Илья Кононов. БОРЬБА ЗА МЕТОДОЛОГИЮ МАРКСИЗМА: ДИАЛЕКТИКА ЛЕНИНА И ТЕКТОЛОГИИ БОГДАНОВА

Аннотация. В статье сравнивается марксистская диалектика и тектология А. А. Богданова. Показано, что диалектика в понимании К. Маркса и Ф. Энгельса должна была стать наукой о всеобщих законах развития природы, общества и человеческого мышления. Отправным пунктом создания материалистической диалектики выступила диалектика Гегеля. Выяснено, что при материалистическом преобразовании учения Гегеля марксистская диалектика оказалась очень зависимой от его системы категорий. В таком качестве диалектика должна была заменить философию. Однако в реальности марксистская диалектика оказалась достаточно герметичной философской конструкцией. Её методологическое и практическое значение было весьма ограниченным. Эффективно она играла роль учения о действительности при выполнении марксизмом квазирелигиозных функций. В. И. Ленин дал более глубокий образ диалектики, но он страдал теми же недостатками, что и основатели марксизма: отсутствием системного взгляда на действительность, зависимостью от системы категорий Гегеля, сильной идеологической нагруженностью. А. А. Богданов рассматривал диалектику как предшественницу тектологии. Своё учение он строил как естественную науку, которая должна открыть всеобщие законы структурных форм, а также законы развития процессов в природе, обществе и человеческом сознании. В тектологии законы диалектики получили рациональное объяснение. Тектология «сняла» диалектику в гегелевском смысле слова и сделала возможным разработку новой методологии научных исследований и практической деятельности. Левая мысль не освоила тектологию. Крушение старой диалектики как методологии должно обратить внимание левых теоретиков на идеи А. А. Богданова, которые должны быть критически освоены в контексте общего развития левой мысли. 

Ключевые слова: марксизм, диалектика, тектология, К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин, А. А. Богданов, методология.

Автор: Кононов Илья Фёдорович, доктор социологических наук, приглашенный профессор Карлтонского университета (Оттава, Канада), профессор кафедры философии и социологии Луганского национального университета имени Тараса Шевченко (Полтава). E-mail: kononov_if@ukr.net ORCID ID: https://orcid.org/0000-0002-9253-6261

FIGHT FOR THE METHODOLOGY OF MARXISM: LENIN'S DIALECTICS AND BOGDANOV'S TECTOLOGY

Abstract. The article compares Marxist dialectics and A. A. Bogdanov's tectology. It is shown that dialectics in the understanding of K. Marx and F. Engels was to become a science about the general laws of development of nature, society and human thinking. The starting point for the creation of materialistic dialectics was to be Hegel's dialectics. It is shown that during the materialistic transformation of Hegel's teaching, Marxist dialectics turned out to be very dependent on his system of categories. As such, dialectics was to replace philosophy. However, in reality, Marxist dialectics turned out to be a rather hermetic philosophical construction. Its methodological and practical significance was very limited. It effectively fulfilled the role of the doctrine of reality when Marxism performed quasi-religious functions. V. I. Lenin gave a deeper image of dialectics, but he suffered from the same shortcomings as the founders of Marxism: the lack of a systemic view of reality, dependence on Hegel's system of categories, and a strong ideological load. A. A. Bogdanov considered dialectics as the predecessor of tectology. He built his teaching as a universal natural science that should discover the universal laws of structural forms, as well as the laws of development of processes in nature, society and human consciousness. In tectology, the laws of dialectics received a rational explanation. Tectology in the Hegelian sense of the word "removed" dialectics and made it possible to develop a new methodology of scientific research and practical activity. Left thought has not mastered tectology. The collapse of the old dialectics as a methodology should draw the attention of left theorists to the ideas of A. A. Bogdanov, which should be critically mastered in the context of the general development of left thought.

Keywords: Marxism, dialectics, tectology, K. Marx, F. Engels, V. I. Lenin, A. A. Bogdanov, methodology.

Corresponding author: Kononov Illia Fyodorovich, Doctor of Science (doctor sociologicheskich nauk), visiting professor of Carleton University, Ottawa, Canada; professor of Luhansk Taras Shevchenko National University, Poltava, Ukraine. E-mail: kononov_if@ukr.net; if55kononov@gmail.com  ORCID ID:  https://orcid.org/0000-0002-9253-6261

Введение. Предметом нашего рассмотрения будут вопросы диалектики и тектологии в длительной полемике между двумя крупнейшими теоретиками российских большевиков - Владимиром Лениным и Александром Богдановым. Эти люди были не только крупнейшими теоретиками большевизма, но и на стадии формирования партии выступали в качестве её вождей. Идейные расхождения между ними определились ещё в период революции 1905–1907 гг. и приобрели непримиримый характер в период политической реакции, последовавшей за поражением революции. Для понимания анализируемой идейной борьбы необходимо очертить её (со)бытийный контекст.

Сразу следует оговориться об особенностях полемики между вождями большевиков на ранней стадии развития этого движения. Ленин был всецело политиком, для него погруженность в текущие политические интриги с одновременной ориентацией на конечную цель – захват власти партией, составлял главный смысл деятельности. Всё остальное – философия, литература, дружба - им рассматривалось с этих позиций. Богданов был в первую очередь ученым, писателем, интеллигентом.  Правда, с 1904 г., он, выехав за границу и присоединившись к большевикам, пытался недолго играть по правилам Ленина. Один забытый ныне писатель вспоминал: «В Таммерфорсе, в одну из свободных минут, Ильич выбрал время, чтобы прослушать несколько моих революционных стихотворений. Это было после одного из фракционных совещаний. Вместе с Ильичом был еще мой однофамилец – экономист А. А. Богданов (настоящая фамилия Малиновский). Оба сидели на столе, - я декламировал стоя. В общем, Ильич одобрительно отнесся к стихам, но расценил их исключительно со стороны содержания и идеологической правильности» (Богданов 1960: 259). Затем автор воспоминаний рассказывает, что в одном из стихотворений он отрицал право революционера на личное счастье. Ленин прореагировал на это негативно, но вновь-таки не принимая во внимание эстетическую сторону произведения: «Ильич нашел, что в стихотворении звучат старые интеллигентские перепевы, отрыжка народничества, нет марксистского подхода к жизни. Его поддержал Александр Александрович Малиновский» (Богданов 1960: 260).

О функциональном отношении Ленина к культуре оставил интересные воспоминания Николай Валентинов (Вольский).  Он, как и Богданов, оказался в Женеве в 1904 г., пережил в течение года влюблённость в вождя большевиков, нарастающее напряжение в отношениях с ним и наконец разрыв, после которого Ленин объявил его врагом общего дела. За этот довольно короткий промежуток времени Ленин смог использовать Валентинова в интриге против Плеханова, за что потом Валентинову пришлось долго мучиться от укоров совести (Валентинов 1981: 264–276). Молодой в то время революционер искренне стремился узнать вождя своей фракции. Ленин долго к нему благоволил, часто принимал дома, но в потаённые уголки души не пускал. Неоднократно Валентинов заводил с ним разговоры о художественной литературе. Ленин проявил замечательное знание творчества Пушкина, Толстого, Некрасова, стихи которого охотно цитировал. Валентинов заговорил о своих наблюдениях с В. В. Воровским. Его ответ чрезвычайно интересен: «Поисследовать Ленина хотите, ну что же – попробуйте. Он всех нас исследует, займемся и мы им. Я тоже этим делом занимался. Но предупреждаю – Ильич очень часто любит делать “глухое ухо”. Я хотел однажды узнать – читал ли он Шекспира, Байрона, Мольера, Шиллера. В ответ ни да, ни нет не получил, все же понял, что никого из них он не читал и дальше того, что слышал в гимназии, не пошёл. Изучая в Сибири немецкий язык, он прочитал в подлиннике “Фауста” Гёте, даже выучил наизусть несколько тирад Мефистофеля. <…> Но кроме “Фауста” ни одну другую вещь Гёте Ленин не знает. Он делит литературу на нужную ему и ненужную, а какими критериями пользуется при этом различении – мне не ясно. Для чтения всех сборников “Знания” он, видите ли, нашел время, а вот Достоевского сознательно игнорировал. “На эту дрянь у меня нет свободного времени”» (Валентинов 1981: 84–85).

Последним камнем преткновения в отношениях Ленина и Валентинова стали вопросы философии, ибо молодой большевик был сторонником эмпириокритицизма, а вождь – сторонником материализма в духе Плеханова. Ленин яростно нападал на эмпириокритиков, но при этом не прочёл ни одного из произведений авторов этого направления. Валентинов уговорил его почитать работы Маха и Авенариуса, которые и принес Ленину домой. Он вспоминал: «Собранные мною книги были отнесены Ленину, а три дня спустя в столовой Лепешинских – кто-то, насколько помню, жена Гусева, передала мне, что видела Ленина: “Он хочет, чтобы вы пришли к нему, собирается вам намылить голову”» (Валентинов 1981: 285). Ленин принял его крайне сухо и сказал: «Возьмите, они мне больше не нужны». При этом он передал Вольскому несколько исписанных листков, которые назвал меморандумом. Автор воспоминаний пишет: «В сочинениях Ленина до сих пор никогда не было намека на философские проблемы, поэтому до его “меморандума” мне в голову не могло придти, что в этой области он так пуст и детски беспомощен. Можно было подумать, что он никогда не держал в руках ни одной истории философии, ни одной книги по психологии и психофизиологии» (Валентинов 1981: 286).

Таким образом, идейная борьба между Богдановым и Лениным похожа на поединок бойца ММА с шахматистом. Для Богданова важна была истина, для Ленина – победа в борьбе за власть. Но тем не менее, именно этим людям суждено было стать главными идейными противниками в рядах большевиков.

Обстоятельства конфронтации между В. И. Лениным и А. А. Богдановым в настоящее время достаточно хорошо рассмотрены в исторической литературе (Морозова 2020). Идейная борьба, особенно со стороны В. И. Ленина, часто была прикрытием борьбы по тактическим вопросам. Так, ленинский философский памфлет «Материализм и эмпириокритицизм» (1908 г.), своим острием направленный против богдановского эмпириомонизма, был призван создать основу для союза В. И. Ленина и Г. В. Плеханова и формирования центристской фракции в РСДРП. Дж. Биггарт справедливо писал, что «Ленин пойдёт на дискредитацию Богданова как марксиста именно для того, чтобы отстоять свои позиции внутри большевистского руководства. И это демарш имел то преимущество, что он способствовал политическому сближению с “ортодоксальным” марксистом Плехановым» (Неизвестный Богданов. Кн. 2. 1995: 10). А. А. Богданов в этой ситуации выступил как хранитель идейной чистоты большевизма и борец против его ревизии в тактических целях. Центристский проект не состоялся, большевики раскололись на ленинцев и сторонников группы «Вперёд». В партии усилились идейные и организационные склоки.

