Морозов Н.Н. Румынское золото в России. Взгляд из Москвы, взгляд из Бухареста
Рецензируются книги российского и румынского историков, в которых в широком контексте истории двусторонних отношений рассматривается судьба золотого запаса Румынии и других драгоценностей, переданных на хранение в Россию в 1916-1917 гг.
Ключевые слова: Румыния, российско-румынские отношения, первая мировая война, золотой запас
Morozov N. Romanian gold in Russia. View from Moscow, view from Bucharest
The books of Russian and Romanian historians are reviewed, in which the fate of Romania’s gold reserves and other treasures transferred to Russia in 1916-1917 is considered in the broad context of the history of bilateral relations.
Key words: Romania, Russian-Romanian relation, World War I, gold reserves
Почти одновременно, летом 2021 года в России и в Румынии вышли две книги, посвященные судьбе золотого запаса, который в 1916-1917 годы был передан румынским королевством на хранение Российской империи.
Эти книги – «Судьба "румынского золота” в России 1916-2020. Очерки истории» старшего научного сотрудника Института славяноведения РАН Татьяны Покивайловой (Санкт-Петербург, «Алетейя», 2021, 264 стр.) и «Судьба золотого запаса Румынии: аргументы из российских архивов» бывшего советника- посланника посольства Румынии в РФ, военного историка, полковника в отставке Илие Скипора (Destinul tezaurului României. Argumente din arhivele ruse, București, editura Oscar Print, 2021, pp.450).
Факты вкратце таковы: в годы Первой мировой войны правительство королевской Румынии, которой угрожала германская оккупация всей ее территории, решило передать главные ценности страны на хранение в Россию, которая была ее союзницей по Антанте.
О каких ценностях идет речь? 20 декабря 1916 года в Москву прибыл первый железнодорожный состав, в котором находились 1738 ящиков с золотым запасом (золотыми монетами и слитками) Национального банка Румынии (НБР) и 2 ящика с драгоценностями королевы Марии. Ящики были помещены в Оружейную палату Кремля.
3 августа 1917 года в Москву прибыл второй эшелон, в трех вагонах которого были еще 188 ящиков с золотом и другие ценности НБР, а в оставшемся 21 вагоне – ценности Депозитно-ссудной кассы, часть документов из Государственных архивов, архивы ряда учреждений и частных лиц, произведения искусства и другие ценные предметы из частных коллекций, ценности из монастырей, редкие книги, рукописи, документы и нумизматические коллекции Румынской академии, Музея древностей, ценности крупных коммерческих банков, соответственно, акции, облигации, депозиты клиентов. Депозитно-ссудная касса – государственный банк, предназначенный для физических лиц, аналогичный российскому «Сбербанку». Ныне называется Касса накоплений и сбережений (Casa de economii și consemnațiuni – CEC).
Согласно официальным документам, заключенным между правительствами России и Румынии, эти ценности находились «под гарантией имперского правительства России в отношении безопасности перевозки, складирования и возвращения в Румынию». Следует уточнить, что документы с описью (инвентарным списком) переданного груза существуют только для золотого запаса НБР, тогда как для остальных ценностей их нет, поскольку погрузка проходила в суматохе.
«Вагоны на вокзале в Яссах, которые должны были отправиться в Москву, брали штурмом политики и особенно их жены, которые желали быть уверены, что после войны будут иметь весь или почти весь повседневный комфорт, – писал в "Воспоминаниях" румынский историк Александру Лапедату, который сопровождал второй эшелон в Москву. - Они не стеснялись грузить в вагоны ящики с вином, интимным бельем, обувью, посудой, даже маслом, утверждая, что все это были "национальные ценности"».
