Сергей Шокарев
Разрывы, развилки и воспроизводство автократических механизмов в российской истории[1]
Иллюстрация: Сергей Ёлкин (Deutsche Welle)
Аннотация:
Эссе посвящено размышлениям о причинах воспроизводства автократических механизмов в истории России. История рассматривается как неровный процесс, пресекающийся разрывами (коренные изменения) и наполненный развилками (альтернативами). Выдвигается предположение, что первоначальная военно-мобилизационная модель государственности воспроизводится элитой на каждом новом историческом этапе. При этом элита исходит из разных целей и интересов (модернизация, социальный эксперимент, обогащение), но автократические механизмы используются как наиболее удобные. Общественная поддержка воспроизводства автократических моделей связана с отсутствием альтернатив, привычкой населения к патерналистским механизмам и слабостью гражданского общества. Противники автократии на каждом этапе оказываются в меньшинстве, однако, демократическая идея в России существует длительное время. Возможно, если во время следующего разрыва произойдет смена элит, новая элита будет способна остановить процессы воспроизводства автократических трендов и закрепить демократическую альтернативу.
Ключевые слова:
История России, автократия, самодержавие, элита, военно-мобилизационная модель, разрывы, развилки, альтернативы, общество, демократия.
Об авторе: Шокарев Сергей Юрьевич, кандидат исторических наук, приглашенный лектор кафедры славистики Чикагского университета. Email: shokarevs@yandex.ru.
S. Yu. Shokarev
Breaks, forks and reproduction of autocratic mechanisms in Russian history
Abstract:
The essay is devoted to reflections on the reasons for the reproduction of autocratic mechanisms in the history of Russia. History is seen as an uneven process, punctuated by вreaks (fundamental changes) and filled with forks (alternatives). It is suggested that the initial military mobilization model of statehood is reproduced by the elite at each new stage. At the same time, the elite comes from different goals and interests (modernization, social experiment, enrichment), but autocratic mechanisms are used as the most convenient. Public support for the reproduction of autocratic models is associated with the lack of alternatives, the habit of the population to paternalistic mechanisms and the weakness of civil society. Opponents of autocracy find themselves in the minority at every stage, however, the democratic idea has existed in Russia for a long time. It is possible that during the next break there will be a change of elites, and the new elite will be able to consolidate the democratic alternative and stop the processes of reproduction of autocratic trends.
Keywords:
History of Russia, autocracy, autocracy, elite, military mobilization model, forks, alternatives, gaps, society, democracy.
Correspondin author: Shokarev Sergey Yurievich, PhD (candidat istoricheskih nauk), visiting-lecturer of Slavic Department University of Chicago. Email: shokarevs@yandex.ru.
Постановка вопроса
Тридцатилетие октябрьских событий 1993 г. вызвало очередную общественную дискуссию о генезисе современного российского политического строя. Обсуждался вопрос о рубежном значении кризиса 1993 г., закончившегося вооруженным конфликтом и расстрелом здания парламента из танковых орудий. Среди мнений по вопросу «когда свернули не туда» называлась даже дата 1164 г. (начало «самодержавия» князя Андрея Боголюбского), как точка отсчета начала автократии.
В публицистике, в основном превалируют две точки зрения. Согласно первой, автократия – устойчивая российская традиция, уходящая в древность. Данная политическая модель привычна российскому социуму и остается неизменной от Средних веков до нашего времени. На протяжении столетий сложилась и действует в настоящее время устойчивая система из двух частей: автократической власти и покорного общества, обладающего патримониальными воззрениями и «выученной беспомощностью». Из этого логично следует вывод, что серьезные политические перемены в России возможны только в случае, если страна полностью переформатируется, например, распадется на части.
Существует и другой взгляд на проблему, который рассматривает путинскую автократию как часть отечественной политической традиции, которой также свойственны и демократические тенденции. Если принять данную позицию, выход из современного кризисного состояния возможен. Достаточно провести необходимые политические изменения, поддерживать перемены и развивать демократические институты. Однако в этом случае остается вопрос: почему предыдущие попытки построения демократии в России оказывались неудачными?