Важным является то обстоятельство, что деятельность группы «Вперёд» была связана с формулировкой проблемы пролетарской культуры. Её четкая постановка – несомненная заслуга А. А. Богданова, который осознал, что никакой диктатуры пролетариата установить невозможно, если пролетариат не будет обладать в обществе культурной гегемонией. Уже в платформе группы «Вперёд» «Современное положение и задачи партии» (декабрь 1909 г.), которую написал А. А. Богданов, говорилось: «Вывод один: пользуясь прежней, буржуазной культурой, создавать, противопоставлять ей, и распространять в массах новую, пролетарскую: развивать пролетарскую науку, укреплять истинно-товарищеские отношения в пролетарской среде, вырабатывать пролетарскую философию, направлять искусство в сторону пролетарских стремлений и опыта» (Неизвестный Богданов. Кн. 2. 1995: 56). Для А. А. Богданова разработка концепции пролетарской культуры стала призванием. В 1912 г. он писал членам Женевского кружка «Вперёд»: «За последнее время со всей ясностью для меня выступила, в прямом опыте работы, огромная важность революционно-культурной задачи. И я решил посвятить ей себя. Когда наступит момент, когда будут люди и средства, я употреблю все усилия к организации “Союза социалистической культуры”, который, как я полагаю, не будет партийной функцией, и не будет конкурировать с собственно политическими организациями, хотя вначале, конечно, найдёт опору только в наиболее последовательно-революционной части социал-демократии» (Неизвестный Богданов. Кн. 2. 1995: 211).

А. А. Богданов считал, что пролетариату уже в условиях капитализма нужно решить грандиозные организационные задачи. Но эти задачи вырастут неимоверно в своей сложности и масштабе после социалистической революции. Их решение возможно на основе научной методологии, которую призвана создать всеобщая организационная наука, которой А. А. Богданов дал имя «тектология» (от гр. «тектон» - строитель). Само это слово он заимствовал у Э. Геккеля, который его употреблял применительно к законам организации живых существ (Богданов 1989, Кн. 1: 92). Первый том «Тектологии» вышел из печати в 1912 г., второй – в 1916 г, а третий – в 1921 г. Кроме того, в 1921 г. в Самаре вышло краткое издание «Очерки всеобщей организационной науки». Эта грандиозная работа стала делом жизни мыслителя.

В. И. Ленин после написания «Материализма и эмпириокритицизма», который встретил среди марксистов довольно холодный прием, долгое время по философским вопросам не высказывался, предпочитая поручать полемику с А. А. Богдановым и его сторонниками своим близким сотрудникам. Г. Д. Гловели пишет: «Новые произведения Богданова были определены Лениным как мишени для “марксизма” клевретного, когда окружению (сам «писать не буду»!) поручается полемика с заданной тенденциозностью, исключающей минимальную объективность» (Гловели 2020, Ч. 1: 74). Однако он организационными методами добился ухода А. А. Богданова из руководства большевистской партии, а затем и ухода своего бывшего товарища из политики.

После Октябрьской революции 1917 г. полемика В. И. Ленина и А. А. Богданова вышла на новый уровень. Богдановские идеи стали во многом основой деятельности «Пролеткульта», что начало тревожить В. И. Ленина и других руководителей РКП(б). В 1920 г. переиздается ленинский «Материализм и эмпириокритицизм», послесловие к которому автор поручил написать В. И. Невскому (Ленин 1920).  Это послесловие «Диалектический материализм и философия мертвой реакции» было направлено против идей А. А. Богданова, а по теоретическому уровню стояло ниже текста ленинского памфлета. Уже из названия понятно, что в этом тексте тектология противопоставлялась материалистической диалектике. С 1922 г. начал издаваться журнал «Под знаменем марксизма», который должен был служить задачам борьбы с «богдановщиной». Осталась дневниковая запись А. А. Богданова: «Я подвергался не десяткам, а, полагаю, сотням нападений со стороны влиятельных лиц, а то и влиятельных кругов, - в официальных документах, публичных выступлениях, в газетных, журнальных статьях, целых книгах. Я как-то сказал, что журнал “Под знаменем марксизма” издаётся наполовину против меня, бывший при этом Ш. М. Дволайцкий, сам один из ближайших сотрудников этого журнала, поправил меня: “Не наполовину, а вполне”. Мои попытки отвечать не печатались; да и немыслимо было бы на все ответить. Вокруг меня создавалась отравленная, враждебная атмосфера» (Неизвестный Богданов. Кн. 1. 1995:39).    

Главному редактору этого журнала А. М. Деборину и его сотрудникам принадлежит оформление советского представления о материалистической диалектике. Эта работа сочеталась с созданием культа Ленина и утверждением идеи особого ленинского этапа в философии марксизма, который одновременно провозглашался высшим этапом развития мировой философской мысли (Деборин 1924).

В 1920-е годы идеи А. А. Богданова были достаточно популярными в СССР, а также приобретали популярность за рубежом. Интересно выразили эту популярность идей создателя тектологии издатели сборника его статей «О пролетарской культуре»: «Получился такой результат, что и теперь многие, совершенно не сочувствующие А. А. Богданову, как теоретику вообще, даже относящиеся к нему прямо отрицательно, сами того не зная, повторяют иные его мысли, причем считают их просто-марксистскими и ортодоксальными» (Богданов 1924: 8).  

В сталинском СССР представителям власти пришлось приложить большие усилия для дискредитации богдановских идей. Сформировался целый жанр разоблачительной литературы, направленной против А. А. Богданова. Последним из представителей этого жанра, наверное, был талантливый советский философ Э. В. Ильенков. Не ссылаясь на работы А. А. Богданова и не приводя никаких других аргументов, он написал, скажем, такое: «Ведь и “элементы мира”, и тектологические “структуры организации”, и “логические каркасы”, и “абстрактные объекты”, “системы вообще”, и “бог”, и “абсолютный дух” – всё это лишь разные псевдонимы, скрывающие одно и то же идеалистически мистифицированное сознание человека» (Ильенков  1984: 299). Самое мягкое определение, которое можно дать подобному выводу – научная недобросовестность. Но советский философ на этом не остановился. Он продолжил формулировкой прямого доноса о политических прегрешениях «русских махистов»: «Это и леваческие (объективно не подготовленные, а потому обреченные на провал) акции, и неизбежно следующие за ними панические ретирады на давно оставленные рубежи, и полная растерянность в условиях диалектически напряженных ситуаций, и пролеткультовская карикатура на “культурную революцию”, и вред, нанесенный экономике страны влиянием богдановской “теории равновесия”, и многое-многое другое» (Ильенков1984: 304). Это не только донос, но и перекладывание вины с больной головы на здоровую. Известно, что сталинский отказ от экономического роста на основе принципа равновесия принес СССР неисчислимые беды и страдания народа. Невольно, в связи с этим, соглашаешься с резкими словами Г. Д. Гловели: «Что касается последней книги Э. Ильенкова, то она – печальный пример не логики, а “подлогики”, когда количество вымыслов лжеспециалиста переходит в “качество” апологетики сталинского “разрушения равновесия”» (Гловели 2020, Ч. 2: 90).

Следует сказать, что с 1960-х годов в СССР началась постепенная реабилитация работ А. А. Богданова. В первую очередь она касалась его «Тектологии», в которой представители точных наук увидели первый очерк кибернетики и системной теории. Огромный вклад в дело популяризации тектологических идей внесли М. И. Сетров (Сетров 1967; Сетров 1971) и А. Л. Тахтаджян (Тахтаджян 1972). Попутно заметим, что Э. В. Ильенков не мог не знать о востребованности тектологических идей в естественных науках. Академик А. Л. Тахтаджян, сравнивая тектологию и системные исследования, отмечал, что она носит эмпирико-содержательный, а не формально математический характер. Однако, «математика отнюдь не владеет монополией на абстракцию, и тектологические понятия системы, элементов и связей не менее абстрактны, чем любые математические понятия» (Тахтаджян 1972: 275). Выдающийся ботаник признавал потенциал тектологии в развитии своей отрасли.

Это обстоятельство следует отметить особо. Идеи А. А. Богданова нашли применение в кибернетике, теории систем, в естественных науках, даже в анализе международных отношений (Алешин 2024), но они оказались изолированными в марксизме. Мировой марксизм оказался в методологическом плане далеким от тектологических идей. Большинство марксистов своей методологией продолжают считать диалектику, которая в СССР была противопоставлена тектологии.

В западной науке, которая была свободна от советского идеологического пресса, даны подробное описание и анализ фактической стороны идейной борьбы этого периода в лагере большевиков (Sochor 1988). Большую роль в изучении деятельности и идей А. А. Богданова сыграли работы Джорджа Горелика (Gorelik 1983), Георгия Гловели (Gloveli 1991), Джеймса Уайта (White 2018), Джона Биггарта (Biggart 2021), Марии Чехонадских (Chehonadskih 2023). Интерес к идеям Богданова на Западе устойчиво растет, некоторые его произведения переведены на английский язык (Bogdanov 2016; Bogdanov 2020a; Bogdanov 2020b). К 150-летию мыслителя вышел специальный номер журнала «Systems Research and Behavioral Science», по которому можно составить представление о широте интереса к его творчеству (Şenalp and al. 2023). Однако, и в западной науке заметен тот же странный парадокс. О Богданове и его идеях пишут специалисты в области системного анализа, историки социологии, историки культуры. Литературовед Дана Драгуною показала, что без учета богдановских идей о природе реальности и человеческой активности нельзя адекватно понять роман В. В. Набокова «Приглашение на казнь» (Dragunoiu 2001), что является свидетельством об их глубоком проникновении в ткань культуры уже в первой половине ХХ в.    Тем не менее его идеи совершенно отсутствуют в левом теоретическом дискурсе на Западе.  Примером может служить завоевавшая популярность книга Чарльза Торпа (Торп 2024).

Можно предположить, что вопрос здесь в методе. Левые авторы остаются приверженными диалектике и воспринимают тектологию как что-то антидиалектическое. Это результат длительной работы противников А. А. Богданова. Анализируя полемику В. И. Ленина и А. А. Богданова, мы как раз и сосредоточимся на соотношении диалектики и тектологии. Постараемся понять судьбу диалектики как метода исследования и попытаемся ответить на вопрос: действительно ли продуктивно диалектику противопоставлять тектологии?

Мы постараемся не повторять ранее сказанное о полемике крупнейших теоретиков большевизма (Кононов 2019; Кононов 2020; Кононов 2025) и построим дальнейшее рассмотрение аналитически. Вначале представим диалектику как метод у В. И. Ленина, затем реконструируем отношение А. А. Богданова к диалектике и его представление об отношении к ней тектологии, что должно послужить предпосылкой для вывода о методологических перспективах левого теоретизирования.

Ленинская диалектика. Современное представление о диалектике сформировалось в немецкой классической философии. Гегель это четко выразил в «Науке логики», сравнивая платоновское понимание диалектики с кантовским. С античных времён диалектику понимали как искусство спора, а «Кант отвел диалектике более высокое место, и это одна из величайших его заслуг: он освободил её от видимости произвола, которая, согласно обычному представлению, присуща ей, и изложил её как необходимую деятельность разума» (Гегель 1970, Т. 1: 110). Основоположники марксизма считали, что высшим этапом немецкой классической философии стал грандиозный синтез знания, совершенный Гегелем. Ф. Энгельс писал: «Своё завершение эта новейшая немецкая философия нашла в системе Гегеля, великая заслуга которого состоит в том, что он впервые представил весь природный, исторический и духовный мир в виде процесса, то есть в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, и сделал попытку раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития» (Энгельс 2017: 48).