Согласно румынским источникам, в Москву было отправлено более 90 тонн золота НБР (называются цифры 91,5; 92,5; 93,3 тонны). Возникает вопрос о денежном эквиваленте, при ответе на который наблюдается сильный разброс: например, Чаушеску в 1965 году называл цифру в 150 млн долларов, а некий российский финансовый аналитик молдавского происхождения Сергей Голубицкий, которого цитирует управляющий Национальным банком Румынии (НБР) Мугур Исэреску, говорит о 3,5 млрд долларов. В упомянутой книге Т.Покивайловой указывается, что «румынская сторона требует возврата 93 тонн золота или его денежного эквивалента в размере около 2 млрд евро, что составляет 2% ВВП Румынии». Так или иначе, на заседании российско-румынской комиссии в 2006 году представитель НБР Кристиан Пэунеску сказал: «Существуют книги с таблицами об обменных курсах, по годам. Можно быстро произвести расчеты на сегодняшний день».
Что касается второго эшелона, то румынский историк Иоан Скурту считает, что «культурные, научные и художественные ценности с уникальными произведениями, которые входят в национальное и мировое достояние», стоят намного больше, чем собственно золотой запас. Согласно записке НБР от 1919 года, пишет он, эти ценности стоили в шесть раз больше, чем запас НБР. «Это означает, что в целом золотой запас составляет 556,5 тонн», – заключает историк.
Во время революции и гражданской войны часть хранившихся в Кремле сокровищ, в том числе румынских, была временно вывезена из Москвы. Об их дальнейшей судьбе советские и российские историки высказывали различные гипотезы, однако ни одна из версий, с их точки зрения, пока не нашла окончательного подтверждения.
В период между двумя мировыми войнами, после присоединения Бессарабии к Румынии вопрос о золотом запасе на фоне недружественных отношений между двумя странами постоянно находился на двусторонней повестке дня. После некоторого их потепления в 1935 году СССР возвратил Румынии, главным образом, архивные документы вместе с останками молдавского господаря Димитрия Кантемира (об истории с возвращением останков Кантемира ИЭ писала в 2017 г. в статье В. Цвиркуна – прим. отв. редактора ИЭ).
После Второй мировой войны, когда побежденная Румыния, которая до августа 1944 г. была союзницей нацистской Германии, оказалась в советской сфере влияния, вопрос о золотом запасе, понятно, не поднимался.
В 1956 году СССР вернул Румынии исторические ценности национального прикладного, декоративного и изобразительного искусства, в том числе знаменитый археологический клад из Пьетроасэ, включающий четыре золотые фибулы, которые из-за некоторого сходства с птицами получили название «Наседка с цыплятами».
Между тем, в 1965 году, то есть через год после принятия в Румынии так называемой «Декларации независимости», которая была сигналом о начале постепенного отхода страны от общей внешнеполитической линии СССР и лагеря социалистических стран, вопрос о румынском золоте неожиданно обрел «вторую молодость». В ходе визита в Москву румынская партийно-правительственная делегация во главе с Чаушеску официально поставила вопрос о возвращении запаса. На кремлевское руководство эти претензии произвели «эффект разорвавшейся бомбы» (Покивайлова). Советская сторона ответила, что считает вопрос закрытым, румынская, однако, снять его с двусторонней повестки дня отказалась.
Проблема отправленного в Россию румынского золота мало известна и мало изучена в России отчасти потому, что уходит корнями в события более чем вековой давности, а отчасти потому, что приобрела со временем деликатный политический характер.
В послевоенной Румынии ее первым затронул историк Ион Калафетяну в 1986 году в книге «Politica externă a României. Dicţionar cronologic» (Bucureşti, 1986); в России первая публикация принадлежит автору этих строк («Румынское золото в подвалах Кремля?», «Совершенно секретно», № 12, 1992).
Между тем, многие румынские историки включают проблему золотого запаса в число трех спорных проблем между Румынией и Россией (СССР), которые отравляют двусторонние отношения на протяжении столетий: «бессарабский вопрос», румынское золото и коммунизм, «привезенный в страну в обозе Советской Армии».
