Хроника исторической политики журнала «Историческая экспертиза». Начинаем новый проект
В условиях «поворота к памяти» и исчезновения классических идеологий история становится все более важной сферой общественной жизни. Политики то и дело прибегают к «историческим примерам», когда им надо обосновать необходимость достижения тех или иных целей. При этом они во многих случаях отвечают на общественный запрос иметь «великую», «героическую» историю. В Центральной и Восточной Европе роль государства в регулировании прошлого особенно ощутима. Этот процесс только усилился вследствие российской агрессии против Украины.
Начиная новый проект, следует указать, что под «исторической политикой» / «политикой памяти» мы понимаем в первую очередь использование истории в политических целях. Прежде всего, речь идет о деятельности политических сил, которые находятся у власти, и имеют возможность формировать при помощи институтов государства (государственные праздники и официальные памятные даты, топонимика, различного рода памятники, музеи и выставки, учебные программы и т.д.) «удобные» для себя представления граждан о прошлом. Для этого власть использует отдельных сервильных историков, а также журналистов, лидеров общественного мнения, педагогов и других агентов исторической политики.
В демократических странах партии власти не обладают монополией на трактовку прошлого, поскольку оппозиционные силы и институты гражданского общества проводят собственную историческую повестку. Важно также отметить, что политики, пришедшие к власти в результате конкурентных выборов, неизбежно должны учитывать представления о прошлом своих избирателей, поэтому историческая политика – это во многом улица с двухсторонним движением.
Существует мнение, что историческая политика – это специфика, прежде всего, недемократических режимов, а также молодых демократий, например стран Центральной и Восточной Европы, травмированных нацистской оккупацией и десятилетиями пребывания в «лагере социализма». На наш взгляд, такой подход сужает рассматриваемый феномен, так как даже в самых либеральных демократиях политики испытывают искушение «подправить» прошлое. Примечательно, что сам термин «историческая политика» с резко негативными коннотациями возник в ходе знаменитого «спора историков» в Германии в 1980-е годы и только в 2000-е был переосмыслен в позитивном ключе правоконсервативными силами, пришедшими к власти в Польше.
Так, политическая команда канцлера Германии Гельмута Коля, защитившего, кстати, в 1958 кандидатскую диссертацию на тему: «Политическое развитие Пфальца и возрождение партий после 1945 года», пыталась избавить немцев от вины за нацистское прошлое. Едва заняв пост канцлера в 1982, он заявил о необходимости «духовно-нравственного поворота», под которым подразумевалась политика «нормализации» немецкого национализма (Wicke 2015: 180–189). Историк Эрнст Нольте в духе новой исторической политики стремился релятивизировать нацизм. Он заявил, что нацистские расовые убийства не только имели предтечей классовые убийства, совершенные большевиками, но и носили оборонительный характер перед лицом коммунистической агрессии: «Не предшествовал ли Аушвицу Архипелаг Гулаг?» – риторически вопрошал этот сторонник «нормализации» (Hughes 2022: 68). Поскольку Германия является демократической страной, то Юрген Хабермас смог при поддержке популярных СМИ вступить с Нольте в полемику, в ходе которой и родилось понятие «историческая политика». В 1997 году немецкие историки организовали передвижную выставку «Война на уничтожение: преступления вермахта. 1941–1944», которую показали в тридцати городах страны (Heer and Caplan 1998). При этом они сталкивались с протестами и угрозами не только со стороны неонацистов, но и членов правящей ХДС. Отделение ХДС Саарбрюккена сделало заявление: «Мы не позволим организаторам выставок и их пособникам опорочить наших отцов, а с ними и множество мёртвых, которые уже не могут защитить себя, представляя их как преступников и убийц». 9 марта 1999 года в Саарбрюккене в здании, где проходила выставка, раздался мощный взрыв. Никто не пострадал только потому, что это произошло рано утром. Виновные до сих пор не найдены (Sprengstoffanschlag auf Wehrmacht-Ausstellung // DIE WELT. 10.03.1999 https://web.archive.org/web/20180326235640/
Мы видим, что даже в демократической стране «бои за историю» могут протекать в условиях, приближенных к боевым. Тем не менее, немецкие интеллектуалы нашли тогда в себе силы и мужество противостоять исторической политике властей и победить в этой борьбе. После «спора историков» в Германии господствует концепция о безусловной ответственности немцев за преступления нацистов и, прежде всего, Холокост; основой немецкой идентичности является конституционный патриотизм; война на Восточном фронте в обязательном порядке именуется «войной на уничтожение».