К. Маркс и Ф. Энгельс считали, что их учение в философской части является продолжением традиций немецкой классической философии, её «инобытием», если воспользоваться гегелевским термином. Ф. Энгельс завершил свою работу «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» словами: «Немецкое рабочее движение является наследником классической немецкой философии» (Энгельс 1945: 47). В предисловии к «Анти-Дюрингу» он высказался более лично: «Маркс и я были едва ли не единственными людьми, которые спасли из немецкой идеалистической философии сознательную диалектику и перевели её в материалистическое понимание природы и истории» (Энгельс 2017: 33). В первую очередь, речь шла о гегелевской диалектике. Предполагалось, что её необходимо истолковать материалистически и таким образом перевернуть с головы на ноги. По мнению Ф. Энгельса, «гегелевская диалектика так относилась к рациональной диалектике, как теория теплорода – к механической теории теплоты, как флогистонная теория – к теории Лавуазье» (Энгельс 2017: 431). Главным в этой работе виделось освобождение диалектического метода Гегеля от оков его метафизической системы (Энгельс 1945: 8). В «Анти-Дюринге» Ф. Энгельс писал: «Гегелевская система как таковая была колоссальным недоноском, но зато и последним в своём роде. А именно, она ещё страдала неизлечимым внутренним противоречием: с одной стороны, её существенной предпосылкой было воззрение на человеческую историю как на процесс развития, который по самой своей природе не может найти умственного завершения в открытии так называемой абсолютной истины; но с другой стороны, его система претендует быть именно завершением этой абсолютной истины» (Энгельс 2017: 49).

Ф. Энгельс изложил результаты материалистического истолкования диалектики Гегеля. Мир в этой картине представал вечным потоком движущейся материи. Уже само движение, как способ существования материи, заключает в себе противоречие, ибо все движущееся находится в определённом месте и не находится в нём. В силу этого все явления действительности, объединённые всеобщей связью, пронизаны противоречиями, однако только диалектический метод позволяет это увидеть «Пока мы рассматриваем вещи как покоящиеся и безжизненные, каждую в отдельности, одну рядом с другой и вслед за другой, мы действительно не наталкиваемся ни на какие противоречия в них. <…> Но совсем иначе обстоит дело, когда мы начинаем рассматривать вещи в их движении, в их изменении, в их жизни, в их взаимном воздействии друг на друга. Здесь мы сразу наталкиваемся на противоречия» (Энгельс 2017: 157). Это находит выражение в законе единства и борьбы противоположностей, признанном центральным законом материалистической диалектики.

Два других основных закона материалистической диалектики (закон перехода количественных изменений в качественные и закон отрицания отрицания) тоже формулировались, отталкиваясь от гегелевских формулировок. Ф. Энгельс весьма странно называет закон отрицания «весьма общим и именно потому весьма широко действующим и важным законом» (Энгельс 2017: 180). Странно это потому, что речь идет о законе, претендующем на всеобщность. Автор также иллюстрирует закон сомнительными примерами: этапы развития ячменного зерна, операции над положительными и отрицательными числами (Энгельс 2017: 174–176).

В целом изложение материалистической диалектики Ф. Энгельсом носит весьма популярный характер. При этом он считал, что диалектика должна «снять» (в гегелевском смысле) философию как особый способ теоретизирования. Он писал: «Но диалектика и есть не более как наука об общих законах движения и развития природы, человеческого общества и мышления» (Энгельс 2017: 180). При этом Ф. Энгельс не показал, как материалистическая диалектика может пользоваться научными методами для получения нового знания в своей области. Наоборот, он её изобразил как герметичную философскую конструкцию, которая для своего подтверждения в лучшем случае пользуется суммой примеров. Однако приводимые им примеры не позволяют сделать даже более или менее обоснованные индуктивные заключения. Но даже если с большими натяжками признать возможность этого, то индукция даёт лишь вероятностное знание. Как из обыденного примера с прорастанием ячменного зерна, его превращением в растение и затем плодоношением сделать выводы о всеобщности закона отрицания совершенно непонятно.

Связный очерк материалистической диалектики был дан Ф. Энгельсом в полемическом произведении «Анти-Дюринг» (1876–1878). Над его текстом он работал в тесной координации с К. Марксом. Это значит, что у обоих основоположников марксизма какого-либо более глубокого представления о материалистической диалектике не было. В содержательном плане они оставались зависимыми от категориальной системы Гегеля.

Правда, К. Маркс применил диалектический метод в своём «Капитале». В предисловии ко второму изданию его первого тома он писал: «Мой диалектический метод не только в корне отличен от гегелевского, но представляет его прямую противоположность. Для Гегеля процесс мышления, который он превращает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть демиург [творец, созидатель – ред.] действительного, которое представляет лишь его внешнее проявление. У меня же, наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней» (Маркс 1952: 19]. Это, безусловно, существенное отличие, но оно касается общих философских оснований, а не метода как такового. Далее К. Маркс высказывается против вульгарных критиков Гегеля: «Я поэтому открыто заявляю себя учеником этого великого мыслителя и в главе о теории стоимости местами даже кокетничал характерной для Гегеля манерой выражения. Мистификация, которую претерпела диалектика в руках Гегеля, отнюдь не помешала тому, что именно Гегель первый дал исчерпывающую и сознательную картину её общих форм движения. У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо её поставить на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой рациональное зерно» (Маркс 1952: 19).

Связь марксистской материалистической диалектики с учением Гегеля является несомненной. Э. В. Ильенков с уверенностью писал: «Гегелевская постановка вопроса сыграла особую роль потому, что здесь впервые были подвергнуты самому тщательному анализу все основные понятия логической науки, и прежде всего понятие мышления» (Ильенков1984: 115).

Таков фон формирования взглядов В. И. Ленина на материалистическую диалектику. Следует сказать, что сумма работ В. И. Ленина заключает в себе определенный парадокс. С одной стороны, вождь большевиков считал, что самое важное для марксиста – блюсти чистоту учения. Однако, этот взгляд распространялся в первую очередь на философские основания марксизма. При чтении работ В. И. Ленина возникает ощущение, что их автор считал, что в философии нельзя пойти дальше К. Маркса и Ф. Энгельса. Порой он это чувство выражал языком верующего: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно» (Ленин1973а: 43). Но, с другой стороны, В. И. Ленин в политическом анализе никогда не был догматиком, достаточно свободно обращаясь с наследием основоположников марксизма. Наверное, его, не всегда эксплицируемой, методологией действительно выступала диалектика, которую он порой доводил до релятивизма. Так под свою гибкую тактику он подводил философскую основу, повторяя мысль Г. В. Плеханова: «Абстрактной истины нет. Истина всегда конкретна» (Ленин 1963: 75).

В. И. Ленин прямо указывал на важность диалектики в марксистском учении, говоря, что «Маркс не остановился на материализме XVIII века, а двинул философию вперед. Он обогатил её приобретениями немецкой классической философии, особенно системы Гегеля, которая в свою очередь привела к материализму Фейербаха. Главное среди этих приобретений – диалектика, то есть учение о развитии в его наиболее полном, глубоком и свободном от односторонности виде, учение об относительности человеческого знания, дающего нам отражение вечно развивающейся материи. Новейшие открытия естествознания – радий, электроны, превращение элементов – замечательно подтвердили диалектический материализм Маркса, вопреки учениям буржуазных философов с их “новыми” возвращениями к старому и гнилому идеализму» (Ленин 1973а: 43–44).

Как марксист, В. И. Ленин на протяжении всей своей теоретической работы говорил о важности диалектики. Но для его взглядов была характерна определенная эволюция. В начальный период дискуссий с А. А. Богдановым он в первую очередь руководствовался формулой Ф. Энгельса: «Великий основной вопрос всей, в особенности новейшей, философии есть вопрос об отношении мышления к бытию» (Энгельс 1945: 14). В его трактовке этот вопрос воплотился в непримиримой борьбе двух направлений в философии - материализма и идеализма. Скажем, в «Материализме и эмпириокритицизме» для него более важным было утверждение материализма, представления о мире как «развивающейся» материи. В советской философии непререкаемым авторитетом пользовалось ленинское определение материи: «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них» (Ленин 1968: 131). Фактически В. И. Ленин повторил с небольшими вариациями определение материи Г. В. Плеханова, а у последнего оно восходило к определению П.–А. Гольбаха (Кононов 2020). Несмотря на ореол истинности, приданный данному определению вненаучными обстоятельствами, оно исполнено вовсе не диалектическими противоречиями. Так, человеку в ощущениях даны феномены, а не материя как философская категория. К тому же в ощущениях дана не вся объективная реальность. Скажем, многие физические поля мы не воспринимаем своими органами чувств. Конечно, можно сказать, что для этого мы создаем приборы. Но этот аргумент никак не сработает в случае проблемы светового конуса. Мы принципиально не можем воспринимать те области Вселенной, откуда не дошло до нас излучение. Современные представления о мультиверсе, бесконечном числе вселенных с бесконечным числом свойств (Тарароев 2006), тем более не подпадают под это определение. В другом месте своей работы В. И. Ленин говорит иначе: «Единственное “свойство” материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания» (Ленин1968: 275).  Это широкое определение также не лишено внутренних противоречий. Скажем, формы культуры могут существовать вне нашего сознания.

Правда, В. И. Ленин, не чувствуя необходимости в теоретических согласованиях, выдвинул один постулат и две интересные гипотезы. Постулат состоит в том, что необходим союз философов-материалистов и ученых-естественников, но любые представления естествознания об устройстве материи не могут поколебать философского представления об этой категории. В «Материализме и эмпириокритицизме» прямо утверждается: «…Говорить о том, что такое понятие может “устареть”, есть младенческий лепет, есть бессмысленное повторение доводов модной реакционной философии» (Ленин 1968: 131). Если на этих основаниях строить союз с естествознанием, то диалектический материализм в этом союзе будет выполнять функцию жандарма, что, впрочем, и произошло в дальнейшем.

Гипотезы, связанные с теорией материи, следующие. Во-первых, любой материальный объект бесконечен и неисчерпаем. Эту философскую гипотезу В. И. Ленин выдвигает, опираясь на работы И. Дицгена, говоря, что электрон, как и атом бесконечны (Ленин 1968: 276). Вторая гипотеза состоит в том, что в самой основе материи есть свойство, родственное нашему ощущению – свойство отражения (Ленин 1968: 40).

Итак, материя бесконечно существует, она неисчерпаема, но и находится в процессе развития. Как это согласовать, В. И. Ленин не объясняет, хотя логично предположить, что развиваться способны лишь конечные системы (Кононов 1986).