В ходе подписания в Москве в 2003 году политического договора о дружественных отношениях и сотрудничестве между РФ и Румынией исторические проблемы, в том числе проблема румынского золота, в соответствии с двусторонней договоренностью, были вынесены за рамки договора. Тогда же была создана совместная Общественная комиссия по изучению вопросов двусторонних отношений, в том числе вопроса о румынском золоте. Комиссия приступила к работе в 2004 году, с тех пор состоялось пять заседаний, которые совсем не сблизили точки зрения российских и румынских участников. Последнее заседание прошло в 2019 году в Москве, с тех пор работа комиссии по причине или под предлогом пандемии коронавируса застопорилась.
Развенчание российских «мифов» о румынском золоте
Книга И. Скипора «Судьба золотого запаса Румынии: аргументы из российских архивов» – это публикация документов из российских архивов, которую предваряет вводное исследование автора (114 страниц). Ее презентация прошла 16 июня 2021 г. в НБР. Примечательно, что посещение автором шести российских архивов подавалось на ней как своего рода смелая вылазка в лагерь противника.
Центробанк Румынии – хранитель золотого запаса страны и владелец документов, подтверждающих передачу-прием румынского золота, и поэтому НБР энергично добивается его возвращения. «В 1922 году было составлено это досье с оригинальными документами, соглашением между нашим и царским правительством, – заявил управляющий НБР Мугур Исэреску. – Хочу сказать, что с 1922 года [досье] передается из рук в руки от одного управляющего другому, будучи клятвой, что НБР никогда не откажется от золотого запаса».
«Золотой запас Национального банка Румынии <...> был доверен на основе документов и со всеми гарантиями хранителя – Российской империи, с условием, что будет возвращен в любое время по требованию владельца», однако затем, действительно, «в силу исторических причин, эти обязательства, принятые согласно всем международным нормам и обычаям, не были выполнены», – сказал на презентации Исэреску. Проблема золотого запаса, добавил Исэреску, «остается сегодня столь же актуальной, как и столетие назад».
Процесс вывоза румынских ценностей в Россию Скипор называет в своем исследовании «межгосударственной финансовой операцией, которая была инициирована российской стороной и завершена путем использования всех классических методов дезинформации, запугивания и давления партнеров по коалиции». По его словам, есть «признаки того, что за кулисами этого "финансового дела" мог быть cам Николай II».
Один из основных тезисов книги гласит, что эвакуация ценностей НБР в Москву была осуществлена под давлением российских властей. Другими словами, правительство Румынии якобы не несет ответственности за принятое им решение отправить золотой запас в Москву.
Далее автор приходит к выводу, что часть румынского золота была вывезена из Москвы в октябре 1919 года и возвращена назад в июле 1921 года. «Десятки документов показывают, что всё румынское золото оставалось до осени 1919 года в Москве, откуда часть (эквивалент 99 500 000 рублей, соответственно 84,47% всей его совокупности) была эвакуирована в октябре 1919 года в Самару (…) и Пермь (…), а разница (эквивалент 18 300 000 рублей) оставалась в Москве (доклад […] от 13 декабря 1919).
Более того, ряд документов Народного банка «показывает, что запас НБР, эвакуированный в Москву (за исключением золотых слитков, которые составляли 0,11% общей описи), был в целости, так как не вывозился из Кремля до октября 1919 года и, таким образом, не разделил судьбу российского золотого запаса, вывезенного в 1918 году на Урал и затем в Сибирь».
Таким образом, заключает Скипор, «румынское золото не использовалось для уплаты военных долгов (Германии, Австрии, Турции, Болгарии, балтийским странам) и не было потеряно в период временной эвакуации (не попало в руки белых, не было захвачено румынскими или чехословацкими волонтерами в Сибири или еще где-нибудь в России), а постоянно находилось под контролем советской власти».
Темпы расхищения банковского запаса Румынии радикально изменились в последние месяцы 1921 года, отмечает далее автор, цитируя учебное пособие Валентина Катасонова «Золото в истории России: статистика и оценки». В нем указывается, что с начала 1922 года «постепенно запас золота и других ценных металлов (Румынии) "перетек" из наркомата финансов в Госбанк, и этот процесс завершился в целом в 1925 году», когда был принят декрет от 9 января 1925 об увеличении капитала Госбанка на 100 млн золотых рублей.
