Боровков Д.А. «Киевская Русь» — возникновение историографического концепта в историографии XIX века
В статье рассматривается проблема использования термина «Киевская Русь» в трудах представителей русской исторической науки XIXвека.
Ключевые слова: Киевская Русь, Н. М. Карамзин, М. А. Максимович, С. М. Соловьев, Н. И. Костомаров, Д. И. Иловайский.
Сведения об авторе: Боровков Дмитрий Александрович, кандидат исторических наук; brancaleone85@mail.ru
Abstract: In the article is considered the problem of the use the concept Kievan Rus’ in the works of Russians historians of XIX century.
Keywords: Kievan Rus’, N. Karamzin, M. Maksimovich, S. Soloviev, N. Kostomarov, D. Ilovaysky.
Borovkov Dmitry – Cand. in history, brancaleone85@mail.ru
Несмотря на то, что понятие «Киевская Русь» является основополагающим для характеристики древнерусской государственности, его анализу в отечественной историографии посвящено лишь два небольших очерка [1, c. 29–32; 2, c. 16–20], поэтому представляется актуальным рассмотреть проблему его употребления в нарративах русской исторической науки XIX в.
Инициатором введения в научный обиход словосочетания «Киевская Русь» считается М. А. Максимович — профессор и ректор Киевского университета св. Владимира, — использовавший его в своей работе “Откуда идет Русская земля по сказанию Несторовой летописи и другим старинным писаниям” (1837). Анализируя в хронологическом порядке известия ПВЛ, исследователь отметил, что при Аскольде и Дире «Русь действует на юге, и от нее в Киевской области, в земле Полянской, начинается Русская Земля», а с приходом Олега в Киевскую землю происходит утверждение в ней и распространение на другие области имени Русского» [3, c. 33, 34; см. также: с. 47–49]. «Сия-то древняя Киевская Русь была рассадником русского духа для храбрых сыновей своих — русичей, духа любви к Русской земле и ее славе, которого звучали самые имена русских князей» [3, c. 54].
Таким образом, термин «Киевская Русь» изначально имел региональный смысл — как синоним Киевской или Полянской земли, начиная с того момента, когда она попадает под власть варяжской руси, появившейся на юге сначала с Аскольдом и Диром, а затем с Олегом, хотя нетрудно заметить, что термин появляется не столько в социально-политическом, сколько в социокультурном контексте, характеризующем определенный этап общей истории восточных славян. Основание этой точке зрения исследователь видел не только в собственных наблюдениях над текстом ПВЛ, но и в предшествующей историографической традиции, о чем говорится в примечании №42, где для придания веса этим наблюдениям он апеллировал к вышедшей в свет в 1818 г. «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина: «Еще Карамзин заметил по нашим летописям, что Русью или Русскою Землею в древности у нас называлась преимущественно Киевская или Южная Русь» [3, c. 123]. В труде Карамзина помимо утверждения о тождестве «Русской земли» и «Киевской области» в XII–XIII вв., которое было экстраполировано автором на события конца IX в., можно обнаружить определение «киевские россы», использованное в полемике с А. Л. Шлёцером [4, прим. к тому I, гл. IV, стб. 74–75, 79; прим. к тому II, гл. XII, стб. 133].
Таким образом, можно считать, что новация М. А. Максимовича была подготовлена предшествующей историографической традицией. В то же время о разделе Ярослава I в 1054 г. в его исследовании говорится не как о разделе на уделы «Киевской Руси», а как о разделе «Русского государства», от которого постепенно обособлялись отдельные части, причем этот процесс интенсифицировался «после Второго Владимира, последнего единовластника Древней Руси» — т. е., Владимира Мономаха, со смертью которого в 1125 г. «Стольный Киев стал упадать», а имя Руси, c одной стороны, было перенесено на северо-восток Юрием Долгоруким и Андреем Боголюбским («Суздальская Русь»), а с другой стороны, на юго-запад Романом Мстиславичем («Галицкая или Червонная Русь»), «города коих были родными детьми Киеву и по утрате коих первозванная Земля Русская прозвалась Украиною, а в XIV веке во Владимире-Волынском получила название Малой Руси» [3, c. 53, 54].