В. И. Ленин подчеркивал познаваемость действительности общественным человеком, указывая на диалектический характер истины: «Человеческое мышление по природе своей способно давать и даёт нам абсолютную истину, которая складывается из суммы относительных истин» (Ленин 1968: 137). Процессуальность истины – её диалектическая характеристика. Но как абсолютная истина может складываться из относительных истин никакая сумма примеров о Волге, впадающей в Каспийское море, не объясняет.

В момент своего появления из печати «Материализм и эмпириокритицизм» не произвел ни на друзей, ни тем более на противников его автора впечатления фундаментальной философской работы. Чувство неудовлетворения своей философской подготовкой, видимо, тревожило В. И. Ленина. Он был упорным человеком, не привыкшим проигрывать. И ему удалось существенно углубить свою философскую эрудицию, что, очевидно, сказалось на методологическом уровне его теоретической и практической деятельность. Конспекты и философские наброски В. И. Ленина после его смерти были изданы по частям, а затем в целом как «Философские тетради» (1933 г.). Но еще до полного издания среди советских интеллектуалов утвердилось представление о выдающихся достоинствах этих текстов. И. К. Луппол писал, что конспекты вождя большевиков свидетельствовали о подготовке большой философской работы: «Империалистическая война и последовавшие за ней революционные события помешали, как сказано, выполнить намерение написать специальную работу по диалектике. Это, несомненно, чрезвычайно печальное и непоправимое обстоятельство. Однако и те черновые заметки и наброски, которые дошли до нас, в руках несколько искушенного в области философии марксиста дают очень много; прежде всего они свидетельствуют о необходимости изучения и разработки не только материалистической стороны философии марксизма, но и её имеющей методологическое значение диалектической стороны. Из этих тетрадок видно, что Ленин подверг переоценке именно под углом зрения диалектики и старые боевые работы ортодоксальных марксистов. Ныне они его полностью уже не удовлетворяли. Для него умный (диалектический) идеализм теперь ближе к умному (диалектическому) материализму, чем глупый (вульгарный, метафизический, механический) материализм» (Луппол1930: 74–75).

В целом с этими оценками И. К. Луппола - одного из творцов концепции ленинского этапа в философии марксизма, погибшего в сталинских лагерях, - можно согласиться. В. И. Ленин действительно писал: «К вопросу о критике современного кантианства, махизма и т. п. 1. Плеханов критикует кантианство (и агностицизм вообще), более с вульгарно-материалистической, чем с диалектико-материалистической точки зрения, поскольку он лишь a limine [с порога -ред.] отвергает их рассуждения, а не исправляет (как Гегель исправляет Канта) эти рассуждения, углубляя, обобщая, расширяя их, показывая связь и переходы всех и всяких понятий. 2. Марксисты критиковали (в начале ХХ века) кантианцев и юмистов более по-фейербахиански (и по-бюхнеровски), чем по-гегелевски» (Ленин 1973б: 161). Слова В. И. Ленина совершенно правильные, только он нигде и никогда не признался, что сам был в числе критикуемых им марксистов. К тому же в практике он не следовал этим словам, переиздав свой «Материализм и эмпириокритицизм», преследуя цель дискредитировать идеи А. А. Богданова.

Итак, с началом Первой мировой войны он начинает изучать произведения Гегеля. Для понимания философской эволюции вождя большевиков особенно важное значение имеет его конспект гегелевской «Науки логики». В нём В. И. Ленин не так стремился реконструировать идеи немецкого философа, сколько развить свои собственные мысли. Он записывает: «Я вообще стараюсь читать Гегеля материалистически: Гегель есть поставленный на голову материализм (по Энгельсу) – то есть я выкидываю большей частью боженьку, абсолют, чистую идею etc.» (Ленин 1973б: 137). В конспекте можно найти очень высокие оценки Гегеля. В. И. Ленин записывает: «Исторический материализм как одно из применений и развитие гениальных идей – зёрен, в зародыше имеющихся у Гегеля» (Ленин 1973б: 172). Автор «Науки логики» предстаёт как основополагающий классик для марксистов: «Нельзя вполне понять “Капитал” Маркса и особенно его I главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса века спустя!!» (Ленин 1973б: 162).

В. И. Ленин выдвигает задачу: «Продолжение дела Гегеля и Маркса должно состоять в диалектической обработке человеческой мысли, науки и техники» (Ленин 1973б: 131). Определяющим для диалектики он считает анализ противоречий: «Диалектика есть учение о том, как могут быть и как бывают (как становятся) тождественными противоположности – при каких условиях они бывают тождественны, превращаются друг в друга, - почему ум человека не должен брать эти противоположности мертвые, застывшие, а за живые, условные, подвижные, превращающиеся одна в другую» (Ленин 1973б: 98). К этому В. И. Ленин обращается неоднократно: «Вкратце диалектику можно определить, как учение о единстве противоположностей. Этим будет схвачено ядро диалектики, но это требует пояснения и развития» (Ленин 1973б: 203). Требуемое пояснение было представлено в виде 16 «элементов диалектики. Придется прибегнуть к очень длинной цитате, но это избавит нас от необходимости многих других цитат: «1) объективность рассмотрения (не примеры, не отступления, а вещь сама в себе). 2) вся совокупность многоразличных отношений этой вещи к другим. 3) развитие этой вещи (respective явления), её собственное движение, её собственная жизнь. 4) внутренние противоречивые тенденции (и стороны) в этой вещи. 5) вещь (явление etc.) как сумма и единство противоположностей. 6) борьба respective развертывание этих противоположностей, противоречивых стремлений etc. 7) соединение анализа и синтеза, - разборка отдельных частей и совокупность, суммирование этих частей вместе. 8) отношение каждой вещи (явления etc.) не только многоразличны, но всеобщи, универсальны. Каждая вещь (явление, процесс etc.) связаны с каждой. 9) не только единство противоположностей, но переходы каждого определения, качества, черты, стороны, свойства в каждое другое (в свою противоположность?). 10) бесконечный процесс раскрытия новых сторон, отношений etc. 11) бесконечный процесс углубления познания человеком вещи, явлений, процессов и т. д. от явлений к сущности и от менее глубокой к более глубокой сущности. 12) от сосуществования к каузальности и от одной формы связи и взаимозависимости к другой, более глубокой, более общей. 13) повторение в высшей стадии известных черт, свойств etc. низшей и 14) возврат якобы к старому {отрицание отрицания}. 15) борьба содержания с формой и обратно. Сбрасывание формы, переделка содержания. 16) переход количества в качество и vice versa (15 и 16 суть примеры 9)» (Ленин 1973б: 202–203). Можно сказать, что, занимаясь материалистическим толкованием Гегеля, В. И. Ленин сформулировал более глубокое понимание диалектике в сравнении с её очерком у Ф. Энгельса.

Несколько забегая вперед, скажем, что многие положения, сформулированные В. И. Лениным при чтении гегелевской «Науки логики», перекликаются с положениями работ А. А. Богданова. К таковым относится утверждение практики как основы познания: «Практика выше (теоретического) познания, ибо она имеет не только достоинство всеобщности, но и непосредственной действительности» (Ленин 1973б: 195). Важным является утверждение об активности сознания: «Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его» (Ленин 1973б: 194). Теоретики большевиков могли бы сойтись и на таком положении: «Познание есть вечное, бесконечное приближение мышления к объекту. Отражение природы в мысли человека надо понимать не “мертво”, не “абстрактно”, не без движения, не без противоречий, а в вечном процессе движения, возникновения противоречий и разрешения их» (Ленин 1973б: 177).

Однако в диалектическом мировоззрении В. И. Ленина не было приоритета системного анализа. Связь всего со всем и утверждение развития бесконечной материи доминировали в нём: «Причина и следствие, ergo, лишь моменты всемирной взаимозависимости, связи (универсальной), взаимосцепления событий, лишь звенья в цепи развития материи» (Ленин 1973б: 143). Эта запись показывает, что в диалектику системное мышление не интегрировано органично, хотя понятие системы В. И. Ленину, безусловно, известно. Системный подход для него не стал методологическим требованием. Отсюда вытекает и нечувствительность к парадоксам бесконечности, что и отразилось в представлении о «развитии материи», развитии абсолюта. В контексте конспекта это приобретает несколько ироничный характер, ибо чуть ранее В. И. Ленин записал: «Сущность как бесформенное тождество (самой с собой) становится материей» (Ленин 1973б: 129).

Работа над гегелевской «Наукой логики» нашла отзвук во многих последующих произведениях В. И. Ленина. Сошлюсь на работу «Еще раз о профсоюзах, текущем моменте и об ошибках тт. Троцкого и Бухарина». Здесь В. И. Ленин сформулировал правила диалектической логики: «Чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить все его стороны, все связи и “опосредствования”. Мы никогда не достигнем этого полностью, но требование всесторонности предостережет нас от ошибок и от омертвения. Это во-1-х. Во-2-х, диалектическая логика требует, чтобы брать предмет в его развитии, “самодвижении” (как говорит иногда Гегель), изменении. <…> В-3-х, вся человеческая практика должна войти в полное “определение” предмета и как критерий истины и как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку. В-4-х, диалектическая логика учит, что “абстрактной истины нет, истина всегда конкретна”, как любил говорить, вслед за Гегелем, покойный Плеханов» (Ленин 1970: 290).

Всё же ленинская работа над вопросами диалектики осталась незаконченной. Перед его последователями оказались фрагменты, допускающие разные толкования. Очевидно, В. И. Ленин хотел написать целостную работу, о чем свидетельствует фрагмент «К вопросу о диалектике». Он начинается со ставшей очень популярной в советской философии фразы: «Раздвоение единого и познание противоположных частей его <…> есть суть (одна из “сущностей”, одна из основных, если не основная, особенностей или черт) диалектики» (Ленин 1973б: 316). Далее речь идет о двух концепциях развития: «Развитие как уменьшение и увеличение, как повторение, и развитие как единство противоположностей (раздвоение единого на взаимоисключающие противоположности и взаимодействие между ними» (Ленин 1973б: 317). Естественно, диалектической, а поэтому и жизненной, является вторая из описанных концепций.

Диалектическое учение В. И. Ленина осталось вдохновляющим философским опытом. Элементы научности и доказательности соединяются в ней с искусством. В. И. Ленин призывал своих соратников учится диалектике, но ей невозможно выучиться так, как обучаются наукам. Если затвердить её формулы, запомнить «законы», то это будет годиться только для украшения речей или текстов. Эти законы невозможно проверить научными методами. Всеобщие положения не обладают объяснительной и предсказательной силой. Они могут послужить выработке мировоззрения, делая его динамичным, открытым для изменений. Следует сказать, что материалистическая диалектика обладает эстетической привлекательностью. Об этом писал А. А. Богданов: «Но диалектика имела ещё иное значение, которое всего лучше определить как архитектурно-эстетическое. В изложении фактов и мыслей она вносила моменты ритма и симметрии, внешнюю, формальную организованность, которая облегчает восприятие и запоминание» (Богданов 1989, Кн. 2: 271). Правда, став идеологическими формулами, они способны превратиться в железную клетку для мысли. Когда во время сталинизма марксизм стал квазирелигией, эстетическая привлекательность диалектики была очень важна. Диалектика стала своеобразной заменой библейской Книги Бытия, повествуя о сущности мира и силах, действующих в нем.