Россия обладает значительной по хронологической протяженности историей. Ее периодизация состоит из нескольких эпох, связанных с существованием последовательно сменяющих друг друга, разных по социально-экономическому устройству, политической системе, идеологии и культуре государств: Московское царство, Российская империя, СССР и современная Российская Федерация. Несмотря на серьезные различия, эти государственные модели объединяет автократия, как основная форма организации власти. При построении каждой новой модели Россия с завидным постоянством возвращается к автократии. Настоящий текст представляет собой попытку объяснения исторических причин закономерности, выраженной в известном анекдоте: три раза собираем, а все равно танк получается.
Представляется, что российская история (как и любая другая) не является поступательным, стабильным процессом. Для исторического пути России характерны глубокие кризисы – разрывы, – которые приводили к переформатированию социально-экономической, политической и общественной структуры и культурного пространства. Разрывы были вызваны сочетанием разных факторов (об этом – далее). Они создавали новые формы российской государственности. В истории России можно отметить три разрыва: петровские реформы, революционные преобразования 1917 г., перестройка и реформы 1980—1990-х гг. Еще один разрыв – монгольское нашествие, – предшествовал образованию Московского царства. Он разъединил древнерусскую и московскую традиции.
Наряду с разрывами более часто формировались развилки – варианты возможного развития, исторические альтернативы, не реализовавшиеся по тем или иным причинам. Развилок в российской истории было больше, чем разрывов и, вероятнее всего, выбор альтернативного пути мог предотвратить кризисные события, но страна чаще выбирала автократию, что приводило к очередному разрыву.
Начало: Московское государство
Большинство специалистов сходятся в том, что отсчет российской государственности следует начинать со второй половины XV в., когда складывается Российское государство со столицей в Москве, или Московское царство.
Московское царство наследовало некоторые институты предшествующего, древнерусского периода, но существенным образом отличалось своей социально-политической структурой от Древнерусского государства (вернее, конфедерации государств, традиционно именуемых княжествами). Основное отличие состояло в наличии автократии в форме самодержавия[2], которой не было в Древней Руси. Самодержавие не развилось из древнерусской государственности генетически. Оно возникло заново, вероятно, под влиянием византийской и золотоордынской государственных моделей, но являлось отечественным политическим продуктом, характерным для эпохи становления централизованных государств в Европе.
Новообразованное Московское государство, помимо самодержавия, обладало и другими характерными чертами:
1) военно-мобилизационный характер общественного устройства;
2) мессианская идея, занимавшая важное место в системе религиозных и идеологических представлений;
3) религиозная и культурная изоляция от стран Запада и Востока;
3) сакрализация носителя верховной власти.
Причиной появления военно-мобилизационной модели была постоянная военная угроза. После монгольского нашествия и вплоть до начала XVIII в. русские земли ежегодно подверглись набегам татар. Масштабы этих нападений, как свидетельствуют летописи, разрядные книги и другие источники, были очень значительными. Татарские ханства XV—XVI вв., окружавшие Россию с юга и востока, сделали работорговлю отраслью своей экономики.
В этих условиях сложилось общество, подчиненное повседневной потребности в обороне. Одна его часть была обязана постоянно служить, другая – экономически обеспечивать военную мобилизацию и организацию. Существование военно-мобилизационной структуры обеспечивалось жесткой иерархией, восходящей к самодержцу, и законодательным закреплением обязанностей всех сословий. Развитие военно-мобилизационной модели совместно с глубоким социально-экономическим кризисом второй половины XVI в. привели в конце этого столетия к закрепощению крестьян.
Военно-мобилизационная модель не давала возможностей для появления институтов, представлявших альтернативу самодержавию или открывавших пути для формирования гражданского общества и демократических свобод. Таковыми, например, были вассалитет и парламенты в Западной Европе. В России вместо вассалитета существовала практика подданства (почти не оставлявшая прав для подданного), а вместо парламентов – земские соборы, большую часть своего существования являвшимися способом односторонней коммуникации верховной власти с подданными. В отличие от Западной Европы, в России XV—XVII вв. не было крупных землевладельцев, независимых от короны. Удельные княжества были уничтожены, служилое сословие получало землю от государя под условием службы, наследственные владения (вотчины) большинства феодалов были незначительны в масштабах страны и не давали возможности их владельцам выступать с независимых позиций. Тем более, что в случае опалы они могли быть конфискованы верховной властью или подлежали обмену по воле царя. Представляется, что правы историки, которые писали о вотчинном характере власти московских государей. Концентрация власти была вместе с тем и концентрацией земельной собственности в руках великих князей.
