слугам. В Барнауле неожиданно решили увековечить первого русского генерал-прокурора П.И. Ягужинского, которого нельзя привязать к Алтаю ни по линии «наш земляк», ни «посетил наши края». В данном случае сработала корпоративная солидарность. Памятник установлен перед зданием краевой прокуратуры. На открытии прокурор Алтайского края Антон Герман подчеркнул, что Ягужинский «до сих пор выступает ориентиром в исполнении служебного долга» ( Бюст  17.01.2025). Возможно, ориентиром для Германа служит фраза, по легенде сказанная генерал-прокурором, в ответ на требование Петра I вешать каждого чиновника, кто украл на сумму большую, чем веревка, на которой коррупционера повесят: «Государь, неужели вы хотите остаться императором один, без служителей и подданных? Мы все воруем, с тем только различием, что один больше и приметнее, чем другой» ( Соловьев  б.д.). В сквере у Центрального музея МВД в Москве по той же корпоративной лини установлен еще один неожиданный памятник другому «силовику» — сыщику А.Ф. Кошко. Скульптура, установлена по инициативе ГУ МВД России по городу Москве и решению Правительства столицы. Она «стала первым в нашей стране монументом выдающемуся правоохранителю». Удивительным образом «силовики» пригласили на свой праздник проживающего в недружественной Франции потомка сыщика — журналиста Дмитрия де Кошко, который примирительно отметил, что памятник символизирует преемственность разных поколений охранителей существующих на Руси порядков: «Установление этого памятника ещё раз подчёркивает, что Гражданская война закончена, белые и красные теперь едины на благо и победу многострадальной России. Такой памятник на этом месте, где бывал Аркадий Францевич, показывает преемственность истории существования России» ( В Москве 24.12.2024). В Уфе неожиданно установили второй памятник бунтовщику Салавату Юлаеву, возглавившему «этнический сегмент» пугачевского восстания. Журналисты отмечают, что произведено это мемориальное действо под густым покровом тайны: «Памятник не подписан, о нем в информационном поле слышно не было» ( В Уфе  10.12.2024). Возможно, причиной «монументальной конспирации» стал политический скандал, который накануне развернулся вокруг фигуры башкирского соратника Пугачева, и местные власти решили не навлекать на себя обвинений в «этническом сепаратизме» ( Эрлих-4 2024: 401). В Ставропольском аэропорту банальный памятник А.В. Суворову, известному, в том числе, и тем, что конвоировал плененного Пугачева в Москву, благодаря дополнившей скульптуру инсталляции в виде триумфальной арки трансформировался в креативный арт-объект «Александр Васильевич в воротах Кавказа приветствует жителей и гостей Ставрополя» ( Памятник  29.12.2024). Бизнес периода империи представлен тремя памятниками. На Ряжском вокзале в Туле к 150-летию бывшей Ряжско-Вяземской железной дороги построили стилизованную под начало XX века пассажирскую платформу. Она украшена «ажурной аркой с гербами городов Ряжск и Вязьма» и «ростовыми фигурами пассажиров и железнодорожников» ( На Ряжском  18.12.2024). Липецке состоялось торжественное открытие памятника купцу-меценату Алексею Хренникову, жившему в XIX веке. Проект финансировали «десятки липецких предпринимателей» ( Андрей Плотников  28.12.2024). В Воронеже обсуждают проект памятника внучке Николая I герцогине Евгении Лихтенбергской, в замужестве принцессе Ольденбургской, которая была не только известной общественной деятельницей, но и организовала в своем воронежском имении бизнес, основанный на самых передовых технологиях ( Памятник  21.02.2025). Культура представлена двумя памятниками Пушкину, художнику Валентину Серову и татарскому классику Габдулле Тукаю. Небольшой скандал случился в Санкт-Петербурге, где в документах не один год указывалось памятное «место дуэли А.С. Пушкина с Э. (так!!!) Дантесом». Ошибка могла быть вызвана тем, что в памяти неизвестного составителя документа герой фантазии папаши Дюма Эдмон Дантес затмил исторического Жоржа Шарля де Геккерена д’Антеса. Другое предположение: «буква “Э” на клавиатуре рядом с буквой “Ж”». Озабоченная жительница города высокой культуры юрист Юлия Коновалова сообщила «органам», что у них ошибочка вышла. Но оттуда отвечали, что исправить ошибку могут только в недоброжелательной к Петербургу Москве «в постановлении Правительства». В Москве предложили доказать, что Дантес   не верблюд : «Провести государственную историко-культурную экспертизу и доказать, что настоящего Дантеса звали не Эдмон, а Жорж Шарль». После нескольких лет переписки история «дошла» до председателя Госдумы Вячеслава Володина, который «поручил восстановить историческую справедливость». Однако росчерком даже володинского пера решить проблему не удалось. Чиновникам Министерства культуры на самом деле «поручили провести экспертизу и убедиться, что стрелял в поэта не вымышленный герой Александра Дюма Эдмон Дантес, а реально существовавший Жорж Дантес» ( Памятник   Дантесу 14.02.2025). Неожиданно осквернению подвергся памятник святителю Иннокентию в Магадане. Религиозные символы, в отличие от памятников ВОВ и «СВО», не часто оскверняются в современной России. Чем руководствовался «47-летний мужчина с судимостью», когда наносил надпись (о ее содержании магаданская пресса умалчивает) на памятник просветителю коренных народов Сибири, Дальнего Востока и Северной Америки, не сообщается ( В Магадане  19.02.25).   Память о людях и событиях советского периода Удалось обнаружить упоминания об открытии 11 новых памятников и о 16 проектах.   Больше половины памятников советскому периоду (5 новых и 10 проектов) относятся к теме ВОВ. 6 из них посвящены персонам, в том числе двум героям войны, входящим в национальный пантеон: члену «Молодой гвардии» Сергею Тюленеву и маршалу Л.А. Говорову. Преобладание «обобщенных» памятников-символов (9) вкупе с двумя обитателями национального пантеона свидетельствует, что восприятие ВОВ настроено преимущественно на волну государственного героического мифа. Вместе с тем наличие 4 памятников воинам-землякам показывает, что есть запрос на «необщее выражение» военной памяти. К сожалению, памятники порой выступают не только свидетельствами признательности героям прошлого, но и обнаруживают катастрофическое падение грамотности у наших современников. Так в Волгограде на мемориальной доске памятника морякам-североморцам написанное через «и» слово «истр И бительно-противотанкового» осталось незамеченным «ни руководителями компании-подрядчика, ни чиновниками администрации района, мэрии Волгограда и соответствующих комитетов администрации Волгоградской области» ( Пришло 02.02.2025). На недавно установленном в Тверской области памятнике «Бологое — Город трудовой доблести», который местные жители считают «уродливой консервной банкой», написание «Ле НН инград», как будто воскрешает шутку советских битломанов: «Леннон жил, Леннон жив, Леннон будет жить» ( Жители 30.12.2024). Постоянной темой новостей является осквернение памятников ВОВ. В СМИ упомянуто 10 таких случаев. Два «объекта культа» осквернены «врагами России». Еще осенью 2024 литовский националист Валдас Барткевичюс осуществил, по мнению прокуратуры РФ «реабилитацию нацизма», помочившись на памятник воинам-освободителям в Судже. В январе 2025 российская пресса с удовлетворением сообщила, что осквернитель «лишился нескольких пальцев на руке» после того как у него в руках «сдетонировало некое взрывное устройство» ( Помочившийся  05.01.2025). На оккупированной территории Запорожской области гражданку Украины обвиняют по той же статье УК за то, что разрезала буклеты с надписью «История георгиевской ленточки» и саму георгиевскую ленту, а «сверху положила вырезанное из бумаги сердце цветов украинского флага». Все это на видео снимала ее 15-летняя дочь. За эту короткометражку «она получила 4 тысячи гривен (8400 рублей)» от украинских «кураторов» ( Обвиняют 03.02.2025). Еще одно осквернение на счету гражданина дружественной Беларуси, который был осужден во Пскове на 1 год и 11 месяцев заключения за то что, находясь в состоянии алкогольного опьянения, «нашел рыбу в мусорном контейнере и решил ее приготовить на Вечном огне в сквере Павших борцов» ( В Пскове  12.02.2025). Другие осквернения на счету российских граждан. В Бахмуте, «освобожденном» ЧВК Вагнер, с постамента таинственно исчез танк Т-34, который был там установлен в советское время. Причем покойный Пригожин успел запечатлеть себя на фоне «машины боевой», т.е. на происки «украинских неонацистов» это надругательство списать нельзя ( В Бахмуте  17.01.2025). Жительница Оренбурга разместила в соцсети «изображение нацисткой символики, расположенной поверх символа воинской славы России — Георгиевской ленты. Изображение сопровождалось исторически лживой надписью» ( Осквернила 20.01.2025). В Ессенетуках (Ставропольский край) дама сначала сорвала баннер к 80-летию Победы, а «затем вытерла об него ноги»: «На допросе она призналась, что таким образом хотела выместить злость после ссоры с возлюбленным. В момент совершения преступления она была пьяна» ( Бастрыкин 17.02.2025). Такой же баннер осквернил житель Выборга (Ленинградская область), который прежде «уже срывал российский флаг и лежал в психиатрической больнице»: «Ранее мужчина был судим за разбой, грабеж, умышленное причинение легкого вреда здоровью, умышленные уничтожение или повреждение имущества, хулиганство и даже дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества» ( Осквернение  20.02.2025). Любимая забава хулиганов — осквернение Вечного огня. Делается это с выдумкой. В Кингисеппе Следственный комитет Ленобласти возбудил уголовное дело против двух подростков на основании видеозаписи: «На кадрах можно заметить, как двое подростков сидят у мемориала и пытаются его чем-то залить. Спустя пару секунд им это успешно удается» ( Камеры  07.02.2025). Жительница Новосибирска «прикуривала сигареты, находясь в чаше памятника “Вечный огонь”, а также лежала в ней» ( В Новосибирске 22.02.2025). В городе Ипатове (Ставропольский край) суд приговорил двух местных жителей к лишению свободы по обвинению в осквернении символов воинской славы России — «они жгли шишки на Вечном огне» ( Двух жителей  27.02.2025). В Апшеронске (Краснодарский край) ищут подростков, которые устроили пикник, расположившись на ограде мемориала Вечный огонь ( Следственный  13.02.2025). Две жительницы Махачкалы решили сварить на Вечном огне кофе ( Жительниц  18.01.2025). Другая военная тема советского периода — это «воины-интернационалисты». 15 февраля отмечается День памяти россиян, исполнявших служебный долг за пределами Отечества. К этой дате подгадали открытие трех памятников. В Можайске памятник получил расширительное наименование «Ветеранам боевых действий». Демонстрируя преемственность поколений монумент, закладной камень которому установили еще в 2011, открывали «участник специальной военной операции» и «ветеран Афганистана». Глава Можайского городского округа Денис Мордвинцев подчеркнул, что памятник воинам прошлого должен стать примером, «местом силы для подрастающего поколения, готовящегося встать на защиту Отечества» ( В Можайске  15.02.2025).   В селе Первомайском Киясовского района Удмуртии памятник также получил обобщенное название «Участникам локальных войн» ( В Первомайском  17.02.2025). В Елизово (Камчатский край) памятник посвятили «воинам-интернационалистам», как «напоминание о мужестве и героизме тех, кто защищал интересы Родины за её пределами». Его открывали «ветераны СВО», «участник боевых действий в Афганистане», мать «погибшего при исполнении служебного долга на Северном Кавказе в 2001 году». Таким образом, организаторы церемонии как бы признали, что не только «новые территории», но и даже Северный Кавказ не входят в «пределы Родины» ( В Елизово  18.02.2025). Памятники участникам «локальных конфликтов» также подвергаются осквернению. В городе Учалы (Башкирия) школьница осквернила мемориал, «посвященный погибшим участникам боевых действий в Афганистане»: «На коротком видео видно, как малолетняя брюнетка плюет в надгробия, сопровождая свои действия нецензурной лексикой и неприличными жестами» ( Малолетка  01.02.2025). 7 новых памятников было установлено политическим деятелям советского периода. Об открытии памятника Сталину в Вологде и полемике вокруг него, возникшей задолго до открытия см.: Эрлих-4  2024: 410. Коммунисты Калининграда подумали, что «можем повторить» и обратились к местному губернатору с просьбой одобрить установку памятника «генералиссимусу победы» со следующей мотивировкой: «Мысль у нас проста, следующий год у нас юбилейный, 80 лет Победы и 80 лет как образовался наш регион как административная единица РСФСР. В этом большая заслуга Иосифа Виссарионовича» ( КПРФ  20.12.2024). Глава администрации Калининграда Елена Дятлова отклонила предложение коммунистов, сославшись на предшественников КПРФ из ЦК КПСС, которые в 1956 приняли постановление «О преодолении культа личности и его последствий»: «Она подчеркнула, что период с 1930-х по начало 1950-х годов признан временем сталинских репрессий, а многолетний террор и преследования граждан СССР осуждены как несовместимые с идеей права и справедливости». В КПРФ решение Дятловой, основанное на решении КПСС, назвали «четкой антисоветской позицией, направленной на очернение советской истории и великого подвига народа» ( В Калининграде  20.02.2025). Новый памятник Сталину «рифмуется» с уничтожением памятников его жертвам: «В деревне Ёгла в Боровичском районе Новгородской области и рядом с ней неизвестные снесли памятники польским, венгерским, немецким, финским и испанским военнопленным, содержавшимся в заключении в местном лагере в конце 1940-х годов» ( В Новгородской  12.12.2024). Зато уже не первый в XXI веке памятник другому представителю «ленинской гвардии» — большевистскому «силовику» Дзержинскому установили на этот раз в Хабаровске. Здесь сработала корпоративная солидарность представителей господствующего в современной России «силового блока», которые считают «железного Феликса» святым покровителем. Хлипкие протесты местного отделения Либертарианской партии, чья петиция собрала 68 (!) подписей, не были приняты в расчет. Памятник был символически открыт в День работника органов безопасности РФ 20 декабря в символическом месте памяти «между домом-памятником “Жилой дом работников НКВД” и зданием управления НКВД». Мэр Хабаровска Сергей Кравчук обыграл эту преемственность «по смежности» на церемонии открытия, заявив, что «ФСБ всегда рядом с нами». Инициаторы установки бюста — ветераны ФСБ в своих выступлениях подчеркивали гуманность своего «предтечи»: «Он был тем, кто проявил инициативу и отменил смертную казнь. И массовых репрессий не было в его период!» ( В Хабаровске 20.12.2024). Кроме того «силовики» пробили памятники советским разведчикам Виталию Нуйкину в Барнауле и Вячеславу Трубникову в Иркутске. Георгий Кузьмин, заместитель председателя правительства Иркутской области объяснил, что увековечивание выдающихся деятелей, «связанных с обеспечением безопасности нашей Родины», необходимо, прежде всего, чтобы «объяснить молодому поколению, что такое истинный патриотизм, чтобы молодежь всегда могла противодействовать попыткам искажения отечественной истории» ( В Иркутске  09.12.2024). Если наши разведчики дерзко проникают в стан врага, то на страже родины от посягательств ихних  шпионов стоят бдительные пограничники. В Орле открыли памятник пограничнику Михаилу Поспелову, ставшему прототипом Павла Верещагина из «Белого солнца пустыни» ( В Орле  26.12.2024). Очевидно, что знаменитое «мо» киногероя «Я мзду не беру. Мне за державу обидно», — запечатленное в бронзе, должно воспитывать в патриотическом духе будущих пограничников. Тема безопасности является главным обоснованием памятника «засекреченному» ученому Владимиру Плетнёву, который возглавлял секретное подразделение, занимавшееся созданием стратегических вооружений, таких как ракетные комплексы «Искандер» и «Тополь», а также ракеты для подводных лодок. Вдова «оружейника» обратилась к депутату Московской городской Думы от партии «Единая Россия» Родиону Газманову и объяснила, что покойный супруг заслужил памятник, так как разработанные им технологии «сегодня активно используются в системе противовоздушной обороны, в зоне специальной военной операции и для защиты рубежей России» ( Родион Газманов  25.02.2025). Памятник «сталинскому соколу» Валерию Чкалову, открытый в Москве, это, конечно, другоэ . Тем не менее, министр транспорта РФ Роман Старовойт сумел и в данном случае извлечь урок для «юного поколения», которое должно увидеть, что «наш герой» уверен в победе, «которая сегодня для нас особенно важна, когда наши ребята с оружием в руках отстаивают завоевания таких героев Отечества, как Чкалов» ( В Москве  02.12.2024). Не утихают скандалы вокруг российского тихого ленинопада. В Ревде (Свердловская область) продолжается сериал с переносом памятника вождю пролетариата с центральной площади ( Эрлих-3  2024: 495). Первый заместитель председателя ЦК КПРФ Юрий Афонин нашел новый аргумент в споре с городской администрацией: «Именно с борьбы со всем советским — с памятниками, названиями улиц, символикой — начиналось сползание в ад Украины. К фашизму и гражданской войне» ( Юрий Афонин 02.12.2024). Приравняв путинское вторжение в Украину к гражданской войне, верный зюгановец косвенно обвинил оппонентов в содействии фашизму. Если в Ревде КПРФ борется за памятник Ленина, то в Чистополе (Татарстан) местная организация зюгановской партии одобрила снос памятника вождю «ради строительства новой пристани». Зампред ЦК конкурирующей партии «Коммунисты России» Альфред Валиев, уведомил об этом предательстве лидера КПРФ Геннадия Зюганова. При этом он использовал те же аргументы, что излагал зампред КПРФ применительно к ситуации в Ревде: «Ведь именно со сноса памятников Ленину началась фашизация Украины. Я расцениваю готовящийся снос не иначе как провокацию, направленную на дестабилизацию гражданского мира в период проведения СВО» ( Это предательство  26.01.2023). В Ирбите (Свердловская область) местные власти решили устроить веселый монументальный перформанс и нарядили к Новому году памятники Ленину и Екатерине II в костюмы соответственно Деда Мороза и Снегурочки. Не только первый секретарь Свердловского обкома КПРФ Александр Ивачев увидел в этом действе провокацию ( В КПРФ  25.12.2024). Местные жители «обвинили мэрию в вандализме и неуважении к истории России» ( На Урале 26.12.2024). К сфере культуры относятся упоминания 2 новых памятников и 3 проектов. Лишь один из них — проект памятника звездной кинопаре Инны Чуриковой и Глеба Панфилова — относится к общенациональной повестке. Микроскандал случился в Новосибирске, где поползли слухи, что украли закладной камень памятника Высоцкому. В мэрии объявили, что «слухи преувеличены» и все идет по плану ( В мэрии  14.02.2025).   Память о периоде РФ В зимние месяцы преобладало увековечение современной истории в виде открытия 21 нового памятника и 30 проектов. Больше половины упоминаний в прессе (14 новых и 17 проектов) пришлось на памятники «СВО». 15 из них установили или собираются установить в региональных центрах, 12 — в городах областного подчинения, 3 — в небольших поселках и селах, 1 — за рубежом. Надо уточнить, что памятники, открываемые в сельской местности, не всегда попадают в поле зрения СМИ. Из 31 памятника 9 посвящены персонам, т.е. преобладает идея общей памяти об участниках «СВО». 4 памятника посвящены лицам, известным в общенациональном масштабе. Погибшие по предположению президента РФ в результате игры с гранатой в самолете руководители ЧВК Вагнер Евгений Пригожин и Дмитрий Уткин удостоились зимой еще двух памятников, изготовленных методом «копипаста» (в столице Центрально Африканской Республики Банги и в Иркутске). Это уже пятый памятник, запечатлевший «Первого» с «Девятым» (позывные Пригожина и Уткина) вместе ( В Иркутске  20.01.2025). Тематически к нему примыкает монумент герою, известному исключительно в кругу «солдат удачи». Погибший в Мали в июле 2024 командир передовой группы 13 штурмового отряда ЧВК «Вагнер» Сергей Шевченко был удостоен памятника на родине в станице Бакинской (Краснодарский край) как «символ мужества, вписанный в историю железной стойкостью и кровью» ( Памятник  24.01.2025). В Одинцове (Московская область), недалеко от которого в результате террористического акта 22 августа 2022 погибла Дарья Дугина, ей собираются установить памятник рядом с парковым павильоном «Традиция». Выбор места объясняется тем, что в своих публикациях «журналистка, философ, общественный деятель, политолог» поддерживала «идеи традиционного общества» ( Памятник 17.12.2024). Не удалось найти сведений по каким причинам в городе Михайловске (Ставропольский край) решили увековечить Александра Захарченко, родившегося в Донецке и погибшего в 2018 от ранений, полученных в результате взрыва в кафе в центре Донецка ( На Ставрополье 12.12.2024). Прибывший на церемонию открытия председатель комитета Народного Совета ДНР по поддержке участников спецопераций Дмитрий Огилец считает, что память о «Герое Донецкой Народной Республики» имеет общенациональное значение: «Важно, чтобы молодое поколение помнило о героях нашей страны, которые своей преданностью и смелостью сохранили нашу культуру и идентичность» ( В Михайловске  11.12.2024). Тема «донецких» также нашла и обобщенное воплощение еще дальше от «Новороссии», в Саратове, где на площади Героев Донбасса установили одноименный монумент, представляющий «собирательный образ воина защитника Донбасса» в память «о подвиге жителей Донбасса, которые вынуждены были встать на защиту своей свободы, правды и великой русской культуры от преступного украинского неонацизма» ( Сегодня  09.12.2024). 4 погибших Героя России также удостоились персональных памятников. Описание предсмертного подвига является центральным элементом сообщений СМИ: «Пока жива память — живы подвиги героев СВО. Таких как Алмаз Сафин — парашютно-десантный взвод под его командованием во время оборонительных боев на Краснолиманском направлении удерживал врага» ( Аллею  24.02.2025); «Владислав Александрович Дорохин погиб в ДНР летом 2022 года. В районе села Егоровка 21 июня его разведотряд попал под обстрел врага. 21-летний гвардии матрос Влад Дорохин уничтожил десятерых противников, а когда БТР подбили из гранатомёта, парень прикрывал эвакуацию раненых товарищей. Расстреляв боекомплект, крымчанин зажал в руках две гранаты и, подпустив врага поближе, подорвал себя вместе с вражескими солдатами» ( Погибшему 23.01.2025); «Мингиян Лиджиев геройски погиб 31 августа 2022 года. Ему был 31 год. Он проявил беспримерное мужество во время одного из ключевых боев с превосходящими силами противника. Капитан принял решение прикрыть отход своего личного состава на запасные позиции. Несмотря на полученное ранение, он продолжал командовать подразделением и остался на позиции последним, ценой своей жизни сдержав наступление врага и предотвратив прорыв обороны» ( В Лагани 10.01.2025). Общие памятники «СВО» по-разному именуются прессой. Чаще всего памятники ставят «героям» (4 раза), «участникам» (5), «погибшим» (6).В Саранске в день Победы на площади Победы торжественно откроют памятник «воинам СВО» ( Памятник 14.01.2025). В Кургане собираются поставить памятник «бойцам СВО» ( Курганцам  27.01.2025). В селе Екатеринославка (Амурская область) планируют установить памятник «Защитникам Отечества» ( В Екатеринославке 16.01.2025). В репортажах СМИ все эти термины используются как синонимы. Мотивы скорби явственно прорываются сквозь цензуру. В Сургуте (ХМАО) установили архитектурный символ в честь погибших бойцов в зоне специальной военной операции, чтобы «в нашем муниципалитете появилось место, где можно почтить героев за их подвиг, в городскую мэрию обратились мамы погибших военнослужащих и их сослуживцы» ( В Сургуте 26.02.2025). В Краснодаре к трехлетию «Киева за три дня» приурочили открытие памятника погибшим с креативным названием «СВОим Героям». Мэр города Евгений Наумов объяснил, что траурный монумент не останется в одиночестве. «После Победы» он будет дополнен мемориалом триумфа: «Мы открываем памятный камень павшим участникам СВО в знаковом месте. <…> Теперь в Краснодаре есть место, где мы можем отдать дань памяти, как написано на памятнике, “СВОим Героям”. А после Победы обязательно выберем место, где будет стоять большой памятник всем, кто выполнял задачи на СВО» ( В Краснодаре 24.02.2025). В Москве также задумались о «большом памятнике» «героям СВО». Всероссийский конкурс эскизов организован фондом «Защитники Отечества» и Московским финансово-юридическим университетом при поддержке Федерального казначейства, Министерства науки и высшего образования России, Министерства просвещения России и Федеральной службы по финансовому мониторингу. Участникам конкурса предоставлена полная свобода творчества, но с одним условием: обязательно использовать «образ крыльев ангела». Смысл «образа» заключается в том, что крылья бесплотных духов, осознанно избравших путь послушания и служения Богу, «символизируют защиту от зла и тяжелых испытаний, а также поддержку и заботу близких людей. Ведь именно родные помогают нашим солдатам сохранять силу духа как в бою, так и дома, после сражений» ( Конкурс  28.01.2025). Т.е. по мнению устроителей конкурса, будущая победа над украинскими «аггелами» обеспечивается религиозно-семейными «традиционными скрепами». В Костроме также решили объединить идею защиты отечества с семейными ценностями. В овраге, специально переименованном по этому поводу в «Парк семей защитников Отечества», установили скульптурную группу «Семья защитников Отечества»: «Воин-десантник с женой и детьми, костромским кадетом и маленькой дочкой на руках, вышли на прогулку по родному городу. За плечами — война, а рядом — близкие люди. Вот такая живая сцена, в основе которой семейные ценности». При этом злые краеведы решили добавить в «симфонию» двух священных тем ложку дегтя, подпадающую под статью УК «за дискредитацию ВС РФ». Они напомнили, что два века назад данное место памяти имело плохую репутацию: «Там принимали своих клиентов костромички легкого поведения, и “докатиться до оврага” считалось для горожан “пределом падения”» ( Памятник  10.01.2025). Губернатор Ленинградской области Александр Дрозденко тоже считает, что памятник «героям СВО» должен намекать на «скрепы». Осматривая проекты, он предложил поставить фигуру военного с автоматом в проем перекладин в форме креста, и там она будет «просто сумасшедше смотреться» ( В Ленобласти 17.01.2025). Кроме того, в Пушкине будет построен 30-ти метровый «храм-воин» в честь Георгия Победоносца, посвященный «СВО». Вокруг храма разобьют аллею, которая также «будет посвящена бойцам, участвовавшим в спецоперации» ( Новые  02.04.2024). В контексте «СВО» создаются и «корпоративные» памятники. В Новороссийске (Краснодарский край) решили символизировать «поколения и историю военного сословия» казаков. На фоне барельефа с изображением Александра Невского (как бы предупреждающего агрессоров будущего: «Кто с мечом к нам придет…») мечтают установить скульптурную группу, состоящую из «старого казака, казака-бойца СВО и юного кадета» ( Команда  21.02.2025). В Калуге, где завод «Калужский Двигатель» производит двигатели для танков, решили воздвигнуть на пьедестал уже второй (!) танк Т-80, принятого на вооружение в 1976 ( Танк 20.02.2025), который плохо зарекомендовал себя в ходе полномасштабного путинского вторжения в Украину ( T-80 20.06.2022). В Донецке (оккупированная территория Украины) к Дню защитника Отечества приурочили открытие памятника «Героям-спасателям ДНР». Один из них — начальник пожарно-спасательного отряда Горловки Сергей Никитенко погиб 24 сентября 2024 во время тушения пожара после обстрела ( При тушении  24.09.2024). В Курганинске (Краснодарский край) тренер по тхеквондо Артур Мисакян собирается установить «памятный знак воинам-спортсменам, погибшим за Родину в годы Великой Отечественной войны и СВО» ( Тренер  14.02.2025). Совмещение памяти ВОВ и «СВО» — это центральная тема кремлевской пропаганды. Губернатор Курганской области Вадим Шумков приехал в родное селе Шастово, где вместо руинированного советского памятника «погибшим в Великой Отечественной войне землякам» был воздвигнут «общий памятник погибшим в войнах землякам»: «Разделение защитников Отечества на периоды военной истории существует у нас в головах. А у Бога, в вечности, все, кто защищал и защищает свою Родину во все времена, вне зависимости от того, как она называлась, все они герои» ( Глава 24.02.2025). В том же духе высказывался губернатор Пермского края на открытии памятника «участникам СВО» в Кунгуре, приуроченного к Дню защитника Отечества 23 февраля: «Это праздник, который объединяет многие поколения прикамцев. Тех, кто сражался на фронтах Великой Отечественной войны, защищал интересы Родины в локальных конфликтах, и тех, кто сейчас приближает нашу победу каждый день. Мы сегодня открываем памятник в дань уважения тем людям, которые сражались и сражаются в зоне специальной военной операции, а также в память о тех, кто отдал самое ценное — свою жизнь, защищая нашу Родину» ( В Прикамье  25.02.2025). В Волгограде объявлен конкурс на памятник «бойцам специальной военной операции, который планируется возвести у подножия Мамаева кургана» (В Волгограде  30.01.2025), т.е. у одного из главных мест памяти о войне с Гитлером. Таким образом «СВО» привязывается к ВОВ «по смежности». Осквернение памятников «СВО» — это постоянная тема новостей. В Кяхте (Бурятия) подросток «paди любимoй» copвaл цвeты c пaмятникa yчacтникy CBO ( Пoдpocтoк  27.01.2025). В Апшеронском районе (Краснодарский край) задержали «вандала, осквернившего могилу военнослужащего» ( В Апшеронском  21.01.2025). В Ярославле осквернили Воинское мемориальное кладбище: «Вандалы покрыли одну из стен граффити, оставив на ней нецензурное послание» ( Вандалы 13.01.2025). Глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин поручил доложить о ходе расследования уголовного дела в отношении мужчины, который повредил памятник «Защитникам Донбасса» в Нижневартовске (ХМАО) ( Бастрыкин  06.02.2025). Специфический вид вандализма возник в контексте «СВО» как на оккупированной территории Украины, так и в РФ, в отношении памятников, маркированных как «украинские». В Москве полицейские задержали женщину, разрушившую стихийный мемориал, созданный к третьей годовщине полномасштабного вторжения РФ в Украину, у памятника Лесе Украинке на Украинском бульваре. Свои действия она объяснила тем, что «мальчики погибают» ( В Москве  24.02.2025). В Луганске общественность озаботилась несоответствием памятника Тарасу Шевченко «общей концепции» сквера Героев Великой Отечественной войны. Но поскольку луганчане не хотят «уподобляться Украине и объявлять войну памятникам», был проведен онлайн-опрос общественного мнения «по вопросу переноса памятника поэту Тарасу Шевченко» ( Мнение  15.01.2025). Неизвестно были ли учтены результаты интернет-совета с народом, но вскоре врио главы оккупационной администрации города объявила, что «памятник Шевченко у нас останется на том же месте, на историческом месте» ( Памятник  16.02.2025). Т.е. в данном случае победил здравый смысл. А вот в Селидове (оккупированная часть Донецкой области Украины) советский памятник, открытый в 1976 «в честь 500-летия украинского казачества», был уничтожен вандалами, которые, вероятно, восприняли его как символ враждебной им украинской идентичности ( В Селидово 26.01.2025). Общенациональная культурная повестка ограничилась проектами памятников кинорежиссеру Алексею Балабанову, а также двум «рокерам»: Егору Летову и Юрию Хою. В Екатеринбурге комиссия по разработке памятника Балабанову забраковала 30 представленных эскизных проектов, назвав их «не отвечающими уровню кинорежиссера». Конкурс решили продлить ( В Екатеринбурге 12.12.2024). В Омске собираются вынести на общественное обсуждение эскиз памятника основателю и лидеру рок-группы «Гражданская оборона» Егору Летову в виде «нескольких магнитофонных кассет» ( Памятник 14.02.2025). Если Балабанов («Вы мне, гады, ещё за Севастополь ответите!») и Летов («Я — советский националист!» ( Егор Летов  26.11.2013)) своим «расчесыванием» постсоветского рессентимента вписываются в актуальную пропагандистскую повестку, то лидер группы «Сектор Газа» Юрий Хой (Клинских) не соответствует ей, как «эвфемистично» выразился журналист «особенностями репертуара» (Ср.: Эрлих-4 2024: 391). В ходе долгих обсуждений городская администрация приняла решение, что памятника знаменитому уроженцу Воронежа в городе не будет. Ограничились решением о создании «тематического общественного пространства» с включением в него и арт-объекта, посвященного группе «Сектор Газа» ( В Воронеже  19.12.2024).   Переименования   Топонимика: идеология против навигации Практическая функция топонимики — это ориентация в пространстве. С этой целью РЖД продолжает массовое переименование «безымянных» железнодорожных полустанков «такой-то километр», привязывая их к значимым объектам: «Новые наименования станут хорошими ориентирами для пассажиров и туристов, сделают карту магистрали более информативной» ( В Кузбассе 05.12.2024). Для надежной навигации топонимы должны не только отсылать к «брэндам» инфраструктуры, но и быть «проверенными временем». По мнению потребителей топонимов «устаревшее» название, данное в честь канувшей в Лету местной достопримечательности, служит более надежным ориентиром, чем топонимический «новодел», указывающий на сиюминутную реальность. Так в Новокузнецке (Кемеровская область) власти предложили переименовать «остановочный пункт» Лиза Чайкина на Хозцентр. Скорее всего, супермаркет Хозцентр «пробил» переименование, чтобы упростить навигацию для потенциальных клиентов. Но местные жители в подавляющем большинстве проголосовали на сайте городской администрации «против», прежде всего, потому что «старые названия красиво звучат, уже десятилетия », т.