А. А. Богданов об отношении тектологии к диалектике. Философским зерном, из которого А. А. Богданов вырастил свой эмпириомонизм, были «Тезисы о Фейербахе» К. Маркса.  Создатель тектологии видел в них «программу революционной философии» (Неизвестный Богданов. Кн. 1. 1995:110).   Для философии практики важнейшими были два из 11 тезисов. Первый гласит: «Главный недостаток всего предшествующего материализма – включая фейербаховский – заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берётся только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно. Отсюда и произошло, что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой» (Маркс 1955: 1). В восьмом тезисе говорится: «Общественная жизнь является по существу практической. Все мистерии, которые уводят теорию в мистицизм, находят своё рациональное разрешение в человеческой практике и в понимании этой практики» (Маркс 1955: 3).

К. Маркса А. А. Богданов называл великим учителем и сравнивал его роль в общественных науках с ролью Н. Коперника в астрономии: «Что сделал Маркс? Он переменил точку зрения. Он взглянул на общество с точки зрения тех, кто производит, - рабочего класса, и все оказалось иначе. Обнаружилось, что именно там – центр жизни и развития общества, то Солнце, от которого зависят пути и движение людей, групп, классов» (Неизвестный Богданов. Кн. 3. 1995:26). Однако отношение к учителю никогда не перерастало у А. А. Богданова в обожествление, в превращение его идей в незыблемые истины.

А. А. Богданов считал, что «философия является предтечею тектологии. Такие философские концепции, как диалектика или как учение Спенсера об эволюции, имеют скрытый и неосознанный, но несомненный тектологический характер» (Богданов 1921:62). Философия К. Маркса также является предтечей тектологии (Богданов 1921:61). Последнее утверждение вызывало яростную критику марксистских догматиков. Создатель тектологии им отвечал: «В наше время дух авторитаризма стремится овладеть и новейшими, не индивидуалистическими, а коллективистическими идеями. Учение Маркса, насквозь проникнутое духом критики и развития, становится в глазах некоторых его сторонников абсолютной истиной, вечно-обязательной традицией; слова Маркса превращаются в верховную инстанцию решения всех вопросов, комментируются наподобие священного писания и даже подвергаются благочестивой подделке, как Библия когда-то у католиков; наконец самый образ Маркса у этих бессознательных рабов прошлого шаг за шагом обожествляется» (Неизвестный Богданов. Кн. 1. 1995:74). 

А. А. Богданов считал, что существование философии было оправдано, пока она была единственным средством преодоления раздробленности наук. Она в этом не достигла особых успехов, так как нельзя собрать воедино разорванное практически знание (Богданов 2010: 262). Сейчас «философия доживает последние дни» (Богданов 2010: 271). Ей на смену должна прийти наука тектология. Не следует думать, что этот взгляд является исключительно данью позитивизму. Он был характерен и для Ф. Энгельса, который писал практически то же самое, только считая, что философию заменит материалистическая диалектика, являющаяся наукой о всеобщих законах развития (Энгельс 2017: 50).

А. А. Богданов специально в разных местах «Тектологии» возвращался к характеристикам научности новой науки. Вначале он писал: «Научная форма систематизации характеризуется методичностью и логической связью в обработке и расположении материала: стремление к последовательному применению определенных, точно установленных методов, к объединению того, что наиболее сходно, и разъединению того, что наиболее различно» (Богданов 1989, Кн.1: 85). Но этого еще недостаточно. Наука предполагает самокритику и постоянное приращение нового знания. Одним из наиболее распространённых способов его получения является формулировка рабочих гипотез и их проверка: «Без предварительных построений такого типа исследование не могло идти вперёд, а могло бы только топтаться на возрастающей груде фактов. Дальнейшее исследование подтверждает или опровергает такую гипотезу или приводит её к видоизменению» (Богданов 1989, Кн. 2: 99). И еще важный момент: «Научные формулы в своей широте и точности всегда порождают сомнения и противоречия» (Богданов 1989, Кн. 2: 195). Это также является механизмом самодвижения науки. А. А. Богданов специально рассматривает методы тектологии и заключает: «Тектология в своих методах с абстрактным символизмом математики соединяет экспериментальный характер естественных наук. При этом, как было выяснено, в самой постановке своих задач, в самом понимании организованности она должна стоять на социально-исторической точке зрения. Материал же тектологии охватывает весь мир опыта. Таким образом она и по методам, и по содержанию наука действительно универсальная» (Богданов 1989, Кн.1: 134). И совсем коротко: «Тектология – всеобщая естественная наука» (Богданов 1921:62).

А. А. Богданов специально подчеркивал: «Тектологию не следует смешивать с философией» (Богданов 1921:61). В другом месте он писал: «Тектология не должна стать делом философов-специалистов, среди которых она вряд ли может найти какую-то почву, а делом всех широкообразованных людей научной и практической мыли» (Богданов 1989, Кн.1: 58).  Прощаясь с философией в 1911 г., он подвергнул резкой критике диалектику именно как философскую дисциплину: «Основное понятие диалектики у Маркса, как и у Гегеля, не достигло той полной ясности и законченности; а благодаря этому самое применение диалектического метода делается неточным и расплывчатым, в его схемах примешивается произвол, и не только границы диалектики остаются неопределенными, но иногда самый смысл её сильно извращается» (Богданов 2010: 201). В «Философии живого опыта» предложено иное её понимание: «Пользуясь нашими методами, мы с самого начала определили диалектику так: организационный процесс, идущий путем борьбы противоположных тенденций» (Богданов 2010: 200). Диалектика не даёт всеобщей картины развития: «Она – частный случай организационных процессов, которые могут идти также иным путем. <…> Элементы диалектики можно найти почти повсюду, но ими не исчерпывается жизнь и движение» (Богданов 2010: 217).

Еще один упрек диалектике касался её оторванности от реальной практики. Это касалось не только гегелевской, но и марксистской диалектики, ведь «лишь для социальной борьбы она у Маркса приняла в известной мере и директивно-практический характер: для ускорения хода развития надо поддерживать, усиливать выступающие в нем реальные противоречия, осознавая их и распространяя это осознание на классовый коллектив, оформляя их организационно в коллективе. Однако и здесь диалектика объективного развития не играет роли подобной, например, математике, роли орудия для планомерного исследования и решения задач; в лучшем случае, достигнув решения обычными, частными методами, его затем подводят под диалектическую схему» (Богданов 1989, Кн.1: 47).

Тектология имеет общую черту с диалектикой – признание всеобщей связи, «мировой ингрессии» (Богданов 1989, Кн.1: 160). Расходятся они в том, что тектология фокусируется на системах в их взаимосвязях с другими системами, со средой. Системы находятся в постоянном изменении и подвергаются отбору. Система описывается через связь элементов: «Для тектологии первые, основные понятия, это – понятия об элементах и их сочетаниях. Элементами являются активности – сопротивления всех возможных родов. Сочетания сводятся к трём типам: комплексы организованные, дезорганизованные и нейтральные» (Богданов 1921:48).

Тектология даёт значительно более детальную картину мирового процесса и изменения конкретных систем, нежели диалектика. Вся картина выглядит динамичной и гибкой: «Элементы всякой организации, всякого комплекса, изучаемого с организационной точки зрения, сводятся к активностям – сопротивлениям» (Богданов 1989, Кн.1: 119). Отправной пункт тектологического анализа отличается от ленинского «раздвоения единого»: «Первичный момент, порождающий изменение, возникновение, разрушение, развитие организационных форм, или основа формирующего тектологического механизма, есть соединение комплексов» (Богданов 1989, Кн.1: 144). Для его названия используется термин «конъюгация». Она не означает бесконфликтное слияние: «Конъюгация – усвоение организмом пищи, которая поддерживает его жизнь, и яда, который его разрушит, нежные объятия любящих и бешеные объятия врагов, конгресс работников одного дела и боевая схватка враждебных отрядов…» (Богданов 1921:65).

Несмотря на различие методологии и отправных пунктов, А. А. Богданов в тектологической теории дал истолкование традиционных законов диалектики. Это истолкование помещено в обширный контекст и приобретает более сложный и детализированный характер, чем, скажем, у Ф. Энгельса и В. И. Ленина. Формулами А. А. Богданова нельзя бросаться как лозунгами, но их можно использовать в познании и практической деятельности.

Закон единства и борьбы противоположностей А. А. Богданов, пользуясь современными терминами, подверг деконструкции. Для создателя тектологии противоречия сами по себе не являются единственным источником развития: «Для современной науки “энергия” есть источник изменений и их количественная мера: активность, воспринимаемая чувственно или принимаемая мысленно, как причина изменений» (Богданов 1989, Кн.1: 177).  Он показал возникновение противоречий как результат действия закона расхождения. В мире системы постоянно образуются и разделяются. Даже небольшие различия во внутреннем строении, которые неизбежны при разделении систем, усиливаются отличиями среды их существования. 

Среда – одно из важнейших понятий тектологии. Она своя для каждой системы и в каждом отдельном отношении: «Нет и не может быть комплексов, изолированных в самих себе: каждый окружен средою, иначе организованными комплексами, иными активностями» (Богданов 1989, Кн.1: 164). Увеличение различий между системами или в системе между её элементами не обязательно ведёт только к формированию противоречий. Если части системы дополняют друг друга, то получается «возрастание различий, ведущее ко всё более устойчивым структурным соотношениям» (Богданов 1989, Кн.2: 13). Если же «тектологические разности» нарастают, то возникает основа для противоречий: «Борьба же означает активности, направленные противоположно и в той или иной мере друг друга уничтожающие, то есть наличность дезингрессий; хотя она результатом своим может иметь и прогресс, но сама по себе она – явление дезорганизационное» (Богданов 1989, Кн.2: 26). Развитие противоречий ведет к тому, что система либо гибнет, либо преобразуется: «Если дезорганизующие противоречия возникают из расхождения частей системы, то ослабить или устранить их может то, что уменьшает или уничтожает это расхождение, то есть, очевидно, конъюгационные процессы между теми же частями» (Богданов 1989, Кн.2: 30). Исход развития противоречий зависит от конкретных обстоятельств, а в человеческой деятельности – от цели, которую ставит человек или коллектив, столкнувшиеся с противоречиями.

Следует обратить внимание на интересный случай взаимодействия противоположных тенденций в системе. Это – случай подвижного равновесия, когда противоположные процессы уравновешивают друг друга и обуславливают сохранение системы. Устойчивость водопада – наглядный пример такого подвижного равновесия. А. А. Богданов писал: «Сохранение является всегда лишь результатом того, что каждое из возникающих изменений уравновешивается тут же другим, ему противоположным, - оно есть подвижное равновесие изменений» (Богданов 1989, Кн.1: 197).