Естественно, что возможности самодержца всегда были ограничены необходимостью опоры на аппарат, компромиссами с элитами и Церковью. Однако, элита (боярство), бюрократия и Церковь не имели законодательно закрепленных прав, а слабые попытки церковных иерархов противостоять монархам закончились победой верховной власти (низложение и убийство митрополита Филиппа, суд над патриархом Никоном). Еще одним латентным ограничением самодержавии было земское самоуправление, появление которого было вызвано слабостью царской администрации. Но и его права были минимальны и уступали объему обязанностей, наложенных государством.
Можно возразить, что воздействию внешней агрессии подвергались многие страны, но самодержавие сложилось далеко не везде. Представляется, что важнейшую роль при выборе политической модели представляло изначальное отсутствие альтернатив. Вече к XIV в. прекратило существование в большинстве городов, удельные князья после династической войны XV в. не могли конкурировать с великим князем, боярство не имело политической или экономической самостоятельности, Новгородская и Псковская республики были слишком слабы для соперничества с Москвой. Таким образом, во второй половине XV в. не существовало альтернативы усиливавшейся политической власти самодержца всея Руси. Становлению и развитию политической монополии московских монархов также сопутствовали идеология мессианства, традиция изоляционизма и слабое развитие юридической мысли, ограничивавшейся лишь повседневной практикой.
Военно-мобилизационная модель оказалась успешной для решения задач обороны. В XVI в. в противостоянии с татарскими ханствами был достигнут перелом и Россия перешла от обороны к наступлению. Были завоеваны Казанское и Астраханское ханства, началось продвижение на Северный Кавказ и в Сибирь. Таким образом, во второй половине XVI—XVII вв. было положено начало формированию Российского государства как империи.
Вместе с тем, нельзя рассматривать московский период отечественной истории как монолит единообразных процессов. Московское государство испытывало кризисы (Смутное время, раскол), на магистральном пути появлялись развилки. Одной из таких развилок можно считать «реформы Избранной рады» середины XVI в. Была проведена губная реформа, положившая начало широкому местному самоуправлению, началась практика созыва земских соборов, возросло влияние и количество членов Боярской думы, сформировался приказной аппарат.
Альтернативы традиционному пути развития образовались и в ходе Смутного времени. После развала центральной власти ее место заняло земское движение, высшей формой которого были ополчения. Они превратились в инструменты горизонтальной организации общества, решавшие коренные государственные вопросы. В конечном итоге избирательный земский собор 1613 г. смог положить конец династическому и политическому кризисам и начать выход из Смуты. Характерно, что этот собор сохранился как действующий институт при новоизбранном царе Михаиле Романове. По мере укрепления государственности общественное представительство уступало традиционным механизмам, и в 1622 г. непрерывная деятельность земских соборов прекратилась.
Развитие: Российская империя
Технологическая отсталость, а также культурная изоляция России от Западной Европы вызвали необходимость разрыва с московским периодом и коренных преобразований для дальнейшего развития. В результате структурных реформ Петра I был создан новый тип государства – Российская империя. Основным содержанием реформ являлась модернизация, направленная на повышение эффективности управления и развитие культурных достижений.
Петр I заимствовал административную практику и технологические достижения из Западной Европы, но игнорировал западноевропейские политические институты, содержавшие предпосылки для построения демократии. По свидетельству современников, наблюдая за работой английского парламента, царь пришел к выводу, что это удобный инструмент для коммуникации между монархом и подданными. Но даже в таком усеченном виде парламент был Петру I не нужен.
Как показал Е.В. Анисимов, преобразования, проведенные во время Северной войны и для ее задач, придали империи сущность высокоразвитой военной машины. Этим объясняется организация бессмысленного со стратегической точки зрения Персидского похода 1722—1723 гг., главной задачей которого было продолжение военных действий для того, чтобы не простаивали армия и флот. После смерти Петра I большинство из завоеванных персидских земель пришлось отдать, так как Россия не имела сил их удерживать. Несмотря на это, имперская экспансия после смерти Петра Iпродолжилась. На 1730—1740-е гг. приходятся война с Крымским ханством, война за польское наследство, присоединение Младшего казахского жуза, русско-чукотские войны и т.д. Российская империя продолжила завоевательную политику Московского царства и вывела ее на новый уровень.