е. люди привыкли по ним ориентироваться, а торговые бренды приходят и уходят: «Опомнитесь, люди, не станет потом этого ХозЦентра — тогда что? Опять переименовывать? Деньги опять некуда девать  или других проблем в городе нет?» ( Администрация 11.02.2025). Примечательно, что идеологические мотивы покушения на священную память о героине ВОВ не упоминаются. Речь идет о практических задачах. В первую очередь, об ориентации и о затратах на переименование — во вторую. Тема бессмысленных с точки зрения местных жителей затрат постоянно возникает в ходе дискуссий о смене имен. Так волгоградский журналист пытается остудить зуд переименования у местных сталинистов: «Есть и сугубо прагматичный фактор, который нельзя не учитывать — это финансовая сторона вопроса. Переименование города повлечёт значительные затраты на изменение вывесок, документов, карт и других официальных материалов. В результате придётся пускать в ход средства, которые могли бы пойти на более насущные нужды» ( Культ  28.02.2025). Так в райцентре Новоаннинский (Волгоградская область) к 80-летию Победы решили переименовать переулок Школьный в честь маршала Рокоссовского. «Жители все против» такой траты средств, которые «могли бы пойти на более насущные нужды», поскольку «сам по себе переулок не асфальтированный, освещения нет никакого». Местное начальство собрало сход, чиновники начали приводить идеологические мотивы, указывая, что «это наш долг» увековечить память героического маршала. Но пронять «глубинный народ» ссылками на святыню ВОВ не удалось. Возмущенные жители «даже слово им вставить не дали. Все обозлились, засыпали их претензиями». Один из участников схода, который «тоже был против», так переволновался, что «ему стало плохо, он упал» и скончался до приезда медиков ( Спор  08.02.2025). Жители волнуются не только потому, что общественные средства можно потратить на «более насущные нужды». Переименование влечет смену всех документов, а это создает лишние хлопоты жильцам переименованных улиц. Чтобы не раздражать население инициаторы переименований идут на ухищрения. В Кирове, накануне переименования 7 улиц глава городской администрации обещал, что «кировчанам не придется возиться с документами, а также менять их» ( Переименование 29.11.2024). Сдержали ли отцы города свон обещание, выяснить не удалось. В любом случае несоответствие названия, скажем в документах о собственности, может создавать немалые проблемы жителям в будущем. В Красноярске местная епархия творчески подошла к тому, чтобы вернуть улице Горького историческое название Архиерейский переулок: «Изменения в обозначении адресации коснутся только административных зданий на улице, а жилым домам оставят прежний адрес» ( В Красноярске  12.12.2024). Предложенный компромиссный вариант, устраняет необходимость менять документы. Вместе с тем двойное именование улицы неизбежно породит проблемы с навигацией. Приведенные примеры показывают, что практическая функция топонимики постоянно подвергается идеологическим атакам со стороны различных политических сил и аффилированных с ними «общественников», которые с помощью именования символически «метят» территорию власти. Дать либо сохранить «идейно близкое» имя для тех, кто правит за ширмой ЕР, равносильно укреплению власти, а для тех, кто находится в как бы «оппозиции» (КПРФ, ЛДПР и т.д.), является чем-то вроде заявки на власть. Наметим главные топонимические «тренды» зимы 2024–2025: 1) Самый популярный из них можно назвать «скрепно-белогвардейским». Декларативная фиксация Кремля на «традиционных ценностях» приводит к тому, что во многих городах и весях идет или обсуждается возвращение дореволюционных имен; 2) Переименования той же советской топонимики, связанные как с героизацией путинского вторжения в Украину, так и с удалением «украинской» номенклатуры; 3) В этнических, т.н. «автономиях» советские места памяти заменяются «национально-ориентироваными»; 4) Канун 80-летия Победы привел к всплеску инициатив по переименованию Волгограда в Сталинград. Отказ от советской топонимической номенклатуры равносилен символическому поражению КПРФ, которая яростно выступает как против возвращения в Россию, которую мы потеряли в 1917 году (вопреки нарастающим православным обертонам в риторике партии бывших «научных атеистов»), так и против «этнократов» из автономий, поднявших руку на славное советское прошлое. Главными возражениями против переименований служат аргументы, что в ходе «СВО» — превентивного ответа на неминуемое нападение агрессивного блока НАТО нельзя раскачивать «русский корабль», и нельзя подражать «украинским нацистам», уничтожающим советские места памяти. При этом зюгановцы понимают, что им не с руки протестовать, когда советские имена стираются ради памяти «героев СВО». Замену «хрущевского» Волгограда именем «генералиссимуса Победы» партия сталинистов, разумеется, приветствует и активно продвигает.   Возвращение в досоветское прошлое Самое древнее возвращенное наименование (из эпохи Средних веков) это Ростов Великий. Так ныне официально именуется город Ростов Ярославской области ( Путин  28.12.2024). В Кирове переименовали семь улиц с «советскими» названиями. Как объяснил городской депутат от фракции ЛДПР необходимо переименовать улицы, «которые названы в честь исторических личностей с неоднозначной репутацией (имеются в виду революционеры, прежде всего, «нерусские». — С.Э. ) и организации (имеется в виду Международная организация помощи борцам революции (МОПР) — С.Э. ), которая сейчас была бы точно запрещена в России» ( Переименование 29.11.2024). Пяти улицам из семи вернули исторические названия: улицу Володарского переименовали в Никитскую, Розы Люксембург — в Морозовскую, Урицкого — в Успенскую, Дерендяева ( А был 10.09.2012) [i]  — во Всесвятскую, Карла Маркса — во Владимирскую ( Гордума 19.12.2024). Совет ветеранов Коминтерна (имеется в виду канувший в Лету кировский комбинат имени Коминтерна) потребовал «вернуть взад» советские названия. Ветераны предположили, что предки инициаторов переименования советских названий «были сторонниками царской России»: «У этих “переименовальщиков” нет корней на Кировской земле, они пришлые “без роду и племени”. Не может человек, чьи предки всю жизнь прожили на улице МОПРа, переселить их души на тюремную улицу». Составители обращения привели стандартные аргументы противников переименований, которые «несут провокационную угрозу единству и сплочению общества, а также потребуют дополнительных финансовых затрат». Обращение имело частичный успех, депутаты — «сторонники царской России» решили «временно отложить» переименование улиц Маклина и МОПРа в Бутырскую и Острожную ( ИА Красная  19.01.2025). В Кирове опасаются, что «белогвардейцы» не остановятся на большевиках и доберутся до сосланного в Вятку «дворянского революционера» Герцена. Бывший заместитель председателя областного правительства Андрей Маури встревожился, когда узнал, что «премию имени Александра Герцена, имя которого носит старейшая областная научная библиотека, вручать в 2025 году не будут». Он беспокоится, что «переименователи-отменяльщики» покусятся и на наименование библиотеки. В качестве оберега от злопыхателей, которые дискредитируют автора «Былого и дум», именуя его «Ходорковским 19 века», отставной чиновник привлекает цитату из историка Путина: «Может быть, как раз для таких оптимизаторов наш президент Владимир Владимирович Путин сказал: Колокол, в который звонил Герцен, еще долго будет нужен в нашей стране». ТГ-канал «Вятская интеллигенция» использует в качестве магической защиты «святые» имена «участников СВО, ветеранов Великой Отечественной войны», для которых «Герценка — символ культуры и истории вятского края» ( Герценку  05.02.2025). Если в Кирове инициаторами возвращения к имперской топонимике выступают депутаты городского совета, то в Твери тон задают неравнодушные граждане из «Тверского союза православных мирян», регионального отделения «Союза дизайнеров России». Их всех возглавляет «биг мэн» — член Геральдического Совета при Президенте Российской Федерации Владимир Лавренов. На заседании Общественной палаты города «переименователи-отменяльщики» предложили вернуть улице Советской название «Миллионная» или «Екатерининская», «в честь Екатерины Великой, стараниями которой был создан уникальный архитектурный облик Твери, сохранившийся до наших дней». Председатель палаты «пояснил, что переименование — сложный дискуссионный вопрос, и, в случае поддержки конкретных предложений большинством членов палаты, организация выступит с инициативой в адрес главы города» ( В Твери  26.12.2024). Другая «группа активных граждан» обратилась с официальным письмом в Общественную палату Твери, направленным против инициативы переименования, используя стандартный аргумент противников «возвращения имен»: «Эта инициатива вызовет раскол в городском сообществе» ( В Твери  28.01.2025). Не только в Твери попытки «белогвардейских» атак на советский символический капитал пока не увенчались успехом. Так, администрация Комсомольского сада в Волгограде объявила конкурс на новое название подведомственного объекта. Новость о переименовании «вызвала волну негодования горожан, которые начали задавать неудобные вопросы руководству города». В результате чиновникам пришлось объявить, что их неправильно поняли ( Волгоградцы 04.12.2024). Поскольку речь идет не о переименовании улицы, ведущему к неизбежной смене персональных документов, то можно предположить, что в данном случае победила ностальгия пожилых волгоградцев. Для успешного топонимического сопротивления граждане нуждаются в «руководящей и направляющей» силе. Поэтому, обычно в авангарде борьбы с переименованиями идут коммунисты. В Марксе (Саратовская область) местные власти решили похоронить несбыточную мечту философа, чье имя носит город, и предложили переименовать улицу Коммунистическую в честь первого секретаря Марксовского горкома КПСС (!), Героя Социалистического труда Ивана Петровича Кузнецова. В КПРФ идея переименовать абстрактную Коммунистическую в честь конкретного коммуниста не нашла понимания ( На заседании  28.01.2025). В бой вступила депутат ГД РФ Ольга Алимова, осудившая отцов города за овладевший ими «зуд с переименованием улиц»: «Когда против нас ведется борьба коллективного Запада, а внутри страны и без того хватает проблем, местные власти занимаются уничтожением советского наследия». Аргумент «нельзя раскачивать лодку», когда враги атакуют миролюбивую Российскую Федерацию, является косвенным обвинением местных властей в пособничестве врагам России. Скорее всего, именно он повлиял на решение чиновников отказаться от переименования, а не мнение местных жителей, которые «высказались за сохранение исторической справедливости» ( Саратовский  28.02.2025). Непонятно в чем в может состоять «историческая справедливость» применительно к улице с историческим названием Набережная бывшего Екатериненштадта/Баронска/Екатеринограда, основанного в XVIII веке немецкими переселенцами, потомки которых были депортированы в 1941( Екатериненштадт  б.д.)? В Усть-Лабинске (Краснодарский край) члены КПРФ, несмотря на то, что большинство из них истово крестится, не выпуская из руки партбилета, вступили в бой с представителями РПЦ: «В Свято-Троицком храме Усть-Лабинска собирают подписи за переименование улицы Демьяна Бедного, на которой стоит городской храм преподобного Сергия Радонежского. Инициаторам не нравится, что церковь находится на улице “безбожника”. Предлагают улицу назвать — Соборной». Коммунисты борются за память автора «антиклерикальных произведений», в том числе и потому, что другой стороной церковь выходит на улицу Коммунистическую и после ликвидации улицы Бедного неминуемо настанет ее черед. По мнению руководства местного отделения КПРФ, «инициатива верующих ущемляет права части жителей Усть-Лабинска, которые не хотят, переименований улиц Демьяна Бедного, Коммунистической и других, названных именами героев советского периода истории России» ( РПЦ и коммунисты  19.02.2025).   «Белогвардейцы», засевшие в Кремле, не испытывают пиетета в отношении большинства «ленинских большевиков». Но есть одно исключение — святой покровитель организации, в которой начинал свою карьеру «разведчик» Путин — Феликс Дзержинский. Ему не только, как уже говорилось, ставятся новые памятники. Память о нем сохраняется в названиях улиц. Примечательно, что глава Тюмени Максим Афанасьев посчитал необходимым успокоить «кураторов» и опроверг слухи о переименовании улицы Дзержинского. Название «Садовый бульвар» получит лишь особая туристическая зона улицы Дзержинского, где «расположены памятники деревянного зодчества», т.е. будет «топоним внутри топонима». Афанасьев подчеркнул, что наименование «улица Дзержинского» имеет «глубокие исторические корни и обоснованно с точки зрения истории и культуры Тюмени» ( Глава  11.01.2025). Возможно под «глубокими историческими корнями» подразумевается основанная еще в XVIII веке Тюменская пересыльная тюрьма, которая «была предназначена для содержания в основном политических заключенных» ( Музей  14.07.2022).   Переименования в контексте «СВО» Пока не так много улиц названо в честь «героев СВО». Скорее всего, это связано со значительными расходами городского бюджета и хлопотами по смене документов для жителей переименованных улиц. Но в старинном городе Ржеве (Тверская область) за ценой не постояли. Уже три улицы получили имена «героев СВО». И здесь в жертву, прежде всего, принесли иностранных революционеров Маркса и Жореса, а также почему-то улицу Школьную. Глава Ржевского округа Роман Крылов объяснил, почему было принято решение о переименовании: «Мы поддерживаем инициативу о переименовании улицы не для себя и не для инициативой группы. Мы делаем это для того, чтобы пацанёнок, который живет на этой же или на соседней улице, понимал, что есть у нас улица Николая Логинова. И чтобы этот пацанёнок задумался, а кто такой Николай Логинов? Спросил об этом у родителей, в школе. И чтобы ему рассказали, что это человек, который занимался спортом, тоже ходил в школу, а ещё прыгал с парашютом. А когда государству понадобилась помощь, он, не раздумывая, первый пришел в военкомат. Да, улица будет носить имя Артура Тулякова, парня-танкиста, добровольца. Улица будет носить имя Героя России Александра Фролова. И будет улица Николая Логинова. Это простые парни, которые сегодня создают историю» ( Глава 30.01.2025). В Твери «скрепоносцы» давно мечтают приговорить к смертной казни память о Софье Перовской, первой русской женщине, повешенной по решению царского суда. А тут и повод подвернулся. В связи с тем, что «2025-й год объявлен в России Годом защитников Отечества» предлагается дать названия «Проспект Героев» улице, носящей имя цареубийцы ( В Твери  26.12.2024). В Кирове с инициативой сменить имя улицы, названной в честь антивоенно настроенного иностранца Карла Либкхнета на патриотическое — Защитников Отечества выступили «ветераны вооруженных конфликтов и СВО». По их мнению, такое имя «соединит историю нашей страны: от подвигов Великих Князей до современных героев». С поддержкой инициативы ветеранов выступила депутат Кировской гордумы от ЕР Татьяна Аблонская. Она, похоже, вспомнила про открытие доктора исторических наук Мединского по поводу «лишней хромосомы»: «Историческая память у нас генетически заложена и очень важно нести эту информацию из поколения в поколение, помнить своих героев, помнить своих защитников» ( Улица 30.11.2024). Депутат Кировской городской Думы от ЛДПР Денис Ерохин считает, что на улице Карла Либхнета отсутствуют дистанции огромного размера, соответствующие званию Защитников Отечества и предложил дать это сверхзначимое имя «более значимой улице» — нынешнему Октябрьскому проспекту. «На ней находятся оборонные предприятия. Там же находится танк, и есть аллея от танка до ЦУМа». А улице Карла Либкнехта, которую ранее решили переименовать в Защитников Отечества, по мнению Ерохина, стоит вернуть историческое название — Кузнецкая: «Название такое созвучное, и улица такая, достаточно историческая» ( Октябрьский  28.02.2025). Разумеется, что памятнику танку будет комфортнее стоять на проспекте Защитников Отечества, но при этом с карты Кирова будет стерто сакральное для членов КПРФ имя Октября. Похоже, что именно к теме переименований сводятся политические разногласия двух «оппозиционных» сил современной России — КПРФ и ЛДПР. Революционеры Маркс, Жорес, Либкнехт не единственные иностранцы — жертвы «СВО». Нападение агрессивного блока НАТО привело к топонимической репрессии против классика литовской литературы Кристионаса Донелайтиса. Музей его имени в Калиниградской области был переименован в «Литературный музей в поселке Чистые Пруды». Литовский президент Гитанас Науседа нанес ответный удар: «Как бы Россия ни старалась, Караляучюс никогда не станет Калининградом!» ( Президент  10.01.2025). Президент страны, получившей город Вильно в результате последствий пакта Молотова-Риббентропа, сгоряча не заметил, что, осудив подобным образом «очередную неприемлемую попытку переписать историю», он тем самым поставил под сомнение решения Тегеранской и Потсдамской конференций. Еще один «натовец» чуть не пострадал от рук «Ветеранов России». Они выступили с инициативой переименовать в честь народного артиста России Николая Расторгуева улицу имени фронтмена группы «Нирвана» Курта Кобейна. Оказывается, есть такая в поселении на урочище Зыковское Поле неподалеку от деревни Ельники в Добрянском округе Пермского края. Ветераны объяснили, что Кобейн мало что «англосакс», так еще отличался «зависимостями и сомнительной репутацией»: «Его образ жизни трудно назвать примером для подражания. Название улицы в его честь вызывает вопрос: действительно ли это отражает ценности и приоритеты нашего общества? Николай Расторгуев, напротив, является одним из ярчайших представителей российской культуры. <…> Его песни — это гимн любви к Родине, вдохновляющий поколения. Они стали неотъемлемой частью российского культурного наследия» ( Жена  18.01.2025). Такова специфика российского патриотизма, что защищать родину вдохновляют люди, от армии «откосившие». Расторгуев исповедовался журналистам, что он от армии не «косил», а просто «не прошел медкомиссию», хотя ждал призыва и мечтал попасть «в серьезные войска, типа ВДВ» ( Армия 15.05.2024). У тех, кто служил в советской армии и видел тех, кого  медкомиссии признавали «годными к строевой», откровения Расторгуева могут вызвать разве что улыбку. Удивительным образом отклонена попытка «свошного» именования в Тамбове. Член местного отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Александр Архипов выступил с инициативой назвать безымянный сквер в честь героев Донбасса. На самом деле сквер имеет неофициальное наименование «французский» из-за установленного здесь памятника военнопленным-французам, в основном жителям аннексированных нацистской Германией Эльзаса и Лотарингии, «погибшим на тамбовской земле во время Великой Отечественной войны» от недоедания и болезней. При установке в 2012 памятник рассматривали «как символ русско-французской дружбы»: «Однако в современных геополитических реалиях часть общественности посчитала, что о дружбе теперь не может идти и речи, а памятник, можно сказать, поставлен французским фашистам». Поэтому идея переименования «прозападного» сквера в пространство имени российских защитников Донбасса нашла сторонников. Но в городской Думе инициатор переименования не нашел понимания: «Законодатели подчеркнули, что к увековечиванию памяти участников специальной военной операции подходить нужно всесторонне и осознанно. <…> Переименовать же сквер, давно получивший свое “народное” имя, посчитали решением необоснованным и спонтанным» ( Гордума  24.02.2025). В нынешнем контексте решение сохранить неофициальное название в честь «нацистских коллаборантов» не может не удивлять. В коллекцию жутковатых курьезов можно включить неудачную попытку переименовать спортивный зал в городском поселении Атамановское (Забайкальский край) в честь летит-летит ракеты Орешник. С таким предложением выступил диванный патриот на встрече с главой края Александром Зотовым, который назвал идею «блестящей». Администрация поселения провела интернет-опрос, в ходе которого 80% участников выступили за старое название ( В Забайкалье 13.12.2024). Не удивительно, что в контексте «СВО» проводится и обсуждается уничтожение украинского топонимического «следа». Имя покойного Романа Виктюка, хоть и гражданина России, но урожденного «западэнца», к тому же еще с «неправильной» сексуальной ориентацией, насаждаемой с враждебного Запада, было недавно «декоммеморировано». Идеологически мотивированное переименование московского театра Романа Виктюка побудило журналиста спросить «как вам это понравится» у экс-директор этого театра Ирины Апексимовой. «А как я могу к этому относиться? Он называется теперь Театр — Сцена “Мельников”? Прекрасно. Замечательно», — ответила актриса ( Апексимова 29.01.2025). В оккупированном Донбассе идет война с топонимическим наследием «украинских неонацистов». Так «глава ДНР» Денис Пушилин заявил, что украинский Торецк «это теперь, по-прежнему, настоящий русский город (курсив мой — С.Э. ) Дзержинск». Но в «русском городе» не всем нравится советское название с честь большевика польского происхождения. Предлагается вернуть «царское» название Щербиновка, прежде всего, потому, что «ставить равно между советским и русским исторически и концептуально некорректно от слова совсем». Автор статьи в националистическом порыве даже поднимает руку на кумира турбопатриотов Сталина, напоминая, что тот на XII съезде РКП(б) назвал «решительную борьбу с пережитками великорусского шовинизма» первоочередной задачей партии. В результате проводилась политика коренизации, «которая на Украине стала украинизацией, и привела к такому разгулу крайне националистических настроений в УССР, что русских там пришлось спасать уже тогда. Поэтому Дзержинск не имеет никакого отношения ни к чему русскому» ( Почему  08.02.2025). Разумеется, что это предложение русского националиста не имеет шансов, так как для правящих Россией «спецслужбистов» Дзержинский — это не враждебный поляк, а священный покровитель их «ордена меченосцев». Несмотря на то, что этнолог Путин считает русских и украинцев одним народом, депутат Госдумы от Калужской области Геннадий Скляр (фракция ЕР) выступает за смену нагруженных украинством наименований Киевского вокзала и Киевского шоссе топонимами в честь русского города Брянска. Почему именно Брянска? Депутату, видимо не доложили, что вокзал именовался Брянским до 1934 года. Поэтому, Скляр пошел другим весьма замысловатым путем и сообщил, что на мысль переименования его натолкнуло изучение «истории Брянского фронта, который просто неразделим с Великой Отечественной войной». По мнению депутата, «в преддверии празднования 80-летия Победы очень важно напомнить о невероятных подвигах наших военных. К тому же очень бы хотелось, чтобы наши ребята с СВО возвращались домой именно по Брянскому шоссе на Брянский вокзал» ( Геннадий Скляр  05.02.2025). Журналист предположил, что Скляру «кажется, по душе лавры американского президента Трампа» ( Калужский  04.02.2025). Действительно, забавный «тр е ндёж» возник после того как президент США начал свой « писдил ». В результате не только термин «англосаксы» исчез из пропагандистского обращения, но появились и другие карикатурные проявления «русско-американской дружбы». Инициатива «друга Дональда» по переименованию Мексиканского залива в залив Америки впечатлила Дениса Буланова, который является депутатом Саратовской областной думы от КПРФ. Он обратился в Росреестр с просьбой провести экспертизу для «возвращения Чёрному морю его исторического названия — Русское море»: «Именно здесь русские князья устанавливали торговые пути, зарождалась русская дипломатия, здесь ковалась геополитическая мощь», но стародавнее название моря, «овеянное славой и омытое кровью, было утрачено». При этом он сослался не только на «мировую практику» нового друга России и на «Повесть временных лет», но и на «самого»: «Владимир Владимирович Путин подчёркивал важность использования достоверных русских названий в официальных документах и картах. В 2018 году он поручил создать атлас мира с достоверными русскими названиями» ( Зачем  23.01.2025). Если Буланов замахнулся на целое море, то также вдохновленный Трампом-переименователем научный директор Российского военно-исторического общества Михаил Мягков ограничился Финским заливом. По его мнению, Санкт-Петербург «является самым большим городом на берегу залива, поэтому логично будет, чтобы его название было связано с этим населенным пунктом» ( Хотят  31.01.2025).   «Национальное возрождение» автономий В национальных автономиях также отказываются от революционных имен, но при этом не хотят возвращаться в царское прошлое. Здесь просматривается тенденция активизации этнической памяти. В Якутске своеобразно решили «соблюсти баланс» русской революции и этнических ценностей, переименовав часть (!) площади Ленина в площадь Республики. С таким предложением выступил глава Якутии Айсен Николаев. Сторонники переименования склонны к компромиссу с памятью об основоположнике «ленинской национальной политики», благодаря которой были сконструированы многие современные российские этносы. Они подчеркивают, что «площадь Ленина сохранится в ее исторической части, где находится памятник Ленину», возле которого коммунисты традиционно проводят свои мероприятия. Частичное переименование позволит «сохранять культурную идентичность, ценить вековые традиции нашего народа» и передавать «эти ценности будущим поколениям» ( Переименование  31.01.2025). Т.е. будущее за этноориентированными ценностями. Местное отделение КПРФ выступило с протестом, приравняв Николаева и его сторонников к «украинским неофашистам и бандеровцам»: «Мы, коммунисты Якутии, хотя живем очень далеко от центра нашей Родины, но на себе ощутили борьбу украинских неофашистов и бандеровцев по сносу памятников советской эпохи, переименованию площадей и улиц. <…> Всех жителей республики просим встать на защиту своей истории» ( В Якутске  27.12.2024). «Безродным» интернационалистам ответили коренные «жители улусов»: «Осенью 2024 года мы с нетерпением ждали, какой будет обновленная центральная площадь Якутска. Думаю, многие были рады увидеть на ней образы, символизирующие особенности нашей республики: сэргэ ( Сэргэ  б.д.) [ii] , алаас ( Алаас  б.д.) [iii] , вечная мерзлота… И уже, стоя на этой площади, можно понять: да, это площадь именно нашей республики, нашей Якутии». Жители улусов ценят «неустанный труд советского народа». Поэтому «в знак уважения и благодарности на исторической части площади сохранится реставрированный памятник и название “Площадь Ленина”». Но уважительно отношение к коммунистическому прошлому не должно перечеркнуть этническое будущее якутской нации: «Площадь Республики необходима для единства духа, сплочения вокруг национальной идеи (курсив мой — С.Э. ), для нравственного воспитания молодежи, подрастающего поколения» ( Мнение  08.02.2025). Председатель КПРФ Зюганов не согласен с тем, что у площади Ленина отщипнули часть сакрального пространства. Он обрушился на главу Якутии, который по мнению главного коммуниста «проводит “ельцинскую политику”, которую одобряли “цэрэушники”-американцы». Типовой аргумент коммунистов состоит в том, что переименователи «раскалывают общество и наносят огромный вред сплочению и единству, к которому призывает президент». Зюганов призвал Николаева «посетить Татарстан, где, по его словам не было ни одного переименования, и вообще восстановили все, что связано с Лениным, и поучиться у Минниханова» ( Зюганов  01.02.2025). На самом деле в вотчине Минниханова не только приговорили к сносу «по согласованию с местным отделением КПРФ» один из памятников Ленину в Чистополе ( Вождь  25.01.2023), но также подумывают об этнически мотивированных переименованиях. В Казани общественность предлагает переименовать парк Урицкого в честь советского писателя Туфана Миннуллина: «Главный аргумент сторонников переименования: революционер Урицкий не имел никакого отношения к Казани, тогда как Миннуллин — “наше все”». Одни противники этой идеи усматривают покушение на революционное историческое наследие: «Если позволим стереть имя Урицкого, дальше могут зазвучать требования изменить названия улиц Баумана, Дзержинского, Маркса» (краевед Алексей Клочков). Другие обеспокоены разрушением «межнационального согласия»: «Ведь получается, что требуют переименовать парк, названный в честь еврея, назвав его в честь татарина. <…> Перекосов в пользу татарских названий в Казани много» (краевед Ян Гордеев). Член топонимической комиссии исполкома Казани Фарида Забирова успокаивает и первых, и вторых: «Задачи зачистить город от имен революционных персонажей не стоит. Что касается русских и татарских названий, то я вхожу в топонимическую комиссию 25 лет и мы всегда стараемся соблюдать баланс» ( Работал  18.12.2020).   Топонимическая Сталинградская битва Настойчивое стремление сменить позднесоветское название демонстрирует часть российских граждан, мечтающих вернуть городу на Волге имя Сталина. Причем эта тема часто волнует иногородних. Житель Краснодара «в свете наступающего в 2025 году 80-летия победы советского народа в Великой Отечественной войне» придумал как примирить просталинское меньшинство волгоградцев с противниками переименования. Все просто! Сталинградом надо назвать только территорию вокруг Мамаева кургана. Проект продуман в мельчайших деталях: «На входе на лестницу предлагается установить обелиски с датами начала и окончания Сталинградской битвы, на места, занимаемые киосками с мороженым и напитками, подвинув киоск “Сувениры”». Переименование вкупе с перестановками «привлекут внимание всего народа и поднимут патриотизм и гордость за свою Родину и боевой дух бойцов на СВО, а так же создадут положительный резонанс во всем мире» ( Смелую  15.12.2024). Намеченная краснодарским прожектером тема «СВО» получила персональное воплощение в дискуссиях по поводу переименований «волжской твердыни», когда «участник специальной военной операции» обратился к «верховному» с видеообращением: «Уважаемый Владимир Владимирович, в год защитника Отечества я, как участник специальной военной операции, прошу вас вернуть моему городу его историческое имя — Сталинград. Это будет данью памяти нашим дедам и символом победы для будущих поколений» ( Участник  31.01.2025). Вслед за этим обращением «бойца СВО» его сторонники создали в своём Telegram-канале опрос на эту тему: «Количество дизлайков и негативных реакций на переименование было красноречивым и в 10 раз превышало число положительных эмодзи. Однако чуть позже активизировались боты, после чего произошла массовая накрутка лайков за идею переименования. В результате к вечеру число согласных на возвращение имени Сталинград оказалось в полтора раза больше» ( Голоса  31.01.2025). Организация «Союз народного сплочения» предложила провести 2 февраля 2025 года не виртуальный, но реальный референдум о возвращении городу-герою его исторического названия. Активисты направили соответствующее обращение президенту России, руководству Волгоградской области и обеих палат парламента. А ранее «союзников» с подобным предложением при визите в Волгоград выступила глава Лиги безопасного интернета Екатерина Мизулина-«деды воевали» ( Участник 31.01.2025), на что местные жители ответили риторическими вопросами: «А какое она вообще имеет отношение к Волгограду?» и «Она из своего кармана будет оплачивать смену всех табличек?» ( Волгоградцы 03.11.2024). Не только серийная доносчица Мизулина, но и богатые тоже плачут о переименовании Волгограда. Среди них волгоградский миллиардер Михаил Грачев: «По поводу переименования Волгограда в Сталинград. Я за, потому что часто бывал за границей, раньше часто, сейчас реже, конечно, и когда представляюсь, и в Германии, в той же Чехии, в Америке часто спрашивали: “Откуда вы?”, я говорил: “I'm from Volgograd”, они не понимали, что это. Тогда я говорил: “I'm from Stalingrad”, и все как один говорили: “Да-да, я знаю, Сталинград”» ( Миллиардер  10.02.2025). Миллиардеру, который «часто бывал за границей», ответила краевед Анна Степнова. Она, во-первых, указала, что логика «патриота» в действительности является «низкопоклонством перед Западом»: «Почему сторонникам переименования так важно, чтобы город знали за рубежом — что от этого изменится в жизни простых волгоградцев?» Дочь-«космополитка», конечно, за папашу-«патриота» не ответчица, но Степнова решилась на запрещенный удар по миллиардеру «ниже пояса». Она усомнилась в том, что «Грачев, отправляя дочь жить и учиться в Дубай, изучил историю ОАЭ и сделал такой выбор на основе великих исторических событий, происходивших в этом государстве». Третий выстрел Степновой был «контрольным в голову»: «Она также вспомнила, как многие туристы едут в Краснодар, чтобы посмотреть парк местного бизнесмена Сергея Галицкого, и призвала Грачева похожим образом вписать свое имя в историю города: Поверьте, это доставит вам намного больше радости, чем замена табличек на въезде в город» ( Доча  13.02.2025). Выступающие анонимно волгоградские журналисты пытаются остудить пыл переименователей. Статья начинает ссылкой на президента: «Ещё в 2002 году Владимира Путина спросили, что он думает на этот счёт, на что президент ответил, что такой шаг может породить подозрения в возрождении сталинизма в России, а это вряд ли пошло бы на пользу стране». А завершается мнением покойного лидера ЛДПР: «Владимир Жириновский в 2017 году тоже выступал за переименование Волгограда в Сталинград ради дани уважения участников Сталинградской битвы. <…> Однако через несколько месяцев политик изменил мнение и заявил, что поддерживает возвращение исконных названий городов по всей стране, поэтому Волгоград следует переименовать в Царицын» ( Культ  28.02.2025). Одни сталинисты мечтают «реставрировать» имя Сталина в названии города, другие, а именно член научного совета РВИО профессор Алексей Плотников, предлагают стереть имя одного из самых страшных сталинских преступлений. Ставится задача «инициировать переименование, точнее возвращение исторического названия мемориальному комплексу, который расположен в Козьих Горах. Почему он называется Катынь, когда это Козьи Горы? Он так называется специально так же, как и специально установленный там и не согласованный с российскими властями, без получения официального разрешения, помпезный, отвратительный, русофобский мемориал» ( Переосмысление  11.12.2024). Мы видим, что большинство проявлений исторической политики: высказывания политиков всех уровней, воздвижение памятников и переименование топонимов — строятся вокруг «аттрактора СВО», в воронку которого затягивается основная часть дискурса власти. [i]  Примечательна история улицы Дерендяева, названной так в 1923, якобы, в честь рабочего, сосланного в Вятку за революционную деятельность и расстрелянного царским режимом в годы революции 1905–1907. Сведений о сосланном большевике местным краеведам найти не удалось. Но обнаружился 15-летний вятский эсер Михаил Дерендяев, которого суд направил в колонию для малолетних преступников за участие в перестрелке с солдатами в 1905. См.: А был 10.09.2012 — А был ли Дерендяев? URL: https://bnkirov.ru/news/materialy-gazety/a_byl_li_derendyaev/ [ii]  Считается, что у сэргэ древнее происхождение, по преданию, первый столб-коновязь поставил человек по имени Хатыы в 17-м веке. Хозяйственные сэргэ ставили возле юрты. Обрядовые сэргэ ставили, отмечая важные события, например, после уплаты калыма муж привозил жену домой, и возле юрты ставили сэргэ невесты. Сейчас обрядовые сэргэ в семьях не ставят, этот обычай утерян после 1917 года. Теперь обрядовые сэргэ ставят в местах встречи якутского нового года – на лугах и алаасах, где проводят ысыах. Ритуальные сэргэ устанавливали в царское время у могил, функциями таких сэргэ было оберегать покой умершего. Также ставили сэргэ холжуга (хоолдьуга), куда привязывали жертвенный скот на похоронах. Информационные сэргэ ставятся как отметки административных границ муниципалитетов, а также со времен Советской власти в Якутии – как памятный знак даты или события. Например, можно встретить в селах сэргэ, установленные в честь победы в Великой Отечественной войне, на которых отмечен год победы и год установки сэргэ. На таких сэргэ могут быть сверху вырезаны тотемные животные улуса, например, орел. См.: Сэргэ б.д. — Сэргэ. URL: https://livingheritage.ru/brand/respublika-saha-yakutiya/serge [iii]  Алаас, алас (круглое поле или круглый луг в лесу); поляна. См.: Алаас б.д. — алаас. URL: https://sakhatyla.ru/translate?q=%D0%B0%D0%BB%D0%B0%D0%B0%D1%81 "Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.