Проблема количественных и качественных соотношений в развитии пронизывает всю тектологию, однако А. А. Богданов нигде не сводит это к формуле о переходе количественных изменений в качественные через нарушение меры. Он рассматривает процессы, в которых результаты прогрессивного подбора выражаются в увеличении или уменьшении числа элементов системы. Это ведёт к изменениям структуры, «которые на известном уровне приводят к кризисам, <…>» сама форма признаётся уже качественно иной; да и направление подбора может резко меняться» (Богданов 1989, Кн.1: 204). Это значительно более глубокое понимание связи количественных и качественных изменений в системе. К тому же оно не связано с монотонным переходом воды из одного агрегатного состояния в другое, которое часто любят приводить в качестве примера сторонники ортодоксальной диалектики. У А. А. Богданова речь идёт о появлении нового, которое заранее предсказать невозможно. Это роднит его взгляд с позднейшими представлениями синергетики.

О законе отрицания отрицания и о триадичном цикле спиралеобразного развития А. А. Богданов высказывался неоднократно. О триаде он писал, как о «типичной схеме спора», когда собеседники выдвигают аргументы, контраргументы, а затем вырабатывают общую платформу (Богданов 2010: 191). Такое понимание является наивным социоморфизмом во взглядах на всеобщие характеристики действительности. Именно так он оценивал иллюстрации Ф. Энгельса, прежде всего, пример с ячменным зерном: «Объясняет ли что-нибудь такая схема, делает ли понятнее факты? Очевидно, нет. Это социоморфизм наивный, а потому научно нецелесообразный» (Богданов 2010: 208). Правда, создатель тектологии не отрицал объективной подоплеки рассматриваемого закона: «Вот и вся триада: от равновесия через нарушающую его борьбу двух сил к новому равновесию» (Богданов 2010: 209).

В «Тектологии» её автор поясняет триадичность развития через свою теорию кризисов. Он выделял два типа кризисов, которые обозначил латинскими буквами C и D. Кризисы C – конъюгационные кризисы, в ходе которых разрушаются границы между системами, кризисы D – дезъюнктивные кризисы, когда проводится новая граница. В первом случае мы видим слияние систем, в другом – разделение. Общее представление об отрицании отрицания такое: «В первой фазе организационный акт намечается кризисами C. Во второй он развертывается на основе кризисов D, за которыми во всяком системном расхождении могут следовать, переплетаясь с их рядом, производные кризисы С. В третьей он завершается целостным оформлением системы на основе кризисов С с производными D» [Богданов 1989, Кн.2: 260].

Тектология вовсе не сосредотачивается на выделенных Гегелем законах диалектики. Их А. А. Богданов рассматривает в сложном контексте самоорганизации мировых процессов. Тектология действительно в гегелевском смысле «снимает» диалектику и может быть одной из платформ для развития методологии анализа процессов изменений в природе, обществе и человеческом мышлении.

Заключение. Если бы полемика В. И. Ленина и А. А. Богданова велась как полемика двух учёных, ищущих истину, которая пока никому не известна, то они вполне могли бы найти точки соприкосновения. Однако вождь большевиков усматривал в творце тектологии вначале конкурента за власть в партии, а затем угрозу монопольной власти РКП(б) после победы Октябрьской революции. Идеи А. А. Богданова были подвергнуты шельмованию, его образ превратился в тёмный образ еретика, противника новой светлой веры. Диалектика в ленинской форме восторжествовала в СССР. Однако, если отвлечься от идеологической роли диалектических формул, результативность этой победы была очень сомнительной. Теоретики марксизма, которые искренне были преданы марксистской диалектике, приходили к выводам, представлявшим угрозу для самого существования человечества. Например, Н. И. Бухарин в 1931 г. сделал вывод, что вопрос отношений капитализма и социализма стоит так: «мы или они». С его точки зрения, капитализм утратил всякую способность к развитию, даже наука в условиях капитализма уже не способна давать объективное знание. Только полная победа социализма спасет человечество (Бухарин1932: 9–34). Хотя теоретик исходил из закона единства и борьбы противоположностей, но его выводы были просто опасны для реальной политики.

Но в дальнейшем диалектика в СССР уже не влияла на политическую практику. Занятия нею стали уделом философов. Велась борьба за нюансы в формулировках, которая прикрывала теоретический застой. Общеизвестные формулы классиков повторялись и повторялись. Например, Э. В. Ильенков повторял идеи, известные со времен издания Ф. Бэконом «Нового органона»: «Всеобщие законы изменения природы человеком – это и есть всеобщие законы природы, в согласии с которыми человек только и может успешно её изменить. Будучи осознанными, они и выступают как законы разума, как логические законы» (Ильенков1984: 187).  Ф. Ф. Вяккерев повторял формулу Ф. Энгельса, как новое слово в философии: «Противоречие есть сущность самодвижения; самодвижение – это существующее противоречие или способ существования противоречия» (Диалектическое противоречие 1979: 65). Академик Б. М. Кедров, проанализировав высказывания классиков марксизма, делился выводом: «Это показывает, на наш взгляд, что последовательность изложения основных законов диалектики особого значения не имеет и что ответ на вопрос о взаимосвязи между ними надо искать в иной плоскости» (Диалектика отрицания 1983: 10). Академик в самой изощренной манере схоластики ответ нашел в том, что закон единства и борьбы противоположностей действует на всём протяжении процесса развития и может быть назван дифференциальным. Закон перехода количественных изменений в качественные действует только в фазе скачка и может быть назван дифференциально-интегральным. Закон отрицания отрицания действует тоже на всей траектории развития, но проявляется только на третьей стадии и может быть назван интегральным (Диалектика отрицания 1983: 12).

Не следует думать, что рассмотрение вопросов диалектики в СССР было совершенно бессмысленно. Существенные достижения были у историков философии. Очень важный вывод был сделан Н. В. Мотрошиловой о направлении развития идей Гегеля: «Процесс обретения системного принципа и системной теории – это одновременно и история превращения Гегеля в великого философа, замечательного диалектика» (Мотрошилова 1984: 7). Этот вывод подтверждает верность оценки А. А. Богданова значения гегелевских идей в становлении системного познания.

В 1970-е гг., параллельно с дискуссиями о диалектике в среде советских философов, среди ученых, занимающихся точными науками, формировался интерес к идеям тектологии А. А. Богданова. Даже в их популярных работах чувствовалось созвучие с его идеями: «Все известные науке системы стали выстраиваться в последовательную цепочку, на одном конце которой оказался хаос космической пыли, а на другом – мозг, тексты и ЭВМ» (Седов 1982: 168).  Некоторые философы, близкие к научным поискам, даже в дискуссиях о законе единства и борьбы противоположностей делали важные выводы. К таковым относится вывод Б. А. Ласточкина о новых объектах науки: «Современной науке все чаще и чаще приходится иметь дело с объектами, в которых оперирующий и прогнозирующий субъект внутренним образом, органически включен в процесс функционирования и развития» (Диалектическое противоречие 1979: 181). К таким объектам относятся экологические изменения, вызванные человеческой деятельностью, политика, война, освоение космоса, колониализм и неоколониализм и т. д. Указанный автор говорил, что осознание в  науке существования подобных объектов вызвало к жизни прогностику, исследование операций, теорию принятия решений и в целом требует новой онтологии (Диалектическое противоречие 1979: 182). Развитие тектологии могло бы способствовать в то время системному изучению подобных объектов.

Однако в силу вненаучных причин освоение подобных объектов пошло иным путем. Начали формироваться междисциплинарные исследования: gender studies, postcolonial studies, utopia studies, media studies, ethnic and race studies и т. д. Недавно на эту проблематику обратил внимание проф. Томаш Зарицкий. Он пришел к выводу, что все подобные исследовательские поля сформировались параллельно с формированием аналитических центров (Think tank), что ставило учёных в подчиненное положение по отношению к политикам и лидерам гражданского общества. Такие междисциплинарные исследования расшатывают структуру науки, особенно серьезно угрожая социологии. Между тем, это приводит к падению общего уровня понимания общества, ибо только социология способна дать целостную его картину и показать зависимость производства знания от систем власти (Zarycki 2025: 125). Можно согласиться с автором, что междисциплинарные исследования в таком их понимании выступают новым фактором дробления науки. К тому же «лозунг “междисциплинарности” легитимизирует произвольный выбор методологии и эмпирических данных. De facto это часто делается в зависимости от потребностей и вкусов ключевых заинтересованных сторон» (Zarycki 2025: 137). Думаю, эти обстоятельства стали одной из причин замедления развития фундаментальной науки в последние десятилетия. Однако, мало указать на угрозу разрушения автономии фундаментальных наук. Разнообразные studies появились не просто в результате чьей-то злой воли. В них отразилась потребность в исследовании проблем, которые не могут быть исследованы отдельными науками. Думаю, эта проблематика вновь актуализует тектологию А. А. Богданова.

Левое теоретизирование должно осознать факт методологической несостоятельности старой диалектики. Её положительные моменты были «сняты» тектологией. Для выработки новой методологии необходима критическая проработка наследия Г. В. Ф. Гегеля, К. Маркса, Ф. Энгельса, И. Дицгена, В. И. Ленина, А. А. Богданова, Н. И. Бухарина, А. Грамши, П. В. Копнина, В. С. Стёпина, А. Гоулднера, И. Валлерстайна и многих других. В такой работе теоретическое наследие А. А. Богданова должно занять одно из важнейших мест. Тектология сохраняет методологический потенциал и в настоящее время. Но и она требует критического восприятия, ибо наука, на которую опирался автор «Тектологии», двинулась дальше. Необходимо согласование терминологий в тектологии и системных исследованиях. Но такая работа может вывести теоретическую мысль на новую высоту.

Библиографический список

Алешин 2024 – Алешин А. А. Теория систем в международных отношениях: потенциал тектологии Александра Богданова // Общественные науки и современность. 2024. №4. С. 40–53.

Богданов 1921 – Богданов А. А. Очерки всеобщей организационной науки. С приложением тезисов автора и статьи Ю. Милонова «На пути к рабочей энциклопедии». Самара: Государственное издательство, 1921. 332 с.

Богданов 1924 – Богданов А. А. О пролетарской культуре. 1904–1924. Л.; М.: Издательское товарищество «Книга», 1924. 344 с.

Богданов 1989 – Богданов А. А. Тектология: (Всеобщая организационная наука). В 2-х кн. Кн. 1 / Редколлегия Л. И. Абалкин (отв. ред.) и др. М.: Экономика, 1989. 304 с. Кн. 2. М.: Экономика, 1989. 351 с.

Богданов 2010 – Богданов А. А. Философия живого опыта: материализм, эмпириокритицизм, диалектический материализм, эмпириомонизм, наука будущего. Популярные очерки. Изд. 2-е. М.: Красанд, 2010. 272 с.

Богданов 1960 – Богданов А. А. Избранная проза. Рассказы, очерки, воспоминания, статьи. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1960. 295 с.

Бухарин 1932 – Бухарин Н. И. Этюды. М.-Л.: Государственное технико-теоретическое издательство, 1932. 359 с.