Вместе с тем, вестернизация Петра I вызвала против его воли важнейшую из развилок – попытку ограничения самодержавия в 1730 г. (т.н. «затейка верховников»). Попытка проведения этой реформы стала результатом знакомства российской элиты с западноевропейской политической философией и практикой. Важное значение имеет тот факт, что в 1730 г. появилось несколько проектов политических преобразований. Наряду с проектом олигархического государства создавались проекты дворянского соучастия в управлении страной. Членам Верховного Тайного Совета («верховникам») почти удалось ввести «кондиции» (условия), формально ограничивающие власть императрицы Анны Иоанновны. Однако влиятельные сторонники самодержавия совместно с нареченной государыней произвели переворот и восстановили прежний порядок. «Затейка верховников» является одной из важнейших попыток преобразования политической структуры России, наряду с восстанием декабристов 14 декабря 1825 г.
Западноевропейская политическая мысль и практика продолжали оказывать влияние на российскую элиту и самодержцев. Идейное влияние перешло в практическую плоскость во второй половине XVIII в., в правление Екатерины II. Начался частичный отход от военно-мобилизационной модели при сохранении самодержавного характера верховной власти. «Манифест о вольности дворянства» 1762 г. освободил дворянство от обязательной службы (сохранив его привилегированные права на владение землей и крепостными крестьянами). Наряду с этим, сохранялось закрепощение наиболее значительного по численности сословия – крестьянства, – а его формы ужесточились. Освобождение дворян от службы при сохранении и усилении крепостного права создало дисбаланс, который оказывал негативное влияние на дальнейшее развитие страны. Его последствия не были преодолены к началу XX в.
Таким образом, трансформация автократической модели в XVIII в. оказалась ограниченной. Значительным ее итогом стало усиление элиты и выдвижение высших слоев дворянства на положение коллективного соправителя монарха. Этому способствовали переход большинства земель в наследственное владение дворянства и отмена прежней нормы, когда условием владения землей была служба. Политическая роль и значимость дворянства как собственника возрастали параллельно.
Во второй половине XVIII—первой половине XIX в. правящая элита увеличивается численно, становится менее однородной, более способной к восприятию разных тенденций, выработке альтернативных мнений и, в конечном итоге, к разработке плана реформ. Неоднородность элиты позволяла императорам опираться на те или иные группировки при проведении разных направлений своей политики – во время либеральных реформ Александра I или политической консервации при Николае I. Вместе с тем, общим признаком элиты была ее ориентация на западноевропейскую традицию.
В первой четверти XIX в. (в т.ч. под влиянием Французской революции) в дворянской элите возникает план преобразований, включавший в себя, помимо прочего, отказ от автократии и отмену крепостного права. Неудачная попытка реализовать эти преобразования при помощи военного переворота в 1825 г. (восстание декабристов) привела к консервативному повороту при Николае I. Понимая пагубность крепостного права, Николай Iинициировал разработку реформы по его отмене, но реализовать этот проект не смог. Основная трудность состояла в том, что отмена крепостного права противоречила интересам дворянской элиты.
Кризис военно-мобилизационной модели во время Крымской войны (в первую очередь, сказалась технологическая отсталость России, являвшаяся следствием ее архаического устройства) привел императора Александра II и часть элиты к мысли о необходимости структурных реформ, направленных на преодоление архаических и неэффективных черт внутреннего устройства империи. Первой реформой стала отмена крепостного права, цементировавшего социально-экономический уклад Российской империи. Логика реформ, реализованных в 1860—1870-е гг. привела к тому, что они не ограничились переменами внутри системы, а затронули ее основы. В конце правления Александра II появилась и получила распространение идея общественного представительства («конституция Лорис-Меликова»). Эта реформа не состоялась из-за убийства императора революционерами-террористами.
Великие реформы представляют собой одну из редких удачных развилок, итогом которой стало движение от автократии к демократии. Инициатива в их проведении принадлежала части правящей элиты во главе с монархом. Конечно, реформы были ограниченными, например, в деятельности городского самоуправления могли принимать участие считанные проценты от общего числа жителей городов. Но и в этом случае, они привели к масштабным социально-экономическим изменениям. Благодаря реформам началось быстрое развитие капитализма. Произошло перераспределение собственности и, соответственно, власти в пользу большего количества акторов из разных социальных слоев.