«После этой даты, через 7 лет после конфискации румынского золота (13 января 1918 года – 9 января 1925 года) в документах, хранящихся в российских архивах, больше нет прямых и внятных ссылок на фактическое или бухгалтерское существование банковского запаса Румынии, эвакуированного в декабре 1916 в Москву», – подчеркивает Скипор.
Таким образом, резюмирует он, в первые 7 лет советской власти до декабря 1924 года большевистский режим растратил почти 70% румынского банковского запаса, переданного на хранение в Кремль, а 9 января 1925 года Совнарком постановил передать «в основной капитал Госбанка» нерастраченную до того времени часть румынского золота.
Другой тезис автора заключается в том, что как царское правительство, так и большевистский Совнарком были в равной степени воодушевлены идеей присвоить румынское золото. Главные актеры этой «незавершенной румынской драмы», пишет Скипор, – «тройка» в составе последнего царя России Николая II и двух большевистских вождей, Ленина и Сталина.
В главе «Урезанные возвраты» автор информирует о том, что в 1956 году «Румынии были возвращены лишь 34,09% культурно-художественных и церковных предметов, изготовленных из платины, золота и серебра, которые были вывезены в Москву в 1917 году». Причем «Румынии не был возвращен ни один из 372 предметов большой ценности из платины (160,027 кг), за исключением двух эталонов, возвращенных в конце 1922 года после вмешательства директора Международного бюро по мерам и тяжестям из Севра». «В 1956 году Румыния получила лишь 0,57% из массы 17 645 предметов из золота, инвентаризованных в 1923-1924 гг., соответственно, 0,91% из 35 511 предметов культурного достояния из серебра и только 3,70% драгоценных камней, переданных в Москву летом 2017 года (263,7 из 7 120,125 каратов)».
Итак, главная «добавленная стоимость» исследования Скипора в существующую проблему двусторонних отношений – это выводы о том, что вывоз золотого запаса Румынии в Москву был тщательно спланированной российскими властями во главе с Николаем II операцией, и что золото не было потеряно, а было полностью растрачено большевиками.
По жанру текст представляет собой нечто среднее между историко-финансовым расследованием и обвинительным заключением, стилистически и модально он окрашен весьма ярко, изобилует ироническими кавычками, язвительными намеками, саркастическими оборотами. Местами автор впадает в патетический, почти мистический тон, утверждая, что все, кто способствовал в России присвоению румынского золотого запаса, плохо кончил (подразумевается, что именно по этой причине): «проведенное исследование приводит к выводу, что проклятие румынского золота, отчужденного в славянских краях, преследовало многих из тех, кто в той или иной форме имел отношение к золотому запасу, который не вернулся из Москвы».
Исследование завершает глава «Люди, места и мифы», которая представляет собой своего рода словарь с биографиями царских и советских деятелей, описаниями советских учреждений, а также перечислением ряда «мифов» о румынском золоте, которые автор пытается развенчать. «Многие из мифов, запущенных официальными российскими и советскими историками, продвигались (и еще продвигаются!), письменно или устно, в форме рабочих гипотез, без какого-либо документального обоснования, что грубо противоречит повсюду в мире профессиональной этике служителей Клио», – заключает Скипор. «Румынские историки и эксперты обязаны обеспечить в отношениях с российскими коллегами профессиональный и документированный, научный и этический, честный и смелый диалог с тем, чтобы вместе можно было выбросить на помойку истории мифы о советской судьбе румынского золота, эвакуированного и секвестированного в Москве».
«Кто кому должен?»
Книга Т. Покивайловой «Судьба "румынского золота" в России (1916-2020). Очерки истории» – полноценная монография, в которой вопрос о золотом запасе Румынии впервые в российской научной литературе рассматривается в историческом контексте и в развитии, с использованием многочисленных российских и румынских источников.
Автор отмечает, что история румынского золота после 1918 года «отмечена отсутствием аутентичных источников и, в связи с этим, многими неясностями».