Валентинов 1981 – Валентинов Н. В. Встречи с Лениным. New York: Chalidze Publications, 1981. 357 c.

Гегель 1970 – Гегель Г. В. Ф. Наука логики. Т.1. М.: Мысль, 1970. 501 с.

Гегель 1971 – Гегель Г. В. Ф. Наука логики. Т.2. М.: Мысль, 1971. 248 с.

Гегель 1972 – Гегель Г. В. Ф. Наука логики. Т.3. М.: Мысль, 1972. 371с.

Гловели 2020 – Гловели Г. Д. Ленинизм, “термины тов. А. Богданова” и философ Ильенков как апологет сталинской экономики “разрушения равновесия”. Ч. I // Вопросы теоретической экономики. 2020. №2. С. 65–85. Ч. II // Вопросы теоретической экономики. 2020. №3. С. 64–95.

Деборин 1924 – Деборин, А. М. Ленин как мыслитель. М.: Красная новь; Главполитпросвет, 1924.  87, [1] с.

Диалектика отрицания 1983 – Диалектика отрицания отрицания. М.: Политиздат, 1983. 342 с.

Диалектическое противоречие 1979 – Диалектическое противоречие. М.: Политиздат, 1979. 343 с.

Ильенков 1984 – Ильенков Э. В. Диалектическая логика. Очерки истории и теории. 2-е изд. М.: Политиздат, 1984. 320 с.

Кононов 1986 – Кононов И. Ф. Мировоззренческие аспекты проблемы освоения космоса: диссертация ... кандидата философских наук: 09.00.01. Ворошиловград, 1986. 207 с.

Кононов 2019 – Кононов И. Ф. Александр Богданов: нереализованный проект социологии // Научно-теоретическиий альманах «Грани».  2019. Т. 22. № 12.  С. 50–66. DOI: 10.15421/172005

Кононов 2020 – Кононов И. Ф. Можно ли сфотографировать материю? Дискуссия в треугольнике Богданов – Плеханов – Ленин и её современное значение // Актуальні проблеми філософії та соціології. Одеса, 2020. №26. С. 17–31. https://doi.org/10.32837/apfs.v0i26.901

Кононов 2025 – Кононов И. Ф. Причины упадка левой идеи через призму проблемы культурной гегемонии пролетариата: Ленин, Богданов, Грамши и современность // Историческая экспертиза. 2025. Препринт. https://www.istorex.org/post/illia-kononov-pricini-upadka-levoi-idei

Ленин 1920 – Ленин Н. (Вл. Ульянов). Материализм и эмпириокритицизм: Критические заметки об одной реакционной философии. С приложением статьи В. И. Невского «Диалектический материализм и философия мертвой реакции». Второе издание. М.: Государственное издательство, 1920. 384, IV с.

Ленин 1963 – Ленин В. И. Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 6. М.: Политиздат, 1963. С.1 — 192.

Ленин 1968 – Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 18. М.: Политиздат, 1968. 525 с.

Ленин 1970 – Ленин В. И. Ещё раз о профсоюзах, текущем моменте и об ошибках тт. Троцкого и Бухарина // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Издание 5-е. Т. 42. М.: Политиздат, 1970. С. 264–304.

Ленин 1973 а – Ленин В. И. Три источника и три составных части марксизма // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Издание 5-е. Т. 23. М.: Политиздат, 1973а. С. 40–48.

Ленин 1973 б – Ленин В. И. Философские тетради // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Издание 5-е. Т. 29. М.: Политиздат, 1973б. 781 с.

Луппол 1930 – Луппол И. К. Ленин и философия. К вопросу об отношении философии к революции. Изд. 3-е. М. – Л.: Государственное издательство, 1930. 303 с.

Маркс 1952 – Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Том I. Книга I: Процесс производства капитала / Перевод с нем. И. И. Степанова – Скворцова проверенный и исправленный. М.: Государственное издательство политической литературы, 1952. 794 с.

Маркс 1955 – Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Издание 2-е. Т. 3. М.: Государственное издательство политической литературы, 1955. С. 1–4.

Морозова 2020 – Морозова А. Ю. «Неленинский большевизм» А. А. Богданова и «вперёдовцев»: идеи, альтернативы, практика. М.; СПб.: Нестор-История, 2020. 512 с.

Мотрошилова 1984 – Мотрошилова Н. В. Путь Гегеля к «Науке логики». Формирование принципов системности и историзма. М.: Наука, 1984. 351 с.

Неизвестный Богданов Кн.1. 1995 – Неизвестный Богданов. В 3-х книгах. Под ред. Г. А. Бордюгова. Кн. 1. А. А. Богданов (Малиновский). Статьи, доклады, письма и воспоминания. 1901–1928 гг. Предисл. Г. Горцка. Сост. Н. С. Антонова, Н. В. Дроздова. М.: ИЦ «АИРО-ХХ», 1995. 252 с.

Неизвестный Богданов Кн.2. 1995 – Неизвестный Богданов. В 3-х книгах. Под ред. Г. А. Бордюгова. Кн. 2. А. А. Богданов и группа РСДРП «Вперёд» (1908–1914). Предисловие Дж. Биггарта. Сост. Н. С. Антонова, Н. В. Дроздова. М.: ИЦ «АИРО-ХХ», 1995. 283 с.

Неизвестный Богданов Кн.3. 1995 – Неизвестный Богданов. В 3-х книгах. Под ред. Г. А. Бордюгова. Кн. 3. А. А. Богданов. Десятилетие отлучения от марксизма. Юбилейный сборник. 1904–1914. Предисл. д-р Д. Стэйла. Составитель - Н. С. Антонова. М.: ИЦ «АИРО-ХХ», 1995. 242 с.

Седов 1982 – Седов Е. А. Одна формула и весь мир. Книга об энтропии. М.: Знание, 1982. 176 с.

Сетров 1967 – Сертов М. И. Об общих элементах тектологии А. Богданова, кибернетики и теории систем // Учёные записки кафедр общественных наук вузов Ленинграда. Философия. Вып. 8. 1967. С. 49–60.

Сетров 1971 – Сетров М. И. Общие принципы организации систем и их методологическое значение. Л.: Наука, 1971. 120 с.

Тарароев 2006 – Тарароев Я. В. Современная космология – взгляд извне // Вопросы философии. 2006. № 2. С. 142–150.

Тахтаджян 1971 – Тахтаджян А. Л. Тектология: история и проблемы // Системные исследования. Ежегодник. 1971. М.: Наука, 1972. С. 200–277.

Торп 2024 – Торп Ч. Социология в постнормальную эпоху / Перевод с англ. Адаменко Т. Ю. М.; Берлин: Direct media, 2024. 480 с.

Энгельс 1945 – Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. С приложением: К. Маркс. Тезисы о Фейербахе. М.: ОГИЗ Государственное издательство политической литературы, 1945. 51 с.

Энгельс 2017 – Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Диалектика природы. / Пер. с нем. М.: Издательство «Э», 2017. 832 с.

Biggart 2021 – Biggart J. Aleksandr Bogdanov’s Sociology of the Art // Cultural Science Journal. 2021. Vol.13. N1, pp. 223–238.

Bogdanov 2016 – Bogdanov, A. The Philosophy of Living Experience / Translator: David Rowley. Leiden — Boston: Brill, 2016. 266 p. (Bogdanov Library. Volume 8)

Bogdanov 2020 a – Bogdanov, A. Empiriomonism. Essays in Philosophy, Books 1–3. Appreciation of Bogdanov’s intellectual achievements by V.A. Bazarov / Edited and translated by David G. Rowley. Leiden — Boston: Brill, 2020a. 449 p. (Bogdanov Library. Volume 2).

Bogdanov 2020 b – Bogdanov, A. Toward a New World: Articles and Essays, 1901–1906 On the Psychology of Society, New World, and Contributions to Studies in the Realist Worldview / Translated, edited and introduced by David G. Rowley. Leiden — Boston: Brill, 2020b. 400 p. (Bogdanov Library. Volume 3).

Bogdanov 1960 – Bogdanov A. A. Izbrannaya proza. Rasskazy, ocherki, vospominaniya, stati. M.: Gosudarstvennoe izdatelstvo hudozhestvennoj literatury, 1960. 295 s.

Chehonadskih 2023 – Chehonadskih, M. Alexander Bogdanov and the Politics of Knowledge after the October Revolution. Chan: Palgrave Macmillan, 2023. IX +275 p.

Dragunoiu 2002 – Dragunoiu, D. Vladimir Nabokov’s Invitation to a Beheading and the Russian Radical Tradition // Journal of Modern Literature. XXV, 1 (Fall 2001), pp. 53 – 69. Indiana University Press, 2002.

Gloveli 1991 – Gloveli G. "Socialism of Science" versus "Socialism of Feelings": Bogdanov and Lunacharsky // Studies in Soviet Thought. 1991, Vol. 42, No. 1 (Jul., 1991), pp. 29-55.

Gorelik 1983 – Gorelik G. Bogdanov's Tektology: Its Nature, Development and Influence // Studies in Soviet Thought. 1983, Vol. 26, No. 1 (Jul., 1983), pp. 39-57.

Şenalp 2023 – Şenalp Ö., Midgley G., Maracha V.  and Shchepetova S. Resurrecting Bogdanov on the 150th anniversary of his birth // Systems Research and Behavioral Science. Special Issue: Resurrecting Bogdanov on the 150th anniversary of his birth. March –April 2023. Volume 40 Number 2. Pp. 285–289.

Sochor 1988 – Sochor Z. A. Revolution and Culture. The Bogdanov — Lenin Controversy. Ithaka & London: Cornell University Press, 1988. 258 p.

White 2018 – White, James D. Red Hamlet: the life and ideas of Alexander Bogdanov. Leiden; Boston: Brill, 2018. 493 p.

Zarycki 2025 – Zarycki T. Interdyscyplinarność a zagrożenia strukturalne dla socjologii krytycznej. Artykuł dyskusyjny // Przegląd Socjologii Jakościowej. 2025. Tom XXI. Numer 1. S. 122–144.

References

Aleshin A. A. Teoriya sistem v mezhdunarodnykh otnosheniyakh: potencial tektologii Aleksandra Bogdanova // Obshchestvennye nauki i sovremennost'. 2024. №4. S. 40–53 (In Rus).

Biggart J. Aleksandr Bogdanov’s Sociology of the Art // Cultural Science Journal. 2021. Vol.13. N1, pp. 223–238.

Bogdanov A. A. Ocherki vseobshchej organizacionnoj nauki. S prilozheniem tezisov avtora i stat'i Yu. Milonova «Na puti k rabochej ehnciklopediI». Samara: Gosudarstvennoe izdatel'stvo, 1921. 332 s. (In Rus).

Bogdanov A. A. O proletarskoj kul'ture. 1904–1924. L.; M.: Izdatel'skoe tovarishchestvo «Kniga», 1924. 344 s. (In Rus).