Контрреформы Александра III затормозили процессы развития, начатые Великими реформами, но не остановили быстрый экономический рост, являвшийся их следствием. В последней четверти XIX—начале XX вв. капиталистический характер экономики России и сформированные им общественные запросы вступили в противоречие с феодальной формой устройства верховной власти (формальное самодержавие при ведущей роли бюрократии и политическом лидерстве высших слоев дворянства). Дополнительным факторами напряжения стали земельный вопрос, не решенный окончательно крестьянской реформой 1861 г., и рабочий вопрос, порожденный быстрым развитием российского капитализма. Постоянным фактором социальной напряженности был глубокий имущественный разрыв между высшим дворянством и буржуазией с одной стороны и малообеспеченным горожанами и бедным крестьянством с другой. Эти проблемы в значительной степени были порождены неравномерным раскрепощением сословий в предшествующий период.
Итоги кризиса: революции и конституционализм
Неудачная русско-японская война 1904—1905 гг. привела к социальному взрыву – Первой русской революции, – в ходе которой обозначился выход из кризиса самодержавной империи. Таким выходом стало распространение в Российской империи демократических институтов – парламента, выборов, политических партий, а также свобод – печати, собраний и вероисповедания. Также, как и результаты Великих реформ, демократические положения, сформулированные Манифестом 19 октября 1905 г., были ограничены. Например, система выборов в Государственную думу ущемляла права многочисленного крестьянства в пользу буржуазии и землевладельцев. Женщины вообще не получили избирательного права. Тем не менее, выборы открыли начало политическому процессу демократического характера, который развивался вплоть до Февральской революции 1917 г.
Февральская, а затем Октябрьская революции 1917 г. являются крупнейшими разрывами в российской истории. Институты общественного представительства, которые начали работать после 1905 г. должны были смягчить социальные противоречия в империи и предотвратить социальный взрыв. Однако этому воспрепятствовали следующие причины:
1) глубина социальных противоречий, уходивших корнями в военно-мобилизационную систему и ее неравномерный демонтаж (включая и национальные проблемы);
2) незавершенность политических преобразований, сохранивших основную роль высшей бюрократии и аристократии в управлении страной и не открывших достаточное количество социальных лифтов;
3) катастрофические экономические и социальные последствия Первой мировой войны.
Победа демократической Февральской революции 1917 г. может свидетельствовать о том, что значительная часть общества была готова принять демократию и воспользоваться демократическими механизмами для решения социальных противоречий. Показательным примером являются выборы в Учредительное собрание – первые в российской истории всеобщие и равные выборы, состоявшиеся в ноябре 1917 г. в обстановке революционного хаоса. Впервые в стране право голоса было предоставлено всем гражданам, включая женщин (в этом Россия опередила многие страны Европы). Общее количество избирателей оценивалось примерно в 90 млн человек, участвовали в выборах более 45 млн человек, что в условиях революционного кризиса является значительным показателем.
Демократическая Российская Республика, так же, как и конституционная Российская империя, имела перспективы для дальнейшего развития, но погибла из-за глобального потрясения, вызванного Первой мировой войной. Стремление Временного правительства продолжать борьбу с Германией до победы встретило резкое недовольство общества, уставшего от многолетней и тяжелой войны. Этим воспользовалась партия социал-демократов (большевиков), предложившая немедленное прекращение боевых действий и выдвинувшая популистские лозунги, обещавшие преодоление социальных противоречий и передел общественных благ в пользу нуждающихся граждан. Эти факторы способствовали росту популярности большевиков, а их политическая воля и эффективная организация позволили захватить власть во время Октябрьской революции.