Книга издана: CHARLES UNIVERSITY, KAROLINUM PRESS PRAGUE, 2023. 228 р. Аннотация:  Рецензируемая коллективная монография сосредоточена на актуальных вопросах наследия, памяти, прошлого как травмы и основы идентичности. Это междисциплинарное исследование подобно мозаичному полотну выстраивает перед читателем картину рефлексии о концепте памяти в пространстве Центральной и Восточной Европы.   Ключевые слова: память, Центральная и Восточная Европа, травма, идентичность.   Автор : Ольга Александровна Касьянова, кандидат филологических наук, независимый исследователь, E-mail: enjolrasgrantairealive@gmail.com   Olga Kasyanova   REVIEW:  ALENA MARKOVA, AND MARIIA KUZNETCOVA (EDS.) MEMORY OF CENTRAL AND EASTERN EUROPE. PAST TRAUMAS, PRESENT CHALLENGES, FUTURE HORIZONS. CHARLES UNIVERSITY, KAROLINUM PRESS PRAGUE, 2023. 228 p.     Abstract.  The reviewed collective monograph is focused on the current issues of legacy, memory, past as both a trauma and a base of the identity. This interdisciplinary research builds a mosaical picture of reflection about the concept of memory in the Central and Eastern Europe space.   Keywords:  memory, Central and Eastern Europe, trauma, identity.   Corresponding author:  Olga Kasyanova, PhD (candidat philologicheskih nauk), independent researcher, E-mail: enjolrasgrantairealive@gmail.com   Коллективная междисциплинарная монография «Memory of Central and Eastern Europe. Past traumas, present challenges, future horizons» рассматривает концепт «память» в преломлении разных нарративов и трёх временных перспектив — прошлого, настоящего и будущего. Для меня как читателя стало ценным, что монография сочетает самые разные тексты, подходы, рассматривает память, воспоминания, воссоздание чужой истории, мемориальные техники. От памятников и муралов до инстаграма и беллетристики — таков охват этого сборника, открывающего целый мир рефлексии о прошлом. Монография состоит из трёх частей: «Коммеморация в публичном пространстве», «Память наций и переосмысление истории», «Память и историческое повествование». В первой части исследуется трансформация городского пространства в lieux de mémoire по Пьеру Нора. Так, в статье Марии Кузнецовой «Трансформация городского пространства исторической политикой в пост-социалистической России» (здесь и далее — пер. Ольги Касьяновой) читатель находит важнейшую проблему насильственного насаждения «правильной» истории в публичном пространстве города. Автор статьи отмечает особенность городского пространства: «Город выступает как коллективный опыт, где исторические и общественные ассоциации играют огромную роль в определении городского пространства. Памятники играют роль маркеров, которые придают части города символическое значение» (с. 23). Статья погружает нас в историю памятников Сталину — от их повсеместного появления, последующей борьбе с ними, затем к возвращению дискуссии о великом или ужасном СССР при Сталине и, наконец, к новой волне памятников этой эпохе. Как отмечает автор статьи, город становится ареной идеологической борьбы, трансформации истории через визуальные образы. Однако сложно без уточнений согласиться с утверждением: «…память о советских временах — один из главных инструментов исторической политики в России» (с. 31). Память об СССР при Сталине в данном случае тоже специфически изменена. Сталин становится культурным героем, а времена Союза — мифологическим «Золотым веком», и все противоречия этому агрессивно уничтожаются. В пространстве города расположено и исследование Петера Бухмюллера (Peter Buchmüller), посвящённое Будапешту и Будапештской коллегии адвокатов. Это узкоспециальное, а потому особенно любопытное исследование отношения к жертвам среди евреев во время Второй мировой войны на советском послевоенном пространстве. Автор статьи отмечает, как нетипичную инициативу то, что Коллегия предложила увековечить память всех погибших членов сообщества, не делая различия между жертвами Холокоста и погибшими на фронте. Они должны были быть вместе перечислены поимённо. История начинается 1 июля 1947 года, когда Коллегия выразила намерение поставить памятник жертвам нацизма из числа своих членов. Однако за этим стоит давняя и сложная история евреев-юристов в Венгрии, антисемитской политики, нацистских чисток, в результате которых больше шестисот будапештских юристов погибли. После 1949 года Венгерская партия трудящихся не приветствовала память о Катастрофе, таким образом проект памятника от Будапештской коллегии адвокатов становится камнем преткновения и вокруг нее разгораются дискуссии. Сама тема статьи важна своей детальной проработкой проблематики памяти, манипуляций ею, попыткой её изменения. Один из моментов статьи, заставивший меня задуматься и даже на мгновение встать на сторону противников памятника, — это аргумент в пользу семей погибших или без вести пропавших юристов Коллегии. Но всё же такие важные вопросы, как помощь страдающим от нищеты семьям, не должны становиться препятствием возведению памятников и таким образом утверждению, что жертвы были, поимённому перечислению этих жертв. Исследование памяти в урбанистическом пейзаже удивительно пересекается с постами в Инстаграме на страницах следующей статьи Шарлотт Адель Мёрфи (Charlotte Adèle Murphy) о дневниках Евы Хейман и Софи Шолль. На этом примере мы наблюдаем работу с памятью в педагогических целях, направленную прежде всего на молодёжь, незнакомую с прошлым или знакомую, но в общих чертах. Оживлённые в Инстаграме или на билбордах истории жертвы нацизма обретают актуальность и вторую жизнь, через них зритель сопереживает, примеряет на себя, проникается сочувствием к трагедии уже далёкого прошлого. Конечно, такие яркие проекты не могли не вызвать общественных споров и критики, анализ которых тоже важен и подробно развёрнут в статье «Истории в Инстаграме и историческая реконструкция в памяти социальных сетей: “Eva Stories” и “Ich bin Sophie Scholl”». Городское пространство анализирует также и статья Адрианы Кшивик (Adrianna Krzywik) «Пути возвращения памяти или её конструирования? Значение коммеморативных муралов для их инициаторов и создателей». Здесь практики напоминания о прошлом показаны на примере городских муралов в Польше. Автор рассматривает связи между изображениями, исполнителями, заказчиками-авторами идеи, аудиторией. Адриана Кшивик отмечает, что бум муралов случился в 1990-х годах потому, что по результатам опросов, в Польше упал интерес к прошлому страны. Интересна аналитика на основе интервью с художниками и авторами идей. Каждая интервьюируемая группа по-своему объясняет необходимость муралов, но все сходятся на политике памяти, хотя для одних она региональная, а для других — в рамках национальной памяти. «Что делать с нелюбимым прошлым: Декоммунизация в Польше при ПиС» Инес Скибински (Ines Skibinski) предлагает читателю анализ политической ситуации в Польше времени изменений, начиная с 2015 года, когда к власти пришла правоцентристская партия «Право и Справедливость» (PiS), которая начала реформы Конституционного суда, вызвав обвинения в подрыве демократических институтов и принципов. Память играет огромную роль в этот момент, потому что именно памятью манипулируют партии, приходящие на смену коммунистической. Декоммунизация разворачивается в полную мощность, и автор отслеживает этапы, отмечает ошибки, конструктивно критикует результаты. Анализируя реакцию жителей на декоммунизацию в пяти городах Польши, Инес Скибински отмечает, что чем меньше город, тем меньше интерес жителей к политическим изменениям. Так, в Варшаве ответ на попытку переименовать одну из главных улиц был настолько ярким, что улице оставили прежнее имя. И в целом в Варшаве весь процесс декоммунизации проходил труднее именно из-за противодействия жителей. Как противоположный полюс – город Мендзыхуд, где переименование вызвало только обсуждения самого варианта имени улицы. Жители предложили своё – и это предложение приняли. То есть реакция жителей маленького города – это кооперация. А вот в Легнице, среднем по размеру городе, который в период СССР назывался «Маленькой Москвой» и где было сосредоточено наибольшее количество советских военных, ответом на решение снести памятник польско-советской дружбе стал стихийный «Памятник чистоте нации». Активисты поместили большую надувную уточку на то место, где раньше стоял памятник польско-советской дружбе. Получилась ироничная критика реформ правительства. В городе Волув история с памятником возмутила людей, потому что мемориальный камень был изъят без ведома жителей и позже найден ими на свалке разломанным. Общественное давление вынудило городские власти согласиться на восстановление камня. В Катовице было найдено решение другого рода: памятник политику ПНР Ежи Зентеку не стали сносить, потому что люди были против, но и не оставили на месте, а перенесли в городской исторический музей. Вторая часть монографии начинается с анализа влияния войны на азербайджанское общество: «Милитаризованная маскулинность: Анализ гегемонной азербайджанской маскулинности во время Второй карабахской войны». Рамиль Заманов (Ramil Zamanov) погружает нас в историю и современное состояние конфликта между Азербайджаном и Арменией. В центре внимания исследователя – нарастание пропаганды маскулинности на примере общения граждан Азербайджана в соцсетях и Военного парка трофеев в Баку. Культ войны и маскулинности идёт рука об руку как с расчеловечиванием граждан страны-противника, так и с жестокостью к соотечественникам и культом мучеников. Рамиль Заманов отслеживает обострение конфликта между маскулинностью и феминностью, игру на гендерных стереотипах на примере высказываний в Фейсбуке, Твиттере и т. д. Предмет исследования может казаться уже почти банальным, но таковым не является. Именно кажущуюся очевидность зла нужно исследовать и подкреплять фактами. Статья Юлии Ященко «Опыт женщин – этнических заключённых в советских лагерях: Между коллективной памятью и историографическими спорами» фокусируется на теме депортаций волжских немцев, а конкретнее – на судьбе женщин и детей, депортированных отдельно от мужчин. Опыт женщин уникален как деталями, обусловленными физиологией, так и ответственностью за детей, возложенной на каждую. Однако, отмечает автор, об этом не так много исследований, хотя сама тема этнических чисток и депортаций активно обсуждается. Опыт женщин, высланных вместе с детьми, во многом сложнее и травматичнее мужского опыта. Автор, конечно, не сравнивает тяжесть пережитого людьми в невыносимых условиях, но очень важно сосредоточиться на том прошлом, которое по каким-то причинам замалчивается. Прежде всего надо отметить, что сами женщины не считают возможным говорить на темы насилия, гигиены, не хотят заострять внимание на исключительно женском опыте. Ужасные подробности жизни женщин в этих лагерях поражают читателя, но одновременно становится совершенно ясно, что такие темы необходимо исследовать и делать общественно известными. В работе «Вспышка молнии в небесах памяти: Вальтер Беньямин и его поздняя теория истории» Марек Кеттнер (Marek Kettner) рассматривает одно из известных произведений философа. Кеттнер анализирует эссе Беньямина «О понятии истории», где одновременно чувствуется меланхолия, пессимизм и глубокая любовь к предмету изучения. Исследователь распутывает для читателя сложные размышления Вальтера Беньямина и фокусируется на восприятии им прошлого как «прошлого настоящего». Прошлое, по мысли Вальтера Беньямина, само по себе не существует, как подчёркивает Марек Кеттнер. Прошлое только тогда показывает себя, когда актуализируется для настоящего. Эта мысль ощущается как одновременно верная и трагичная. Ничего нельзя сохранить, можно только увидеть вспышку давно потерянного, но эта вспышка будет не о прошлом, а о настоящем. Прошлое же постоянно меняется и нет константы, нет верного его понимания. Конечно, это представление об истории не нашло отклика у современников философа, однако теперь, когда мы видим, насколько быстро на наших глазах можно радикально изменить рассказ о прошлом, работа Вальтера Беньямина представляется актуальной для исследования. В третьей части читатель находит очень личные разговоры о памяти, травме, потере, которые рассматриваются через кинематограф, мемуары, художественную литературу. Автор статьи «Травма, молчание и память: “В ожидании Годо” и “Шоа”»» Севаль Мерве Сарихан (Seval Merve Sarıhan) действительно удивляет параллелью между «В ожидании Годо» и фильмом «Шоа». Нельзя сказать, что оба произведения неверно поставлены рядом. Действительно, между ними есть то общее, на что указано в статье – глубокое переживание травмы, потерянность, обесценивание слов, а вместе с тем многословие и глубокое молчание перед лицом трагедии, несправедливости, оставленности. Ожидание Годо как ожидание ответа замечательно наглядно показано автором. Однако далеко не сразу становится ясна необходимость этой параллели, ведь фильм самодостаточен, как мне казалось. И всё же теперь я могу себе объяснить решение автора исследования: пьеса Сэмюэла Беккета помогает ярче высветить именно эту проблему пустого места в фильме «Шоа», провала там, где должно быть объяснение Катастрофы. В фильме достаточно слов от тех, кто видел, но ничего не сделал, а также от тех, кто своими руками творил зло, но нет ответа. Лакуны в пьесе накладываются на многословие фильма и молчание жертв. Удивительная параллель. Лена Франциска Шрамл (Lena Franziska Schraml) фокусируется в исследовании «Память и забвение в “Продавцах поддельного перца” Моники Шнайдерман» на попытке регенерации семейной памяти после Второй мировой войны. На мой взгляд, эта статья центральная во всём сборнике, она воспринимается как кульминация вопросов памяти и воспоминания. Лена Франциска Шрамл рассматривает «Продавцов поддельного перца» с точки зрения реконструкции своей-чужой памяти. Моника Шнайдерман не свидетель, как было с героями фильма «Шоа» из предыдущего исследования, она не знает, не может опереться на память своего отца, потому что он вытеснил болезненные воспоминания. Она опирается на свидетельства других, действуя как профессиональный детектив, таким образом кропотливо восстанавливая прошлое и переживая его как своё. Удивительный и близкий многим с постсоветского пространства опыт, когда от прошлого семьи осталась пара фотографий без объяснений, а вся память намеренно и от страха стёрта. Веселина Джумбева (Veselina Dzhumbeva) в статье «Воспоминания о России: О родине Екатерины Бакуниной» подробно рассматривает методы воспоминания в художественном тексте. Потерянная в эмиграции Екатерина Бакунина, как и многие другие, через реминисценции, сравнения, мифологизацию восстанавливает чувство принадлежности, причастности миру, какому-то определенному его уголку, пусть и существующему уже только в прошлом или фантазии. В «месте-нигде» Екатерина Бакунина через исповедальное повествование от первого лица создаёт память о России и утверждает её в реальности. Все три части монографии дают читателю подробную и разнообразную картину работы с прошлым и памятью, помогают понять актуальное и важное в направлении мысли Центральной и Восточной Европы, где в последнее время особенно обострились вопросы интерпретации прошлого, его влияния на настоящее и будущее. Появление этой коллективной работы внушает надежду, что таких исследований, сосредоточенных на проблематике памяти и прошлого, станет больше. "Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.

Первая часть тут Второй арест: «с анархистами не веду знакомства» или координатор всего движения? Через 217 дней после освобождения, 24 апреля 1925 г. он снова на нарах ДПЗ (дома предварительного заключения). Видимо, его пребывание на свободе не оправдало надежд ОГПУ. Ведет дело ( АУФСБ РФ по СПб и ЛО , д. П-87987) тот же уполномоченный П.Г. Иванов. «Бромберг И.Л. и Шульман Р.В. являются руководителями анархо-подпольных группировок среди студенческих масс, где ведут работу во вред Советской власти». Из СОЧ (секретно-оперативной части) ПП (полномочного представительства) ОГПУ в ЛВО (Ленинградском военном округе) начальнику ДПЗ Богданову: «Содержащимся под стражей в ДПЗ Бромбергу Иосифу Лазаревичу и Шульман Раисе Вульфовне разрешается получасовая прогулка, чтение книг, газет и журналов, а также их перевести на полит-паек. Уполномоченный <…> Кутин». Позиция Иосифа — та же, что и год назад. Из допроса 27.04.1925: «Ни в каких анархистских группировках я не участвовал и не участвую сейчас. И ни с кем из анархистов я не веду знакомства». Соответственно, никаких имен он не называет. Из Постановления от 04.05.1925: «Бромберг И.Л. достаточно подозревается в ведении анархо-подпольной работы среди студенчества, тем самым дискредитируя Рабоче-Крестьянскую власть». Из Меморандума на анархиста Бромберга И.Л.: «Являлся руководителем анархо-подпольной группы среди студентов Герценовского ин-та, <…> в 1922 г. входил в группу Набатовцев, но не был арестован, т. к. скрывался. Имеет связь со всеми видными анархо-подпольниками, а также связан и с Балтфлотом. С ликвидацией анархо-синдикалистов в Ленинграде все явки и связи перешли к нему». Уполномоченный I группы СОУ (секретно-оперативного управления) Кутин. 13.05.1925. Из Заключения: «По имеющимся агентурным материалам <…> после изъятия видных руководителей анархо-синдикалистского подполья в Лен-де <…> Поляковой Марии, Малиновского, Богданова П., Бызова, Чухина, Бадиных Михаила и Александра и др <…> по постановлению ОС [Особого Совещания] от 13.03.1925 заключенных в концлагерь и высланных в отдаленные места на три года, все связи и явки по Ленинградскому подполью перешли к гр. Шульман, Бромбергу и Светлову». «Выслать в отдаленную местность сроком на три года». «Справка. По заключению врачей гр. Шульман и Бромберг следовать могут, но желательно сухой климат». Из постановления ОС при Коллегии ОГПУ 19.06.1925: «Шульман, Бромберга выслать через ПП ОГПУ в Ср. Азию сроком на три года». Комментарий исследователя советских карательных органов В. С. Измозика: «Нет показаний ранее арестованных деятелей. По логике их должны были допросить в местах их заключения. О группе Набатовцев тоже ничего конкретного <…> Попытка его завербовать не удалась, отсюда высылка». Ташкент. Третий арест 16 июля 1925 г. Иосиф и Раиса Шульман прибыли в Ташкент. «По болезни оставлены здесь. Безработствуют и нуждаются в серьезном лечении», — пишет 5 августа ссыльный Борис Липовецкий в Берлин Марку Мрачному ( IISG , Senya Fléchine Papers, f. 47, «Письмо Липовецкого Мрачному»). А 25 декабря 1925 г. возбуждается дело по обвинению Бориса Липовецкого и еще 23 человек, в числе которых Бромберг и Шульман ( ДАХО , ф. Р-6452, оп. 2, д. 3008, лл. 455–457 об.). «У арестованных была изъята контрреволюционная литература, переписка с лицами, проживающими за границей <…> К делу приложен акт от 31.12.25 о том, что Липовецкий в ташкентской тюрьме поднял бунт анархистов, ломали окна, дверь, вещи, всячески ругали работников ПП ОГПУ. В результате в тюрьму приехали ответственные работники ПП ОГПУ, прокурор Ташкентской области и Республики по надзору за ОГПУ, которые подписали акт». «7 января 1926 г. предъявлено обвинение Липовецкому Б.Е., <…> Шульман Р.Л., Бромбергу И.Л., <…> В постановлении указано, что указанные обвиняемые, проживая в г. Ташкенте, вели контрреволюционную анархистскую деятельность и создали тесно спаянную группу, поддерживали связь с объединением анархистов в г. Самарканде и с другими анархистами в СССР <…> Обвиняемые находились в связи с эмигрантами Мрачным, Еленским, Аршиновым и Волиным и поставляли им сведения о жизни анархистов в СССР для использования в антисоветской заграничной прессе. Получали средства от антисоветской эмиграции и контрреволюционную литературу и распространяли среди единомышленников <…> Все обвиняемые <…> виновными себя не признают». «Особое совещание при коллегии ОГПУ от 26 марта 1926 г., рассмотрев дело, постановило: …Шульман Р.В., Липовецкого Б.Е <…> заключить в места лишения свободы сроком на три года каждого <…> Бромберга И.Л., <…> [в числе пяти фигурантов дела] выслать в Среднюю Азию сроком на 3 года.» (Как у Высоцкого: «Повезли из Сибири в Сибирь». Но только тут потеплее.) Скорее всего, окон он не ломал и был осужден за компанию. Для Бромберга это, по-видимому, означает продление ссылки до 25 марта 1929 г.  Спутница Как мы помним, Иосифа арестовали в Ленинграде 24 апреля 1925 г. и в начале июля выслали в Ташкент на три года. После третьего ареста срок его ссылки продлен примерно на год. А Ида? С ней все непросто, и нам придется разобраться в документах [4]  и датах. Осенью 1926 г. Ида заканчивает химический цикл Педагогического института им. Герцена ( ЦГА СПб , ф. Р-4331, оп. 1, д. 2349). Сдав 8 октября последний зачет — по методике естествознания, на следующий день пишет два заявления. В первом просит выдать ей свидетельство об окончании института. На нем резолюция: «Выдать временное свидетельство <…> 11.10.1926». «Временное» — значит, срочно, до официальной церемонии. Во втором заявлении просит назначить ее учительницей Красноборской семилетней школы. Возможно, в заявлении указана не конкретная школа, а район (текстом заявления мы не располагаем). Красноборск — старинное (первая постройка — в 1627 г.) село на высоком берегу Северной Двины в 100 км к северу от Великого Устюга, в 50 км от Котласа. Уже через шесть дней ее место работы — за тысячу километров от Ленинграда: с 15 октября она зачислена преподавательницей естествоведения и химии Красноборской школы приказом губоно (отдела народного образования Северо-Двинского губисполкома) от 19 октября 1926 г., то есть задним числом ( ВУЦА , ф. Р-46, оп. 2, д. 472, л. 148). Это распределение? Скорее всего, нет. Во-первых, обратим внимание на крайнюю поспешность отъезда и собственное заявление о досрочной выдаче свидетельства. Во-вторых, есть постановление по прибытии: «За отсутствием согласия РИК [Райисполкома] в переводе учительницы Хорошей из Ленинграда в Красноборск в выплате компенсации за переезд и проч. отказать» ( ВУЦА , ф. Р-46, оп. 2, д. 485, л. 25). В-третьих, в институтских документах есть указание, предположительно 1926 года, на другое место: станцию Хромпик, ФЗУ [фабрично-заводское училище] при Хромпиковом заводе — это будущий город Первоуральск ( ЦГА СПб , ф. Р-4331, оп. 1, д. 2349, л. 4 об.). Рис. 11. Предположительно Ида Хорошая. С групповой фотографии 1926 года. Проработав один учебный год в Красно­борской школе, 1 августа 1927 года Ида пишет заявление: просит перевести ее в Еремеевскую семилетнюю школу. Еремеево — малюсенькое село вблизи реки Юг к югу от Великого Устюга, 170 км по дороге от Красноборска.  Приказом зав. губоно от 24 августа ее переводят на ту же должность в Еремеево с 1 сентября без выплаты проездных денег ( ВУЦА , ф. Р-46, оп. 2, д. 521, л. 108 об.). Значит, это ее инициатива. Возможно, что-то в Красноборске не сложилось. Но 1 сентября 1927 г. она уже находится в 4-месячном отпуске ( ВУЦА , ф. Р-46, оп. 2, д. 531, л. 98 об.–99), который берут примерно за два месяца до предполагаемых родов. По закону такой отпуск можно продлить до года. То есть до 1 сентября 1928 г. максимум. 15 ноября 1927 г. в селе Усть-Алексеево, что близ Еремеево, Ида рожает сына, Валентина Бромберга, и через неделю регистрирует рождение. Его отцом записан Иосиф Бромберг. Могла ли такая регистрация произойти без одобрения Иосифа, отбывающего ссылку в Ташкенте? В сведениях об образовании она записывает «Вятский Пединститут» ( ВУЦА , ф. Р-46, оп. 2, д. 533, л. 24 об.–25). Причина искажения места учебы, возможно, — ее желание исключить письменные контакты работодателя с Институтом им. Герцена, которые могли бы выявить нарушение предписания о распределении или что-то еще.  В ведомостях на выдачу зарплаты Еремеевской семилетки за апрель-май 1928 года Ида значится как преподаватель и «за секретаря» ( ВУЦА , ф. Р-147, оп. 4, д. 155, л. 13 об., д. 158, л. 107 об.). Ближе к концу 1928 г. в списке учителей ее уже нет. Мы предполагаем, что она покинула Усть-Алексеево и Северо-Двинскую губернию в мае (или июне) 1928 г. И уже в мае воссоединилась с Иосифом. Скорее всего, в Ташкенте, поскольку там он познакомился и сдружился с анархистами-мистиками Борисом и Евгенией Власенко, а те впервые появились в Ташкенте, вероятно, не ранее второй половины апреля 1928 г. ( Орден тамплиеров 2003 : 203, 217). Возможно, Иосиф приехал и забрал Иду с Валентином из Усть-Алексеево или Еремеево. Через 9 месяцев, 27 февраля 1929 г. рождается дочь Иосифа и Иды, моя знакомая Стася Хорошая. Место ее рождения — поселок Первоуральский, будущий город Первоуральск. Мы можем предположить, что это место жизни было выбрано Идой в соответствии с первоначальным распределением 1926 года. Там ее могли принять на работу в ФЗУ, и там она могла взять второй отпуск по беременности. По ее просьбе Институт им. Герцена высылает туда ее свидетельство об окончании вуза в июле 1930 г. Продленный срок ссылки Иосифа должен был закончиться в конце марта 1929 г. Но мы знаем, что по ходатайству Е. П. Пешковой он был освобожден досрочно и далее некоторое время работал в Средней Азии в экспедициях. Значит, он мог несколько месяцев жить с Идой в Ташкенте, а примерно с осени 1928 г. — в Первоуральском. Другой вариант — он поехал за ней в Еремеево в мае 1928 г., и оттуда они сразу направились на Урал. Но тогда он пересекся в Ташкенте с Борисом и Евгенией Власенко лишь примерно на месяц. Таким образом, до конца 1930 г. они, вероятно, еще на Урале, но в 1931 г. — уже в Москве. Как это случилось? В 1931 г. в Москве умирает мать Иосифа Берта, и причиной приезда их в Москву могла быть ее болезнь. Иосиф и Ида с детьми прописываются на Кирпичной 12 и живут вместе с семьей его сестры Евы до самой эвакуации 1941 года. В Москве Ида работает учительницей химии в школе № 324, а Иосиф, как мы знаем из предисловия В.С. Измозика, — экономистом в различных научных учреждениях. Иосиф на свободе, но он и Ида уже близко знакомы с практикой советской власти. Его ссылка — пожизненное клеймо и опасность новых репрессий. Вероятно, поэтому она записывает Стасю при рождении так, чтобы скрыть ее связь с отцом. Отца Стаси она не указывает вовсе, дает ей свою фамилию, более того, эту фамилию для обеих искажает: «Хороших». Поэтому мы едва ли нашли бы запись о рождении Стаси через ЗАГС. Искажен и возраст Иды: ей 23 года, а указано 29. Вариация личных данных — ее постоянный прием: не совершая преступлений, она как будто заметает следы. Опыт советской жизни подсказывает, что эта стратегия может порой спасти человека от встречи с теми, кому приказано его арестовать. Дополнения к биографии Мы не можем подробно описать жизнь Иосифа Бромберга в другие периоды, т. к. пока не имеем для этого данных. Он заканчивает военную службу в декабре 1948 г., и уже за 1949 год есть целевая подборка газетных вырезок в его чемодане. И имеется подборка за каждый год последую­щей четверти века, до 1973 г. Возможно, в 1949 г. он уже вынашивает идею книги. Свидетельство о браке Иосифа и Иды датировано октябрем 1953 года. В нем указано, что Ида ранее в браке не состояла. Как мне рассказывала моя бабушка, в 20-е гг. было очень принято жить семьей, не регистрируя брак. Фамилия Иды в браке — Бромберг. Отчество указано, как в документах Института им. Герцена: Хиелевна. Ида ушла из жизни в 1977 году. Иосиф — 22 февраля 1978 года. Причина его смерти — сердечно-сосудистая недостаточность, постинфарктный кардиосклероз, ишемическая болезнь сердца. Возможно, напряженная работа над книгой усугубила его проблемы с сердцем, но в последние годы могли быть и новые потрясения. Мы не знаем судьбу «тетрадей» его книги с 3-й по 9-ю. Иосиф и Ида вместе похоронены на Николо-Архангельском кладбище вблизи Москвы. И там же — прах их дочери Аси. Валентин, эмигрировавший в США в 1978 г., умер в 2018 г. в возрасте 90 лет. Его сын Антон живет в Нью-Йорке. 8 июля 1998 г. Иосиф Бромберг был реабилитирован ( АУФСБ РФ по СПб и ЛО , д. П-87987, л. 93). Через 20 лет после смерти. На следующий день после 95-летия со дня рождения. Несколько слов об Асе добавим в самом конце. В. Суворов vs Д. Антонов Обратимся теперь к исторической работе Иосифа Бромберга. Сделать это удобно путем сравнения с другой книгой, оппонировавшей советской историографии по вопросам начала II мировой войны. Речь идет о «Ледоколе» Виктора Суворова, который он назвал «книгой своей жизни» ( Суворов  1992: 7). 10 июня 1978 г. Владимир Резун, сотрудник легальной резидентуры ГРУ СССР в Швейцарии, покинул с семьей женевскую квартиру, чтобы в конце июня легализоваться в Англии. Его книга «Ледокол» была впервые издана в 1989 г. по-французски и по-немецки под псевдонимом Виктор Суворов ( Suvorov  1989; Suworow  1989) — через 17 лет после появления машинописи 1-го тома Д. Антонова и через 13 лет после 2-го тома. Позже В. Суворов издаст более двух десятков книг, многие из которых также посвящены II мировой войне и предвоенному СССР. Перечислить все его тезисы по этой теме довольно сложно, но в Википедии есть статья «Концепция Виктора Суворова» ( Концепция ). Используем ее для сравнения работ Антонова и Суворова. Начнем с наиболее конкретного раздела статьи в Википедии — «О действиях Сталина». В левой колонке соберем ряд существенных пунктов этого раздела, в правой приведем наши комментарии касательно параллельных мест у Антонова либо его несогласия с этими пунктами. Все цитаты Д. Антонова можно найти в публикации ( Антонов   2025 ).   О действиях Сталина  Концепция В. Суворова Книга Д. Антонова (И.Л. Бромберга), тт. I (фрагменты), II 1.      Помог Гитлеру прийти к власти, запретив немецкой коммунистической партии вступать в парламентский блок с социал-демократами. По мнению Суворова, в противном случае НСДАП потерпела бы не только поражение на выборах, но и крах из-за тяжелого финансового положения. В доступных нам главах книги Д. Антонова  этот тезис не приводится. 2.      Заключил с Германией пакт о ненападении и торговые соглашения на поставку стратегических ресурсов, без которых Германия не могла бы вести войну. Т. II, резюме. «Политическая стратегия Сталина должна была облегчить Гитлеру возможность начать и вести войну в Европе. Добиться этого можно было лишь обеспечив Германии безопасный тыл на Востоке и снабжение ее продовольствием, сырьем и горючим, что мог взять на себя Советский Союз. Используя заинтересованность в этом Гитлера, Сталин заключил с ним германо-советский пакт 23 августа 1939 года». 3.      В результате захвата Польши и стран Балтии образована отсутствовавшая ранее советско-германская граница. Т. II, резюме. «Следующим этапом стратегии Сталина было: использование условий заключенного договора для занятия Красной армией таких походных позиций, которые благоприятствовали ей в решении задачи вторжения на территорию Германии и захвата жизненно важных для нее центров снабжения сырьем и горючим. Этот этап также был успешно завершен путем раздела Польши, аннексии Прибалтийских государств и Бессарабии и победы над Финляндией, в результате чего СССР стал соседом Германии». 4.      В конце 1930-х и 1940–1941 годах по его указанию созданы образцы оружия, отлично подходящие для нападения, но не для обороны: Тт. I, II. В доступных нам главах этот тезис не формулируется явно. Но порой он может угадываться как имплицитный, см. ниже. a.      Быстроходные, в том числе, колесные, танки, более пригодные для качественной дорожной сети, чем для бездорожья. Т. II, глава ХI. «Одним из известных советских танков <…> являлся быстроходный танк БТ, предназначавшийся для укомплектования <…> крупных танковых соединений. В 1931–1939 гг. выпускается второй тип легкого танка – Т-26, как основной танк общевойсковых соединений и танковых частей. В тридцатых годах легкие танки Т-26 и БТ были основными, наиболее многочисленными типами танков Советской армии. В то время ни одна армия не имела на вооружении подобных танков (как БТ-2). [Легкие танки] в танковом парке Красной армии <…> составляли 75% танкового парка. По легким танкам советская сторона имела подавляющее преимущество в численности; их было почти в 21 раз больше, чем машин этой группы в германской армии вторжения». b.      Самолеты «чистого неба», предназначенные для атаки наземных целей в отсутствие истребителей противника, с экипажами, подготовленными массово по упрощенным программам. Т. II, глава ХI. Приведен тезис С.К. Тимошенко, что «высокий темп и силу современного оперативного наступления» обеспечивают «танки и пикирующие бомбардировщики, в сочетании с моторизованными мотоциклетными войсками, во взаимодействии с парашютными и посадочными десантами» и что «на долю <…> легких, огнеметных, плавающих танков в западных округах приходилось» примерно 90% машин. Тезисы, подобные тезису о самолетах «чистого неба», для стиля Д. Антонова не характерны. c.      Плавающие легкобронированные танки, более пригодные для поддержки форсирования рек и десанта. 5.      В 1939 году был принят закон о всеобщей воинской обязанности. Т. II, глава XVI. «Накануне и в начале Второй мировой войны новый характер получила мобилизация, ставшая, по существу, всеобщей» (отметим нетождественность понятий «мобилизация» и «воинская обязанность»). 6.      Из действий войск и верховного командования после нападения Германии Суворов делает вывод об отсутствии советского плана обороны. Однако, напряженная работа Генштаба в течение первой половины 1941 года под руководством Г. К. Жукова должна была вылиться в выработку какого-то плана. Но если это был не оборонительный план, то значит, наступательный. Этот вывод основан на косвенных свидетельствах, так как план опубликован не был. Обсуждение доступных сведений, касающихся советского плана войны, начатое в т. I, занимает примерно треть т. II книги Д. Антонова. Он выдвигает предположение: план обороны разрабатывался, но был второстепенным по отношению к плану открытия военных действий против Германии (т.е. вторжения), который оставался все годы строго секретным. Когда эти планы требовали разных действий, предпочтение отдавалось главному плану — плану вторжения. В первую очередь это касалось стратегического сосредоточения советских вооруженных сил в непосредственной близости к границе. Т. II, глава XVII. «Итак, имея в виду произведенное советским командованием стратегическое сосредоточение советских вооруженных сил в непосредственной близости к границе, у нас не может быть сомнений в том, что такое сосредоточение имело своей целью упредить противника в открытии боевых наступательных действий».О двух планах войны: «…мы полагаем, что советский план войны, возможно, имел два варианта, из которых один был главным или основным, а второй имел второстепенное значение, так как ситуация, на какую он был ориентирован, признавалась Сталиным маловероятной. Первый или основной вариант был ориентирован на инициативу действий Красной армии, на то, что война начнется вторжением советских вооруженных сил на территорию Германии. Второй план, вероятно, имел в виду сомнительную возможность нападения Германии на СССР и поэтому предусматривал на первых порах для Красной армии оборонительные действия» (но не стратегическую оборону).«Таким образом, получается так, что советское командование основывало свой план войны на двух исключающих друг друга условиях: с одной стороны, Красная армия упреждает своего противника в стратегическом сосредоточении и развертывании и поэтому осуществляет эти операции у самой границы, а с другой стороны, — советский план войны исходит из того, что немецкие вооруженные силы упредят советские войска в стратегическом сосредоточении и развертывании, и поэтому первыми начнут наступательные действия против СССР. Ориентируясь на последнее условие, советский план войны должен был [чтобы избежать поражения] сосредоточение и развертывание своих сил отнести назад от государственной границы, то есть принять решение, противоречащее первому решению — сосредоточению у самой границы». Решение Сталина отвечает главному плану. Указывается и ряд других противоречий советского плана войны. См. также п. 13. 