Ключевой элемент в монографии и, соответственно, в позиции российских историков – российские контрпретензии, о которых в работах румынских историков практически не упоминается. Речь идет, прежде всего, о взаиморасчетах за долги, накопившиеся между двумя странами за годы Первой мировой войны, с явным перевесом в пользу России, а также о захваченном румынами российском, прежде всего, военном имуществе после ликвидации Румынского фронта и в результате занятия Бессарабии. «Эквивалентна ли стоимость румынского золота тому ущербу, который был нанесен России и Советскому Союзу королевской Румынией в ходе двух мировых войн? – задается вопросом Покивайлова. – Иными словами – кто кому должен?»
«На основании постановления правительства от 22 декабря 1917 года (4 января 1918 года) о разоружении российских войск на румынской территории вчерашние “союзники” блокировали передвижение русских полков, разоружали воинские части, захватывали их имущество», – указывается в монографии. «Генералом Щербачевым (фактическим главнокомандующим Румынским фронтом - прим. авт.) были сданы на хранение румынам склады русского военного имущества, содержащие огромные запасы оружия, боеприпасов, обмундирования, продовольствия, предназначавшиеся для снабжения русской армии». «Занятие Бессарабии румынскими войсками сопровождалось захватом громадного российского военного имущества».
«В сложившихся условиях вопрос о румынском золоте обрел новое звучание», – подчеркивает Покивайлова. Однако не для румынской стороны, для которой все ее требования (отказ от обсуждения «бессарабского вопроса» и вопрос о золотом запасе) «приобретали форму ультиматума в то время, как выдвигаемые российской делегацией вопросы рассматривались румынами как спорные и, по большей части, не заслуживающие обсуждения». Советская же сторона рассматривала вопрос о румынских ценностях как составную часть «комплекса политических, территориальных и других спорных проблем, существующих между Россией и Румынией» и, прежде всего, связывала его с окончательным урегулированием «бессарабского вопроса».
Уже в послевоенный период, в 1965 году на переговорах в Москве делегация теперь уже коммунистической Румынии вновь поставила вопрос о возвращении золота. «Советское правительство, – пишет Покивайлова, – в сентябре 1965 года сформулировало позицию, которой наша страна придерживается и поныне: отвергает претензии румынской стороны и, в свою очередь, выдвигает контрпретензии». Долг Румынии России только за неоплаченные поставки оружия, военное имущество русской армии, оставленное на территории Румынии и Бессарабии, составлял 300 млн золотых рублей, что в пересчете равнялось 270 тоннам золота, отмечается в монографии.
«Советское правительство считало так же, как считает правительство РФ сегодня, что вопрос о возвращении румынского золота закрыт и не подлежит дальнейшему обсуждению, – пишет Покивайлова. – Румынская сторона настаивает, что вопрос по-прежнему открыт и, понимая бесперспективность расчетов на получение золотого запаса в благородном металле, требует выплаты денежного эквивалента».
Автор монографии напоминает, что советское правительство пошло на значительные уступки Румынии в вопросе выплаты репараций после Второй мировой войны (300 млн долларов вместо 2 млрд по подсчетам занимавшейся этим комиссии НКИД во главе с И.М. Майским), которые впоследствии были дополнительно сокращены еще почти на четверть. Некоторые источники указывают, что часть румынского золота с согласия союзников пошла на уплату этих репараций, однако этот вопрос нуждается в дополнительном изучении.
Наконец, в монографии утверждается, что за прошедшее время Румынии по различным оказиям было возвращено из России около 60 тонн золота (только с 1 октября по 4 декабря 1917 года был возвращен 101 ящик, при этом большая часть золота – 86 ящиков из 101 – после прихода большевиков к власти).