Новый этап: СССР и его распад
Большевики, провозгласившие своей целью построение коммунизма, а средством – диктатуру пролетариата, сразу после Октябрьской революции вернулись к худшим автократическим практикам, а затем существенно развили и дополнили их. Это было связано с тем, что приход к власти и ее удержание происходили силовым путем, в ходе вооруженного восстания и после этого во время масштабной гражданской войны. После победы в Гражданской войне большевики вынуждены были отказаться от жестких форм управления и предложили республиканскую модель, предполагавшую деятельность демократических институтов для большинства граждан. Отход от силовых методов был связан не только с окончанием вооруженной борьбы, но также с необходимостью восстановления экономики, в связи с чем был введен НЭП, частично возродивший свободный рынок и независимое от государства предпринимательство. Скорее всего, это решение также было уступкой обществу, в котором еще были сильны демократические тенденции, восходившие к революционной эпохе. Но, когда НЭП выполнил свою задачу, он был свернут, а вместе с тем и относительная демократия 1920-х гг. В 1930-е гг. усиливается идеологическое давление и разворачиваются широкомасштабные репрессии, что приводит к созданию тоталитарного государства с режимом персональной автократии Сталина. Формирование такого политического строя, реанимировавшего худшие сценарии российской истории, было связано с несколькими факторами:
1) стремление большевиков к реализации утопического проекта под названием «коммунизм»;
2) практика вооруженной борьбы во время Гражданской войны, легитимизировавшая жесткие формы насилия для внутриполитической борьбы;
3) подготовка к вооруженной борьбе за «Мировую революцию» с капиталистическими странами.
Обращение большевиков к механизмам, свойственным для автократий, является яркой иллюстрацией того, что эти механизмы удобны для разных по своему характеру режимов и правящих элит.
После смерти Сталина последовала «оттепель», которую можно считать очередной развилкой, впрочем, ограниченной тактическими задачами. Тоталитарные и автократические механизмы продолжали существовать вплоть до горбачевской перестройки, однако, в ограниченных масштабах и с другим набором инструментов. Альтернативы советской системы не существовало и не просматривалось, в том числе и по причине огосударствления экономики. Единственным исключением являлся криминальный капитал, который, однако, не мог претендовать на политическое влияние, ограничиваясь контролем над частью экономики.
Попытка М.С. Горбачева провести очередные косметические реформы (таковыми мыслились «ускорение» и «гласность») привела к масштабной «перестройке» советской системы, закончившейся отменой монополии КПСС на политическую власть, к возврату демократического института выборов и началу формирования многопартийной системы. Горбачев и его единомышленники из партийной элиты понимали необходимость реформ для предотвращения экономического краха СССР, однако, не планировали демонтажа советской системы. Он стал результатом внутренней логики развития реформ и активного включения граждан в общественно-политические процессы.
Итогом нового разрыва стало не только изменение социальной структуры (от социализма обратно к капитализму), но также границ и статуса страны. СССР прекратил существование, а на его месте образовались 15 независимых государств. Произошла также частичная смена элиты, партийно-хозяйственную бюрократию потеснили люди демократических взглядов из разных слоев общества, в первую очередь, интеллигенты.
Реванш: от образования РФ до путинской автократии
Пути бывших советских республик разошлись. Страны Балтии быстро определились с выбором и присоединились к Западной Европе. В Молдове, Украине, Грузии, Армении и Кыргызстане становление демократических институтов происходило трудно. Политические кризисы и периоды активной борьбы сменяли друг друга. Тем не менее, были достигнуты успехи в развитии демократии и гражданского общества. В России, Беларуси, Азербайджане, Узбекистане, Таджикистане и Туркменистане существовали демократические тенденции, но победили автократии.
В 1990-е гг. Россия начала движение по пути развития демократии, однако, довольно скоро стала олигархией, прикрывавшейся демократическими институтами. Отход от демократических принципов стал реакцией на реваншистские (октябрь 1993 г., президентские выборы 1996 г.) и сепаратистские (Первая и Вторая Чеченские войны) вызовы. Итогом стали усиление милитаристских настроений в элите и обществе, возвращение к власти номенклатурной части элиты и спецслужб, реанимация имперской идеологии и риторики. Другим важным фактором внутренней политики 1990-х гг. стало усиление криминальных структур, их вхождение во власть (не de iure, но de facto) и распространение криминальных практик в борьбе за власть и собственность. Номенклатура, силовики, сотрудники спецслужб и криминальные лидеры стали новой элитой и опорой для президента Владимира Путина, приступившего в середине 2000-х гг. к демонтажу демократической модели и выстраиванию очередной автократии. Благодаря приватизационной реформе в руках этих людей сосредоточилась значительная масса государственной собственности, в т.ч. в самых прибыльных отраслях (добыча и транспортировка полезных ископаемых, металлургия).