Здесь надо отметить, во-первых, скрытое тождество понятий «Древняя Русь» и «Киевская Русь», благодаря которому последнее потеряло региональное значение, превратившись в синоним «Русского государства», что придало использованному Максимовичем терминологическому аппарату эклектичный характер, а во-вторых, дифференциацию понятия «Русь» в историко-географическом контексте XII–XIV вв. Гипотеза о «переносе» Руси на северо-восток и юго-запад сближала построения Максимовича с аналогичными представлениями московского и польского историописания XVIстолетия соответственно, некритично воспроизведенными исторической наукой XIX в. [1, c. 30, 31; 5, c. 152–154], что также свидетельствует о его зависимости от предшествующей историографической традиции. Более десяти лет спустя идея Максимовича о преемственности Киевской и Галицкой Руси получила продолжение у А. С. Клеванова [6, c. 15], однако широкого распространения в последующей историографии она не получила. Для подтверждения этого тезиса достаточно посмотреть на частотность употребления термина в трудах крупнейших представителей отечественной историографии второй половины XIX в.
По одному разу термин «Киевская Русь» употребляется в первых двух томах «Истории России с древнейших времен» С. М. Соловьева (1851, 1853), посвященных домонгольскому периоду истории. Первый раз в рассказе о столкновениях «Киевской Руси» с Византией, второй раз — при характеристике территорий, находившихся под властью рода Рюриковичей после 1146 г. [7, с. 130, 644], т. е., в региональном значении. Можно говорить о почти случайном его использовании, поскольку исследователь отдавал предпочтение географическим понятиям «Южная Русь» или «Украйна». Сходным образом поступил Н. И. Костомаров — один из основоположников малороссийской историографии, который, отождествляя Русь с Киевской землей, словосочетания «Киевская Русь» практически не употреблял [8, с. 155], хотя аналогичными географическими понятиями («Ростово-Суздальская Русь», «Червоная Русь») пользовался регулярно. Столь же редки упоминания «Киевской Руси» как определения дотатарской эпохи в «Русской истории» (1872) К. Н. Бестужева-Рюмина [9, с. 330, 363]. Немногим чаще термин «Киевская Русь» использовался в первом томе «Истории России» Д. И. Иловайского (1876), причем для обозначения совокупности земель под властью киевского князя [10, с. 38, 39, 48, 74]. Он не получил широкого распространения в историографии XIXв., ни в региональном значении, ни для характеристики древнерусского периода в целом до публикации лекционных курсов С. Ф. Платонова (1899) и В. О. Ключевского (1904), способствовавших его популяризации.
Список литературы
[1] Толочко А. Химера “киевской руси” // Родина, 1999, №8.
[2] Долгова В. Н. Киевская Русь в работах современных российских и украинских историков // Ученые записки Орловского государственного университета, 2016, №4 (73).
[3] Максимович М. Откуда идет Русская земля по сказанию Несторовой летописи и другим старинным писаниям. Киев, 1837.
[4] Карамзин Н. М. История государства Российского. Кн. 1. Тома I, II, III, IV. М., 1988.
[5] Горский А. А. Русь. От славянского Расселения до Московского царства. М., 2004.
[6] Клеванов А. История Юго-Западной Руси от ее начала до половины XIV века. М., 1849.
[7] Соловьев С. М. Сочинения: В 18 кн. Кн. 1. История России с древнейших времен. Т. 1–2. М., 1988.
[8] Костомаров Н. И. Черты народной южнорусской истории // История Руси Великой. Сочинения Н. И. Костомарова в 12 томах. Т. 12. Истоки русского единодержавия. М., 2005.
[9] Бестужев-Рюмин К. Н. Русская история до конца эпохи Ивана Грозного. М., 2015.
[10] Иловайский Д. И. Становление Руси. М., 1996.