«Обсуждайте, обсуждайте историю»
Итак, как отмечалось выше, при подписании в 2003 году российско-румынского базового договора спорные вопросы, в том числе вопрос о золотом запасе Румынии, было решено передать для изучения совместной комиссии историков. Согласно порядку ее работы, по итогам каждого заседания публикуются краткие сообщения, а ее члены не общаются с прессой. Это правило, однако, было серьезно нарушено, когда глава румынской части, историк Иоан Скурту после того, как покинул этот пост в 2012 году, опубликовал в 2014 году целую книгу (Ioan Scurtu. «Tezaurul României la Moscova», Bucureşti, Editura enciclopedică, 2014), в которой поведал о перипетиях работы этой комиссии.
Несовместимость позиций отразилась уже в самом названии комиссии: российская сторона называла ее «общественной», считая, что выводы участников не могут иметь правовой силы, румынская же, наоборот, стремилась придать ей максимально официальный характер с тем, чтобы решение комиссии (естественно, о возврате золота) было юридически обязательным. Хотя комиссия призвана заниматься «изучением вопросов, связанных с историей двусторонних отношений, включая вопрос румынского золота», в Румынии она рассматривается как орган, который занимается исключительно проблемой золотого запаса Румынии.
Возможно, так произошло потому, что глава российской части комиссии академик Александр Чубарьян на первом заседании в 2004 году довольно опрометчиво, на мой взгляд, согласился на предложение Скурту «начать обсуждение проблем, вытекающих из истории двусторонних отношений с вопроса о золоте». «У меня гора с плеч упала, – пишет в этой связи последний. – Я боялся, что у Чубарьяна будут замечания, что он потребует рассматривать все проблемы, то есть обсуждать параллельно с золотом и имущество, оставленное русской армией в Молдове в 1917-1918 гг., разрушения, причиненные румынской армией на территории СССР в 1941-1944 гг. и т. д».
В результате комиссия стала называться, по крайней мере, в румынских документах, просто комиссией по золотому запасу, а по возвращении в Бухарест Скурту информировал президента Иона Илиеску, что на ее заседаниях сначала будет обсуждаться проблема румынского золота и лишь после ее решения участники перейдут к другим темам, вытекающим из истории двусторонних отношений.
Конечно, глава румынской части комиссии добросовестно подготовился к полемике с российскими коллегами, запасся собственными контраргументами. «Невозможно установить, какое имущество русской армии осталось на территории Молдовы в 1917-1918 гг. и оценить его, – пишет он в книге. – Нет ясной отчетности материалов и ценностей, которые принадлежали русской армии на фронте в Молдове. Неизвестно, с какими ценностями ушли русские военные, когда покинули фронт, и каково было их состояние: пришли ли они с ними в Россию, продали их, потеряли их или бросили? Также не существует, потому что их не составляли, протоколов о сдаче-приемке между русскими командирами и румынскими властями, которые могли бы быть изучены и оценены историками. Таким образом, попытка положить на две чаши весов румынский золотой запас, официально перевезенный в Москву на основе документов, имеющих значение договоров, и то, что осталось в результате отступления в полном беспорядке русских военных с территории Молдовы, является, скорее, диверсией».
Скурту считает, что в 2004 году существовала возможность возвращения части румынских ценностей, которая, однако, была упущена. Так, премьер-министр Адриан Нэстасе в ходе беседы с президентом Владимиром Путиным в июле того года поднял вопрос о золотом запасе. Российская сторона запросила список ценностей, румыны, однако, оказались не готовы к продолжению разговора. Было решено, что этот список будет подготовлен в Бухаресте и передан позднее через посольство. Как сообщил автору этих строк румынский космонавт Думитру Прунариу, который участвовал в этих переговорах в качестве тогдашнего посла Румынии в РФ, упомянутый список так никогда и не был прислан из Бухареста.
В октябре 2004 года, по словам Скурту, в ходе работы комиссии в Бухаресте Чубарьян конфиденциально его спросил, какую значительную часть румынских ценностей российская сторона могла бы возвратить, «чтобы произвести благоприятное впечатление на общественное мнение Румынии». Скурту, однако, ответил, что румынская сторона желает возвращения всех ценностей. В своей книге он теперь называет этот эпизод «упущенной возможностью».