Bogdanov A. A. Tektologiya: (Vseobshchaya organizacionnaya nauka). V 2-kh kn. Kn. 1 / Redkollegiya L. I. Abalkin (otv. red.) i dr. M.: Ehkonomika, 1989. 304 s. Kn. 2. M.: Ehkonomika, 1989. 351 s. (In Rus).

Bogdanov A. A. Filosofiya zhivogo opyta: materializm, ehmpiriokriticizm, dialekticheskij materializm, ehmpiriomonizm, nauka budushchego. Populyarnye ocherki. Izd. 2-e. M.: Krasand, 2010. 272 s. (In Rus).

Bogdanov, A. The Philosophy of Living Experience / Translator: David Rowley. Leiden — Boston: Brill, 2016. 266 p. (Bogdanov Library. Volume 8)

Bogdanov, A. Empiriomonism. Essays in Philosophy, Books 1–3. Appreciation of Bogdanov’s intellectual achievements by V.A. Bazarov / Edited and translated by David G. Rowley. Leiden — Boston: Brill, 2020a. 449 p. (Bogdanov Library. Volume 2).

Bogdanov, A. Toward a New World: Articles and Essays, 1901–1906 On the Psychology of Society, New World, and Contributions to Studies in the Realist Worldview / Translated, edited and introduced by David G. Rowley. Leiden — Boston: Brill, 2020b. 400 p. (Bogdanov Library. Volume 3).

Bukharin N. I. Ehtyudy. M.-L.: Gosudarstvennoe tekhniko-teoreticheskoe izdatel'stvo, 1932. 359 s. (In Rus).

Chehonadskih, M. Alexander Bogdanov and the Politics of Knowledge after the October Revolution. Chan: Palgrave Macmillan, 2023. IX +275 p.

Deborin, A. M. Lenin kak myslitel'. M.: Krasnaya nov'; Glavpolitprosvet, 1924.  87, [1] s.

Dialektika otricaniya otricaniya. M.: Politizdat, 1983. 342 s.

Dialekticheskoe protivorechie. M.: Politizdat, 1979. 343 s.

Dragunoiu, D. Vladimir Nabokov’s Invitation to a Beheading and the Russian Radical Tradition // Journal of Modern Literature. XXV, 1 (Fall 2001), pp. 53 – 69. Indiana University Press, 2002.

Ehngel's F. Lyudvig Fejerbakh i konec klassicheskoj nemeckoj filosofii. S prilozheniem: K. Marks. Tezisy o Fejerbakhe. M.: OGIZ Gosudarstvennoe izdatel'stvo politicheskoj literatury, 1945. 51 s.

Ehngel's F. Anti-Dyuring. Dialektika prirody. / Per. s nem. M.: Izdatel'stvo «EH», 2017. 832 s.

Gloveli G. "Socialism of Science" versus "Socialism of Feelings": Bogdanov and Lunacharsky // Studies in Soviet Thought. 1991, Vol. 42, No. 1 (Jul., 1991), pp. 29-55.

Gloveli G. D. Leninizm, “terminy tov. A. BogdanovA” i filosof Il'enkov kak apologet stalinskoj ehkonomiki “razrusheniya ravnovesiYA”. CH. I // Voprosy teoreticheskoj ehkonomiki. 2020. №2. S. 65–85. CH. II // Voprosy teoreticheskoj ehkonomiki. 2020. №3. S. 64–95. (In Rus).

Hegel' G. V. F. Nauka logiki. T.1. M.: Mysl', 1970. 501 s. (In Rus).

Hegel' G. V. F. Nauka logiki. T.2. M.: Mysl', 1971. 248 s.  (In Rus).

Hegel' G. V. F. Nauka logiki. T.3. M.: Mysl', 1972. 371s.  (In Rus).

Il'enkov E. V. Dialekticheskaya logika. Ocherki istorii i teorii. 2-e izd. M.: Politizdat, 1984. 320 s.

Kononov I. F. Mirovozzrencheskie aspekty problemy osvoeniya kosmosa: dissertaciya ... kandidata filosofskikh nauk: 09.00.01. Voroshilovgrad, 1986. 207 s. (In Rus).

Kononov I. F. Aleksandr Bogdanov: nerealizovannyj proekt sociologii // Nauchno-teoreticheskiij al'manakh «GranI».  2019. T. 22. № 12.  S. 50–66. DOI: 10.15421/172005 (In Rus).

Kononov I. F. Mozhno li sfotografirovat' materiyu? Diskussiya v treugol'nike Bogdanov – Plekhanov – Lenin i eyo sovremennoe znachenie // Aktual'nі problemi fіlosofії ta socіologії. Odesa, 2020. №26. S. 17–31. https://doi.org/10.32837/apfs.v0i26.901 (In Rus).

Kononov I. F. Prichiny upadka levoj idei cherez prizmu problemy kul'turnoj gegemonii proletariata: Lenin, Bogdanov, Gramshi i sovremennost' // Istoricheskaya ehkspertiza. 2025. Preprint. https://www.istorex.org/post/illia-kononov-pricini-upadka-levoi-idei (In Rus).

Lenin N. (Vl. Ul'yanov). Materializm i ehmpiriokriticizm: Kriticheskie zametki ob odnoj reakcionnoj filosofii. S prilozheniem stat'i V. I. Nevskogo «Dialekticheskij materializm i filosofiya mertvoj reakciI». Vtoroe izdanie. M.: Gosudarstvennoe izdatel'stvo, 1920. 384, IV s. (In Rus).

Lenin V. I. Chto delat'? Nabolevshie voprosy nashego dvizheniya // Lenin V. I. Poln. sobr. soch. T. 6. M.: Politizdat, 1963. S.1 — 192. (In Rus).

Lenin V. I. Materializm i ehmpiriokriticizm // Lenin V. I. Poln. sobr. soch. T. 18. M.: Politizdat, 1968. 525 s. (In Rus).

Lenin V. I. Tri istochnika i tri sostavnykh chasti marksizma // Lenin V. I. Polnoe sobranie sochinenij. Izdanie 5-e. T. 23. M.: Politizdat, 1973a. S. 40–48. (In Rus).

Lenin V. I. Filosofskie tetradi // Lenin V. I. Polnoe sobranie sochinenij. Izdanie 5-e. T. 29. M.: Politizdat, 1973b. 781 s. (In Rus).

Lenin V. I. Eshchyo raz o profsoyuzakh, tekushchem momente i ob oshibkakh tt. Trockogo i Bukharina // Lenin V. I. Polnoe sobranie sochinenij. Izdanie 5-e. T. 42. M.: Politizdat, 1970. S. 264–304. (In Rus).

Luppol I. K. Lenin i filosofiya. K voprosu ob otnoshenii filosofii k revolyucii. Izd. 3-e. M. – L.: Gosudarstvennoe izdatel'stvo, 1930. 303 s. (In Rus).

Marks K. Kapital. Kritika politicheskoj ehkonomii. Tom I. Kniga I: Process proizvodstva kapitala / Perevod s nem. I. I. Stepanova – Skvorcova proverennyj i ispravlennyj. M.: Gosudarstvennoe izdatel'stvo politicheskoj literatury, 1952. 794 s. (In Rus).

Marks K. Tezisy o Fejerbakhe // Marks K., Ehngel's F. Sochineniya. Izdanie 2-e. T. 3. M.: Gosudarstvennoe izdatel'stvo politicheskoj literatury, 1955. S. 1–4. (In Rus).

Morozova A. YU. «Neleninskij bol'shevizM» A. A. Bogdanova i «vperyodovceV»: idei, al'ternativy, praktika. M.; SPb.: Nestor-Istoriya, 2020. 512 s. (In Rus).

Motroshilova N. V. Put' Gegelya k «Nauke logikI». Formirovanie principov sistemnosti i istorizma. M.: Nauka, 1984. 351 s. (In Rus).

Neizvestnyj Bogdanov. V 3-kh knigakh. Pod red. G. A. Bordyugova. Kn. 1. A. A. Bogdanov (Malinovskij). Stat'i, doklady, pis'ma i vospominaniya. 1901–1928 gg. Predisl. G. Gorcka. Sost. N. S. Antonova, N. V. Drozdova. M.: IC «AIRO-ХХ», 1995. 252 s. (In Rus).

Neizvestnyj Bogdanov. V 3-kh knigakh. Pod red. G. A. Bordyugova. Kn. 2. A. A. Bogdanov i gruppa RSDRP «Vperyod» (1908–1914). Predislovie Dzh. Biggarta. Sost. N. S. Antonova, N. V. Drozdova. M.: IC «AIRO-ХХ», 1995. 283 s. (In Rus).

Neizvestnyj Bogdanov. V 3-kh knigakh. Pod red. G. A. Bordyugova. Kn. 3. A. A. Bogdanov. Desyatiletie otlucheniya ot marksizma. Yubilejnyj sbornik. 1904–1914. Predisl. d-r D. Stehjla. Sostavitel' - N. S. Antonova. M.: IC «AIRO-XX», 1995. 242 s. (In Rus).

Sedov E. A. Odna formula i ves' mir. Kniga ob ehntropii. M.: Znanie, 1982. 176 s. (In Rus).

Şenalp Ö., Midgley G., Maracha V.  and Shchepetova S. Resurrecting Bogdanov on the 150th anniversary of his birth // Systems Research and Behavioral Science. Special Issue: Resurrecting Bogdanov on the 150th anniversary of his birth. March –April 2023. Volume 40 Number 2. Pp. 285–289.

Sertov M. I. Ob obshchikh ehlementakh tektologii A. Bogdanova, kibernetiki i teorii sistem // Uchyonye zapiski kafedr obshchestvennykh nauk vuzov Leningrada. Filosofiya. Vyp. 8. 1967. S. 49–60. (In Rus).

Setrov M. I. Obshchie principy organizacii sistem i ikh metodologicheskoe znachenie. L.: Nauka, 1971. 120 s. (In Rus).

Sochor Z. A. Revolution and Culture. The Bogdanov — Lenin Controversy. Ithaka & London: Cornell University Press, 1988. 258 p.

Tararoev YA. V. Sovremennaya kosmologiya – vzglyad izvne // Voprosy filosofii. 2006. № 2. S. 142–150. (In Rus).

Takhtadzhyan A. L. Tektologiya: istoriya i problemy // Sistemnye issledovaniya. Ezhegodnik. 1971. M.: Nauka, 1972. S. 200–277. (In Rus).

Torp Ch. Sociologiya v postnormal'nuyu ehpokhu / Perevod s angl. Adamenko T. YU. M.; Berlin: Direct media, 2024. 480 s. (In Rus).

Valentinov 1981 – Valentinov N. V. Vstrechi s Leninym. New York: Chalidze Publications, 1981. 357 c.

White 2018 – White, James D. Red Hamlet: the life and ideas of Alexander Bogdanov. Leiden; Boston: Brill, 2018. 493 p.

Zarycki 2025 – Zarycki T. Interdyscyplinarność a zagrożenia strukturalne dla socjologii krytycznej. Artykuł dyskusyjny // Przegląd Socjologii Jakościowej. 2025. Tom XXI. Numer 1. S. 122–144. (In Polish).

"Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.

Хочу помочь журналу