7.      За короткий период с конца 1940 до начала 1941 на западных границах была сформирована огромная группировка войск. Техника была подобрана и законсервирована исключительно для нападения. По мнению Суворова, в официальной истории именно эта техника фигурирует как уничтоженная Германией в первые дни войны, и поэтому эта цифра такая большая. Тт. I, II. По поводу формирования огромной группировки на западных границах см. п. 6 (т. II, главы XVI–XVII) и п. 4 следующей таблицы «Общие положения». По поводу техники, уничтоженной Германией на границе: Глава XII: «В течение 22 июня вражеская авиация атаковала около 65% от числа аэродромов, имевшихся в наших приграничных военных округах в зоне глубиной до 400 км». «Греффрат: “Первый удар завершился удачно. Почти везде русские самолеты находились на аэродромах, не были приведены в боевое положение. Уничтожение русских самолетов на аэродромах продолжалось и на следующий день…”» «А.С. Яковлев: “Уже к полудню первого дня войны мы потеряли 1 200 самолетов: 300 погибло в воздушных боях и 900 было уничтожено на аэродромах”». Глава XVIII: «к началу войны некоторые из аэродромов находились столь близко от границы (в 12–15 км), что подвергались вражескому артиллерийскому обстрелу»; «В Западном Особом военном округе <…> на 16 аэродромах полевого типа, которые находились на удалении от 10 до 40 км от государственной границы, базировались основные силы ВВС Западного Особого военного округа — три смешанные авиационные дивизии…” (и далее — данные по аэродромам, где базировались новые истребители МиГ-3). «А.С. Яковлев: “Некоторые аэродромы, например в Западном Особом военном округе, были придвинуты чрезмерно близко к границе, что делало их крайне уязвимыми в случае внезапного нападения противника”». То же относилось к крупным запасам военного имущества, в том числе боевой техники (гл. XVIII). 8.      Количество танков в СССР на начало войны составляло 23 тыс., из них сосредоточенных в приграничных районах — 12 тыс. Т. II, глава XI. Количество танков в СССР на начало войны составляло 22 тыс., из них в западных военных округах более 20 тыс. 9.      В декабре 1940 года проведено засекреченное совещание высшего командного состава РККА. Т. II, глава ХV. «Наркомат Обороны и Генштаб решили провести общие сборы высшего командного состава РККА. На 23 декабря [1940 г.] были приглашены в Москву командующие объединениями, члены военных советов и начальники штабов округов, а также некоторые командиры соединений. Совещание длилось до 26 декабря». «В начале января 1941 года большинство участников совещания разъехалось по местам. Группа руководящих работников осталась на оперативную игру на картах…» Глава ХVII. «Тесную и закономерную связь такого замысла с принятыми в советском высшем руководстве стратегическими идеями <…> можно установить, ознакомившись с докладом о начальном периоде войны начальника штаба Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенанта П.С. Кленова, сделанным на декабрьском совещании руководящего состава вооруженных сил СССР В 1940 году». 10.   Все запасы, перемещаемые к западной границе, складывались на грунт, а личный состав размещался в полевых условиях, что означало, что они не планируют задерживаться там до зимы. В. Суворов ищет доказательства сталинского однозначного намерения напасть 6 июля 1941 г. У Д. Антонова этого тезиса нет. Он полагает, что целью стратегического сосредоточения сил Красной армии у границы было достижение общей готовности к открытию боевых действий, после чего для него должен был быть выбран точный момент. При этом Антонов также считает перемещение запасов к границе подтверждением сталинского плана нападения. Об этом — в т. I и главе ХVIII т. II: «А. Хрулев <…> вспоминает: “Еще в 1940 году в правительстве рассматривался вопрос о том, где сосредоточивать мобилизационные запасы? Военные работники предлагали разместить их за Волгой. Но этому воспротивился Нарком Госконтроля Л.3. Мехлис. Он настаивал, чтобы их накапливать в пограничных районах, даже вблизи от вероятного противника. В любом возражении против этого Мехлис видел вредительство. "Но хоть полушубки, валенки и прочее зимнее обмундирование надо оставить за Волгой", – говорили военные. "А откуда вы знаете, когда начнется война?" — спрашивал их Мехлис. "Может быть, зимой?" И.В. Сталин поддался уговорам Мехлиса и принял его точку зрения”.  Если бы мера, предлагаемая Мехлисом, не соответствовала военным планам Сталина, она была бы отвергнута. Вероятно, дело обстояло так: Мехлис предложил только то, чего желал Сталин, о чем Наркому Госконтроля было заранее известно».Если вопрос Мехлиса о зиме выражал позицию Сталина, значит, последний допускал перенос открытия боевых действий, по крайней мере, на осень. 11.   Были вынесены к границе крупные окружные госпитали, склады боеприпасов и ГСМ, причем около 500 000 тонн боеприпасов осталось в вагонах у границы. Т. II, глава ХVIII. «Все основные склады с запасами материальных средств накануне войны размещались в 30–80 км от государственной границы, как правило, в крупных городах. В связи с отступлением наших войск многие базы и склады из-за невозможности использования и эвакуации были либо взорваны, либо уничтожены вражеской авиацией, либо оставлены. К 29 июня на территории, занятой противником, осталось более 60 окружных складов, в том числе 10 артиллерийских, 25 горючего, 14 продовольственных, 3 автобронетанковых. Общие потери к этому времени составили: боеприпасов — свыше 2 000 вагонов (30% всех запасов фронта), горючего — более 50 тыс. т (50% запасов), автобронетанкового имущества — около 500 вагонов, продфуража — около 40 тыс. т (50% запасов), вещевого имущества — около 400 тыс. основных комплектов (90% запасов). Потери инженерного, обозно-хозяйственного, медико-санитарного имущества и средств противохимической защиты достигли 85–90% запасов фронта» (по статье полковника И. Бойко ( Бойко   1966 )). 12.   Были подготовлены и размещены у границы крупные контингенты железнодорожных войск, предназначенных для ремонта и перешивки железных дорог с европейской колеи на русскую колею по ходу продвижения наступающих войск. Тезиса о подготовке к перешивке железных дорог с европейской колеи на русскую в доступных нам главах книги Д. Антонова не находим. Он рассматривает другую проблему, требующую размещения крупных контингентов железнодорожных войск вблизи границы: недостаточную развитость железнодорожной сети, затрудняющую опережающее противника стратегическое сосредоточение сил на западных рубежах. В этой связи он приводит следующую цитату Г.К. Жукова (т. II, глава ХVIII): «Приграничные железнодорожные районы мало приспособлены для массовой выгрузки войск. Об этом свидетельствуют следующие цифры. Железные дороги немцев, идущие к границе Литвы, имеют пропускную способность 220 поездов в сутки, а наша литовская дорога, подходящая к границам Восточной Пруссии, — только 84. Не лучше обстоит дело на территории Западной Белоруссии и Западной Украины: здесь у нас почти вдвое меньше железнодорожных линий, чем у противника. Железнодорожные войска и строительные организации в течение 1941 года явно не смогут выполнить те работы, которые нужно провести». Также об этом – в гл. III т. I. 13.   Размещенные в пограничных выступах ударные армии не могли там эффективно обороняться под угрозой окружения (для Западного фронта в белостокском выступе эта угроза реализовалась), их единственным применением могли быть наступательные действия. Т. II, глава XVI. «Цель такого сосредоточения [стратегического сосредоточения советских войск в непосредственной близости к государственной границе] не вызывает сомнений. Судя по скоплению в этих [белостокском и львовском] выступах значительных сил и к тому же включающих в свой состав танковые корпуса, следует, что это сосредоточение имело своей целью стремительный удар по немецким войскам до того, как они развернутся для открытия боевых действий. Что советское командование всецело рассчитывало на инициативу своих войск <…>, видно из подчеркнутого Г.К. Жуковым очень важного обстоятельства, заключавшегося в том, что не было принято мер по защите этих выступов от глубокого охвата и окружения, что было неизбежно в случае наступления немецких войск». Глава ХVIII. «Группировка войск, создававшаяся в Западном и Киевском военных округах, к лету 1941 года в значительной мере была подчинена наступательным задачам <...> С этой целью крупные силы сосредоточивались в белостокском и львовском выступах. В случае своевременного развертывания войск прикрытия эти группировки, основу которых составляли механизированные корпуса, могли сыграть большую роль в разгроме вклинившихся на этих направлениях соединений противника. Но при необеспеченности оснований указанных выступов, особенно белостокского, войска, находившиеся в нем, сами могли оказаться в тяжелом положении». О том же – в гл. III т. I. Сделаем теперь такое же сопоставление для общих положений книг В. Суворова. Общие положения Концепция В. Суворова Общие положения Книга Д. Антонова, тт. I (фрагменты), II 1.      Основной причиной Второй мировой войны стала диктаторская политика Сталина, целью которой был захват европейских государств, в соответствии с хорошо известными и широко декларируемыми планами большевиков по экспорту мировой революции во все страны мира. Здесь много общего с тезисами Антонова. В частности, следующее. Т. II, резюме. «Генеральной линией советской внешней политики, направляемой в этот период Сталиным, являлась не охрана завоеваний социализма от покушений внешних врагов, не защита страны от агрессии, не оборона СССР, а установление советского строя в Европе». В доступных нам текстах он не использует слова «основная причина» в отношении войны, ставшей результатом взаимодействия многих сил и факторов. Но он пишет о стратегии Сталина, которая посредством заключения договоров с Гитлером позволила ему развязать себе руки в замышляемой им войне с Польшей.Добавим, что внешнюю политику Сталина Антонов называет авантюристической, неоправданно рассчитанной на удачу, а военную стратегию – основанной на дилетантских соображениях и высокомерно-самоуверенном невежестве. 2.      Летом 1941 года Красная армия готовилась к удару по Германии (с последующим захватом всей остальной Европы), который должен был быть нанесен в июле, а немецкие войска своим нападением сорвали эти приготовления. Здесь, судя по всему, одно из существенных расхождений концепций В. Суворова и Д. Антонова, который в доступных нам текстах не пишет об июле 1941 г. как о времени планировавшегося Сталиным удара по Германии. Указывая, что «начавшаяся в Западной Европе война <…> не оправдала расчетов» Сталина, поскольку «германская армия не была истощена длительными и кровопролитными сражениями, <…> не была связана активными боевыми действиями на Западе» и «после неожиданной для Сталина капитуляции Франции в его распоряжении уже не оставалось того длительного времени, какое, по его планам, было ему необходимо для тщательной подготовки к наступательным действиям Красной армии», Антонов отмечает, что, несмотря на это, «опираясь на значительный численный перевес сил Советской армии, Сталин принял решение взять инициативу в свои руки в предстоящем конфликте с Германией». При этом он не называет конкретной даты намечавшегося удара по Германии, обусловливая ее достижением более высокой готовности. На 22 июня 1941 г. РККА находилась в процессе незавершенного стратегического сосредоточения. 3.      Сокрушительные поражения, которые потерпела на первом этапе Красная армия, объясняются тем, что она была застигнута в последний момент перед нападением, а именно тем, что она готовилась к наступательной войне и не была готова к войне оборонительной. В основном это совпадает с тезисом Д. Антонова, кроме пункта «была застигнута в последний момент перед нападением», не следующего из его концепции, как она представлена в имеющихся у нас главах. Главной причиной поражения советских войск в начальный период войны он называет порочность советского плана войны (гл. XVIII). А именно, ошибочный расчет на упреждение противника в нанесении первого удара, повлекший сосредоточение и развертывание советских вооруженных сил вблизи государственной границы и скопление их вместе с материальными средствами в западных приграничных округах. Он отмечает, что катастрофические последствия этого решения были усилены действием других факторов и последующими действиями советского высшего командования. Среди этих факторов он называет (т. II, глава XIX):«1. Неквалифицированное, или, лучше сказать, невежественное руководство Сталина военными действиями; 2. Низкий уровень квалификации командных кадров Красной армии, что явилось следствием репрессий 1937–1939 гг.; 3. Нехватку вооружения и снабжения вследствие потери в начале войны складов и баз, сосредоточенных на территории приграничных округов;4. Необеспеченность войск средствами связи; 5. Необеспеченность армии автотранспортом.»   В гл. III т. I он отмечает также недостаток боевой выучки частей Красной армии, а в гл. XVII то, что стратегическая оборона не планировалась (и потому не отрабатывалась). 4.      В конце 1940 — начале 1941 года у западных границ СССР была тщательно сформирована огромная группировка советских войск. Вся группировка была на завершающей стадии подготовки к нападению: для войск к границе были вывезены горючее, боеприпасы, запчасти и пр., войска укомплектованы личным составом, техникой, и обеспечены продовольствием и обмундированием... Здесь отчасти повторен п. 7 таблицы «О действиях Сталина». Об огромной группировке советских войск Д. Антонов пишет (т. II) подробно, цитируя, в частности, В.А. Анфилова и книгу «Начальный период войны» под редакцией С.П. Иванова (1974 г.): «Одновременно с выдвижением войск из внутренних районов страны начиналась скрытая перегруппировка соединений внутри приграничных округов. Под видом изменения дислокации летних лагерей соединения подтягивались ближе к границе <…> 15 июня из всех дивизий, составлявших резерв западных военных округов, более половины были приведены в движение. Большая часть перемещаемых соединений выдвигалась в районы, удаленные от государственной границы на 20–80 км. В это время соединения первого эшелона армий прикрытия, располагавшиеся от границы в 10–20 км, перемещению не подлежали <…> С 14 по 19 июня командование приграничных округов получило указание вывести фронтовые (армейские) управления на полевые командные пункты. В это же время началось усиленное выдвижение войск к границе». Говорится и о переносе материальных запасов к границе; см. также п. 11 таблицы «О действиях Сталина». По поводу укомплектования войск Д. Антонов отмечает существенную его неполноту  (ср. п. 3), а также незавершенность  стратегического сосредоточения (и развертывания). 5.      На предполагаемом плацдарме совершенно не готовились фортификационные сооружения, характерные для оборонительной войны, не развертывался укрепленный район — что трактуется Суворовым как еще одно доказательство того, что советским командованием готовилась наступательная война на западе. [Эту формулировку стоит несколько уточнить: согласно Суворову, с июня 1940 г. укрепленные районы строились, но предназначались больше для демонстрации отсутствия агрессивных намерений, чем для обороны — Автор.] Здесь отличие концепции Д. Антонова от концепции, представленной в левом столбце. Цитируя, в частности, В.А. Анфилова, Антонов подробно пишет о лихорадочном строительстве укрепленных районов вдоль новой государственной границы. Он отмечает, что к 22 июня 1941 г. эта работа была очень далека от завершения: многие фортификационные сооружения оставались недостроенными и слабо оборудованными; на рубеже колоссальной протяженности — около 3 тыс. км — «между некоторыми укрепленными районами и узлами обороны имелись неукрепленные участки шириной от 10 до 80 км и более». «План возведения противотанковых и противопехотных препятствий перед передним краем нашей обороны у границы был выполнен к началу войны в среднем на 25–30%». В результате «ни вблизи границы на выгодных естественных рубежах, ни в глубине территорий западных приграничных округов заранее подготовленных оборонительных полос и рубежей не имелось» (т. I, гл. III). Эти укрепленные районы не предназначались и не могли быть эффективно использованы для стратегической обороны. 6.      События 22 июня 1941 года Суворов назвал не более чем упреждающим (превентивным) ударом, чтобы сдержать предполагаемую Германией агрессию со стороны СССР. Сам факт нападения Германии на СССР Суворов называет «самоубийством», так как, по его словам, Германия не была готова к войне с СССР, отставала в области вооружений, а промышленность Германии работала в режиме мирного времени. В текстах Д. Антонова нет тезиса о нападении Германии на СССР как ударе, направленном лишь на сдерживание предполагаемой агрессии со стороны СССР. Поскольку термины «превентивный» и «упреждающий» неоднозначны ( Минц 2011), необходимо содержательное пояснение. Антонов исходит из того, что после триумфальных побед на Западном фронте и с учетом стратегических просчетов советского высшего командования, факторов уязвимости Красной армии (см. пп. 3 и 5) и оценки ее потерь в финской кампании Гитлер мог позитивно оценивать перспективы нападения на СССР. «С ликвидацией фронта на западе европейского континента Гитлер снова обеспечил себе возможность обратить подавляющую часть сил германской сухопутной армии в одну сторону, но на этот раз уже не на Запад, а на Восток, против Советского Союза»; перед Германией «при новой границе открылась благоприятная возможность внезапно обрушить на своего нового восточного соседа мощный удар, способный потрясти советское государство и поставить его на грань катастрофы» (т. I, гл. III). Антонов разводит два тезиса: с одной стороны, он доказывает, что в количествен­ном отношении Германия отставала в области вооружений, с другой, тезис «Германия не была готова к войне с СССР» он счел бы, вероятно, вводящим в заблуждение, поскольку готовность Германии – составное понятие, требующее рассмотрения по элементам (и такое рассмотрение он проводит). Таким образом, нападение Германии на СССР не было «не более чем упреждающим»: вторжение имело собственные цели и не трактовалось германским руководством как «самоубийство». Антонов отмечает (т. II, гл. XVIII): «развертывание советских вооруженных сил вблизи <…> границы и скопление их [для удара] в западных <…> округах» не было причиной разработки плана «Барбаросса»; оно рассматривалось как фактор, способствующий его успеху. Геббельс 15 июня 41: «Русские сосредоточились как раз на границе, самое лучшее, на что мы можем рассчитывать». Причиной был стратегический просчет верховного командования Красной армии, состоявший в презумпции ее первого удара и подготовке этого удара. В этой связи Антонов пишет: «Решение [советского командования] базировалось на пренебрежении опытом Первой и Второй мировых войн, на игнорировании опасной возможности упреждающего нападения немецких вооруженных сил» (т. II, гл. XIX). Здесь упреждение — фактическое опережение, а не действие, цель которого — помешать противнику напасть первым. 7.      На основании открытых источников (труды советских историков, книги советских военачальников, конструкторов, мемуары партийных руководителей, газеты и художественные, документальные фильмы), Суворов пытается опровергнуть традиционную точку зрения исторической литературы о слабости Красной армии, ее отсталости и неготовности к войне. Суворов описывает Красную армию как превосходящую германскую, как по количеству, так и по уровню оснащения, и готовившуюся только к наступательной, а не оборонительной войне. Здесь можно смело заменить «Суворов» на «Антонов», и если сделать три уточнения, все будет верно. Первое уточнение: согласно Антонову, Красная армия готовилась как к открытию активных боевых действий, так и к отражению первого удара (без стратегической обороны) с быстрым перенесением боевых действий на территорию противника, причем первый план был приоритетным, что повлекло стратегические просчеты, приведшие к катастрофе 1941 г. Наличие у плана этих двух составляющих сделало его противоречивым (см. п. 6 таблицы «О действиях Сталина»). Второе уточнение: доказывая (этому посвящена почти треть т. II труда Антонова), что, вопреки мифам советской историографии, Красная армия превосходила германскую по численности и оснащенности танками и самолетами, он также указывает на факторы ее «отсталости и неготовности» (см. пп. 3, 5 выше), а именно, дефекты управления войсками со стороны высшего руководства, низкий уровень квалификации командных кадров как результат репрессий, недостаток боевой выучки, необеспеченность войск автотранспортом и средствами связи, отсутствие эффективных линий обороны. «В процессе войны действие этих факторов затухало» (глава ХІХ). Третье уточнение несущественно: в доступных нам текстах Антонова не замечено ссылок на кинематографическую продукцию. 8.      а. Суворов пишет о том, что главной целью Сталина была мировая социалистическая революция, шагом к которой предполагался захват Европы. б. Для ослабления Европы развязывалась общеевропейская война, инициатором которой выступала реваншистски настроенная гитлеровская Германия. в. Радикал Гитлер, таким образом, выступал своего рода «ледоколом» этой революции. г. Вслед за гитлеровской оккупацией Европы, Сталин предполагал начать внешне представляемую как праведную — «великую освободительную войну», завершающуюся советским освобождением (фактически, оккупацией) Европы с установлением там подконтрольных ему марионеточных правительств (как это вышло с Прибалтикой, Польшей, Бессарабией и др.). а. Это повторение п. 1 данной таблицы, где справа приведена параллельная цитата Антонова. б. Т. I, глава III. «Гитлер замыслил нападение на Польшу и готов был развязать войну в Европе, главным образом против Франции и Англии. Сталин был заинтересован в том, чтобы Германия и западные державы вступили в войну друг с другом <…> Сопровождаясь колоссальными жертвами, эта война, как считало советское руководство, приведет к взаимному истощению участвующих в ней сторон. В разоренной и обессиленной Европе неизбежно резко ухудшится положение рабочего класса, наступит его крайнее обнищание, что будет <…> способствовать созданию революционной ситуация на континенте». в. Т. I, глава III. «Что <…> касается враждебной этому [англо-французскому] блоку гитлеровской Германии, то она, согласно этой же схеме, представляла собой тот таран в руках истории, который должен был если не сокрушить эти колониальные империи, то по крайней мере нанести их могуществу столь мощные удары, что от них они не смогут оправиться». Далее мы подробно рассмотрим происхожде­ние, смысл и использование метафоры «ледокола». г. Т. I, глава III. «И когда неизбежно настанет момент, знаменующий собой, с одной стороны, крайнее истощение сил воюющих сторон, а с другой – достаточно обеспеченный перевес сил СССР над Германией, ставшей после заключения договора от 23 августа соседом Советского Союза, тогда перед последним откроется возможность внезапным ударом вторгнуться в пределы увязшего в войне с Западом гитлеровского рейха с тем, чтобы разыграть вариант военно-политического решения германской проблемы, аналогичный тому, какой был применен в 1939-1940 гг. советским руководством в финской кампании». Политическая  составляющая в случае Финляндии состояла в создании марионеточного просоветского «правительства» во главе с коммунистом О. Куусиненом.   В книгах Антонова и Суворова — большое число общих трактовок одних и тех же событий. Это естественно с учетом сходства отношения к сталинской пропаганде и методов анализа. В ряде случаев мы видим одни и те же цитаты, что также неудивительно. Один из примеров — выдержка из директивы наркома обороны Военному совету Киевского Особого военного округа от 5 мая 1941 г.: «быть готовым по указанию Главного Командования нанести стремительные удары для разгрома противника, перенесения боевых действий на его территорию и захвата выгодных [у Суворова ошибочно “важных”] рубежей…» Цитата взята у В.А. Анфилова ( 1971 : 171; 1974 : 193) и приведена в гл. ХVII Антонова и в «Ледоколе» ( 1992 : 182). Другой пример — цитата про «всю невыгодность <…> начертания для обороны» новой государственной границы со стр. 49 т. 2 шеститомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза» ( История   1963 ). Порой Антонов приводит цитату, а Суворов — ее пересказ. Оба исследования базируются на открытых данных. Для Антонова это неизбежность: у него нет допуска в военные и политические архивы. Суворов понимает, что в его случае это вызовет вопросы, и поясняет так: «Мне посчастливилось совсем немного поработать в архивах Министерства Обороны СССР, но я совершенно сознательно архивные материалы почти не использую. У меня много материалов из германских военных архивов, но и их я практически не использую. Мой главный источник — открытые советские публикации. Даже этого вполне достаточно для того, чтобы поставить советских коммунистов к стене позора…» ( Суворов   1992 : 13–14). Это объяснение выглядит довольно искусственным. Сложно представить себе исследователя, который, имея материалы военных архивов, не позволяет себе пользоваться ими, а выискивает иголки в открытых стогах сена, как это приходится  делать Антонову. И всё — ради невеликой ценности утверждения, что открытыми данными можно обойтись. На основании проведенного сравнения мы убеждаемся, что главные наиболее общие тезисы В. Суворова сформулированы и в трудах Д. Антонова, законченных на полтора десятилетия раньше. Что касается иных тезисов более частного характера (например, того, что касается внутригерманских коллизий), поскольку 6½ глав 1-го тома «Некоторых вопросов истории…» Антонова нам сейчас недоступны, мы не можем сказать, выдвигает он их или нет. Часть тезисов Суворова базируется на его специфических источниках информации, включая устные рассказы. И, наконец, последняя часть этих тезисов может быть подвергнута обоснованной критике, в том числе на основании аргументов, которые находим у Антонова, и требует уточнения. Ключевой пункт концепции Антонова Информативно следующее сопоставление. В разделе «След книги Антонова» был приведен отрывок из интервью, где В. Суворов (В. Резун) рассказывает, как из лекций в академии (прослушанных примерно тогда, когда появилась машинопись 1-го тома «Некоторых вопросов истории Второй мировой…») он сделал вывод, что Сталин готовил нападение. Именно этот «парадокс стягивания войск к границе» обсуждается в правой колонке п. 6 первой таблицы на материале книги Д. Антонова. Но Суворов не вполне точен. Он заключает свой рассказ эффектным «или историк врет, или стратег ошибается!» Антонов говорит: здесь оба правы. Да, готовящий внезапное нападение стягивает силы к границе, да, сделав это, Сталин совершил роковую ошибку, и да, он чувствовал недостаточную готовность к войне. Историк врет в другом месте, не упомянутом Суворовым в интервью: когда утверждает, что Сталин не планировал нападение. Как это возможно? Планировал напасть, зная, что недостаточно готов? Это ключевое место концепции Антонова. Вот как он пишет об этом (т. II, резюме): …Те условия, в каких оказались немецкие вооруженные силы после войны на Западе, решительно изменились в сравнении с теми, на какие рассчитывал Сталин, заключая договор с Гитлером. В то время Сталин считал, что немецкая армия будет настолько обессилена войной на Западе и так прочно связана активными боевыми действиями против Англии и Франции, что о возможности ее нападения на СССР не будет и речи. После капитуляции Франции действительность оказалась не столь благоприятной для замыслов Сталина. Германская армия не была истощена длительными и кровопролитными сражениями, она также не была связана активными боевыми действиями на Западе, и поэтому ее инициативу в открытии военных действий против СССР нельзя было считать невозможной. Это обстоятельство решительно меняло те благоприятные условия вступления в войну, какие предусматривал Сталин для Красной армии. На очередь встал вопрос об изменении советского плана войны против Германии. Этот план уже не мог ориентироваться на инициативу Красной армии в открытии военных действий против Германии. Теперь он должен был исходить из возможности нападения Германии на СССР. Однако, опираясь на значительный численный перевес сил Советской армии, Сталин принял решение взять инициативу в свои руки в предстоящем конфликте с Германией. Поэтому план стратегического сосредоточения и развертывания советских войск был оставлен Сталиным без изменения. Иными словами говоря, Сталин распорядился произвести стратегическое сосредоточение вооруженных сил СССР в районах, примыкающих к государственной границе, пренебрегая крайней опасностью такого сосредоточения. Этим решением советские вооруженные силы были поставлены под удар отмобилизованных армий Германии… Таким образом, ответ Антонова: ввиду опрокинувшей ожидания Сталина быстрой победы германской армии на Западе встал вопрос об изменении советского плана войны, [5]  предполагавшего внезапный удар хорошо подготовленной Красной армии. Но Сталин не был готов признать свой просчет и отказаться от того, что долго и тщательно разрабатывалось. Он решил: да, дело обстоит хуже, чем мы ожидали, но А) все-таки как-нибудь справимся; Б) мы сможем упредить противника с первым ударом. В пункте Б он катастрофически ошибся. Тем не менее, в пункте А оказался в конце концов прав. Но какой ценой… Антонов: Это решение [готовить первый удар, несмотря на несбывшиеся ожидания]  базировалось на пренебрежении опытом Первой и Второй мировых войн, на игнорировании опасной возможности упреждающего нападения немецких вооруженных сил. В основе такого решения лежало высокомерно-самоуверенное невежество и авантюризм советского верховного командования  (т. II, глава XIX). Концепция Суворова — блестящее упрощение концепции Антонова Во многом концепция Суворова, представленная в приведенных выше таблицах, проще, грубее концепции Антонова: — Суворов: у Советского Союза не было плана обороны, лишь план наступления; Антонов: план обороны (не стратегической) был, но он был второстепенным, подчиненным не публиковавшемуся плану наступления; — Суворов: Укрепленные районы на предполагаемом плацдарме вдоль новой западной границы СССР развертывались не для обороны, а для демонстрации отсутствия агрессивных намерений; Антонов: оборонные сооружения в новых укрепленных районах в соответствии с второстепенным оборонительным планом войны развертывались всерьез, но слишком поздно и потому лихорадочно: времени, техники, ресурсов не хватало; перенос границы на 200–300 км на запад катастрофически сказался на ее защищенности: наличие общей границы — крупный козырь нападающего, прежняя советская линия обороны была выведена из активного состояния, новая — не достроена, не дооборудована и имела огромные дыры; при германском нападении не сыграла кардинальной роли ни та, ни другая; — Суворов: Красная армия превосходила германскую и по количеству и по уровню оснащения, Германия отставала в области вооружений, что cделало нападение Германии на СССР «самоубийством»; Антонов: да, Красная армия превосходила германскую как по численности, так и по основным вооружениям, но отождествление количественного перевеса с превосходством в силе – неправомерное упрощение: Красная армия имела существенные уязвимости в части боевых качеств личного состава, в частности, командных кадров (в связи с репрессиями), обеспеченности автотранспортом и логистики (как сказали бы мы сегодня), оснащенности современной связью и др.; — Суворов: удар Германии был превентивным, по сути, вынужденным; Антонов: германская армия не была истощена, не была связана сражениями на Западе, была готова «обрушить на своего нового восточного соседа мощный удар, способный потрясти советское государство и поставить его на грань катастрофы»; принимая окончательное решение о вторжении, германское командование учитывало факторы уязвимости Красной армии, ее большие потери в финской кампании и стратегический просчет ее командования, выразившийся в сосредоточении сил на границе и приведший к ее неготовности к обороне; у рейха были и «не вынужденные» цели нападения; — Суворов: Сталин имел все необходимое, чтобы нанести первый удар; Антонов: Сталин видел, что условия намного хуже, чем ожидалось, но решил не менять плана первого удара, отчасти в силу высокомерно-самоуверенного невежества и авантюризма. Это лишь несколько примеров, но они относятся к важным положениям. Мы видим, что концепция Суворова — по сути, результат огрубления концепции Антонова. С одной стороны, чрезмерная простота суворовской схемы, ее лишенность нюансов с самого начала вызывала критику. С другой, именно это качество было необходимо, чтобы книги его стали бестселлерами: только простую концепцию можно упаковать так, что она впечатается в сознание миллионов людей. Массовый читатель не настроен на скрупулезную работу — ему нужен яркий нарратив. Задачу его создания Суворов решил блестяще. На критику он отвечал так: «Противникам не надо меня ни разоблачать, ни уличать. Им надо найти другое простое, понятное, логичное объяснение тому, что случилось в 1941 году. Пока они другой теории не придумают, “Ледокол” будет продолжать свое победное плавание» ( Правда В. Суворова   2006 : 30). Что «будет продолжать» — точно. С начала XXI века российские столичные издательства совокупно выпускали по несколько книг Суворова каждый год. Иногда пять, иногда две: новые и переиздания. Газета «Новые известия» писала в 2006 г., что тираж многих его книг перевалил за миллион ( Суворов   2006 ). Издание книг Суворова прервалось в России в 2022 г., и старые тиражи практически распроданы. Но в интернете книги доступны. И почти любой образованный человек в России (кроме, возможно, зумеров и более молодых) знает, чем знаменит Виктор Суворов. Но прав ли он, что ценны лишь простые объяснения? А если реальность в них не укладывается? Тогда простое объяснение нарушает логику либо расходится с фактами. Ледокол, он же таран Сравним два образа. У Антонова гитлеровская Германия в планах Сталина — таран в руках истории. У Суворова германский фашизм — ледокол. Таран — стенобитное бревно, при котором могут быть (или не быть) рама с цепями или канатами, колеса, навес; это может быть и нос военного корабля. Из-за разнообразия таранов и использования в основном в переносном смысле таран сегодня — предмет абстрактный, не вызывающий яркого образа. Иное дело — ледокол: ты сразу его видишь и уже не забудешь никогда. «Одна картинка стоит тысячи слов». Даже взятая из запасников памяти. Своей наглядностью «ледокол» сродни завоевавшему мир «черному лебедю» Нассима Талеба. В части образности, беллетристических и риторических приемов Суворов — мастер. Впрочем, изобретение «тайного титула Ледокол Революции» он приписывает, не называя имен, «советским лидерам» ( Суворов   1992 : 13). Как отмечал М.