В отличие от других политических режимов, преследовавших цели самосохранения и территориального развития (Московское государство), модернизации и усиления политического влияния в мире (Российская империя), социального эксперимента (СССР), путинская элита (включая самого автократа) была ориентирована на обогащение. Такая деградация стала следствием многолетнего отрицательного отбора в партийно-государственной элите и спецслужбах позднего СССР и влиянием криминального мира, получившего доступ к власти в 1990-е гг. В мировой практике соединение автократии и коррупции является устойчивым, так как автократические методы успешно обеспечивают коррупционную деятельность элиты. Пример России 1990—2020-х гг. подтверждает это. Путинское государство выросло не только как автократическое, но также, как мафиозное (mafia state).
Вместе с тем, форма оказала решающее влияние на содержание, автократия не ограничилась внутренней политикой, а реанимировали имперские тренды, свойственные прошлым столетиям. Одна из причин этого состоит в том, что российская элита, избавившись от прозападной и демократически настроенной части, пришла к воспроизводству привычных идеологических конструкций и внешнеполитических подходов времен СССР. Одновременно с этим оказались востребованы идеи из идеологического багажа дореволюционной России – имперская идея, автократическая модель, патернализм и представление о собственной исключительности и превосходстве благодаря особой «духовности» народа. Итогом стало соединение наиболее консервативных идей и принципов из опыта двух предшествующих эпох в новую диффузную идеологию. Возвращение к риторике Холодной войны (Мюнхенская речь Путина, 2007 г.) и советским методам агрессии (война в Грузии, 2008 г.) произошло органично в русле реанимации имперской идеи, заявленной в государственной символике (герб – двуглавый орел, гимн на музыку Александрова 1990—начала 2000-х гг.).
Путь от имперского разворота 2000-х гг. к аннексии Крыма и вторжению на Донбасс в 2014 г., а затем – к полномасштабному вторжению в Украину 24 февраля 2022 г. можно рассматривать как поступательный, с постепенным укреплением автократических тенденций (несмотря на кризис начала 2010-х гг., вызванный известной «рокировкой»). В сфере политической идеологии этот процесс характеризуется усилением антизападной риторики и попыткой превратить ее в национальную идею, в культурной сфере – торжеством неомедиевализма с его культом силы, милитаризмом (т.н. «победобесие») и гомофобией, в административной практике – усилением репрессивных законов и уничтожением оппозиции и недовольных.
Власть и общество: внутренняя структура воспроизводства автократических механизмов
Внешний обзор фактов будет неполон без представлений о внутренних движущих силах данных процессов. Речь пойдет об общественной структуре Российского государства, способствующей (не препятствующей) воспроизводству автократических механизмов. В этом тексте применяются термины общество, элита и автократ. Очевидно, что каждый из этих терминов и описание их действий в некоторой степени условны, поскольку, например, общество или элита не консолидированы и не артикулируют общих целей и задач, а автократ неотделим от своего окружения («коллективный Путин»).
Как уже было показано выше, общество отнюдь не является пассивным объектом воздействия государственной политики, осуществляемой лидерами страны (в т.ч., автократами), совместно с элитами. В определенные периоды, оно обретает статус субъекта и оказывает активное или решительное воздействие на ход событий. Необходимо понять: какую роль играют лидеры (автократы), элиты и общество в формировании разрывов и выборе или отказе от развилок, и воспроизводстве автократических механизмов.
Первоначально российское общество и государство сформировались в условиях военно-мобилизационной модели. Эта модель рассматривалась как единственно возможная верхушкой общества (автократ и элита), средними и нижними слоями, цементировалась мессианской идеей и изоляционной идеологией. Пересмотр традиционной модели начался в верхних слоях элиты в результате петровских реформ. Под влиянием западноевропейской политической философии в 1730 г. («затейка верховников») были выдвинуты и имели шансы на реализацию проекты преобразования российской автократии в аристократическую олигархию или в монархию, в которой дворянство является коллективным соправителем. С некоторыми поправками (засилье бюрократии) второй вариант был реализован во второй половине XVIII в., что привело к дальнейшим переменам. Период со второй половины XVIII до 1917 г. – время наиболее активного участия общества (вернее, его просвещенной и гражданственно ориентированной части) в правительственной деятельности на всем протяжении российской истории. В это время происходит демонтаж военно-мобилизационной системы, укрепляются механизмы самоуправления и начинается становление демократический институтов.