После избрания в конце 2004 года президентом Румынии Траяна Бэсеску румынская сторона, судя по всему, потеряла интерес к возвращению золотого запаса и практически перестала оказывать поддержку двусторонней комиссии, то ли считая вопрос в принципе нерешаемым, то ли его решение нецелесообразным. В свою очередь, отмечает Скурту, российская сторона взяла на вооружение тактику проволочек, постоянно перенося сроки заседаний комиссии, в работе которой в результате возник шестилетний перерыв (2006-2012).
«Заняв пост президента, Траян Бэсеску делал неоднократные заявления о внешней политике, утверждая, что она твердо направлена к НАТО и ЕС, критикуя деятельность России и президента Путина, которые как будто продолжали агрессивный курс времен царя и большевизма, – пишет Скурту. – Согласно этой концепции, любая попытка сближения с Россией была опасна для демократии в Румынии и для доверия к ее внешней политике».
«Самые компетентные и профессиональные дискуссии могли привести к действительно позитивному результату, только если бы существовал благоприятный политический контекст, – продолжает он. – К сожалению, такой политический контекст отсутствовал в 2005 году. Очевидно, это была вина бухарестских официальных лиц, которые делали заявления, раздражавшие руководство в Кремле. А Путин и его сотрудники не были расположены сделать жест доброй воли по отношению к Румынии, который мог быть истолкован как слабость, как уступка государству, которое ведет себя как придаток США».
Скурту вспоминает, как на приеме в российском посольстве в Бухаресте по случаю национального праздника в 2005 году глава государства насмешливо сказал ему: «Ну да, обсуждайте, обсуждайте историю».
«Изменение режима в Бухаресте в декабре 2004 года в результате избрания Траяна Бэсеску президентом Румынии привело к замораживанию румыно-российских отношений, – считает историк. – (...) В этой глобальной игре Румыния могла бы стать важной фигурой, если бы бухарестские лидеры поняли свою роль. Но они удовлетворились положением незначительного союзника, “маленького светлячка", которым управляет "большой светлячок" (США - прим. авт.). (...) Все это было зафиксировано в Кремле и расценено как оскорбление РФ. Реплика не заставила себя ждать: Румыния была снята с дипломатической повестки дня российских официальных лиц, считавших, что она не имеет собственной внешней политики, а проводит политику, которая диктуется из Вашингтона».
Политика и «политес»
Можно представить себе ступор кремлевских руководителей, когда в 1965 году «младшие братья» из Румынии вдруг предъявили им к оплате счет ни много ни мало в сотню тонн золота! «Коренному пролетарию» Брежневу было трудно себе представить, что он должен расплачиваться за царские долги. Ведь Румыния и СССР в те годы – совсем другие страны, нежели Россия и Румыния в 1916 г., весь мир стал совсем другим.
И советский лидер предложил «похоронить» проблему, исходя из «братской дружбы и сотрудничества» между двумя социалистическими государствами. Непреклонная позиция румын, однако, показывала, что они намерены похоронить скорее как раз эту «братскую дружбу и сотрудничество», поставив двусторонние отношения на прагматичную основу. Более того, вдруг выяснилось, что если, по мнению советских руководителей, СССР помогал развитию Румынии, прощал долги, увеличивал по их просьбе поставки энергоносителей, то румынские лидеры были уверены, что «старший брат» грабил национальную экономику, вывозил природные ресурсы и всячески стремился подчинить Румынию. Мир, таким образом, в очередной раз стал другим!
...Выступая на презентации в НБР, Мугур Исэреску утверждал, что «вопрос технического характера (...) был перемещен в политическую сферу и использован советским правительством как элемент давления в его отношениях с Румынией». Именно так хотелось бы рассматривать проблему румынской стороне – как чисто формальный, абсолютно ясный, технический вопрос, который подлежит немедленному решению в соответствии с заключенными документами.
Действительно, Брежнев еще в 1965 году подчеркнул, что «речь идет сегодня не столько о финансовых вопросах, (...) сколько о политических». В 1973 году министр иностранных дел Румынии Штефан Андрей после встречи с секретарем ЦК КПСС Константином Катушевым сказал, что возвращение золотого запаса может быть реализовано только на фоне улучшения политических отношений между Румынией и СССР.