И. Тягур ( 2017 ), читатель «Ледокола» мог предположить, что автор позаимствовал эту метафору у Роберта Конквеста, которого он в своей книге не раз цитирует по другим поводам. А именно, — из следующей фразы книги «Большой террор», впервые изданной в 1968 г. ( Conquest   1968 ): «По новой концепции Гитлер был своего рода “ледоколом революции” — он был последней отчаянной попыткой буржуазии удержать власть, и его падение должно было привести к полному краху капитализма. Эта точка зрения быстро входила в моду» ( Конквест   1974 : 406–407). Конквест при этом также никакой ссылки не дает. В переработанном издании «Ледокола» Суворов приводит эту фразу Конквеста, однако появление названия книги объясняет иначе: «Впервые выражение “Ледокол Революции” применительно к Гитлеру я услышал на лекции по истории международных отношений на втором курсе Военно-дипломатической академии Советской армии». А о Конквесте пишет: «Впоследствии выяснилось, что этот термин был в ходу и за пределами Советского Союза, в частности использовался историками…» ( Суворов   2014 : 10). Значит, названием книги, как и ее корневой идеей («парадокс стягивания войск к границе»), Суворов обязан лекциям в Академии… Но откуда лектор Академии мог знать этот «тайный титул»? «Советского лидера», который его изобрел или хотя бы использовал, никто, кажется, до сих пор не назвал. Каково же происхождение «титула»? Самый ранний известный источник этой метафоры указал Игорь Петров ( 2017 ). Это статья австрийского журналиста Николая Бассехеса «Moskau und Hitler» в венской газете «Neue Freie Presse» (корреспондентом которой он был, пока его не выслали из СССР) от 7 мая 1933 г. Тремя днями позже она была перепечатана в сокращении рижской газетой «Сегодня» под заголовком «Национал-социализм — ледокол, разбивающий лед коммун. революции». Теорию ледокола Бассехес «слышал в Москве из уст одного видного коммуниста». Не менее интересна трактовка метафоры. Конквест явно не указывает, какие льды этот ледокол призван был расколоть. Но в связи с приведенной фразой пишет в предыдущем абзаце об активном сотрудничестве немецких коммунистов с нацистами против умеренных — социал-демократов. «Когда такая тактика привела к победе Гитлера, разгром германской компартии был представлен, согласно новому сталинскому стилю, как победа» ( Конквест 1974 : 406). Из статьи же Бассехеса выясняется, что, согласно теории видных московских коммунистов, миссией «ледокола» национал-социализма было революционизировать германские массы за счет дискредитации буржуазных идеалов и разрушения социал-демократической партии, служащей их проводником. Ни о какой войне или внешней экспансии здесь речи нет. Эта трактовка Бассехеса (кстати, — предполагаемого прототипа «наемника капитала» Гейнриха в «Золотом теленке» ( Петров 2017 )) абсолютно проясняет мысль Конквеста. При этом в 1937 г. Бассехес утверждал, что лично Сталина «мировая революция не интересует».   А как понимает эту метафору Суворов? Не так. У него это чисто «военный» ледокол, крушащий буржуазные демократии других европейских стран. Вот все его упоминания в «Ледоколе»: «Сталин понимал, что Европа уязвима только в случае войны и что Ледокол Революции сможет сделать Европу уязвимой»; «Сталин толкал Ледокол Революции на Европу»; «Германский фашизм — это Ледокол Революции. Германский фашизм может начать войну, а война приведет к революции. Пусть же Ледокол ломает Европу!»; «толкая Ледокол на демократическую Европу, Сталин уже вынес ему смертный приговор»; «Молниеносными войнами Гитлер сокрушал западные демократии» ( Суворов 1992 : 13, 26, 27, 302). А вот слова Антонова ( 2025 : 168, 169): «она [гитлеровская Германия] <…> представляла собой тот таран в руках истории, который должен был если не сокрушить эти [английскую и французскую] колониальные империи, то по крайней мере нанести их могуществу столь мощные удары, что от них они не смогут оправиться». «Сопровождаясь колоссальными жертвами, эта война <…> приведет к взаимному истощению участвующих в ней сторон. В разоренной и обессиленной Европе неизбежно резко ухудшится положение рабочего класса, наступит его крайнее обнищание, что будет, согласно сталинской теоретической схеме, способствовать созданию революционной ситуации на континенте». Таким образом, Суворов использует метафору «ледокол революции», введенную в оборот Бассехесом, Конквестом и известным эмигрантским историком Б. И. Николаевским (трактовавшим ее так же, как Бассехес и Конквест), но понимает ее не так, как они. А точно так же, как Антонов понимает свою метафору «тарана». Антонов ставил перед собой задачу не столько дать простое объяснение, сколько разобраться, как было на самом деле [6]  и как история к этому пришла. И если события не укладывались в простую схему, он искал простейшую из более сложных, соответствующих событиям и логике. Это два пути. Наверное, нужны оба. Но если ограничиться поиском простых объяснений, то трудно будет понять, чем одна лапидарная, логичная, но объясняющая не все факты схема лучше другой. И главное — куда девать неудобные факты. В целом же концепция Антонова немногим сложнее концепции Суворова. Ее ключевой пункт, отмеченный выше, — разочаро­вание Сталина ходом войны на Западе, сделавшим реализацию его масштабных планов проблематичной, но не заставившим его эти планы пересмотреть. Важно сравнить эту концепцию с современным состоянием исторической науки [7] , переработавшей большой объем архивного материала, который был недоступен Антонову. В любом случае то, что он собрал по крупицам, и аналитические способности позволили ему докопаться до многого тщательно скрываемого. В следующих двух разделах — элементы исторического контекста и атмосферы, хорошо вписывающие­ся в предложенное им объяснение событий и тем самым подтверждающие его концепцию. Пакт с Германией… и подступы к нему Пакту о ненападении с Германией в концепции Антонова отведена, пожалуй, центральная роль. Поэтому остановимся на нем немного подробнее. Согласно его концепции, пакт с секретным протоколом к нему не только «подтолкнул Гитлера на немедленное развязывание войны в Европе» и закрепил его согласие на экспансию Советского Союза на запад (восточная часть Польши, Прибалтийские государства, включая Финляндию, Бессарабия), что, в свою очередь, создало общую германо-советскую границу, но и обеспечил Германии безопасный тыл на Востоке для активных боевых действий на Западе. Тем самым пакт должен был стать предпосылкой взаимного ослабления Германии и Западного блока в результате изнурительной войны, которое даст СССР «возможность внезапным ударом вторгнуться в пределы увязшего в войне с Западом гитлеровского рейха». Эта концепция подкрепляется материалом ряда источников в статьях и монографии историка и дипломата А. Донгарова: «Сталин считал стратегический союз СССР с западными демократиями ложным шагом, уводящим слишком далеко в сторону от решения настоящих программных задач его режима на международной арене, заключавшихся в экспорте революции как по старым каналам Коминтерна, так и все в большей мере методами военно-политического насаждения социализма. В условиях европейского мира последнее было совершено невозможно. Кремлю нужна была “вторая империалистическая война”» ( Донгаров   2020 : Гл. 1, сноска 17). В главах II и III Антонов приводит цитаты советских историков о том, что «В 1939 году советская внешняя политика одержала выдающийся успех; она показала образец того, как нужно использовать противоречия внутри империалистического лагеря в интересах всего человечества, в интересах социализма»; «…Противоречия между ними [западными державами] и Германией еще более усилились (в результате заключения советско-германского пакта. — Антонов) и они вынуждены были, в конце концов, сами оружием отстаивать свои интересы». Все это — применение ленинской стратегии исполь­зования противоречий между империалистическими державами и блоками в интересах пролетарского государства. Так, в статье «О чесотке» (февраль 1918) Ленин убеждал в полезности сотрудничества с одной из враждующих империалистических группировок для помощи пролетарскому государству в борьбе с другой. Конкретно речь шла о сделке «большевистского правительства с разбойниками англо-французскими насчет добычи у них оружия и картошки для отпора разбойнику германскому» ( Ленин   1974 : 363). Летом 1939 г. действующие лица остались теми же. Но велась, согласно Антонову, более сложная игра, а именно (вспомним приводимую В. С. Измозиком цитату из главы Антонова, нам уже недоступной), переговоры с разбойниками англо-французскими «…угрожая Гитлеру возможностью военного соглашения западных держав и СССР, служили советскому правительству средством шантажа, направленного на то, чтобы заставить Гитлера сначала откликнуться на советскую инициативу, а затем искать соглашения с Советским Союзом». Резко негативная оценка Антонова по отношению к пакту с Гитлером также опирается на тезис (доказываемый в гл. III), что последствия пакта во многих отношениях ухудшили положение СССР по сравнению с положением Германии перед 22 июня 1941 г. А за два с половиной года до пакта, в начале 1937 г., произошел следующий разговор, описанный Женевьевой Табуи ( 1960 : 366–367); (гл. III т. I, Антонов   2025 : 170). На одном из своих последних завтраков [в замке Преньи] Морис де Ротшильд обращается к советскому делегату Литвинову: — Объясните же мне, уважаемый господин делегат, характер ваших отношений с Германией. Я не вполне понимаю… Вы заключили пакт с Францией и тем не менее постоянно флиртуете с рейхом! Улыбаясь, Литвинов отвечает: — Ну что ж, я сейчас вам объясню: две старые, чрезвычайно изысканные дамы-аристократки — Франция и Англия — никогда не причинят зла моей родине. В Европе есть лишь одна страна, которой мы опасаемся, единственная страна, которая обладает силой, направленной против России, — это Германия. И видите ли, дорогой господин Ротшильд, мы ненавидим Германию до такой степени, что в один прекрасный день мы смогли бы стать ее союзником, чтобы заставить французов и англичан — у которых иначе будет соблазн всегда ей уступать — начать против нее войну и разбить ее для нас. Занятые шербетом, все смеются по поводу этого рассуждения. Но один из приглашенных, греческий делегат юрист Политис <…> говорит: — Я думаю, что гости барона приняли за шутку то, что является целой политической программой, о которой все мы — и те и другие — должны помнить! Здесь — задолго и до пакта с Германией, и до Мюнхенского договора — указана далекая цель: договор с Германией нужен для того, чтобы «заставить французов и англичан <…> начать против нее войну и разбить ее для нас». Или хотя бы нанести ей непо­правимый урон. И почти всё это удалось осуществить, кроме последнего: «две старые, чрезвычайно изысканные дамы-аристократки» не смогли причинить Германии серьезного ущерба, и план СССР легко добить ее провалился. Это и есть ключевой пункт концепции Антонова. План в своем триумфальном блеске провалился, но по резонам, указанным выше, он не был отменен. Антонов (2025: 170–171) комментирует этот разговор начала 1937 года так: В этом эпизоде прежде всего обращает на себя внимание тот факт, что никто из присутствовавших на завтраке и, что важнее всего, ни сам Литвинов, не только не выразили сомнения в том, что Советский Союз «флиртует» с гитлеровской Германией, но даже не пытались выяснить у Мориса де Ротшильда, что именно, какие факты он имеет в виду, говоря об этом флирте. По-видимому, все присутствующие, и в том числе народный комиссар иностранных дел СССР, отлично понимали, о чем ведет речь принимавший их у себя хозяин, и ни в ком самый факт советского заигрывания с Германией не вызывал сомнений. Последующие события подтвердили заключение греческого дипломата. Шутливый тон и парадоксальная форма изложения лишь прикрывали истинное содержание той внешнеполитической концепции, какой придерживалось сталинское руководство страной. В якобы шутливом выступлении Литвинова содержались два главных элемента указанной концепции: стремление столкнуть в военном конфликте западные державы и Германию, а также готовность пойти на любой пакт с гитлеровским рейхом для достижения этой цели. …Таким образом, еще в 1937 г. советская внешняя политика была нацелена на заключение договора с Гитлером с целью помочь ему начать войну. Пакт с Германией: немного после Согласно концепции Антонова, советско-финляндская война 1939–1940 гг. явилась одним из последствий советско-германского договора от 23 августа 1939 года и секретного протокола к нему. Началу этой войны посвящена глава VIII т. I книги Антонова, которую мы ранее не цитировали. Эта глава, точнее, первая ее часть, в основном состоит из договоров и официальных посланий и заявлений государств и международных организаций. Эти заявления отражают развитие конфликта и трактовку его сторонами. В их последовательности есть много типового, парадигматического. И неизгладимое впечатление производит риторика советской дипломатии. Это сочетание церемонности (до поры) с приемами уничижения объекта атаки, отработанными за десятилетия успешной практики. Мы попадаем в мир, где действуют «круги», причем у СССР они «авторитетные», а у атакуемых — «реакционные». Когда атмосфера накаляется, «реакционные круги» становятся «кликами». Как только начинается война с Финляндией, на территории СССР формируется Народное Правительство Финляндской Демократической Республики, где Председатель и Министр Иностранных Дел — одно лицо, и СССР сразу заключает с ним масштабный договор, «передавая» ему более 100 тыс. чел. своего населения. А значит, «СССР не ведет  <…>войну с Финляндией». При этом законное правительство Финляндии сразу становится «так называемым», «прежней плутократиче­ской властью», конечно, действующей «под диктовку третьих держав» («режиссеров») и враждебной собственному народу. Оппоненты не упоминаются без едких эпитетов: они незадачливые, обанкротившиеся, вознамерившиеся… провокаторы, махинаторы, разжигатели войны, все их послания — клеветнические, а удел — моральный упадок. Строится параллельное реальности королевство кривых зеркал… Для примера — лишь один пассаж из знаменитого заявления ТАСС по поводу исключения СССР из Лиги Наций в связи с агрессией против Финляндии. « ТАСС уполномочен передать следующую оценку авторитетных советских кругов резолюции Совета Лиги Наций <…> об «исключении» СССР из Лиги Наций. <…>Это нелепое решение Лиги Наций вызывает ироническую улыбку, и оно способно лишь оскандалить его незадачливых авторов. Следует прежде всего подчеркнуть, что правящие круги Англии и Франции, под диктовку которых принята резолюция Совета Лиги Наций, не имеют ни морального, ни формального права говорить об «агрессии» СССР и об осуждении этой «агрессии». Англия и Франция держат в своем подчинении давно уже захваченные ими громадные территории в Азии и Африке. Они совсем недавно решительно отклонили мирные предложения Германии, клонившиеся к быстрейшему окончанию войны… »  ( Антонов 2025 : 194). По сути, это ленинское наследие. Нам, изучавшим в вузе его статьи, полемика с использованием ядов до боли знакома. Ленин же развил подход Маркса–Энгельса. Историки и «Некоторые вопросы истории Второй мировой…» Антонова В какой-то момент нам стало казаться, что существование  книги Антонова  ( 2025 ), во многом более сдержанной и аргументированной, чем тексты В. Суворова, неудобно многим. Эта книга не очень нужна защитникам и последователям Суворова, поскольку, появившись гораздо раньше, она умаляет его и их заслуги. Она неудобна яростным критикам Суворова, поскольку с ним, недостаточно обосновывающим некоторые тезисы, нередко ошибающимся, они уже научились воевать. При дефиците аргументов регулярно напоминая читателю, что он предатель и перебежчик. А тут надо воевать с человеком, прошедшим войну и помогавшим спасать раненых. С автором, пытающимся все подтвердить дважды, а лучше трижды. Есть также те, кто поддерживает Суворова, написавшего «В том и заключается гениальность Сталина, что он сумел разделить своих противников и столкнуть их лбами», с просталинских позиций. Для них выводы Антонова, весьма суровые в отношении Сталина, неприемлемы. Книга не очень близка и горячим апологетам «архивной революции», поскольку Антонов показывает, как внимательное просеивание открытой информации многое позволяет понять даже без архивов. И почти любой его верный вывод угрожает чьему-нибудь приоритету. Пишу, вспоминая свои и Г.Р. контакты с историками. Мы обращались к ним, можно сказать, «из презумпции коллаборации в свободном интеллектуальном пространстве» и удивлялись, когда просто не получали ответа. Например, Г.Р. подумал, что будет интересно узнать критическое мнение Л.С., историка, по мнению многих, хорошо знающего «матчасть» и написавшего книгу против Суворова. Сообщений, ему направленных, было не менее трех, и… никакого ответа. Но порой и ответы наводили на соображения, высказанные выше. В начале я уже упоминал переписку с А.О. Несомненно, надо сделать поправку и на сложное время, и на то, что 95+% сообщений от незнакомцев современный человек получает от спамеров и мошенников. И на то, что все заняты и имеют плотные графики. Тем ценнее и приятнее были адекватные ответы. Чтобы перечислить их авторов, пальцев одной руки не хватит, но двух будет достаточно. Мы всем им очень благодарны. Эти контакты были нам необходимы, поскольку Г.Р. и я не историки: научная мотивация Антонова не вызывает сомнений, но наш кругозор недостаточен, чтобы всесторонне оценить полученные им выводы с учетом достижений современной науки. Производит сильное впечатление, однако, следующий факт: все без исключения положения «новой, научно выверенной концепцию изучаемых событий», основанной на «гипотезе о подготовке советской стороны в 1940–1941 гг. к нападению на Германию», как эта концепция представлена в обзоре М.М. Минца «СССР и начало Второй мировой войны: дискуссии о событиях 1939–1941 годов в современной исторической науке» ( Минц 2011), являются тезисами работы Бромберга. Большинство подтверждающих это цитат из его книги внимательный читатель обнаружит в приведенных в статье таблицах. Почти все наши корреспонденты отдают должное труду И.Л. Бромберга. Конечно, среди них — В. С. Измозик, опубликовавший полторы главы его книги и написавший глубокое, точное предисловие. Мнение В. Суворова о книге Антонова ( 2025 ), вероятно, было бы интересно многим. Заключение. В поисках ХОРОШЕГО Простые слова из заглавия этого раздела приходят на ум, когда вспоминаешь путь героя статьи. Они главным образом о его поиске. И в фамилии жены, которую он нашел, можно увидеть символический смысл. Он потеряет ее на время вместе с отнятой свободой, но позже, простив, найдет вновь — уже вместе с сыном, Валентином. Как сви­детельствует Ирина Григорьевна, его общение с сыном было очень теплым: их объединял юмор. Иосиф очень любил внука и взял себе псевдоним, образованный от его имени. Уже в начале 20-х годов, 19-летним юношей, он начал искать альтернативу большевизму и в целом марксизму, вероятно, — не дискриминирующую людей по социальному происхождению. Его внимание привлек анархизм, в частности анархо-синдикализм. Согласно Даниэлю Герену, французскому теоретику анархизма XX века, конструктивный анархизм делает ставку на организацию, самодисциплину, основан на интеграции, централизации — не принудительной, но федералистской» ( Guérin 1965 ). Попав в застенок ОГПУ, он никого не выдал. Большевистская власть не ошиблась, увидев в нем принципиального оппонента, в ее понятиях — врага. Почти всю войну служил в санитарном поезде, участвуя в спасении раненых. Закончив военную службу, он решает разобраться в том, как стала неизбежной и как развивалась величайшая трагедия века — II мировая война. Не имея ранее опыта исторических штудий, он принимается за огромное исследование, понимая, что вся неудобная для власти информация скрыта или сфальсифицирована, и ему предстоит, подобно криминалисту, восстанавливать правду по крупицам. Обращая внимание в числе прочего и на факты красноречивого умалчивания: «Нередки случаи в публикации важных сведений, когда умолчания говорят не меньше, чем слова; когда факт отсутствия важных сведений представляет собой ценную информацию» ( Антонов   2025 : 97). Он выходит на бой против лжи. Бросает перчатку мифологической фигуре своего тезки, строителя веселой и бодрой красной от крови империи. Поединок с лицемерной и жестокой властью он выигрывает, восстановив много правды и написав книгу. По некоторым вопросам он кладет советскую историографию на лопатки, но, повторимся, сравнение его выводов с достижениями современной исторической науки требует суждений профессионалов. Судьба к его книге сурова, но не убивает раньше срока его самого и сохраняет часть текста. Если бы сохранила всё, он был бы по меркам страшного века редким счастливцем, несмотря на все аресты. Мы не всё о нем знаем, но совокупность известного наводит на мысль почти о житии. Ни у кого из его родных, с которыми мы общались, память о нем не сохранила ни грамма плохого. Его дочь, Ася, в чем-то похожа на него. Наш рассказ с нее начался — сейчас расскажем о ней чуть больше. Мы упоминали, что она работала в архиве. Что это за архив, и мог ли Иосиф пользоваться архивными документами в своей работе? Она была сотрудницей Центрального Государственного Архива Российской Федерации (ЦГА РСФСР) с даты его создания (17 августа 1957 г.) ( История ГАРФ 2010 : 213, 214, 219, 241–243, 519) и, вероятно, до своего отъезда в Ленинград (1980 г.). Архив специализировался на истории госучреждений РСФСР начиная с 1917 г.; он принял свыше 370 тыс. дел (211 фондов) от упраздненных министерств и ведомств Российской Федерации. Ася заведовала отделом использования документов и руководила постоянным семинаром для работников архивохранилищ; готовила должностные инструкции, регламентирующие работу в хранилищах. В 1961 г. был издан подготовленный ею обзор документов «Местная промышленность в годы Великой Отечественной войны. 1941–1945 гг.» ( Местная промышленность 1961 ). 25 мая 1978 г. Ася сделала доклад «Основные направления научно-информационной деятельности ЦГА РСФСР» на конференции, посвященной 60-летию декрета Ленина «О реор­ганизации и централизации архивного дела в РСФСР». Вспоминается написанная по совершенно иным поводам крылатая фраза Михаила Жванецкого: «Что охраняешь, то и имеешь. Еще и с друзьями делишься». Я не исключаю, что Ася помогала отцу чем могла, стараясь не нарушать ею же разработанных и иных инструкций. Как мы видим в связи с обзором 1961 г., опыт работы с документами времен Великой Отечественной войны у нее был. Ее поиски, связанные с войной, упоминает и Людмила Елисеева ( Елисеева  2015: 27). Отец же мог опираться на полученные при ее посредстве сведения, впрямую не ссылаясь на них. Тома, работавшая во Всесоюзной библиотеке иностранной литературы, тоже могла в необходимых случаях помочь. Но это всего лишь догадки. Ася очень любила Пушкина. В течение десятилетий старалась читать все посвященное ему, выходившее из печати. Ездила в Михайловское, была хорошо знакома с Семеном Гейченко. Бесспорно, ее чертой было чистосердечие. Приведу отрывок из письма, хранящегося в Музее МХАТ. Ася написала его 12 ноября 1985 г. Адресат — Виталий Виленкин, историк театра, литературовед и переводчик, в прошлом секретарь литчасти МХАТ. Г.Р. держал это письмо в руках. «Уважаемый Виталий Яковлевич! Прочла недавно Ваши “Воспоминания с комментариями”. Огромное впечатление! Столько нового! Столько интересного. <…> Я работаю сейчас в одной из центральных районных библиотек Ленинграда (это к тому, что она достаточно богатая). И если прочту что-то меня особенно взволновавшее, — всегда настойчиво рекомендую читателям. Вот сейчас — Вашу книгу». Она не только делится с читателями тем, что нашло отклик в ее душе, но и радует своим восторгом автора. Да так, что он сохраняет письмо в своем архиве, и теперь оно в музее. И не пропадет, в отличие от многих рукописей ее отца. Что с ними случилось — одна из самых интригующих загадок этой истории. Но будем благодарны судьбе, что пропало не всё. И — благодарны ему за его борьбу с фальсификациями, укрепляющими бесчеловечную власть, за опередивший свое время труд. И, чем черт не шутит, может, первый том еще найдется. А то и семь последних в каком-нибудь спецхране. Мы же еще не совсем перестали верить, что рукописи не горят?   Архивы Архив Управления ФСБ по СПб и Ленинградской области (АУФСБ РФ по СПб и ЛО) Великоустюгский центральный архив (ВУЦА) Державний Архів Харківської Області (ДАХО) Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб) Internationaal Instituut voor Sociale Geschiedenis, Amsterdam (IISG) Yad Vashem Archives, Jerusalem Библиографический список Анархистские движения 2021 — Анархистские движения России и Русского Зарубежья: Документы и материалы. 1922–1941 гг. Составитель Д.И. Рублев. – М.: Политическая энциклопедия, 2021. Антонов 1999 — Антонов Д. Некоторые вопросы истории Второй мировой войны. Легенды и действительность. Глава 8, Часть 1. Автор вступительной статьи Измозик В. С. // Клио. 1999. №2. С. 266–276. Антонов 2000 — Антонов Д. Некоторые вопросы истории Второй мировой войны. Легенды и действительность. Глава 3 // Клио. 2000. №1. С. 280–291. Антонов 2025 — Антонов Д. Некоторые вопросы истории Второй мировой войны: Легенды и действительность. Первая тетрадь ( главы III, VIII ) . Вторая тетрадь ( главы IХ–ХIХ ) . Archive.org . URL https://archive.org/details/d.-antonov-book/mode/1up   Анфилов 1971 — Анфилов В. А. Бессмертный подвиг . М.: Наука, 1971. Анфилов 1974 — Анфилов В. А. Провал   «блицкрига» . М.: Наука, 1974. Бойко 1966 — Бойко И. Тыл Западного фронта в первые дни Отечественной войны //  Военно-исторический журнал . 1966. № 4. С. 15–26. Буковский 1992 — Буковский В. Монумент человеческой слепоте. В кн. Суворов В. Ледокол . М.: Новое время, 1992. Ганелин 2010 — Ганелин Р. Ш. СССР и Германия перед войной. Отношения вождей и каналы политических связей .   СПб.: Издательский дом Санкт-Петербургского государственного университета, 2010. Донгаров 2020 — Донгаров А. Рапалло — Великий перелом — Пакт — Война: СССР на пути в стратегический тупик: Дипломатические хроники и размышления . М: Первая Образцовая типография, 2020. Елисеева 2015 — Елисеева Л. С. Люськины истории. Новосибирск: Светоч, 2015. История ГАРФ 2010 — История Государственного архива Российской Федерации. Документы. Статьи. Воспоминания  / отв. ред. С.В. Мироненко; отв. сост. О.Н. Копылова; сост.: Б.Ф. Додонов, Н.С. Зелов и др. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. История 1963 — История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945. Т. 2. М.: Военное издательство, 1963. Конквест 1974 — Конквест Р. Большой террор. Firenze: Edizioni Aurora, 1974. Концепция — Концепция Виктора Суворова. URL https://ru.wikipedia.org/wiki/Концепция_Виктора_Суворова   Ленин 1974 — Ленин В. И. О чесотке // Полное собрание сочинений .  5-е изд. М.: Политиздат, 1974. Т. 35. С. 361–364. Люди в Белых халатах — Люди в Белых халатах: Башкова М.В. URL https://www.bibliongo.ru/moya-rodina/novouralsk-zhemchuzhina-urala/lyudi-v-belykh-khalatakh/150-bashkova-mariya-vasilevna    Мельтюхов 2008 — Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина: Схватка за Европу, 1939–1941 гг . 3-е изд. М.: Вече, 2008. Местная промышленность 1961 — Местная промышленность в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945 гг.: Тематический обзор (по документальным материалам, хранящимся в Центральном государственном архиве РСФСР)  / ЦГА РСФСР; [обзор подгот. ст. науч. сотрудник ЦГА РСФСР С. Хорошая]. - М.: [б.и.], 1961. Минц 2011 — Минц М. М. СССР и начало Второй мировой войны: дискуссии о событиях 1939–1941 годов в современной исторической науке //  Труды по россиеведению.  2011. № 3. С. 286–311. Некрич 1965 — Некрич А. М. 1941. 22 июня. М.: Наука, 1965. Орден тамплиеров 2003 — Орден российских тамплиеров . Т. II. Документы 1930–1944 гг. Публикация, вступительная статья, комментарии, указатель А.Л. Никитина. М.: Минувшее, 2003. Павлова 2001 — Павлова И. В. Механизм сталинской власти: становление и функционирование.  1917–1941. Новосибирск: Издательство СО РАН, 2001. Петров 2017 — Петров И. Первый рейс «ледокола». URL https://labas.livejournal.com/1168872.html   Петровский 1995 — Петровский Л. П. Дело Некрича // Вестник РАН . 1995. Т. 65. Вып. 6. С. 528–539. Правда В. Суворова 2006 —  Правда Виктора Суворова. Переписывая историю Второй Мировой . Составитель Д. С. Хмельницкий. М.: Яуза, 2006. Суворов 1992 — Суворов В. Ледокол: кто начал вторую мировую войну?  М.: Новое время, 1992. Суворов 2006 — Суворов В. За идеи в России сейчас не убивают // Сайт газеты «Новые известия» , 1 сентября 2006 г. URL  https://newizv.ru/news/2006-09-01/viktor-suvorov-51800 ;   https://web.archive.org/web/20070610125823/http://www.newizv.ru/news/2006-09-01/53116/   Суворов 2014 — Суворов В. Ледокол: кто начал вторую мировую войну?  М.: Добрая книга, 2014. Табуи 1960 — Табуи Ж. Двадцать лет дипломатической борьбы . М.: Изд-во иностранной литературы, 1960. Тягур 2017 — Тягур М. И. От «путепрокладчика» до «ледокола» (с 30-х годов до наших дней). URL https://gercenovec.livejournal.com/51973.html   Conquest 1968 — Conquest R. The Great Terror . London: Macmillan, 1968. Guérin 1965  —  Guérin D. L'Anarchisme: de la doctrine à l'action . Paris: Gallimard, 1965. Note 1941  —  Note des Auswärtigen Amtes an die Sowjetregierung vom 21. Juni 1941 //  Monatshefte für Auswärtige Politik . 1941. V. 8. No. 7. P. 551–563. Suvorov 1989  —  Suvorov V. Le brise glace . Paris: Olivier Orban, 1989. Suworow 1989  — Suworow V. Der Eisbrecher: Hitler in Stalins Kalkül . Stuttgart: Klett-Cotta, 1989. References Anarhistskie dvizheniya Rossii i Russkogo Zarubezhya: Dokumenty i materialy. 1922–1941 gg . Sostavitel D.I. Rublev. – M.: Politicheskaya enciklopediya, 2021. Antonov D. Nekotorye voprosy istorii Vtoroj mirovoj vojny. Legendy i dejstvitelnost. Glava 8, Chast 1. Avtor vstupitelnoj stati Izmozik V. S. // Klio . 1999. № 2. S. 266–276. Antonov D. Nekotorye voprosy istorii Vtoroj mirovoj vojny. Legendy i dejstvitelnost. Glava 3 // Klio . 2000. № 1. S. 280–291. Antonov D. Nekotorye voprosy istorii Vtoroj mirovoj vojny: Legendy i dejstvitelnost. Pervaya tetrad ( glavy  III, VIII). Vtoraya tetrad  ( glavy IX–XIX ). Archive.org . URL https://archive.org/details/d.-antonov-book/mode/1up   Anfilov V. A. Bessmertnyj podvig . M.: Nauka, 1971. Anfilov V. A. Proval «blickriga» . M.: Nauka, 1974. Bojko I. Tyl Zapadnogo fronta v pervye dni Otechestvennoj vojny // Voenno-istoricheskij zhurnal . 1966. № 4. S. 15–26. Bukovskij V. Monument chelovecheskoj slepote. V kn. Suvorov V. Ledokol . M.: Novoe vremya, 1992. Conquest R. The Great Terror . London: Macmillan, 1968. Conquest R.  Bolshoj Terror. Firenze: Edizioni Aurora, 1974. Dongarov A. Rapallo — Velikij perelom — Pakt — Vojna: SSSR na puti v strategicheskij tupik: Diplomaticheskie hroniki i razmyshleniya . M: Pervaya Obrazcovaya tipografiya, 2020. Eliseeva L. S. Lyuskiny istorii . Novosibirsk: Svetoch, 2015. Ganelin R. Sh. SSSR i Germaniya pered vojnoj. Otnosheniya vozhdej i kanaly politicheskih svyazej. SPb.: Izdatelskij dom Sankt-Peterburgskogo gosudarstvennogo universiteta, 2010. Guérin D. L'Anarchisme: de la doctrine à l'action. Paris: Gallimard , 1965.  Istoriya Gosudarstvennogo arhiva Rossijskoj Federacii. Dokumenty. Stati. Vospominaniya /  otv. red. S.V. Mironenko; otv. sost. O.N. Kopylova; sost.: B.F. Dodonov, N.S. Zelov i dr. — M.: Rossijskaya politicheskaya enciklopediya (ROSSPEN), 2010. Istoriya Velikoj Otechestvennoj vojny Sovetskogo Soyuza  1941–1945. T. 2. M.: Voennoe izdatelstvo, 1963. Koncepciya Viktora Suvorova. URL https://ru.wikipedia.org/wiki/Концепция_Виктора_Суворова Lenin V. I. O chesotke // Polnoe sobranie sochinenij .  5-e izd. M.: Politizdat, 1974. T. 35. S. 361–364. Lyudi v Belyh halatah: Bashkova M.V. URL  https://www.bibliongo.ru/moya-rodina/novouralsk-zhemchuzhina-urala/lyudi-v-belykh-khalatakh/150-bashkova-mariya-vasilevna Meltyuhov M. I. Upushennyj shans Stalina: Shvatka za Evropu, 1939–1941 gg . 3-e izd. M.: Veche, 2008. Mestnaya promyshlennost v gody Velikoj Otechestvennoj vojny. 1941-1945 gg.: Tematicheskij obzor (po dokumentalnym materialam, hranyashimsya v Centralnom gosudarstvennom arhive RSFSR)  / CGA RSFSR; [obzor podgot. st. nauch. sotrudnik CGA RSFSR S. Horoshaya]. - M.: [b.i.], 1961. Minc M. M. SSSR i nachalo Vtoroj mirovoj vojny: diskussii o sobytiyah 1939–1941 godov v sovremennoj istoricheskoj nauke // Trudy po rossievedeniyu . 2011. № 3. S. 286–311. Nekrich A. M. 1941. 22 iyunya . M.: Nauka, 1965. Note des Auswärtigen Amtes an die Sowjetregierung vom 21. Juni 1941 //  Monatshefte für Auswärtige Politik . 1941. V. 8. No. 7. P. 551–563. Orden rossijskih tamplierov . T. II. Dokumenty 1930–1944 gg. Publikaciya, vstupitelnye stati, kommentarii, ukazatel A.L. Nikitina. M.: Minuvshee, 2003. Pavlova I. V. Mehanizm stalinskoj vlasti: stanovlenie i funkcionirovanie . 1917–1941. Novosibirsk: Izdatelstvo SO RAN, 2001. Petrov I. Pervyj rejs «ledokola», 2017. URL https://labas.livejournal.com/1168872.html Petrovskij L. P. Delo Nekricha // Vestnik RAN . 1995. T. 65. Vyp. 6. S. 528–539. Pravda Viktora Suvorova. Perepisyvaya istoriyu Vtoroj Mirovoj . Sostavitel D. S. Hmelnickij. M.: Yauza, 2006. Suvorov V. Le brise glace.  Paris: Olivier Orban, 1989. Suworow V. Der Eisbrecher: Hitler in Stalins Kalkül . Stuttgart: Klett-Cotta, 1989. Suvorov V. Ledokol: Kto nachal vtoruyu mirovuyu vojnu?  M.: Novoe vremya, 1992. Suvorov V. Za idei v Rossii sejchas ne ubivayut // Sajt gazety «Novye izvestiya» , September 1, 2006. URL  https://newizv.ru/news/2006-09-01/viktor-suvorov-51800 ;  https://web.archive.org/web/20070610125823/http://www.newizv.ru/news/2006-09-01/53116/ Suvorov V. Ledokol: Kto nachal vtoruyu mirovuyu vojnu?  M.: Dobraya kniga, 2014. Tabui Zh. Dvadcat let diplomaticheskoj borby . M.: Izd-vo inostrannoj literatury, 1960. Tyagur M. I. Ot «puteprokladchika» do «ledokola» (s 30-h godov do nashih dnej). URL https://gercenovec.livejournal.com/51973.html   [4]  Интересующие нас документы упомянуты в справке, полученной по запросу Г.Р. из Великоустюгского центрального архива. Работа гл. специалиста архива М.Б. Железовой, составившей справку, вызывает большое уважение. [5]  Это имеет много общего с трактовкой событий в работах ( Мельтюхов   2008 ) и ( Донгаров   2020 ). [6]  «Дать возможность читателю самому во всем разобраться », «когда хотят действительно разобраться  в причинах поражений Советской армии», «чтобы читатель мог разобраться  в последующем», «мы считаем необходимым в первую очередь разобраться  в том…» и т. д. — это типичные обороты из книги  Антонова. Вспоминается Высоцкий, на вопрос анкеты «только для тебя характерное выражение?» ответивший « Разберемся », и так же — на вопрос «любимый афоризм, изречение». Это было в 1970 г., как раз когда Антонов работал над своей книгой. [7]  Кратким путеводителем по основным работам на данную тему, опубликованным до 2010 г., может служить обзор ( Минц 2011 ). В условиях, когда многие документы, связанные с советским военным планированием, по-прежнему недоступны, методологически полезной представляется работа ( Павлова   2001 ), показывающая, что «Механизм сталинской власти, под которым автор понимает прежде всего способ принятия решений и передачи их из Центра на места, представлял собой настолько законспирированную систему, что она не оставляла практически никаких следов». Поэтому, в частности, неправомерны утверждения, что раз «нет подписей Сталина и Жукова на таком, по словам Д.А. Волкогонова, “разительном” документе, как “Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками” по состоянию на 15 мая 1941 г. (и не только на этом, но и на других важнейших документах), — значит, документ не был принят и действий за ним никаких не последовало». "Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.