Этот пример чрезвычайно важен, так как далеко не всегда удается успешно противостоять исторической политике властей предержащих. В 1995 к пятидесятилетию окончания Второй мировой войны Национальный музей авиации и космонавтики США подготовил экспозицию с демонстрацией бомбардировщика Энола Гэй, который 6 сентября 1945 сбросил атомную бомбу «Малыш» на Хиросиму. Были представлены свидетельства об обстоятельствах и последствиях одной из самых страшных катастроф в истории человечества. Планы музейщиков вызвали массированные протесты ветеранских организаций, конгрессменов-патриотов и представителей СМИ. Попытка «дискредитации» героической победы американского народа была предотвращена. Выставка была закрыта и переформатирована в «правильном» ключе. Директор музея Мартин Харвитт был вынужден подать в отставку (Kohn 1995). Энола Гей до сих пор экспонируется в режиме «без комментариев».
Мы привели эти примеры с целью указать, что историческая политика – это всемирный феномен и что даже демократически избранные политики порой стремятся дискредитировать усилия исторической корпорации по непредвзятому изучению прошлого. Безусловно, куда драматичнее развиваются события в России, где президент Путин возомнил себя великим историком, пишет статьи и дает интервью на исторические темы, имея своей целью оправдать нападение на Украину «историческими аргументами», ставя под сомнение само существование украинского народа, его право на собственную историю, свободный выбор внешнеполитических ориентиров, выдвигая территориальные претензии на основании того, что какие-то земли много столетий назад были завоеваны российскими царями.
Поэтому, одной из наших профессиональных задач должно стать противодействие манипуляциям представителей власти, невзирая на то, кто именно их осуществляет.
Мы разделяем идеи «Воззвания из Блуа», написанного Пьером Нора в 2008 году от имени объединения «За свободу истории», направленные на защиту принципа свободы исторического исследования (https://web.archive.org/web/20081111031740/
Считаем, что роль государств должна ограничиваться созданием определенных рамок отношения к прошлому – «красных линий» по недопущению глумления над жертвами геноцидов, преступлений против человечности, оправдания человеконенавистнических идей и практик, военных преступлений и преступников и т.п.
Но последнее слово об исторических фактах и их интерпретации не должно формулироваться законами, заявлениями глав государств и правительств, политиков или судебными приговорами.
Необходимо противостоять попыткам включения исторической науки в систему государственной пропаганды, ее секьюритизации, ограничения свободы исследователя угрозами уголовного преследования.
Миссия историка как публичного интеллектуала заключается в том, чтобы своевременно сказать: «Стоп!», когда вмешательство государства в историческую сферу становится чрезмерным, угрожая плюрализму и объективности научных исследований.
Для этого необходим мониторинг исторической политики. Сбор первичной информации позволит анализировать тенденции этой политики в разных странах, сравнивать их, находя общие черты и особенности. Потому на базе журнала «Историческая экспертиза» мы запускаем проект «Хроника исторической политики». На первом этапе хроника охватывает Российскую Федерацию и Украину. При этом необходимо подчеркнуть, что речь не идет о попытке уравнять агрессора и жертву. Мы осознаем, что украинская историческая политика, которую трудно назвать эталоном демократизма и свободомыслия, является следствием экзистенциальной угрозы существованию украинской идентичности, порожденной российским вторжением. В дальнейшем мы бы хотели найти единомышленников и включить в обзор другие страны Центральной и Восточной Европы.
Мы отдаем себе отчет, что наш первый опыт еще «сырой». В процессе дальнейшего мониторинга мы будем совершенствовать общую концепцию проекта и расширять источниковую базу Хроники. Надеемся получить критические замечания от коллег как концептуального характера, так и указание пропущенных нами событий исторической политики. Присылайте замечания на e-mail: istorexorg@gmail.com. Следите за нашими новостями: https://t.me/istorex_ru
Сергей Эрлих, доктор исторических наук, главный редактор журнала «Историческая экспертиза» (https://www.istorex.org/)
Юрий Латыш, кандидат исторических наук, доцент, приглашенный исследователь Европейского гуманитарного университета (Вильнюс)
Библиографический список:
Heer, Hannes and Caplan, Jane. The Difficulty of Ending a War: Reactions to the Exhibition 'War of Extermination: Crimes of the Wehrmacht 1941 to 1944'. History Workshop Journal, No. 46 (Autumn, 1998), pp. 187-203.
Hughes, Judith M. The Perversion of Holocaust Memory. Writing and Rewriting the Past after 1989. London: Bloomsbury, 2022.
Kohn, Richard H. History and the Culture Wars: The Case of the Smithsonian Institution's Enola Gay Exhibition. Journal of American History. V. 82. No. 3 (December 1995). Pp. 1036-1063.
Wicke, Christian. Helmut Kohl’s quest for normality: his representation of the German nation and himself. New York; Oxford: Berghahn, 2015.
"Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.
"Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.