«Решение вопроса о возвращении румынского золота зависит не столько от научных дискуссий, сколько от политической воли правящих элит», – считает Покивайлова. «В реальности успех или неудача (комиссии) зависели от политического фактора, то есть, – от отношений между Румынией и РФ, – согласен Скурту. – (...) Смешанная комиссия была своего рода сейсмографом отношений между Румынией и РФ».
Поэтому можно предположить, что виртуальное возвращение российской стороной золота вовсе не приведет к благодарности и улучшению взаимных отношений, как обещают многие авторы. Скорее всего, в нынешних условиях последует бесконечный торг вокруг конкретных цифр, обменных курсов, набежавших процентов и т.п. с новыми упреками и обвинениями.
По существу вопроса: есть юридические нормы (правила), а есть реальная политика (интересы). Все это хорошо понимают, но некоторые делают вид, будто им невдомек. На самом деле, причины многих политических событий лежат в области интересов и за пределами права. Не все проблемы в мире сегодня решаются, к сожалению, в соответствии с юридическими нормами. Но не Россия придумала правила, по которым живет сегодняшний мир, являющийся, как написал один писатель, «не самым подходящим местом для джентльмена». Россия, как и многие другие страны, вынуждена приспосабливаться к существующей реальности. Поэтому, в конечном итоге, румынское золото в России сегодня это – небольшое политическое преимущество Москвы в непростых отношениях с Бухарестом.
Кстати, нельзя исключать и того, что в годы Первой мировой войны российские власти, не испытывавшие большого доверия к румынскому союзнику, хотели получить дополнительную гарантию его лояльности в виде золотого запаса. Авторитетный румынский публицист Ион Кристою, комментируя книгу Скипора, вполне резонно пишет: «Русские, хотя и были нашими союзниками, но не доверяли нам, румынам. Как, впрочем, не доверяют и сегодня».
Наконец, кроме политики, есть еще и «политес». Трудно понять, как можно, даже обоснованно, ставить вопрос, решение которого зависит от партнера, если относишься к этому партнеру без должного уважения (материалы румынской прессы о золотом запасе изобилуют такими эпитетами, как «воры», «грабители», «гангстеры»). Для того, чтобы вместе сесть за стол и начать разговор, нужно, наверное, сначала создать для этого благоприятную атмосферу. В противном случае это выглядит как ультиматум, и возникают сомнения в реальном желании румынской стороны решить спор.
Как упоминалось, после избрания президентом Румынии Траяна Бэсеску румынская сторона, как будто, утратила интерес к проблеме золотого запаса. Суть этого пируэта в румынской позиции заключается в том, что роль страны как постоянного раздражителя России, в частности, на Черном море, а также плацдарма у российских границ гораздо важнее для стратегических партнеров Румынии, чем возвращение ей призрачной сотни тонн золота.
Примерно об этом пишет в своей книге и Иоан Скурту: «Не исключаю вмешательства румынских спецслужб, которые, действуя под влиянием ряда политических лидеров, стремились сохранить это разногласие относительно золотого запаса в румыно-российских отношениях, чтобы не допустить политического, культурного, экономического сближения между двумя государствами».
Или: «Определенные политические лидеры были заинтересованы сохранить состояние напряженности (между Румынией и Россией - прим. авт.), чтобы оправдать необходимость "оси" Вашингтон-Лондон-Бухарест (которую американская администрация и британский кабинет никогда не признавали). А румынские лидеры хотели любой ценой продемонстрировать прозападную ориентацию и антироссийскую позицию».
Морозов Николай Николаевич – автор многих работ по проблемам Румынии и румынской культуры. Корреспондент ИТАР-ТАСС в Бухаресте. Кандидат филологических наук.
Nikolai Morozov – author of many works on the problems of Romania and Romanian culture. Correspondent of ITAR-TASS in Bucharest. Cand.of Philology.