Авторы: L&PH и Г.Р. [1]     Аннотация. Статья посвящена одному из первых исследователей открытых данных — историку, бросившему вызов советской историографии Второй мировой войны на основании скрупулезного анализа опубликованных документов, газетных сообщений, мемуаров и работ официальных историков. В середине 1920-х он, студент факультета общественно-социальных наук петроградского института им. Герцена, был арестован за организацию анархистского кружка и выслан в Среднюю Азию. Во время войны служил в санитарном поезде. Закончив военную службу в 1948 г., приступил к сбору материалов для исторического труда, первый том которого был закончен в 1972 г., второй — в 1976-м. Этот труд, написанный под псевдонимом Д. Антонов, долгое время оставался известным лишь очень узкому кругу лиц: он не был опубликован и не распространялся в самиздате. Через 15 лет после его завершения некоторые его тезисы, высказанные другими авторами в более яркой и простой форме — лишенные нюансов и дополненные недостаточно обоснованными выводами, — стали предметом острейшей дискуссии. «Архивная революция» 90-х прояснила многие детали, но в своих центральных моментах эта дискуссия не утратила значимости и сегодня. Тем больший историографический интерес представляют личность и судьба И.Л. Бромберга, героя этой статьи. Ее цель — сделать его имя, его опередивший свое время труд и удивительную судьбу известными немалому кругу тех, для кого советская история остается живой темой. И приблизить разгадку судьбы его книг. Ключевые слова: Историография Второй мировой войны, пакт Молотова-Риббентропа, Подготовка СССР к войне с Германией, анархо-синдикалистское движение в СССР, самиздат, И. Л. Бромберг, И. В. Сталин, концепция тарана, Виктор Суворов.   L&PH and G.R.   The unpublished study from 1972-1976 that challenged Soviet historiography of World War II   Abstract.  The article is dedicated to one of the first researchers of open data — a historian who challenged the Soviet historiography of World War II based on a meticulous analysis of published documents, newspaper reports, memoirs and works of official historians. In the mid-1920s, he, a student of the Faculty of Social Sciences of the Petrograd Herzen Institute, was arrested for organizing an anarchist circle and exiled to Central Asia. During the war, he served in a hospital train. After completing military service in 1948, he began collecting materials for a historical work, the first volume of which was completed in 1972, the second in 1976. This work, written under the pseudonym D. Antonov, remained known only to a very narrow circle of people for a long time: it was not published and was not distributed in samizdat. Fifteen years after its completion, some of its theses, expressed by other authors in a more vivid and simple form — devoid of nuances and supplemented by insufficiently substantiated conclusions — became the subject of a heated debate. The “archival revolution” clarified many details, but in its central points this discussion has not lost its significance even today. This enhances the historiographical interest of the personality and fate of I.L. Bromberg, the hero of this article. Its goal is to make his name, his work, which was ahead of its time, and his amazing fate known to a considerable circle of those for whom Soviet history remains a living topic. And to bring closer the solution to the fate of his books.   Keywords : Historiography of World War II, Molotov-Ribbentrop Pact, Preparation of the USSR for war with Germany, anarcho-syndicalist movement in the USSR, samizdat, I. L. Bromberg, I. V. Stalin, concept of battering ram, Viktor Suvorov.     Введение.   Труд «Некоторые вопросы истории Второй мировой войны. Легенды и действительность» и его автор Рис. 1. И.Л. Бромберг в 1908 г. Статья посвящена Иосифу Лазаревичу Бромбергу и его труду «Некоторые вопросы истории Второй мировой войны. Легенды и действительность», завершенному в 1970-е гг. Полтора десятилетия спустя близкая, но при этом огрубленная, лишенная многих нюансов, присутствующих в работе Бромберга, концепция приобрела широкую известность на постсоветском пространстве после публикации книги Виктора Суворова «Ледокол».   Эта концепция вызвала жаркие споры, в том числе среди историков. Среди сторонников «гипотезы о подготовке советской стороны в 1940–1941 гг. к нападению на Германию» — старший научный сотрудник ИНИОН РАН, к.и.н. М.М. Минц, который резюмирует историографическую ситуацию. Он считает, что эта гипотеза «позволяет найти ответы на некоторые немаловажные вопросы, которые в противном случае остаются неразрешенными. Целый ряд исследователей (П.Н. Бобылев, В.Д. Данилов, М.И. Мельтюхов, В.А. Невежин) приняли в 1990-е годы эту парадигму, что позволило им выработать новую, научно выверенную концепцию изучаемых событий, свободную от отдельных натяжек, неточностей и недостаточно обоснованных суждений, свойственных В.А. Суворову. <…> Планов оборонительной войны у советского командования, судя по всему, просто не было, что стало одной из причин катастрофы 1941 г. Любопытно, что специалисты по собственно военной проблематике, в том числе молодые, эту “парадигму”, как правило, не разделяют, предпочитая более традиционную, хотя и спорную, “установку” — об исключительно оборонительных намерениях сталинского руководства вследствие неготовности РККА к войне» ( Минц 2011 : 308–309). Авторы настоящей статьи (L&PH, написавший текст от своего первого лица, и Г.Р., участвовавший в работе как исследователь) не являются историками и поэтому не собираются вмешиваться в спор профессионалов. Концепция Бромберга рассматривается исключительно в контексте биографии этого удивительного человека, жертвы советских репрессий, участника войны, который в годы брежневского безвременья с немалым риском для себя решил разобраться в причинах столь сокрушительного для Красной армии начала гитлеровского нападения на СССР.   Приступая к этой теме, мы не знали ни имени этого человека, ни названия его книги; все, что было, — отрывочные детские воспоминания, и долгое время не удавалось разыскать никаких точных данных. Но однажды имя дочери историка, Стаси Хорошей, обнаружилось в списке эвакуированных во время войны в Дюртюли (Башкирия), и, потянув за эту ниточку, удалось размотать большой клубок сведений о почти никому не известном историке, его удивительной судьбе и труде о Второй мировой войне. В статье представлены основные этапы наших поисков (автор статьи позволил себе начать со своих детских воспоминаний, положивших начало исследованию); они далеки от завершения. Так, найдена лишь часть материала, подготовленного Бромбергом к печати (общий объем его машинописи, согласно сохранившемуся свидетельству, — 2479 страниц, примерно 80 печатных листов); судьба большей части его труда остается пока неизвестной. В статье работа И.Л. Бромберга сравнивается с «Ледоколом» В. Суворова. Основанием для этого служит не только хронология (Бромберг, судя по всему, первым в российской историографии детально обосновал гипотезу о подготовке СССР в 1940–1941 гг. к нападению на Германию, Суворов через полтора десятилетия был вторым [2] ), но и тот факт, что обе работы выполнены по открытым данным. Отметим, что при базовом сходстве методологий стиль двух работ разный: «Ледокол», претендовавший стать и ставший бестселлером, написан для массового читателя, книга Бромберга выдержана в академической стиле – с множеством таблиц и расчетов, со скрупулезным обоснованием тезисов. Эта книга представляет более сложную и выверенную концепцию. Знал ли Владимир Резун (Виктор Суворов) о книге Бромберга, нам неизвестно. Полу-Хороший Мы с родителями в Пярну на море. Мне 11, папе 38, он инженер-строитель. Июль 1973-го. Там же его сослуживец, Святский, с женой. Он 50-летний ветеран войны, фронтовой разведчик, великолепный рассказчик. Мы часто встречаемся. Святский хорошо рисует. 11 июля мы играем. Я черкаю в своем альбоме закорючку, он ее продолжает так, что она становится частью чего-то осмысленного. Затем за минуты он рисует карандашом нас всех: маму, папу, меня. И выходит похоже, порой с оттенком шаржа. А потом рисует жену — Стасю, и себя (рис. 2).      Рис. 2. Стася Хорошая и И. Я. Святский (рисунки Святского, июль 1973 г.)   И подписывает автопортрет: Полу Святский — Полу Хороший. Хорошая — фамилия Стаси. Святский колеблет наше представление о войне В другой день они с отцом обсуждают начало войны. Святский рассказывает. Большевики во главе со Сталиным с середины 20-х гг. строят социализм «в отдельно взятой стране». Но идея мировой революции как условия «полного» построения социализма не умерла. Сталинское руководство все эти годы рассматривает возможности создания революционной ситуации в Европе. В германском нацизме оно видит молодой реваншистский отросток буржуазного империализма. Если, окрепнув, он, как таран, ударит по старым империалистическим цитаделям, Англии и Франции, и измотает длитель­ной схваткой их и себя, то назреет революция во всех трех странах, и вступление СССР в войну на заключительной стадии обеспечит социалистическое переустройство Европы. Это общий план, а как его реализовать? Анализ пропаганды и военного строительства в СССР показывает, что они нацелены на наступательную войну. Практически с начала индустриализации на войну работает бóльшая часть советской промышленности. Она создает огромный военный арсенал. Рассказы советских историков о превосходстве германской армии в количестве живой силы и техники к началу Великой Отечественной войны не соответствуют действительности. Они призваны оправдать поражения Красной армии в начальный период войны. В действительности по основным численным показателям Красная армия превосходит германскую, а танков у нее больше в несколько раз. Дипломатия. Во второй половине августа 1939 г. СССР прерывает переговоры в Москве с военными представителями Англии и Франции и молниеносно заключает уже подготовленный пакт о ненападении с Германией. Это позволяет Германии 1 сентября, не опасаясь противодействия со стороны СССР, вторгнуться в Польшу и тем самым развязать II мировую войну. Если бы пакта с Германией не было, а вместо этого СССР продолжил переговоры с Англией и Францией хотя бы с туманной перспективой заключения союза, то Германия не решилась бы напасть на Польшу из-за риска войны на два фронта. Пакт развязал Германии руки: ее восточная граница, возникшая после раздела Польши, уже не вызывала опасений. Более того, СССР заключил с Германией торговые соглашения, по которым обязался снабжать ее необходимыми для войны ресурсами. Сталин делает все, чтобы завязалась схватка Германии со старыми империалистическими державами, чтобы эта схватка затянулась и стала кровопролитной для обеих сторон, ослабила их, и тогда она послужит прологом к осуществлению его плана переустройства Европы, в котором собственные имперские устремления могли уже выступать на первый план в сравнении с марксистскими прожектами. Он думает о финальном ударе по Германии. Опыт современной войны подсказывает, что это требует стратегического развертывания основных сил достаточно близко к государственной границе, возникшей после захвата Красной армией части Польши и других территориальных приобретений СССР, – до начала боевых действий. Там же размещаются аэродромы и военные склады. «Линия Сталина», защищавшая прежнюю западную границу, разоружается и консервируется в непригодном для быстрого восстановления состоянии. Начинается строительство укреплений вдоль новой границы, но к лету 1941 г. оно далеко от завершения. Защита границы слаба и имеет неприемлемые дыры. В то же время война в Европе не оправдывает ожиданий Сталина. Германия в 1940 г. за 39 дней заставляет капитулировать Францию и обращает в бегство силы Англии. Гитлер не ослаблен и крайне опасен. Но не зря же Красная армия готовилась к войне на чужой территории, имеет огромный арсенал танков и самолетов. Намеченное должно быть осуществлено. Советский Союз должен, нанеся первый внезапный удар, разгромить Германию. Чтобы этот удар стал сокрушительным, производится скрытное стратегическое развертывание основных сил в западных военных округах, вблизи границы… Но Гитлер опережает Сталина. И это катастрофа для Красной армии, потому что к обороне она не готова. Ее оборонные действия бессистемны, хаотичны. Ее живая сила, сосредоточенная у границы, самолеты на прифронтовых аэродромах и склады уничтожаются уже в первые дни войны. Германская армия стремительно наступает, захватывая огромное количество пленных, и у СССР не хватает дивизий, которые могли бы встретить противника на путях его продвижения, нет и оборудованных укрепленных районов на этих путях. Сталин понимает, что его замысел провалился. Таким образом, причина катастрофы 1941 г. не в том, что Красная армия значительно слабее, это не соответствует действительности. Причина в авантюристической сталинской внешней политике и дипломатии. В его сговоре с Гитлером, позволившем тому развязать войну сначала против Польши и ее союзников Франции и Англии, а затем, добившись быстрых успехов, и против СССР. Причина также в неготовности Красной армии к обороне из-за спешных приготовлений к наступлению, сосредоточения на границе, разоружения старых и неверного расположения и неготовности новых линий обороны. Из-за отсутствия достаточных сил, способных встретить врага на подготовленных позициях во внутренних частях западных военных округов. Из-за расположения аэродромов и складов вблизи границы, сделавшего их легкой мишенью. Если бы не стремление реализовать провальный сталинский план, германского нападения на СССР, скорее всего, не было бы. А решившись на него, Гитлер не имел бы шансов дойти до Москвы и Сталинграда. И многие миллионы граждан нашей страны остались бы живыми. Том на антресоли Таков был смысл рассказа Святского. Мой отец никогда не жаловал советскую власть, и особенно Сталина. Но эта трактовка событий произвела впечатление и на него. Она звучала стройно и делала очевидными слабые места версии, знакомой нам, как «Отче наш…». Отец спрашивает Святского: «На какие исследования и источники это опирается?» Святский доверяет отцу, и у него есть ответ. Он говорит, что его тесть много лет занимался этой темой и написал книгу о начале войны. В последнее десятилетие это стало делом его жизни. Он умнейший и скрупулезный исследователь. Разумеется, отец хочет эту книгу прочесть. И вот мы уже в Москве, и машинопись книги лежит у нас на антресоли. Я достаю ее оттуда и читаю. Обо всем рассказанном Святским там написано подробно, логично и убедительно, с цитатами из газет и мемуаров, обрывками замалчиваемых данных, обнаруженными в текстах историков. Внешняя политика и военное строительство в СССР перед войной. Переговоры в Москве с дипломатическими, затем военными представителями Англии и Франции в мае — августе 1939 г. описаны по дням — по сообщениям советских газет, отражавшим идеологию момента, и др. Приезд Риббентропа и подписание пакта. Вторжение вооруженных сил Германии и затем СССР в Польшу, «Договор о дружбе и границе» с Германией (меня тогда поразило это название). События между сентябрем 1939 и 22 июня 1941: ход военных действий в Финляндии и Франции, присоединение к СССР трех Прибалтийских государств… Военное строительство и военная техника: разоружение «линии Сталина» (так называли на Западе советскую систему укрепленных районов вдоль прежней границы), стратегическое сосредоточение советских войск у новой западной границы и ее поспешное обустройство. Донесения Сталину о планах гитлеровского нападения, инциденты на границе… Вторжение Германии в пределы СССР, реакция и приказы Сталина, катастрофические первые недели и месяцы войны, огромные человеческие жертвы и материальные потери… Вывод из проведенного анализа: СССР мог предотвратить эту колоссальную трагедию, если бы в том состояла цель Сталина. Но он сознательно приближал войну капиталистических стран, видя в ней предпосылку советской гегемонии в Европе. Его расчет провалился. СССР не досталась легкая победа, напротив, он принял на себя главную тяжесть войны в Европе, унесшей многие миллионы жизней его граждан. На титульном листе книги — фамилия: Антонов. Святский объяснил смысл псевдонима: любимый внук автора, племянник Стаси, его жены, — Антон. Он на пару лет младше меня. Через некоторое время отец отдает машинопись Святскому, но я не забываю о ней. Проходит 20 лет, и становится ясно, что она опередила время, но никому не известна. Мне кажется важным вернуть ее из забвения, разыскать, понять, кем был ее автор. Последние встречи со Святским Пути отца и Святского разошлись в конце 70-х, когда тот ушел из их архитектурно-строительного проектного института. Но раньше, в 1978 г., нам стало известно, что умер Антонов, и Святский занимается его военной библиотекой: какой-то массив книг пытается передать в публичную библиотеку, что-то распродает. 28 августа 1983 года Святский неожиданно зашел к нам в Москве и набросал портреты — моей жены и мой — в том же пярнусском альбоме, через 10 лет. О книге Антонова мы, кажется, не говорили. Почему-то у нас не осталось ровным счетом никаких воспоминаний о его визите, только рисунки мягким карандашом с указанной датой. Моя последняя случайная встреча с ним — на платформе станции метро Университет. В день военного праздника — он был с наградами и в парадной форме (возможно, у него было на это право). Год, вероятно, 1984 или 1985-й. Святский ушел из жизни в октябре 1986 года. Святский на войне Святский — главный герой пролога этой истории. Мы нечасто будем вспоминать о нем дальше, но мне хочется рассказать о нем чуть больше. Хотя бы кратко о его военной юности. Некоторые архивные данные о воевавших сейчас можно найти в интернете. Но мы видим вариации имен, дат и мест рождения и поступления на службу. Поэтому иногда можно принять одного человека за нескольких, а нескольких за одного. Иосиф (Леонид) Святский (Святский-Гуров) родился в июне 1923 г. в Мариуполе. В армии с июня 1941 года, то есть с 18 лет. Старшина. Служил в полковой разведке. Награжден медалью за отвагу: «за смелость и мужество проявленное им в наступательных боях 16 июля 1943 года под деревнями Ушево, где он ходя с группой бойцов в разведку ворвался в расположение противника и уничтожил до 15 немцев достав при этом ценные сведения о расположении и силах противника» (фразеология и пунктуация сохранены). В мемуарах Людмилы Елисеевой, его кузины, — много рассказов, порой с фантастическими подробностями, о том, как он ходил в разведку: здесь и парашютный десант, и заброска в Польшу для установления связи с партизанами ( Елисеева  2015: 22–24). Почему Леонид, почему Гуров? Он ходил через границу, и, согласно свидетельству Людмилы Елисеевой, на худший случай ему сделали документы как на русского. И был у него фронтовой друг Леонид Гуров. Они решили, что если одного убьют, то второй добавит его фамилию к своей и будет воевать «за себя и за того парня». Гуров погиб, и Святский стал Гуровым. Но и с детства в семье его звали Лёнькой, так совпало ( Елисеева  2015: 25).  Он был несколько раз ранен (включая тяжелое осколочное ранение в живот) и контужен. Войну закончил в Германии — дежурным КПП дорожно-эксплуатационного батальона, и на этом месте тоже отличился. Из наградного листа: «Тов. Святский-Гуров в период летних наступательных операций — апрель-май месяцы 1945 г. — организовал и личным участием выполнил оформление участка дороги переправы и КПП на р. Одер. Обладая мастерством художника, т. Святский-Гуров сделал два панно из портретов вождей и оформил их с исключительным мастерством. Организовал работу на КПП в кач-ве дежурного с исключительной точностью, проверяя колонну автомашин с задержкой не более 2-х минут». Теперь нам известно, что родители его, как и ряд других членов семьи, были профессиональными художниками. Награжден Орденами Красной Звезды и Отечественной войны I степени и медалями. Демобилизован в сентябре 1945 г. След книги Антонова Знал ли мой отец настоящую фамилию Антонова? Был ли тесть Святского тоже Хорошим, как и Стася, его дочь? Не исключаю, что отец знал, но мне и маме не говорил. Возможно, для соблюдения минимальной конспирации. Ведь такая книга тянула на «антисоветскую агитацию и пропаганду» или на «распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй» — знаменитые 70-ю и 190-ю статьи УК РСФСР. Увы, отец не застал даже эпохи гласности, наступления которой страстно желал — он ушел из жизни в январе 1986 года. Эта книга запомнилась мне очень прочно. Я вспоминал ее, когда речь заходила о трагедии 41 года. Особенно — в начале 90-х, когда вопрос о предпосылках войны стал предметом острых дискуссий. Никто из их участников на книгу Антонова не ссылался. Поэтому чем дальше, тем больше меня занимал вопрос о судьбе этой книги и личности ее автора. Много ли людей ее прочли? Знал ли ее Виктор Суворов, чей «Ледокол» по многим пунктам повторил ее доводы, хотя по ряду положений разошелся с ней? В 1973 г., когда мы читали книгу Антонова, Владимир Резун (Виктор Суворов) учился в Москве в Военно-дипломатической академии Генштаба. И даже жил недалеко от Святского. Позже именно с тамошними лекциями он связывает появление идеи «Ледокола». В интервью Владимиру Буковскому для «Таймс» он рассказал об этом так: «Когда я еще только учился в академии, лекции по военной истории следовали сразу после лекций по стратегии. И вот, сижу и слушаю о том, что если ваш противник готовится к внезапному нападению, то он должен будет: — стянуть свои войска к границе и — расположить свои аэродромы как можно ближе к линии будущего фронта. А потом, сразу же за этой лекцией мне рассказывают, что Сталин в 1941 году: — был к войне не готов, — допустил много серьезных ошибок (в частности, расположив свои аэродромы прямо на самой границе с немцами и стянув туда свои лучшие части…) Что за наваждение? Не может быть и то, и другое правдой: или историк врет, или стратег ошибается!» ( Буковский  1992). Но именно это сопоставление было у Антонова. Мы к этим словам еще вернемся… Не найдя ни контактов родственников Святского или Стаси, ни упоминаний книги Антонова о начале войны, в 2007 г. я написал пост о ней в одном из исторических сообществ Живого Журнала. Из откликнувшихся книгу тоже никто не видел. Тогда я усомнился: а может быть, почти за 35 лет память дала аберрацию, и псевдоним был другой. Это точно была «именная» фамилия, причем на «А»: Алексеев? И тут поиск привел к успеху: я нашел книги «Алексеева» и Виталия Рапопорта о предвоенной Красной армии и лично познакомился с их замечательным автором, Юрием Авсеевичем Геллером (1927–2015). Он писал, в частности, о сталинских репрессиях комсостава РККА, но нет, никогда не слышал об Антонове-Хорошем (?) и его книге. Концепция Суворова, по его мнению, была не лишена слабых мест, а самого Владимира Резуна он не жаловал. Опять надолго оставив попытки что-то узнать об Антонове, следующий пост я написал в 2015 году в facebook. На всякий случай «тегнул» Суворова, но тот не откликнулся, и написал одному российскому блогеру-историку (тоже без истфаковского образования), стоящему примерно на тех же позициях, что Суворов. Поскольку речь идет о личной переписке, назову его А.О. — парой букв, не совпадающих с инициалами. Реакция А.О. была: «я должен угадать автора рукописи, которую не видел в глаза?» Хотя смысл обращения был — предложить направление поиска, а не угадать. Позже, когда будут и имя, и рукопись, он не ответит. И это можно было пред«угадать» по первой неожиданно резкой реакции. Но все по порядку. Лед тронулся В декабре 2023 г. я рассказал об Антонове-Хорошем своему школьному другу Г.Р., с которым мы сидели за одной партой 9 лет в двух школах. Он увлекается генеалогическими поисками и изучил своих предков по одной из линий аж до XV века. Также он интересуется отечественной историей. Без него это исследование не сдвинулось бы с места. В чем была сложность? Книгу Антонова, скорее всего, видел крайне ограниченный круг людей, и как их найти, неясно. Мы знали, что Святский умер 37 лет назад, а Стася была бездетной. Если она жива, ей далеко за 90; простой поиск сведений или контактов по ее имени результатов не дал. Точнее, мы тогда нашли визажистку Стасю Хорошую, но о нашей Стасе она ничего не знала. Об историке Хорошем — тоже ничего, да и что найдешь по такой фамилии без имени… Он, возможно, воевал, и на сайтах памяти есть люди с этой фамилией, но никто из них нашего внимания не привлек. Генеалогические сайты тоже не помогли. Как и библиографические: книга Антонова, похоже, никем не упоминалась. Мне уже казалась, что она — артефакт из параллельного мира моего детства, все связи которого с теперешним миром оборваны. Была лишь одна идея: постараться заказать через ЗАГС запись о рождении Стаси. Теперь мы понимаем: это ничего бы не дало. Но Г.Р. ищет в карточках эвакуации Яд Вашем — иерусалимского мемориала истории Холокоста ( Yad Vashem Archives ). И обнаруживает (Дюртюли, Башкирия) следующее (рис. 3): Рис. 3. Ася Хорошая  в списке эвакуированных в Дюртюли   Хорошая Ася… У других — инициалы, а у нее — имя. Не наша ли Стася? Год рождения — подходящий… Там еще в колонке справа — Москва. Ее мать — Хорошая И. Я. Имя отца (предположительно «Антонова») начинается на И.  — это первая буква отчества Аси. Там же обнаруживаем еще одну запись (рис. 4).      Рис. 4. Фрагмент другого списка  эвакуированных с данными, позволившими продолжить поиск   Снова Емельянова Е.А. (как узна́ем позже, няня Дуня), правда, на 6 лет старше. Значит, данные далеко не точны. Хорошая Ида Хиелевна, тоже 1905 г. р. — это, несомненно, мать Аси, потому что вслед за ней — ее дочь Анастасия Иосифовна Бромберг 1930 г. р. Ася, Анастасия — это почти наверняка Стася! Но здесь ее фамилия записана по отцу: Бромберг. Тогда его имя — Иосиф Бромберг. Валентин Иосифович — брат Аси. В первой записи он тоже есть (но 1927 г. р.) — на следующей странице. Стася как раз должна иметь сестру или брата: псевдоним «Антонов» — в честь ее племянника. Ида — учительница московской школы № 324, а жили все в доме 12 по ул. Кирпичной. И в списки эвакуированных ее с детьми занесли дважды. Но что за студентка Бромберг Мера Лазаревна, «родственница»? Скорее всего, она тетя Аси, младшая сестра отца. И тогда его отчество, надо думать, тоже — Лазаревич. Значит, еще один Иосиф (как и Святский)? Вернее, — третий, потому что герой книги Антонова — Иосиф Сталин. Снова смотрю военные сайты, чтобы найти что-то… уже об Иосифе Лазаревиче Бромберге. Лейтенанты Бромберги Нахожу, и даже двух. Оба лейтенанты, один административной, другой — интендантской службы. Годы рождения: у первого 1910, у второго 1903. Не могут ли здесь быть, как у Емельяновой Евдокии Андреевны, — ошибки в данных одного и того же человека? Не могут, потому что на фото разные люди (рис. 5). У первого узнаваемый советский образ. Родился в Баку. Это о нем (других Бромбергов из Баку в базах нет) в газете «Красный спорт» за 1936 г.: «Новое достижение СССР показал красноармеец Бромберг (Баку), легчайший вес; он толкнул левой 65,7 кг, улучшив свой же рекорд 63,5 кг. Правой Бромберг дал новый рекорд ЗСФСР — 54,1 кг[?] <…> Первые места заняли: легчайший вес — Бромберг (Баку) 215,5 кг». Левша?         Рис. 5. Слева И. Л. Бромберг (1910 г. р.); справа И. Л. Бромберг (1903 г. р.)   Автор книги — скорее второй. И год его рождения идеально подходит к годам рождения жены (1905) и сына (1927). Он родился в Херсоне (07.07.1903), а служил в военно-санитарном поезде № 228. Что известно об этом поезде? Из воспоминаний: «Говорили, что их поезд ангелы охраняют. Много шедших позади и впереди поездов обстреливали и бомбили, а 228-й проносило. А однажды, уже после снятия блокады Ленинграда, 228-й вместе с другими стоял на каком-то разъезде, не доезжая до города. Охраняя эшелоны, солдаты-санитары увидели сигнальную ракету. Разведчик? Сообщение поступило к начальнику поезда, местным властям. Вскоре поезда двинулись, и еще не доехали до станции, а разъезд уже бомбили. Люди рассказывали, что на этом разъезде уже были три братские могилы. Трех санитарных поездов <…> В каждом поезде — до тысячи человек раненых плюс медицинский и обслуживающий персонал. Если кто и выжил, то в такой неразберихе помочь им было трудно» ( Люди в Белых халатах ). Сложно представить, сколько за годы войны он увидел страданий. Иосиф выжил, чтобы написать книгу? Он начал службу в декабре 1941 г., закончил 20.12.1948. Из мифологической фигуры зубра советской подпольной историографии Антонов постепенно превращался в живого человека с драматической судьбой. Анархист Бромберг — это он? Людей с таким ФИО не может быть много, к тому же известны год и место рождения. Продолжаем искать. Находим мало. Но удивительное.   В феврале 1935 г. были осуждены к пяти и трем годам исправтрудлагерей анархо-мистики Борис Власенко и его супруга Евгения. На допросах Евгения сообщила: «В Москве живет знакомый по Ташкенту, бывший ссыльный анархист Бромберг Иосиф Лазаревич. Уехал он в г. Москву раньше нас, с ним знакомство поддерживаем. Больше никого знакомых по Ташкенту в городе Москве я не знаю» ( Орден тамплиеров  2003). Об этом же — в допросе Бориса Власенко. О других упомянутых анархистах в книге «Орден российских тамплиеров — II» приведены довольно подробные сведения, но о Бромберге сказано лишь «ссыльный анархист в Ташкенте». Это едва ли бакинский Бромберг — столь быстрое превращение из ташкентского ссыльного — через Москву — в бакинского красноармейца и рекордсмена по штанге очень трудно представить. Да и слишком он молод. Херсонскому Бромбергу нужно было из ссыльного анархиста стать лейтенантом РККА. Тоже неочевидный путь, но более правдоподобный. Во время войны толковые люди ценились, и, бывало, становились офицерами даже без среднего образования. Или звание присвоила ему военная кафедра вуза? Как и бывший ссыльный, отец эвакуированной Аси Бромберг перед войной, вероятно, жил в Москве, ведь там работала (и жила с детьми на ул. Кирпичной) Ида. Но не будем исключать и почти невероятное: анархист — третий полный тезка с тем же редким ФИО, больше никак не вошедший в интернет-анналы… Попробуем что-нибудь узнать о членах семьи Антонова.  Родные Ида перед войной работала учительницей в московской школе № 324. Школа была в Колпачном переулке 4, рядом с Покровкой и Чистыми прудами. Мужская школа с изучением испанского языка. До революции там была частная гимназия Любови Вяземской, где учились Эльза Триоле и ее старшая сестра Лиля Брик. В этом трехэтажном здании с мансардой сейчас бизнес-центр и гостиница Арум. О Валентине ничего интересного не находим. О Стасе Хорошей расскажем позже. А чем известна младшая сестра Иосифа — Мера? Ее называли также Мэри. Она занималась французской литературой и составила сборник контрольных заданий по французскому языку (160 часов занятий, с методическими указаниями), выдержавший несколько изданий. Работала в 1963–74 гг. в «Иностранке» — Всесоюзной библиотеке иностранной литературы: заведовала читальным залом по иностранным языкам. В старом московском справочнике мы нашли ее адрес: она жила в артистическом доме на ул. Черняховского. Этот адрес стал нашей надеждой, которая оправдалась.   Квартира на Черняховского Мы долго не использовали адрес Мэри, наученные горьким опытом. Меня постигла неудача. Найдя профили Антона (внука Антонова) на facebook и LinkedIn, я обратился к нему с досадной поспешностью, не описав толком целей обращения, и не получил ответа. Затем пару раз писал ему подробнее, но Антон не ответил (впрочем, все эти сообщения могли просто не дойти; лишь в конце 2024 г. контакт с Антоном стал налаживаться; о псевдониме своего деда он впервые узнал от меня). После этого мы решили, что будем тревожить возможных родственников Мэри на Черняховского только почувствовав уверенность, что вызовем их позитивную реакцию. Когда такой момент наступил, Г.Р. поехал на Черняховского. Я был не в Москве, поэтому вся офлайн активность досталась ему. Дверь вначале не открыли, но потом пришли жильцы. Это была молодая семья из Казахстана. От них Г.Р. узнал телефон хозяина квартиры. Им оказался Юрий, внучатый племянник Мэри и Иосифа. Мы уже знали благодаря сайту MyHeritage, что у Иосифа и Мэри были еще брат Александр и сестра Ева. Юрий Галкин — внук Евы. Соблюдая наш принцип, Г.Р. позвонил ему лишь через некоторое время — когда почувствовал, что разговор получится. Юрий пригласил его в гости. И пообещал подарить чемодан Иосифа с бумагами. Семья Иосифа, расстрел брата, смерть отца 13 февраля 2024 г. Г.Р. слал мне фото из квартиры Юрия (не на ул. Черняховского) в реальном времени. Живописный портрет Мэри на стене. Фотографии ее брата Александра и Эмиля Гилельса, его близкого друга. Вся семья была музыкальной, Александр играл с Эмилем в четыре руки (значит, уровень владения инструментом позволял) и был его врачом. Ему первому Гилельс играл многие разученные вещи.        Рис. 6. Дом Бромберга на ул. Дворянской (позже — Советской) в Херсоне Фотографии дома Бромбергов в Херсоне и его детальный план. Чтобы найти его, Юрий, архитектор, приложил немалые усилия. Мы уже знали, что у Лазаря, отца Иосифа, выросло не четверо детей, а одиннадцать: семеро — от первой жены, умершей рано. Она была старшей сестрой матери Иосифа и Мэри. Мэри в семье звали Томой, Тамарой. Лазарь был купцом 1-й гильдии и почетным гражданином Херсона. Он учредил профессиональное училище и субсидировал обуче­ние в нем для малоимущих. В 1-м этаже его дома (на ул. Дворянс­кой, позже — Советской, рядом с Привозом) был галанте­рейный магазин, товар привозили из Польши. Дом, первоначально со статуями в двух нишах второго этажа, остался на фотографиях Дворянской, но здесь приведем советскую акварель (?), где он уже достаточно потрепан (рис. 6). Впрочем, и в конце 2024 г. он был, по свидетельствам, в неплохом состоянии. Напротив стоял дом купца Эля Вайсбейна, и старшие дети Лазаря дружили (и лазали за яблоками в соседний сад) с тоже Лазарем, племянником купца — будущим Леонидом Утесовым. Далее Г.Р. прислал листок, где рукой Томы записаны имена всех детей и внуков Лазаря. На следующих листках она рассказывает краткую историю семьи. Трагический отпечаток на нее наложило страшное событие периода Гражданской войны, которое я изложу словами Тамары, чтобы ничего не исказить. «Когда в Херсон пришли “красные”, то они, разгромив наш магазин и дом, собирались “забрать” отца, но узнав, что у него 11 детей, вместо него “в заложники” забрали самого старшего сына Яшу. На следующий день братья Гриша и Витя пошли узнавать о судьбе старшего брата. Оказалось, что его ночью расстреляли с другими заложниками. Когда папа об этом узнал, с ним случился удар (так говорили в семье), он долго болел и уже не поднялся. Умер он в 1922 г.» Он прожил 61 или 62 года. Содержимое чемодана. Книга А что с обещанным Юрием чемоданом? Г.Р. привез его домой. В нем — подобранные по годам газетные вырезки — с 1949 по 1973 г., более поздние вырезки и газетные листы, очень много перепечатанного на машинке и даже переписанного от руки (например, «Крутой маршрут» Евгении Гинзбург) самиздата. И… Книга! Иосифа! Машинописный экземпляр. Связь параллельного мира моего детства с реальностью восстанавливалась… Когда Г.Р. начал присылать мне эту книгу лист за листом, я понял, что это не та рукопись, которую мы читали в 1973 году. Во-первых, она датирована 1976 годом. Во-вторых, знакомая мне книга в основном описывала и трактовала события, предшествовавшие Великой Отечественной войне: дипломатические переговоры 1939 года, подписание советско-германских договоров, начало II мировой войны, финскую кампанию, установление советских режимов в балтийских странах, строительство «линии Молотова» — укреплений на новой границе и разоружение «линии Сталина», оказавшейся  далеко в тылу (этих условных названий в книге могло не быть), предупрежде­ния о планах германского нападения и реакцию на них, сосредоточение войск на новой границе и, наконец, июнь 1941 г. — нападение Германии на СССР и события последующих недель. В новой же книге рассматриваются вопросы, касающиеся: соотношения войск и количества военной техники армий Германии и СССР, советского плана войны, главных причин поражений Красной армии в 1941 г. и победы Советского Союза в войне против Германии. Эта книга обозначена как «Вторая тетрадь. Главы ІХ-ХІХ и приложение» и выглядит продолжением первой. У нее два титульных листа: на одном имя автора — И. Л. Бромберг, на другом — Д. Антонов (рис. 7).  Рис. 7. 1-й и 2-й титульные листы второго тома книги И. Л. Бромберга (машинопись). Этот том, и не только он, опубликован здесь: https://archive.org/details/d.-antonov-book   Второй титульный лист добавлен: это единственный в книге лист 1-го экземпляра, остальное напечатано под копирку: экземпляр, вероятно, 2-й или 3-й. Значит, был и 1-й экземпляр книги. И, вероятно, не менее двух экземпляров первого тома. Итак, книга, оказавшаяся в наших руках, начинается с гл. IX, с 218-й страницы. Название этой главы: «Советская историография о материальном превосходстве германской армии как о главной причине поражения Красной армии в начальный период Отечественной войны». Книга: проступающие черты автора и первое впечатление Читаю текст. Черты автора проступают между строк. Он отлично понимает природу сталинской власти. То, что это персоналистский режим, состоящий в особых отношениях с правдой. В его мифологии гениальный лидер не ошибается и все делает во благо народа. Эта «истина» требует постоянных подтверждений. Планка поставлена так высоко, что у системы нет другого выхода, как говорить только то, что ей выгодно. Но коллективизация, ГУЛАГ, война принесли колоссальные страдания, а потоп славословий вызвал отторжение у многих думающих людей. Нужное мифологии систематически расходится с правдой, и, как у всех подобных режимов, она замещается пропагандой. Практикой системы становится пытками принуждать людей оговаривать себя и других; для расстрела она придумывает эвфемизм «10 лет без права переписки». Если же какой-то факт подтверждает ее мифологию, его, как не сгнивший зуб, обтачивают до полной потери сходства с оригиналом. Поражения Красной армии в начале войны — катастрофа, требовавшая от системы объяснения. Антонов изучает, как это делалось, и имя подлежащее в названии IX-й главы — «историография». Ее задачей было показать подавляющее превосходство врага. Численные данные о германской армии были доступны в работах немецких авторов: Б. Мюллера-Гиллебранда и других. Аналогичные сведения о Красной армии к середине 70-х годов не публиковались. Вместо этого в фундаментальных советских изданиях о войне делалось все возможное, чтобы не позволить сопоставить силы сторон. «Наши историки предпочитают дурачить своего читателя, подменяя эти [реальные] данные такими, которые должны убедить его в том, что поражения, нанесенные немецкими войсками советским вооруженным силам в первый период войны, являлись следствием количественного перевеса сил германской армии» ( Антонов 2025). Данные о Красной армии приводились через сотни страниц после цифр, характеризующих армию Германии, причем — лишь отрывочные сведения, не дающие общей картины и призванные подтвердить тезис: «СССР был гораздо слабее». Например, авторы сообщали о количестве советской военной техники лишь самого последнего образца. Во время войны никто не требует раскрытия всей правды, но по прошествии 20 лет пора понять суть произошедшего и проработать ошибки. В годы хрущевской «оттепели» такие попытки предпринимались, но идеологический поворот второй половины 60-х положил им конец. Так, книга А. М. Некрича «1941, 22 июня», вышедшая в «Науке» в 1965 г. ( Некрич   1965 ), в 1967-м была изъята из библиотек, где нет спецхранов, и уничтожена, а автор ее — исключен из КПСС. Составленная Л. П. Петровским «краткая запись» обсуж­дения книги Некрича в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС 16 февраля 1966 г., см. ( Петровский   1995 ), хранится в чемодане Иосифа, полученном нами от Юрия Галки­на. Другой чемодан был у него всегда наготове — чемодан, собранный на случай ареста. Цель Антонова — восстановить скрываемую правду о войне, несмотря на отсутствие перспектив публикации ее в СССР. Он согласен с мыслью Некрича «Там, где неограниченная власть, там могут быть неограниченные ошибки». Больше того, — преступления: государства могут быть по природе преступными. В отличие от Некрича, он не коммунист, его не сковывают «верность делу Ленина» и партийные решения. Одна из конкретных задач, которую он ставит, — собрать рассыпанные по разным источникам прямые и косвенные данные, включая выдающие правду обмолвки, и, комбинируя их, верифицируя одни посредством других, проводя необходимые вычисления, восстановить картину — понять, как соотносились силы сторон в войне. То есть вывести пропаганду на чистую воду, пользуясь ею самой — оплошностями, проскальзывающими сквозь ее решето. Это составляет содержание первой трети, полученной нами от Юрия Галкина книги. Автор — расследователь по открытым данным 60-х годов: «Попытаемся, пользуясь опубликованными в нашей печати отрывочными материалами, разбросанными по различным изданиям, сопоставить данные…» ( Антонов 2025 : 8). Полученные выводы почти не отличаются от приводимых в некоторых работах, написанных на основе архивных данных, ставших доступными позже. Вторая треть книги — обсуждение содержания понятия «план войны» и столь же скрупулезное, как в отношении сил и вооружений, исследование — по мемуарам, речам, документам, обмолвкам — того, что известно о советском плане войны, разрабатывавшемся и корректировавшемся на протяжении многих лет, но не публиковавшемся. Здесь также выводы автора имеют прямые аналоги в последующей литературе, о чем позже. Последняя треть, включая приложение — попытка ответить на два вопроса: о причине поражений советских войск в начальный период войны и о главном факторе победы Советского Союза в войне против Германии. Таким образом, книга посвящена ключевым вопросам истории войны. Вопросам, которые непременно задаст гражданин, пытающийся разобраться в прошлом своей страны. Раздел «Резюме» подводит итог книге и, возможно, даже теснее связан с первым томом. Мы начинаем подготовку рукописи к печати. Фотографирование, распознавание и наиболее трудоемкое — исправление ошибок в распознанном. Форматирование, где самое сложное — таблицы, во множестве присутствующие в тексте: их машинописная форма подвернувшимися нам программами не распознается, приходится оформлять их заново. Мотив автора и сохранение книги Мотив автора — восстановление правды из напластований пропаганды. Правды о самом кровавом событии XX века. Книга писалась, как тогда говорили, «в стол» — без перспектив публикации. Если бы Антонов отдал ее в самиздат, за ним скорее всего пришли бы, поэтому ее читали лишь ближайшие родственники и друзья. Во второй половине 70-х его сын Валентин с женой и сыном Антоном эмигрировал в США. Но нет сведений о том, что Иосиф пытался передать книгу за рубеж. Ее обнародование было бы опасно не только для него, но и для Стаси, работавшей в одном из центральных архивов. К тамиздату советская власть по известным причинам относилась даже более нервно, чем к самиздату. Но если Антонов не видел возможности опубликовать книгу при жизни, он, вероятно, позаботился о ее сохранении до лучших времен. Экземпляр второго тома, полученный нами от Юрия, хранился у Тамары (Мэри), самой младшей из сестер и братьев автора. Почему у Юрия не было первого тома? При втором визите, в мае 2024 г., Г.Р. задал ему этот вопрос. Юрий ответил, что, да, он читал 1-й том. Но была какая-то давняя странная история с «пропажей». Он подразумевал некое внешнее вмешательство. При этом из пропавших предметов упомянул эмигрантские русскоязычные газеты.  Отсутствие 1-го тома книги Антонова было замечено позже, и теперь Юрий допустил его связь с тем же эпизодом. У нас есть еще одно независимое упоминание этого эпизода — от внучки гражданского мужа Тамары, который работал в свое время радиотехником в Исполкоме Коминтерна (а также в Управделами ЦК ВКП (б) и Дипломатической академии МИД) и был, вероятно, частым собеседником Иосифа. Большего мы пока не знаем и уже не зададим Юрию новых вопросов. 14 августа 2024 г. Юрий Яковлевич умер. Мы чувствуем к нему огромную признательность за теплый прием и книгу. Где же искать первый том? Кроме Томы, книга должна была храниться у Стаси (Бромберги звали ее Асей). В 1980 г. она рассталась со Святским и переехала в Ленинград к человеку, которого давно знала и с которым хотела связать судьбу; он за несколько лет до этого овдовел. Ася пережила его на десять лет и умерла в 1993 г. Что стало с ее архивом? Следы и жизнь книги в Петербурге Большая семья Бромбергов еще в начале 20-х гг. разделилась на московскую и петроградскую части. В Херсоне не осталось никого. Иосиф (Антонов) входил в петроградскую ветвь, но об этом позже. Я нашел контакты Ирины Григорьевны, племянницы Иосифа, тоже из этой ветви, и связался с ней. Ирина, как и Юрий, оказалась очень дружелюбной, даже теплой, и открыла нам новые горизонты поиска. В последние годы она была самым близким Асе человеком. И да, Ася оставила ей книгу Иосифа! Через пять лет после ухода Аси, примерно в конце 1998 г., Ирина передала книгу своему приятелю со студенческих лет — известному питерскому историку профессору В. С. Измозику. Владлен Семенович — специалист по советскому периоду, в основном — по истории спецслужб и репрессий. Вроде бы, по словам Ирины, он напечатал отрывок из книги в историческом журнале «Клио», заместителем главного редактора которого является.   Я прошу Ирину Григорьевну связаться с В. С. Измозиком и попросить у него книгу, и она звонит ему. Владлен Семенович берет неделю на поиск в своем архиве, но по прошествии этой недели извещает, что книгу не нашел, и, похоже, ее нет. Он выдвигает две версии. Первая: он давно отдал ее кому-то из знакомых специалистов по военной истории. Вторая версия появляется чуть позже, и Ирина говорит о ней так: у него маленькая двухкомнатная квартирка, заваленная бумагами и книгами, уже почти не оставляющими места для жизни ему и его жене. Время от времени ему приходится проводить чистку, избавляясь от того, с чем можно расстаться. Жертвой одной из таких чисток и могла стать книга Антонова.  Я передаю В. С. через Ирину просьбу продолжить поиск, а также постараться вспомнить, кому книга могла быть отдана. Это ничего не дает, и тогда с согласия Владлена Семеновича я звоню ему. В разговоре он выдвигает гипотезу, что мог отдать книгу Р.Ш. Ганелину, своему покойному учителю. Но, взяв с полки книгу Ганелина (вероятно, книгу ( Ганелин 2010 ), где автор пишет о планах Гитлера (май 1939) разгромить Польшу, Англию и Францию, используя для наращивания экономической и военной мощи ресурсы СССР, а затем разгромить и СССР, и о том, что пакт 23 августа развязал Гитлеру руки и помог в продвижении этих планов), вышедшую после предполагаемой передачи рукописи, и не обнаружив в ней ссылок на Антонова, категорически отбрасывает это предположение. Позже, отвечая на мой вопрос, он пишет, что вспомнить, кому передана книга, скорее всего не удастся, и это выглядит намеком, что основной все же стоит считать вторую версию. Клио Если путей к первому тому пока нет, найдем хотя бы отрывок, опубликованный в «Клио». В сети давние номера журнала представлены выборочно. Нужный нам отрывок отсутствует. Но он указан в каталоге Государственной публичной исторической библиотеки России: «Антонов Д. Некоторые вопросы истории Второй мировой войны. Клио (СПб), 2000, N1, С. 280–291» ( Антонов   2000 ). В сети из этого номера есть лишь пять других статей. Г.Р. едет в библиотеку и находит статью. Отрывок называется: «Глава III. Почему советское правительство сорвало переговоры о Пакте взаимопомощи с Англией и Францией и заключило Договор о ненападении с гитлеровской Германией». Я помню эту часть. И это первый текстуальный привет из прошлого. Г.Р. переснимает статью, и я вижу в сноске: «Продолжение. Начало см. Клио, 1999, № 2». Г.Р. возвращается в библиотеку, которая уже закрывается. Для него вскрывают хранилище. Название второго отрывка: «Глава VIII. «Еще один шаг Сталина в реализации условий секретного протокола — попытка вооруженного захвата Финляндии. А. От дипломатического наступления к военному нападению на Финляндию» ( Антонов   1999 ). Это часть А главы VIII. Авторского теста здесь мало: в основном документы, фразеология и лексика которых чрезвычайно красноречивы. Публикацией этих отрывков журнал открывает новый раздел: «Рукописи прежних времен» — для работ, не публиковавшихся ранее из-за цензурных ограничений. Но, похоже, и закрывает : других статей этой рубрики нам найти не удалось; правда, мы имеем доступ не ко всем выпускам. И — тонкое, глубокое, точно выверенное предисловие В. С. Измозика. Он называет книгу Антонова «поистине огромным трудом, ставшим памятником свободной мысли» (мог ли он этот «памятник» потом отправить на свалку?). Почему «поистине огромным», если это два тома общим объемом 439 страниц машинописи — не так уж много? Приведу поразительные отчасти выдержки из предисловия к отрывку ( Антонов  1999), отвечающие и на этот вопрос. Из предисловия В.С. Измозика к главам из книги Д. Антонова ( Антонов  1999: 266) Ниже — часть предисловия Измозика, относящаяся непосредственно к Антонову. Родившийся в многодетной семье (11 детей), юноша в начале 20-х гг. уехал учиться в Петроград. Там он поступил в Педагогический институт им. А. И. Герцена на факультет общественно-социальных наук. Но окончить вуз ему не удалось. За принадлежность к одной из групп анархистов Иосиф Лазаревич был арестован и сослан в Среднюю Азию. Через некоторое время по ходатайству Е. П. Пешковой был освобожден, но остался в тех краях. Работал в экспедициях. С 1931 г. И. Л. Бромберг жил и работал в Москве в различных научных учреждениях экономистом. В годы Великой Отечественной войны был в армии. Закончил войну в звании майора. Последним местом его работы был Гипромедпром. Показателем отношения к нему сослуживцев является конструирование и изготовление специального прибора «очки-бинокль». Дело в том, что у Иосифа Лазаревича было плохое зрение, писать и читать без специального приспособления ему было крайне трудно. Тем не менее, выйдя на пенсию, он приступил к написанию огромного исторического труда. Всю жизнь он не просто интересовался, а серьезно изучал доступную ему экономическую и историческую литературу. Известно, что в период учебы в институте его яркие выступления на семинарах привлекали внимание окружающих. Позже он попытался перенести на бумагу свои размышления об одном из самых трагических и великих событий ХХ в. — Второй мировой войне. Работа продолжалась с 1968 по 1975 г. Итогом ее стали 2479 машинописных страниц, или примерно 80 печатных листов, переплетенных в 9 тетрадей. Общее название «Некоторые вопросы II мировой войны. Легенды и действительность». Автор подписал свой труд псевдонимом Д. Антонов. Исследование написано абсолютно свободным в интеллектуальном плане человеком. Одной из поразительных черт его является то, что Иосиф Лазаревич пользовался только опубликованными в СССР источниками, но при этом умел извлекать из них такую информацию, которая позволяла ему делать выводы, совершенно недопустимые для тогдашней советской исторической науки. В частности, в 1972 г. он писал, анализируя переговоры СССР с Англией и Францией летом 1939 г.: «…переговоры с западными державами должны были содействовать достижению главной цели советского правительства — заключению договора с Германией <…> тройственные переговоры, угрожая Гитлеру возможностью военного соглашения западных держав и СССР, служили советскому правительству средством шантажа, направленного на то, чтобы заставить Гитлера сначала откликнуться на советскую инициативу, а затем искать соглашения с Советским Союзом». Таким образом, то, что не мог написать А. М. Некрич в книге «22 июня 1941 г.», то, о чем заговорили советские историки лишь в 1990 г., писал за много лет до этого пожилой человек в одной из московских квартир, сознавая, что «в настоящее время всему изложенному в этом очерке закрыт доступ в открытую печать нашей страны». 2479 машинописных страниц, переплетенных в 9 тетрадей Самое удивительное в этой выдержке — « 2479 машинописных страниц,  <…> переплетенных в 9 тетрадей ». «Тетрадями» Антонов называл тома своей рукописи. Мы не можем считать эти цифры случайной ошибкой. Ее появление было бы трудно объяснить. Нумерация глав и страниц, мы знаем это по второму тому, была сквозной. Он завершался 439-й страницей. Следовательно, на тома с 3-го по 9-й приходилось 2040 страниц — в среднем по 291 странице на каждый. Во втором томе отмечены несколько вопросов, которые автор обещает рассмотреть в дальнейшем. Время на это было, и работа, очевидно, не останавливалась. Ирина Григорьевна рассказывала, что каждый раз, когда она приходила в квартиру Иосифа и Иды (с полом на уровне земли или чуть ниже), она видела его в маленькой комнатке за письменным столом — он работал. Тома́ рукописи готовились последовательно, и не было теперешней возможности снабдить ранний текст ссылками на последующие. Но к моменту, когда на титульном листе 2-го тома было напечатано «1976 г.», по-видимому, существовали черновики нескольких следующих. Куда пропали семь томов, начиная с 3-го? Это загадка. Ирина Григорьевна и Владлен Семенович говорят о передаче двух томов, но не девяти. Привезла ли Ася все девять томов с собой в Ленинград, а если нет, у кого они могли остаться в Москве? Не постигла ли их «пропажа», как пропал у Томы первый том? Мы пока этого не знаем. Что случилось с архивом Аси, когда ее не стало? Квартира 23 года сдавалась дальним знакомым. Как во многих «хрущевках», там была темная комнатка-кладовка, где, возможно, все эти годы оставались Асины бумаги. В 2016 г. квартира была продана. К сожалению, близкие люди не смогли участвовать в подготовке ее к продаже. По воспоминаниям, квартира была освобождена от вещей, то есть бумаги Аси не сохранились. Вот так. Каким был резонанс публикации полутора глав книги Антонова и рассказа В. С. Измозика о нем? Нулевым. Мы не нашли ни одной ссылки на нее. Владлен Семенович не помнит обсуждений книги Антонова со специалистами по II мировой войне, но отмечает, что коллеги высказывали «восхищение человеком, писавшим в стол столь профессионально без всяких архивов». И сетует: «Как зам. главного редактора <…> могу признать, что “Клио” не самый читаемый журнал». Оставшаяся, не приведенная выше часть предисловия не менее интересна. Но откуда В. С. Измозик знал все изложенное? Ирина Григорьевна, по ее словам, почти ничего об авторе книги ему не рассказывала, да и сама многого из этого не знала. Владлен Семенович источника информации не помнит. У меня есть единственное предположение. В этих данных есть личное, известное лишь ближайшим людям. Например, рассказ про «очки-бинокль» и упоминание ярких студенческих выступлений. Дочь Ася была опытным архивным работником. Я думаю, что она составила справку об отце и вложила ее в книгу.   Арестован за принадлежность к анархистам Предисловие Измозика подтверждает нашу гипотезу: Бромберг, общавшийся в Ташкенте и в Москве с анархистами-мистиками Борисом и Евгенией Власенко — это Антонов! Он был арестован и сослан в Среднюю Азию за связь с анархистами. Следственные дела, вероятно, сохранились. Поднять их я прошу В. С. Измозика, одного из самых вдумчивых специалистов по советским репрессивным органам. Он обещает сделать это, но после того, как закончит срочные дела. В предисловии Измозика еще несколько вещей привлекают мое внимание. Во-первых, неверно указан год рождения Иосифа: не 1903-й, а 1902-й. Тут Ася едва ли могла ошибиться, но это могло быть опечаткой журнала. Во-вторых, — фраза «закончил войну в звании майора». Для этого лейтенант Бромберг должен был получить три повышения. На военных сайтах об этом ничего нет. Проверить можно в ЦАМО («учетно-послужная картотека, шкаф 26, ящик 7»). В-третьих, «был освобожден по ходатайству Е. П. Пешковой». Кто просил ее об этом? На каком основании? Сильно ли была сокращена его ссылка? Такое случалось. Например, Марию Шефер (жену революционера Павла Лазимира) освободили по ходатайству Е. П. Пешковой, к которой обратилась ее дочь. А за Иосифа могла хлопотать мать. Это лишь предположение. Слова Юрия Галкина: «Горький просил за две херсонские семьи». Иосиф и его близкие Взглянем на лица его ближайших родных (рис. 8, 9). Фото любезно предоставила Алла, сестра Юрия. Но познакомил меня с ней не он, а Катя, дочь Ирины Григорьевны. Эти фото — из альбома, посвященного семье Бромбергов, который Алла составила, опросив все не прервавшиеся ветви семьи.   Рис. 8. Слева направо: И. Л. Бромберг (Д. Антонов); Тома (Мэри), Иосиф и Ася (Стася); Валентин, Ася, Иосиф (на ВДНХ)   Рис. 9. Александр Бромберг (младший брат Иосифа), Тома, Ася, Ида и Иосиф: во дворе их дома. В Херсоне был дом на Дворянской (позже Советской), тут — Первая Мещанская, воспетая Высоцким. А что говорят об Иосифе его племянники, включая внучатых?  Они отмечают три черты. Во-первых, погруженность в работу и связанную этим редкость его участия в посиделках большой семьи. Во-вторых, твердость убеждений: семье они были известны. В-третьих, мягкий юмор, веселый нрав и простоту: детям с ним было особенно легко. Петроград Как все начиналось? Закончив в Херсоне в 1919 г. школу 2-й ступени, Иосиф вливается в ряды пролетариата: с февраля 1920 по август 1921 г. года работает прядильщиком и ткачом на херсонской текстильной фабрике. Это путь к интеграции: сына купца первой гильдии ничего хорошего в советской России не ждет. На фабрике он «ведет культурно-просветительскую работу» и, от Губнаробраза, — «политико-просветительскую работу в сиротских домах». В октябре 1921 г. приезжает в Петроград и поступает на общественно-историческое отделение Педагогического института им. Герцена. Из его заявления о зачислении: «Ввиду того, что я был задержан в дороге, я не мог своевременно подать заявление о моем зачислении» ( ЦГА СПб , ф. Р-4331, оп. 1, д. 249, л. 1). Причина задержки (задержания?) нам неизвестна. Опоздание — более, чем на месяц. До 1923 г. получает госстипендию. С 1923 по 1924 г. «добывал средства жизни физической работой» (цитирую его заявление с просьбой о зачислении на 4-й курс после первого ареста ( ЦГА СПб , ф. Р-4331, оп. 1, д. 249, л. 1)). С января по 29 мая 1924 г. «читал лекции (от Губполитпросвета) по обществоведению на… курсах для взрослых им. Радищева». Там же читал курс «Проблемы германской революции» и «организовывал семинарий по истории революционного движения в России». «Кроме всего указанного выше читал в Школе высшего Комсостава милиции курс Исторического материализма» ( ЦГА СПб , ф. Р-4331, оп. 1, д. 249, лл. 3–4). Нагрузка, прямо скажем, профессорская. И студент-недоучка, читающий курс лекций высшему комсоставу милиции — сейчас это кажется забавным, но в те годы таким не было. Пишу о его занятиях подробно, потому что это пролог к последующим драматическим событиям. 29 мая 1924 г. указано выше не случайно. 29 июля 1923 г. он едет в Херсон на пару месяцев. В этом же году мать с дочерями Евой и Томой переезжают из Херсона в Москву. Возможно, Иосиф их сопровождает. Что еще важно? Он знакомится с Идой. На 1-м курсе ему 18, ей не исполнилось и 16. На занятия она не опоздала. Она родилась в Велиже Витебской губернии. Отец ее по неко­торым данным имел отношение к сапожному делу. Еще в июне она отправила заявление в Университет: просила зачислить ее на 1-й курс естественно-научного факультета. «В случае отсутствия вакансии — зачислить на физико-математический». Ее «Дело» ( ЦГА СПб , ф. Р-7240, оп. 5, д. 4552) — в папке «Императорскаго С-Петербургскаго Университета» (рис. 10): при дефиците тех лет не выбрасывать же папки! В июле она шлет заявление также в Педагогический институт им. Герцена: прошу зачислить меня студенткой 1-го курса Отделения естественных наук. И принята на это отделение — на химический цикл ( ЦГА СПб , ф. Р-4331, оп. 1, д. 2349, лл. 1, 4). Рис. 10. Дело Иды Хорошей в Петроградском Университете На третьем курсе Ида и Иосиф — семья. Первый арест: «индивидуальные собеседования» или лидер подпольной группировки? 29 мая 1924 г. — день проверки (аттестации) курса Иосифа. Он приходит, и его не аттестовывают, а арестовывают. Данные об этом — в деле П-16389 ( АУФСБ РФ по СПб и ЛО ), изученном В. С. Измозиком. Из анкеты: Жена — Ида Александровна Хорошая. Из допросов Иосифа. Вопрос: Политические убеждения? — Никаких. Вопрос: Укажите знакомых студентов. — По Институту близко знаком: 1) Заболоцкий Николай — жили вместе в одной комнате в общежитии (Каменноостровский, 66); 2) Димант. Николай Заболоцкий учился тогда в институте Герцена. Вера Димант — сестра матери нашей Ирины Григорьевны. Отметим: Иосиф называет лишь двух студентов, близкое знакомство с которыми лежит на поверхности. Кроме того, Вера — по убеждениям пламенная большевичка. По тем временам родственное знакомство с ним ее не компрометирует. В конце 30-х она будет репрессирована как жена расстрелянного офицера из штаба Тухачевского. Ответы на другие вопросы. — Об анархической группировке ничего не знаю. — Подпольной деятельности не признаю. Вопрос: Какие были связи с «Голос труда» [3] ? — Приходил в магазин и покупал книги <…> С Марией Вегер знаком не был. Вопрос: Дайте характеристику Н. Заболоцкого. — Н. Заболоцкий поэт.  <…>В политическом отношении ничего из себя не представляет. Вопрос: Дайте характеристику Бомштейна Лазаря (двоюродного брата Иосифа). — В политическом отношении ничего из себя не представляет. Из допроса свидетеля М. И. Волкова. — С 20.12.1923 мною была сдана комната студенту Бромбергу И. Л. Вел себя тихо и скромно. Позиция арестованного абсолютно ясна: ни он, ни его знакомые ни в чем противозаконном не замешаны. Однако ОГПУ [Объединенное государственное политическое управление] свое дело знает: «В Институте им. Герцена имеется небольшая группа анархического характера. Группируется около студента Бромберга И. Л. Бромберг свои анархические взгляды высказывает смело. Круг знакомств ограничен. Открыто нигде не выступает, а пропагандирует свои идеи анархизма путем индивидуального собеседования». В деле есть показания двух студентов. Сапелов: «В Ин-те имел связь с анархистами Бромбергом, Пономаревым, Цветковым». Пономарев: «В Федерацию анархистов вступил в 1921 г. <…> В 23 г. организовали с Бромбергом в Пед. Ин-те кружок». Из обвинительного заключения от 10 июля 1924 г.: «Орг-я Бромбергом и Пономаревым в Пед. Ин-те им. Герцена анархо-подпольной группировки, до 10 чел. Руководителем группы являлся Бромберг, связан с Инициативным бюро Ленинградской орг-ии: Флешин, Стаймер, Полозов, Олонецкий Алексей. Связь с меньшевиками. На допросе [Бромберг] давал ложные показания. Предложение: выслать в отдаленную местность на три года» ( АУФСБ РФ по СПб и ЛО , д. П-16389, л. 32–32об.). Есть признаки раздувания значимости — любимого занятия органов: от «индивидуального собеседования» и «ограниченного круга знакомств», т.е. локальной инициативы к «руководству подпольной группировкой», связанной с Инициативным бюро Ленинградской организации анархистов, что есть, несомненно, опасная антисоветская деятельность. Поворот в деле 25 августа 1924 г.: приходит запрос из Москвы. Начальник СО [Секретного Отдела] ОГПУ Т. Д. Дерибас, начальник 1 отделения [оно занималось анархистами] СО А. Ф. Рутковкий — И. Леонову, нач-ку ЛГО [Ленинградского Губотдела] ОГПУ: «По имеющимся в СО ОГПУ сведениям анархисты считают Бромберга провокатором. Что послужило поводом к подозрениям, не знаем. Считает ли отдел целесообразным его высылку при создавшихся условиях?» ( АУФСБ РФ по СПб и ЛО , д. П-16389, л. 35). Идея стара. Если в стане оппозиции — раздор, надо его разжечь. Лучше всего — если убьют своего. Тогда без лишних хлопот можно разгромить и скомпрометировать весь их круг и дискредитировать анархистские идеи. А если подозреваемый, и правда, будет сотрудничать, — тоже результат. Как Иосиф готов сотрудничать, мы видели по его ответам. По имеющимся данным, он не называет ни Пономарева, ни Сапелова, указавших на него. Объем сообщенного им компромата на кого-либо равен нулю. 1 сентября 1924 г.: ответ на запрос из Москвы. И. Леонов: «Бромберг И.Л. сотрудником Губотдела не был. Слухи о нем как о провокаторе в ДПЗ среди студентов-меньшевиков. В случае его освобождения анархисты решили его убить. <…> что послужило поводом к подозрениям, в настоящее время выяснить не представляется возможным. <…> ЛГО ОГПУ находит более целесообразным для пользы дела оставить его в Ленинграде, отменив наше предложение о высылке его на три года». Именно так. Он не сотрудничал ни с центральными, ни с ленинградскими органами. Делает все, чтобы никого не подставить. И если его убьют, со всех сторон будет только польза. Нецелесообразно его высылать. Ему говорят: пишите расписку о непричастности впредь. Иосиф пишет: «Даю настоящую подписку уполномоченному ГПУ т. Иванову в том, что я обязуюсь впредь не вести никакой антисоветской работы». Согласно его заявлениям и ответам на вопросы, он и раньше ее не вел. 19 сентября 1924 г. Бромберга И.Л., просидевшего под стражей последние дни мая, все лето и более половины сентября, выпускают на свободу ( АУФСБ РФ по СПб и ЛО , д. П-16389, л. 45). На свободе Если бы не было слуха о провокаторстве, его следовало бы выдумать. А может, это и был чей-то блестящий ход? Никаких подтверждений тому нет. Но никто его после освобождения не убивает, мало того, его авторитет в анархистском движении, по данным ОГПУ, только растет. Это указывает на отсутствие у слуха фактической основы. Возможно, корень его —чья-то неприязнь (она нередко бьет через край в активистской среде; известны и случаи физического насилия между анархистами, например, в Ташкенте) либо недоразумение. По мнению одного из исследователей анархистского движения, с которым переписывался Г.Р., подозрения вызвало то, что Иосифа арестовали лишь через полтора месяца после большой облавы на ленинградских анархистов, учиненной в ночь с 9 на 10 апреля 1924 г. ( Анархистские движения 2021 : 276–278). Но они не знали, что ордер на его арест был выписан еще 19 апреля: ОГПУ могло «выгребать остатки» на основании данных первых допросов. Иосиф был арестован значительно позже, т.к. после большой апрельской облавы выехал в Москву и скрывался там ( АУФСБ РФ по СПб и ЛО , д. П-16389, лл. 1а, 2). Собственно, слух о его сотрудничестве с ОГПУ опровергается перепиской ленинградских и московских чекистов: этот слух удивляет и тех, и других. Во-вторых, слуху о провокаторстве противоречит тактика Иосифа на допросах: не сказать ничего компрометирующего ни о ком, а круг упоминаемых знакомств свести к минимуму. В-третьих, Бромберга не отторгает (а скорее — наоборот) анархистское сообщество. В-четвертых, нигде не упоминается никаких оснований этого слуха. Последнее относится и к анонимному письму кого-то из анархистов-подпольщиков (возможно, Марии Поляковой) в Берлин Семену Флешину, где этот слух упомянут ( IISG , Senya Fléchine Papers, f. 80, «Провокаторы у анархистов»). Вероятно, в этой голословности причина резолюции коллеги Флешина Петра Аршинова, что будет «лишним» помещать письмо в бюллетень русских анархистов, выходивший в Берлине с июня 1924 года. Был ли Бромберг лидером «подпольной группировки»? Он выбрал общественно-историческое отделение института. Занятия при этом вел по обществоведению, «проблемам германской революции», истории революционного движения в России и историческому материализму. Очевидно, социальное устройство общества было предметом, его более всего интересовавшим. Можно предположить, что он был не в восторге от большевизма и марксизма в целом и искал альтернативу. Из таковых наиболее заметным было тогда анархистское движение, объединявшее целый ряд отдельных направлений. Иосиф постигал его основы через литературу, отсюда посещения книжного магазина при «Голосе труда». Возможно, там он и попал в поле зрения ОГПУ. Купленным и прочтенным хочется поделиться со знакомыми — студентами института — и обсудить с ними. Вот и «индивидуальные собеседования», упомянутые в деле. Скорее всего, идеи анархизма вызвали у него интерес, отклик. Было ли что-то большее? Явных следов в деле мы не видим. Но власть уже всерьез взялась за анархистов. Пока — не радикально, поскольку их очень много, и их считают не самыми опасными. Власть выдергивает активистов и тех, на кого те указывают, и, если не к чему особо придраться, высылает их в отдаленные места. Некоторых выпускает «для пользы дела». И вот Иосиф на свободе. В Институте уже идет учебный год. Он подает заявление в Проверочную комиссию: «Ввиду того, что 29/V (в день проверки нашего курса) я был арестован и провел в предварительном заключении по 19/IX, я естественно не мог явиться [на проверку] ни в один из сроков, указанных в газетах. Теперь, когда я освобожден, прошу подвергнуть меня проверке и перевести на 4 курс нашего факультета». Резолюция: «Отказать» ( ЦГА СПб , ф. Р-4331, оп. 1, д. 249, л. 2). Для института такие студенты — лишняя проблема и обуза. Иосиф не успокаивается. Он пишет подробное аргументированное заявление. «…в день проверки нашего курса я был по недоразумению арестован. Вследствие моей неявки я механически выбыл из Ин-та. Теперь, когда недоразумение выяснилось, и я освобожден, прошу пересмотреть мое заявление и анкету и зачислить меня студентом 4 курса…» ( ЦГА СПб , ф. Р-4331, оп. 1, д. 249, лл. 3–4). И далее подробно пишет о своей педагогической работе и учебе – часть этих сведений мы привели выше. 1 октября идет в школу взрослых им. Радищева и получает справку, что он там «состоял на службе» в должности преподавателя обществоведения аж по 1 сентября 1924 г. Эту справку прикладывает к заявлению. Но его не восстанавливают. Он идет работать в 75-й детский дом. Собственно, не с момента отказа, а со дня освобождения. Еще в Херсоне он работал в сиротских домах.   [1]  По известным причинам авторы не могут сообщить свои имена (ред.) [2]  Следует отметить, что «превентивность» вторжения в СССР декларировала нота германского МИДа от 21.06.1941 ( Note 1941 ), врученная 22 июня. В отличие от этого, согласно концепции Бромберга, план «Барбаросса» разрабатывался для достижения целей, отнюдь не сводившихся к упреждению советского удара. [3]  Русская анархо-синдикалистская газета. Продолжение тут "Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.

Вышел №4 за 2024 год журнала «Историческая Экспертиза» – научного профессионального издания исторического сообщества Первый номер вышел в 2014. С 2015 года ежегодно выходило четыре номера. Объем каждого номера ок. 25 авторских листов. В редколлегию и редакционный совет входят видные историки из России, Молдовы, Европы и США. Все статьи рецензируются. В 4 номере журнала представлены рубрики: «Социальные последствия экологических вызовов», «Социальные проблемы науки», «Как это было на самом деле», «Полемика», «Время историка», «Историческая политика», также в журнале опубликованы несколько рецензий. Большое внимание, как и прежде уделяется рецензированию исторической литературы. Скачать новый выпуск журнала «Историческая Экспертиза» можно на сайте ИЭ – в разделе «Архив выпусков» , или нажав на кнопку  "Скачать новый выпуск" . "Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.

Издательством The Historical Expertise выпущены следующие книги: 1) Полян Павел   Бабий Яр. Реалии. Киевский овраг Бабий Яр — одна из «столиц» Холокоста, место рекордного единовременного убийства евреев, вероломно, под угрозой смерти, собранных сюда якобы для выселения. Почти 34 тысячи расстрелянных тогда всего за полтора дня — 29 и 30 сентября 1941 года — трагический рекорд, полпроцента Холокоста! Бабий Яр — это архетип расстрельного Холокоста, полигон экстерминации людей и эксгумации их трупов, резиденция смерти и беспамятства, эпицентр запредельной отрицательной сакральности — своего рода место входа в Ад. Это же самое делает Бабий Яр мировой достопримечательностью и общечеловеческой трагической святыней. Жанр книги — историко-аналитическая хроника, написанная на принципах критического историзма, на твердом фактографическом фундаменте и в свободном объективно-публицистическом ключе. Ее композиция жестко задана: в центре — история расстрелов в Бабьем Яру, по краям — их предыстория и постистория, последняя — с разбивкой на советскую и украинскую части. В фокусе, сменяя друг друга, неизменно оказывались традиционные концепты антисемитизма разных эпох и окрасок — российского (имперского), немецкого (национал-социалистического), советского (интернационалистского, но с характерным местным своеобразием) и украинского (младонационалистического). Открывается книга автобиографическим вступлением («На берегу Бабьего Яра»), завершается — разделом «Бабий Яр как хроническая болезнь». Концовка книги задумывалась как оптимистическая, ведь «хронический больной» явно шел на поправку и до вожделенной достойной мемориализации Бабьего Яра было уже рукой подать. Но после 24 февраля 2022 года эта задача, как и все что ни есть нормального в мирной гражданской жизни, лишилась приоритетности и вновь встала на паузу. Планетарная трагедия, так и не увенчавшаяся до сих пор, на девятом десятилетии после себя, своей достойной мемориализации, по-своему феноменальна и трагедийна. Волей-неволей книга вопиет и о сегодняшних рисках гуманитарной и культурной деградации. Написанная по заданию Клио, она рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся историей Второй мировой войны, Холокоста и антисемитизма в Украине и в России. Приобрести книгу Полян Павел   Бабий Яр. Реалии. Бумажная книга (мягкий переплет) - тут и тут Электронный вариант (формат pdf) 2) Российское общественное мнение в условиях военного конфликта, 2022-2023 / Звоновский Владимир, Ходыкин Александр В книге собраны и проанализированы результаты опросов взрослого населения России, а также глубинных интервью и фокус-групп, проведенных различными опросными организациями, исследовательскими группами и независимыми исследователями в период с февраля 2022 года по начало осени 2023 года. Рассмотрены вопросы методологии изучения общественного мнения в условиях военного мнения, использования различных способов сбора первичных социологических данных, измерительных шкал и формулировок вопросов. Авторы предложили различные варианты сегментации российского общественного мнения. Книга является путеводителем по опросам россиян, жителей Украины и других стран в их отношении к российско-украинскому вооруженному конфликту и предназначается для социологов, политологов, историков, профессионалов других специальностей, а также всех интересующихся проблемой. Приобрести книгу Российское общественное мнение в условиях военного конфликта, 2022-2023  / Звоновский Владимир, Ходыкин Александр Бумажная книга (мягкий переплет) Электронный вариант (формат pdf) 3) Немцев Михаил. Так мы учились говорить о смерти. Дневник 2022–2023 годов. Эти записи были сделаны в период с апреля 2022 по июль 2023 года — в Телеграмме, Фейсбуке и «у себя». Никакого помышления опубликовать их потом как «дневник» у меня тогда не было. Я хотел участвовать в обсуждениях происходившего с нами и и записывал мысли о происходившем, стараясь переводить эмоции в суждения. Эти записи были начаты после отъезда из России, на кухоньке наспех снятого на окраине Еревана дома. Летом 2023 года я вдруг увидел: эти записи стали своеобразным дневником подвоенного времени. В начале помещён текст выступления в цикле «Время повседневности и время событий» ютьюб-канала российского фонда «Либеральная миссия» (https://youtu.be/xcFtvlEud8Y), записанное по приглашению Ирины Чечель (Варской) в начале апреля 2022 года: это была моя первая попытка публичного обсуждения «что и почему произошло». Цель собранных в этой книжке записей — лучше разобраться в этом. Сейчас они позволяют вспомнить: о чём спорили в первые полтора года российско-украинской войны. При публикации я их минимально отредактировал. Ещё добавлены ссылки на упоминаемые тексты и ещё несколько уместных комментариев. Сейчас, хотя не так много времени прошло, уже трудно с уверенностью припомнить, что именно переживалось, о чём хотелось думать и говорить, скажем, осенью 2022 года. Забываются даже не сами темы, сколько поводы для них, интонации, атмосфера. Поводы и настроения меняются, первыми исчезают те интонации. Именно поэтому я решил, что эти заметки заслуживают опубликования в таком виде. Прямо о «смерти» мы тогда говорили мало. Но и персонажи стихотворения Сатуновского о ней не рассуждают. Но разговоры в сетях и наяву, которые в этих заметках отражены, все они случались в присутствии массового убийства, почти где-то рядом с ним — поэтому они были действительно школой самообучения разговоров о ней, едва ли и теперь кем-то вполне уже пройденной. В те дни, как и всегда, моя жена Анна была для меня самой важной собеседницей. Михаил Немцев, ноябрь 2023 Приобрести книгу Немцев Михаил.   Так мы учились говорить о смерти. Дневник 2022–2023 годов. Бумажная книга (мягкий переплет) - тут  и тут Электронный вариант (формат pdf) 4) Мосионжник Л. А. Робин Гуд глазами шерифа: Г. И. Котовский по материалам следственных дел. Книга посвящена деятельности Котовского в бессарабский период, до сих пор освещённый больше легендами, чем документами. Вначале рассматривается в основных чертах миф о Котовском: его сложение, соответствие мифологическому шаблону героя, его место среди «благородных разбойников» в истории и литературе. Вторая часть посвящена лицам, с которыми Котовский имел дело в тот период: его соратникам, противникам и жертвам. Наконец, в основной части книги реконструируется история действий Котовского в Бессарабии и Одессе до 1917 года — в том виде, как она отразилась в документах полиции и суда. Текст основан на материалах из кишинёвских архивов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот и в настоящее время готовятся к публикации. Для историков Молдовы в период 1812–1917 гг., России в начале XX века, исследователей современной мифологии, а также широкого круга читателей. Приобрести книгу Мосионжник Л. А. Робин Гуд глазами шерифа: Г. И. Котовский по материалам следственных дел Бумажная книга (твердый переплет) на территории Республики Молдова - тут и тут Электронный вариант (форматы: epub, pdf, fb2) Электронный вариант в формате pdf 5) Круглов А. И. Холокост в России. Потери евреев в оккупированных регионах России, 1941–1944. В монографии исследуются количественные характеристики Холокоста в Российской Федерации в целом и в отдельных ее регионах, которые подвергались оккупации, в частности, а также выявляются факты сопротивления (в разных формах) евреев Холокосту и их спасения. Автор на основе анализа большого корпуса документов из архивов Германии, США, Израиля, Франции, России предпринимает попытку воссоздания трагической картины прошлого — массового уничтожения еврейского населения немецкими оккупантами и их сообщниками. Многие документы впервые вводятся в научный оборот. Для исследователей, преподавателей вузов, учителей общеобразовательных школ, студентов, аспирантов и всех, кто интересуется вопросами истории Холокоста. Приобрести книгу Круглов А. И.   Холокост в России. Потери евреев в оккупированных регионах России, 1941–1944. Бумажная книга (твердый переплет) Бумажная книга (мягкий переплет) Электронный вариант (формат pdf) 6) Шимов Ярослав, Шарый Андрей «За нацию и порядок!» Центральная Европа и Балканы между мировыми войнами. Новая совместная работа соавторов популярного страноведческого исследования «Австро-Венгрия: судьба империи» рассказывает о межвоенной истории Центральной и Юго-Восточной Европы, от Балтики до Средиземноморья, охватывая эпоху от 1914-го до конца 1940-х годов. Известный как interbellum период не случайно называют «золотым веком» европейских диктатур, появление которых связано с крушением традиционных монархических систем, приходом народных масс в политику и кризисом возникших после окончания Первой мировой войны незрелых демократий, ни одна из которых не просуществовала дольше двух десятилетий. Дюжину расположенных в геополитическом коридоре между нацистской Германией, фашистской Италией и сталинским СССР государств сковала общая судьба: к концу 1930-х годов попытки демократического строительства иссякли, а укрепившиеся у власти авторитарные режимы оказались втянуты в новую мировую войну. Противоречивым общественным процессам того времени, классификации и характеристике политических систем разных стран, выявлению закономерностей и особенностей их кризисного развития и посвящена книга «За нацию и порядок!». Я. Шимов и А. Шарый уверенно работают в межжанровом творческом пространстве, умело сочетая глубокий анализ политических событий и общественных явлений с увлекательным повествованием о государственных деятелях, военных, интеллектуалах — людях, определивших «выражение лица» сложной межвоенной эпохи, и колоритными заметками о повседневной жизни Центральной Европы и Балкан. Доскональное знание региона «между востоком и западом» континента, тонкое понимание логики и взаимосвязей исторических процессов, строгая беспристрастность и опора на разнообразные источники позволили авторам исследования восстановить картину драматических перемен, многие из которых перекликаются с сегодняшним днем — ведь тема генезиса, упадка и краха авторитарных режимов не потеряла актуальности. Алгоритмы политики цикличны: разнообразие цивилизационных обстоятельств в странах пестрого региона с населением в 125 миллионов человек не помешало им всем к концу XX века совершить демократический прорыв. Пусть механизмы общественного управления не везде совершенны, а движение вперед дается нелегко, но общий вектор развития указывает на необратимость перемен. А это значит: даже трудные исторические уроки могут быть усвоены. Приобрести книгу Шимов Ярослав, Шарый Андрей   «За нацию и порядок!» Центральная Европа и Балканы между мировыми войнами. Бумажная книга (твердый переплет) Бумажная книга (мягкий переплет) Электронный вариант (формат pdf) 7) Пахалюк К. А. Заметки иноагента. Статьи об истории, культуре и Z-милитаризме (2023–2024). В представленный сборник вошли аналитические статьи января 2023 — лета 2024 года, написанные для различных изданий и сгруппированные по трем ключевым темам: политика памяти, Z-милитаризм и культурные механизмы обоснования российской агрессии. Все эти тексты — одновременно и способ выхода из интеллектуального оцепенения, вызванного войной, чтобы пересобрать себя заново, и попытка из всего военного многословия выхватить то, что ведет к пониманию текущих событий. Насколько это удалось — покажет время, да и решать читателю. Однако анонимные российские чиновники решением присвоить автору этих статей статус «иноагента» явно всерьез отнеслись к тому, что было написано. Приобрести книгу Пахалюк К. А. Заметки иноагента. Статьи об истории, культуре и Z-милитаризме (2023–2024). Бумажная книга (мягкий переплет) Электронный вариант (формат pdf) 8) Круглов А. И. Зондеркоманда. Сборник документов и материалов о деятельности зондеркоманды 4а на оккупированной территории СССР в 1941–1943 гг. В сборнике на основе документов из архивов Германии и Украины исследуется деятельность зондеркоманды 4а в основном на территории Украины, а также Воронежской, Курской и Сталинградской (ныне Волгоградской) областей РФ, которая за весь период своей деятельности, с момента создания в июне 1941 г. и до роспуска в ноябре 1943 г., истребила около 90 тыс. человек. Сборник состоит из двух частей. В первой части помещены собственно документы и материалы, раскрывающие в полном объеме преступную деятельность зондеркоманды 4а в 1941–1943 гг. Вторая часть — это биография оберштурмфюрера СС Августа Хэфнера — одного из офицеров команды в июне–сентябре 1941 г. Июнь–сентябрь 1941 г. — это тот период, в течение которого команда совершила наибольшее количество массовых расстрелов: если за все 28 месяцев деятельности на оккупированной советской территории команда истребила около 90 тыс. человек, то только за первые три месяца своей деятельности в Украине (с конца июня до конца сентября 1941 г.) — около 50 тыс., и Хэфнер в ряде этих расстрелов играл ключевую роль. Приобрести книгу Круглов А. И. Зондеркоманда. Сборник документов и материалов о деятельности зондеркоманды 4а на оккупированной территории СССР в 1941–1943 гг. Бумажная книга (мягкий переплет) Электронный вариант (формат pdf) 9) Прудовский Сергей, Вырва Мачей Анатомия преступления. «Польская операция» НКВД в документах. «Польская операция» — крупнейшая из массовых национальных операций, проведенных НКВД СССР в 1937–1938 годах в соответствии с решением Политбюро ЦК ВКП(б): немецкой, харбинской, латышской, греческой, румынской, финской, эстонской, иранской, афганской и еще одной — в отношении лиц различных государств. Ради отчетности репрессиям в ходе этих операций подвергались нередко и представители других национальностей — русские, украинцы, белорусы, евреи… Начавшаяся по приказу НКВД СССР № 00485 от 11 августа 1937 года «польская операция» послужила «моделью» для всех последующих национальных операций. В книге показаны все этапы операции и ее документооборот, статистические данные об ее итогах, 105 документов, хранящихся в архиве ФСБ и других государственных архивах Российской Федерации, а также в архиве Службы безопасности Украины. Впервые публикуется полный перечень протоколов Комиссии НКВД и Прокурора СССР, относящихся к «Польской операции», с указанием их номеров, дат, представивших их НКВД/УНКВД/ДТО и количества вынесенных решений. Для подавляющего большинства имен, вошедших в указатель, составлены краткие биографические справки. Книга адресована историкам и широкому кругу читателей, интересующихся историей Страны Советов. Приобрести книгу Прудовский Сергей, Вырва Мачей   Анатомия преступления. «Польская операция» НКВД в документах. Бумажная книга (твердый переплет) Бумажная книга (мягкий переплет) Электронный вариант (формат pdf) 10) Круглов А. И. Холокост в СССР. Потери евреев в оккупированных регионах СССР, 1941–1944. В монографии исследуются количественные характеристики Холокоста в СССР в целом и в отдельных его регионах, которые подвергались полной (Украина, Белоруссия, Литва, Латвия, Эстония, Молдавия) или частичной (РФ) оккупации, в частности. Автор на основе анализа большого корпуса документов из архивов Германии, США, Израиля, России приходит к выводу, что прямые потери советских евреев в 1941–1944 гг. составляют около 2,4 млн человек. Многие документы впервые вводятся в научный оборот. Для исследователей, преподавателей вузов, учителей общеобразовательных школ, студентов, аспирантов и всех, кто интересуется вопросами истории Холокоста. Приобрести книгу Круглов А. И.   Холокост в СССР. Потери евреев в оккупированных регионах СССР, 1941–1944. Бумажная книга (твердый переплет) Бумажная книга (мягкий переплет) Электронный вариант (формат pdf) 11) Химка Дж.-П. Украинские националисты и Холокост. Участие ОУН и УПА в уничтожении еврейского населения Украины, 1941–1944 / пер. с англ. Валентины Кулябиной. Книга известного канадско-украинского историка посвящена участию Организации украинских националистов (ОУН) в антиеврейском насилии в годы Второй мировой войны. На огромном документальном материале автор исследует такие вопросы, как зигзаги отношения ОУН к еврейскому вопросу, её программные установки, отношение к оккупационным властям на раннем и позднем этапах войны, формы и методы участия в терроре, разницу в поведении ОУН как организации и её членов как личностей. Особое внимание уделено современным взглядам на ОУН, спорам вокруг её наследия и сложившимся историографическим мифам. При этом автор постоянно сохраняет объективность и не присоединяется ни к каким видам мифологизации истории в чьих бы то ни было интересах. Замечания Дж.-П. Химки по поводу критики источников представляют интерес для всех, кто занимается историей Холокоста, в том числе и за пределами Украины. Книга предназначена для историков, специалистов по Второй мировой войне, национальным и тоталитарным движениям, а также для широкого круга читателей. Перевод выполнен по изданию: Himka, John-Paul. Ukrainian Nationalists and the Holocaust OUN and UPA’s Participation in the Destruction of Ukrainian Jewry, 1941–1944. Stuttgart: ibidem-Verlag, 2021 Приобрести книгу Химка Дж.-П.   Украинские националисты и Холокост. Участие ОУН и УПА в уничтожении еврейского населения Украины, 1941–1944 / пер. с англ. Валентины Кулябиной. Бумажная книга (мягкий переплет) Электронный вариант (формат pdf)

Продолжаем наш проект #Никто_не_забыт? 1940-е. Трагедия на двух берегах Днестра. Публикация материалов ЧГК по МССР в контексте семейной памяти   Л.А. Терушкин любезно прислал нам фронтовые письма уроженца села Згурица Дрокиевского района Абрама Меировича Гринзайда . В 17 лет призван из Узбекистана (да-да, тот самый любимый антисемитами Ташкентский фронт, на котором, по их мнению, воевали евреи) в армию. Дошел до Праги.    Гринзайд А.М.  «НА ПОЛОВИНЕ БЕРЛИНА ВИСЯТ УЖЕ КРАСНЫЕ ФЛАГИ» Впервые опубликовано: «Сохрани мои письма…» // Сборник писем и дневников евреев периода Великой Отечественной войны. Вып. 7 / Составители: И. А. Альтман, Р. Е. Жигун, Л. А. Тёрушкин // Под ред. и с предисловием И. А. Альтмана. — М.: Центр «Холокост», 2024. С. 396—401.   Авраам-Михаэль (Абрам Меирович) (1926–2024). Родился в 1926 г. в с. Згурица в Бессарабии, принадлежавшей тогда Румынии (ныне — с. в Республике Молдова). Учился в гимназии. В конце июня 1941 г. вместе с родителями эвакуировался в г. Андижан УзССР (ныне — Республика Узбекистан). Там в 1942 г. умер от холеры его отец — Меир Абрамович Гринзайд. А. М. Гринзайд работал на маслозаводе. В декабре 1943 г. призван в РККА. В 1944 –1945 гг. — красноармеец-разведчик, телефонист миномётной батареи 872-го сп 282-й Тартуской сд на 3-м Прибалтийском и 1-м Украинском фронтах. Участвовал в освобождении Польши и Чехословакии. Награждён орденом Славы III степени, медалями «За отвагу» (1945), «За боевые заслуги», «За освобождение Праги» (1945). В Советской Армии — до 1950 г. Демобилизован в звании старшины.   В 1956 г. окончил Кишинёвский педагогический институт (ныне — Государственный педагогический ун-т им. И. Крянгэ), работал директором школы, техникума. Заслуженный учитель, отличник народного образования МССР. С 1990 г. жил в Израиле в г. Реховот. Много лет был председателем Союза ветеранов Второй мировой войны — борцов против нацизма.   Письма А. М. Гринзайда (в них он именует себя Мишей, Михаилом) адресованы матери, Любе Лейбовне Гринзайд (1906 –1982), на адрес И. Мальчика — хозяина квартиры в пгт Еманжелинские угольные копи (ныне — Еманжелинское гор. пос. в Еманжелинском р-не) Челябинской обл., где Л. Л. Гринзайд жила в 1943 –1946 гг. Она переехала туда вместе с двоюродными сёстрами А. М. Гринзайда (в письмах — Сима и Зина).   Копии писем и фотография переданы автором и Музеем памяти ветеранов Второй мировой войны и войн за Израиль (Реховот). При публикации частично сохранены стилистика и орфография.   27 января 1945 г.   Дорогая Мать.   Привет из Западного фронта. И наконец настал день, когда я могу ходить по германским сёлам и городам. Мать, это, конечно, дорого нам стоит, но всё-таки на наших улицах стал праздник.   Даже если я погибну, я знаю теперь, за что погиб, и вся Родина будет знать. Мать, я все мои клятвы выполняю с честью, я мщу фашистского зверья. Я своей рукой не одного уже убил. Я уже имел счастье убивать их так, как они убивали наших в 1941–1942 году [1] .   Я мщу за моего отца и буду мстить пока сердце у меня бьётся.   Мать, я только что прибыл от переднего края, пришёл я немного отдыхать и сижу в немецком доме со своими товарищами боевыми. Мы делаем то, что хотим, а немки и немцы молчат, потому что они знают, что теперь мы здесь хозяева, что мы советской кровью всё это достигли, и они, наверно, чувствуют, что ихние мужья и братья, сыновья творили в Советском Союзе.   Дорогая мать, если не получите от меня письма, так не волнуйтесь, потому что не всегда удается писать. Мать, через 30 минут еду на выполнение боевой задачи. Я клянусь выполнить её честно, по-большевистски, как мне [одно слово пропущено — Сост.] я иду за Родину, за Сталина [далее три строчки неразборчиво — Сост.].   Привет всем дяде, Симе и Зине. Я тебя крепко целую.   Миша.   P. S. Вы, наверно, читаете в газетах, что в одном направлении осталось 245 км до Берлина.   12 февраля 1945 г.   Дорогая Мать!   Я только позавчера отправил письмо, но сегодня, имея свободное время, я пишу ещё одно письмо. Мать, я в настоящее время не пишу письма для того, чтобы иметь связь, но только для того, чтобы вы знали, что я жив и здоров. Поверьте, что бывают минуты, что забываешь про всё, даже про то, что живёшь на свете. Надо добить немецкое зверьё, пусть они знают, что в нас льётся большевистская кровь.   Пусть они знают, что я мщу за всех наших. Я мщу за наше имущество, что они разграбили, и, может быть, и за наш дом, что они пожгли. Я мщу за моего люб[и мого] и дорогого отца.   А пока до свидания. Привет дядя, Зины и Симы. А тебе, дорогая Мать, желаю долгую и добрую жизнь. Твой сын, Михаил.   14 марта 1945 г.   Дорогая Мама.   Сегодня четвёртый день, что я тебе ничего не писал. Мама, мы теперь обратно наступаем так, что не всегда удаётся мне писать.   Мама, я очень беспокоюсь, почему-то от Александра ничего не получаю, я ему несколько раз уже писал, от тёти я тоже ничего не получаю, и ей я пишу и тоже даром, потому что она не отвечает, но на ней я не обижаюсь. Я знаю, как она пишет.   Дорогая мама, вчера я потерял лучшего моего боевого товарища. С ним прошли все огни и воды, всё время мы друг друга выручали. Вчера он погиб около нашей пушки. Он из Ростова, его фамилия Белобородов [2] . Мама, я клянусь отомстить за моего друга и буду ещё больше бить немцев.   Пока всё. Привет дяди, Симе и Зины. Миша.   19 марта 1945 г.   Дорогая Мать!   Я несколько дней был на задании, так что я не имел возможности писать. Но сегоднейшняя ночь в моём распоряжение, так что я решил всем написать письма. Мама, в Германии, здесь, где я воюю, уже тепло, правда, здесь и зима была не очень холодная.<…> Про меня я могу тебя написать то, что пока я жив и здоров.   Мы теперь наступаем, каждый день занимаем другие населённые пункты, подошли к немецкому городу большому. Но враг ещё яро агрызается, каждый метр земли приходится с боями брать, но всё равно он не выдерживает наш натиск, и с большими потерями в живой силы и техники он принуждён отступать.   У меня пока всё. Привет дяди Симы и Зины. Твой сын Миша.   26 марта 1945 г.   Дорогая Мать.   Позавчера я получил от тебя три письма из февраля месяца, в которых ты сообщаешь, что ты от меня уже три недели письма не получаешь, но я думаю, что ты получила от меня много писем, потому что в прошлый месяц я почти каждый день тебе писал письма.   Мама, особых новостей у меня пока нету, всё по-старому. Наступаем ежедневно и ежедневно освобождаем советских людей от фашистского гнёта. Много молодых наших девушек немецкие звери загнали в рабство и заставили их работать у фрицев, и их ещё били и не кормили. Но немцы теперь, наверно, проклинают час, в который они подумали идти на нас.   Насколько дней тому назад мы только что ворвались в немецкий городок, и я как-то остановился около одного дома, вдруг слышу, что кто-то стучит в дверь. Я сейчас туда подскочил и выбил двери, оттуда вышли пять девушек, и они мне очень благодарили за то, что их освободил. Они не знали, чего делать и плакали от радости. Ихний хозяин перед тем, что удрал, он их закрыл в подвал, чтобы они от голода погибли. Такие очень многие случаи. Но ничего, дорогая мать, я на сегодняшни[ й] день являюсь суровый судья для фашистской армии.   Привет всем. Миша.   25 апреля 1945 г.   Здравствуй, дорогая мать.   Уж сегодня восьмой день, что я от тебя ничего не получаю, почему, я не понимаю. Но я себе не представляю, что ты не пишешь. Скорее всего, я думаю, что письма задерживаются или не успевают догнать.   Дорогая мать, много писать не буду. Про успехи наших вы, наверно, ежедневно читаете и слышите по радио. Особенно про успехи нашего фронта, в котором я нахожусь, то есть Первый Украинский фронт, который первый ворвался в центр Берлина. Дорогая мать, и на нашей улице праздник стал. У нас сегодня большой праздник, столица зверья падает. На половине города Берлина висят уже красные флаги. Значит, кровь, пролитая нашими товарищами, не пропала даром.   Мама, я уже третьи сутки не сплю, но я не устал. Я чувствую в себе гордость, я чувствую, что осталось считанные дни до окончательной победы. Мать, время перед рассветом, а в рассвете бой, то есть через 37 минут, я чувствую себя бодрым, потому что я знаю, что фрицы всё равно не выдержат.   А пока до свидания. Привет дяди, Симы и Зины. Миша.   12 мая 1945 г.   Здравствуй, дорогая Мать.   И наконец, после столького времени переживаний и страданий, сегодня могу тебе сообщить, что я жив и здоров остался. Дорогая мать, я тебе пишу, и меня самого дрожь пробирает, вокруг меня мои боевые друзья пляшут, музыка играет, пьём, кушаем и поздравляем друг друга. Я нахожусь теперь в Чехословакии.   Дорогая мать, я тебе не писал уже дней десять. Мы в это время вели в наступление, не отдыхали ни днём, ни ночью. Мы чувствовали, что подходит конец. Мать, после того, что мы очистили Германию, мы вступили в Чехию, нас народ давно ждал, нас принимал с цветами круглые сутки народ Чехословакии. Стоят на улицах и принимают наших войск. Немцы были принуждены сложить оружие, нас теперь хвалят и смотрят на нас весь мир, вся наша Советская Родина. Приеду домой, будет кое-что много рассказывать.   Мать, я кончаю, потому что не удобно больше сидеть и писать. [В] это местечко, которою мы сегодня взяли, первыми ворвались я и мой друг Толя Медведев [3] , который шлёт тебе привет. Он сидит около меня, он бы тоже хотел тебе чего-нибудь написать, но он пьяный в доску.   Привет дяди и детям. Иду гулять. Миша.   30 мая 1945 г.   Здравствуй, дорогая мать.   Сегодня я получил от тебя открытку от 3 мая и письмо от 10 мая. Мама, в письме от 10-го мая ты пишешь, что сомневаешься, или можно тебе радоваться или нет. Да, можно радоваться, я остался жив. Но, с другой стороны, очень грустно, мы потеряли самое дорогое для нас, потеряли отца.   Мама, я в последние дни боёв как пойду в бой, передо мной всегда стоял образ отца, наш дом, стояло всё, что мы потеряли, дорогое для нас. Представь себе, [с] какой охотой я бил немцев. Несмотря на то, что они были кучами и здоровые как львы, а я маленьк[и й], но, конечно, тоже здоровый. Они как мне увидят, так поворачиваются и в бег или поднимают руки вверх.   Мама, ты пишешь, что тётя от меня получала письма, но я от неё ничего. От Саши и от Лёли получал. От Жени и Симы Шнайдер получал. Но я удивляюсь, почему ни из Кетросы [4] , ни из Згурицы не отвечают. Хотя писал прямо в с[е ль] советы. У меня пока всё.   Привет дяде, Симы и Зины. Привет Ф. Гарбер.   М. М. Гринзайд   АНПЦХ. Ф. 9. Оп. 1. Ед. хр. 2212.   [1] «в 1941–1942 году» — выделено красными чернилами.   [2] Пётр Андреевич Белобородов (1926 –1945). Ефрейтор, наводчик 76-мм орудия 872-го сп.  Похоронен в д. Назельвиц (ныне — Вроцлавский повет, Польша).   [3] Анатолий Николаевич Медведев (1921–1996). В 1945 г. — младший сержант, разведчик-на- блюдатель 120-мм батареи 872-го сп.   [4] Кетроаса — село, ныне в Криулянском р-не Республики Молдова. Следите за Исторической Экспертизой и за проектом в telegram https://t.me/istorex_ru Наш Youtube-канал https://www.youtube.com/@HistoricalExpertise Готовится к печати первый том «Кишинев и Кишиневский уезд». Выход в свет запланирован на осень 2025. При подготовке материалов к печати мы стараемся найти всю возможную информацию о жертвах. Обращаемся с просьбой присылать любые свидетельства об их жизни и обстоятельствах гибели к их потомкам, родственникам, соседям: istorexorg@gmail.com Материалы будут опубликованы на сайте журнала «Историческая экспертиза». См.: https://www.istorex.org/blog/categories/tragedy-two-banks-of-the-dniester Для чего мы совместили проекты публикации документов и семейные воспоминания? «Одна из чреватых опасными последствиями проблем нынешней РМ относится к сфере коллективной памяти. Среди представителей культурной и политической элит присутствует, к сожалению, немало желающих использовать трагические события 1940-х годов с целью расколоть граждан на два пронизанных антагонизмом сообщества памяти. Одни недобросовестные «дискурс-манагеры» (Виктор Пелевин) призывают скорбеть исключительно о жертвах сталинских репрессий и голода 1946 года. Их оппоненты прибегают ко всевозможным ухищрениям, чтобы оправдать преступления сталинизма и призывают помнить исключительно тех мирных граждан, кто пал от рук нацистов и представителей режима Антонеску. Такая политика памяти «стенка на стенку» не позволяет сформировать молдавское полиэтничное гражданское общество, способное эффективно отвечать на грозные вызовы современности. Мы уверены, что деление жертв на «наших» и «чужих» противоречит не только европейским ценностям и поэтому является реальным препятствием к европейской интеграции РМ, но бросает вызов таким азам человечности, как сочувствие к боли других людей и обязанность помогать слабым. Лишь благодаря способности испытывать сострадание к попавшим в беду, люди имеют право именовать себя людьми. Альтернативой попыткам расчеловечить наших граждан является подход, согласно которому не может быть жертв «своих» и «чужих», все жертвы 1940-х, в большинстве, напомним, дети, женщины и старики, – наши!» См. об этом: https://www.istorex.org/post/31-07-2024-announcement ПОМОЧЬ ПРОЕКТУ Оплатите авансом экземпляр первого тома Материалов ЧГК по МССР (Кишинев и Кишиневский уезд, выход в свет – осень 2025 года) по льготной цене 300 MDL. Всем благотворителям проекта признательность будет выражена поименно. PAYPAL istorexorg@gmail.com  (в комментарии указываете Ваше имя и эл. почту для контакта). ПЕРЕВОД НА КАРТУ БАНКА MAIB 4356 9600 6652 7729 (ВАЛЮТА MDL, ПОЛУЧАТЕЛЬ ERLIH SERGHEI (в комментарии указываете Ваше имя и эл. почту для контакта).

Видео в рамках нашего проекта: #НиктоНеЗабыт? 1940-е. Трагедия на двух берегах Днестра. Публикация материалов ЧГК по МССР в контексте семейной памяти Люба Вартиковски (США), один из ведущих исследователей онкологических заболеваний и врач-онколог (https://ccr.cancer.gov/staff-directory/lyuba-varticovski), по прихоти судьбы родилась в Сибири. Ее родители были депортированы из Черновцов советскими «освободителями» в 1940 или 1941, поскольку отец-адвокат отказался доносить на местную «буржуазию» и политических врагов советской власти. Люба сообщает несколько удивительных фактов, которые могут обратить внимание исследователей ГУЛАГа и советского общества. 1) На Урале эшелон остановился и мужчин отделили от женщин. Таким образом беременная мать оказалась в трудовом лагере в Коми АССР, а отец – на другой стороне Урала в Красноярском крае. Первенец Вартиковских погиб в лагере в возрасте восьми месяцев. Никогда до этого не слышал, что семьи депортированных разлучали. Насколько типичным было это явление? 2) Среди депортированных ходили слухи, что один из таких поездов был оставлен зимой в Казахстане, где-то на путях, и все бывшие в поезде замерзли. Подтверждается ли эта информация документами? 3) Поскольку отец до 1940 защищал румынских коммунистов в ходе судебного процесса, то видимо один из них замолвил за него словечко, и отец был освобожден из лагеря в 1942, что также было редким явлением во время войны. Он получил возможность передвигаться по Сибири и после трех лет поисков нашел свою жену, ее брата и свою тещу, которые в тот момент работали в низовьях Енисея, где возможно вылавливали из реки бревна тех деревьев, что в верхнем течении рубил Любин отец. 4) Любину бабушку в конце 1950-х выпустили в Румынию, откуда она уехала в Израиль. Я знал, что такая возможность существовала для уроженцев Польши, но, оказывается, что подобное правило распространялось и на граждан Румынии. 5) Люба рассказывает, что ее учительница немецкого языка в Сибири была из Баварии и поэтому она поставила Любе четверку за ее домашний вариант немецкого (мать Любы выросла в Вене), хотя она едва ли не единственная из учеников свободно говорила на немецком. По ее предположению, немцев из Германии отправляли после 1945 на работу в СССР. Мне это кажется маловероятным. Но точно знаю, что немцев из Румынии отправляли на работы в СССР в то время. Так что исключать нельзя. Интересно узнать мнение специалистов. 6) В 1967 семью Вартиковских выпустили по запросу родственников через одну из международных еврейских организаций в Колумбию. Люба объясняет это тем, что в то время в Колумбии были сильны коммунисты и три еврейских семьи отправили туда в качестве жеста доброй воли. Возможно у советских чиновников были и другие соображения. И тут интересно мнение специалистов. Люба сейчас готовит издание мемуаров отца о трех десятилетиях, проведенных в Сибири. Так что ей будут полезны замечания и комментарии по указанным вопросам. Следите за Исторической Экспертизой и за проектом в telegram https://t.me/istorex_ru Наш Youtube-канал https://www.youtube.com/@HistoricalExpertise Готовится к печати первый том «Кишинев и Кишиневский уезд». Выход в свет запланирован на осень 2025. При подготовке материалов к печати мы стараемся найти всю возможную информацию о жертвах. Обращаемся с просьбой присылать любые свидетельства об их жизни и обстоятельствах гибели к их потомкам, родственникам, соседям: istorexorg@gmail.com Материалы будут опубликованы на сайте журнала «Историческая экспертиза». См.: https://www.istorex.org/blog/categories/tragedy-two-banks-of-the-dniester Для чего мы совместили проекты публикации документов и семейные воспоминания? «Одна из чреватых опасными последствиями проблем нынешней РМ относится к сфере коллективной памяти. Среди представителей культурной и политической элит присутствует, к сожалению, немало желающих использовать трагические события 1940-х годов с целью расколоть граждан на два пронизанных антагонизмом сообщества памяти. Одни недобросовестные «дискурс-манагеры» (Виктор Пелевин) призывают скорбеть исключительно о жертвах сталинских репрессий и голода 1946 года. Их оппоненты прибегают ко всевозможным ухищрениям, чтобы оправдать преступления сталинизма и призывают помнить исключительно тех мирных граждан, кто пал от рук нацистов и представителей режима Антонеску. Такая политика памяти «стенка на стенку» не позволяет сформировать молдавское полиэтничное гражданское общество, способное эффективно отвечать на грозные вызовы современности. Мы уверены, что деление жертв на «наших» и «чужих» противоречит не только европейским ценностям и поэтому является реальным препятствием к европейской интеграции РМ, но бросает вызов таким азам человечности, как сочувствие к боли других людей и обязанность помогать слабым. Лишь благодаря способности испытывать сострадание к попавшим в беду, люди имеют право именовать себя людьми. Альтернативой попыткам расчеловечить наших граждан является подход, согласно которому не может быть жертв «своих» и «чужих», все жертвы 1940-х, в большинстве, напомним, дети, женщины и старики, – наши!» См. об этом: https://www.istorex.org/post/31-07-2024-announcement ПОМОЧЬ ПРОЕКТУ Оплатите авансом экземпляр первого тома Материалов ЧГК по МССР (Кишинев и Кишиневский уезд, выход в свет – осень 2025 года) по льготной цене 300 MDL. Всем благотворителям проекта признательность будет выражена поименно. PAYPAL istorexorg@gmail.com  (в комментарии указываете Ваше имя и эл. почту для контакта). ПЕРЕВОД НА КАРТУ БАНКА MAIB 4356 9600 6652 7729 (ВАЛЮТА MDL, ПОЛУЧАТЕЛЬ ERLIH SERGHEI (в комментарии указываете Ваше имя и эл. почту для контакта).