В элите и обществе в это время представлены разнообразие мнений и вариаций, тех или иных демократических и консервативных моделей, включая маргинальные явления (революционеры, черносотенцы). При этом активная часть общества (населения) представляла собой меньшинство (как, впрочем, и в иных обществах). Основная часть подданных Российской империи, как и в Средние века, представляла собой молчаливое большинство вследствие своих ограниченных возможностей. По переписи 1897 г. число грамотных в империи составляло всего 22 %, в 1913 г. – примерно 30 %.
Представив себе условную социологию 1905-го года, мы бы увидели уровень поддержки самодержавия примерно в 97 %, однако, несколько миллионов протестно и оппозиционно настроенных подданных Российской империи превратили самодержавие в конституционную монархию.
Классическая работа Д. Аджемоглу и Д. Робинсона «Почему одни страны бедные, а другие богатые» (2012, рус. перевод 2016) показывает прямую связь между концентрацией национального богатства и средств производства в руках ограниченного круга лиц (элита) и автократическими политическими механизмами, и наоборот. Если рассмотреть Российскую империю с этой точки зрения, мы увидим, что, согласно переписи 1897 г., 77,5 % населения империи составляли крестьяне и 10 % – мещане. До 1861 г. крестьянской собственности не существовало вообще, даже черносошные (государственные) крестьяне обрабатывали землю, которая находилась во владении государства. После реформы 1861 г. количество крестьян-собственников стало расти, а в результате столыпинской аграрной реформы значительно увеличилось. К 1916 г. 89,3 % земель, которые обрабатывали крестьяне, находилось в их собственности. Это могло стать основой для формирования гражданского общества, охватывавшего широкие массы населения, но для реализации этой возможности не хватило времени. Как только новый слой собственников-граждан только начал формироваться экономически и ментально начались Первая мировая война, а затем революционный кризис.
Политика «раскулачивания» 1930-х гг. уничтожила крестьян-собственников, потенциально или действительно обладавших гражданской позицией и политическим мировоззрением. Если в царское время политическая оппозиция опиралась на собственность независимую от короны, то в советское время иной собственности, кроме государственной не существовало. Следовательно, оппозиция верховной власти была невозможна.
Возвращение института частной собственности в 1990-е гг. не привело к активному включению массы собственников в политические процессы. Причина этого в том, что в результате приватизации крупная собственность перешла к узкому кругу лиц (олигархи), а мелкая собственность не сделала граждан участниками экономических процессов – воспроизводства и распределения национального богатства.
Слабое общество, в основной массе не осознающее своих прав и не владеющее инструментами для их защиты, наряду с воспроизводством автократий и милитаристскими культурными кодами – результат исторического развития России. Значительную роль в его формировании сыграл эксперимент по созданию особого «советского человека», в том числе и посредством репрессий. Другим фактором является инерция, восходящая ко временам средневековой патриархальной архаики. Такое общество зависимо от элиты и ориентировано на поддержку автократии за неимением других вариантов. Недовольство элитой, ее отдельными представителями или политикой правительства не приводит к пересмотру базовых патерналистских представлений из-за отсутствия альтернативы.
На протяжении всей российской истории элита и общество не были едины ни по своему составу, ни по политическим, культурным, идеологическим и этическим представлениям. В любые периоды общество включало в себя активную часть, выражавшую протест в разных формах (миграции, уклонение в раскол, самосожжения, восстания, революционное движение, диссидентство и т.д.). Это объясняет тот факт, что поддержку находят как автократия, так и демократия.
Наконец, важным фактором является то, что между автократом, элитой и обществом нет и не было непроницаемых преград. Автократ всегда являлся частью элиты и зависел от нее в реализации решений. Элита, даже в Средние века, была подвержена ротации и не отделена от общества непроницаемыми преградами. Даже в XVIII—XIX вв. вестернизированная элита находилась в контакте с крестьянством и городскими обывателями в разных ситуациях. Это обстоятельство позволяло элите ориентироваться на общественные настроения, что наиболее активно проявлялось во второй половине XIX—начале XX в. А также управлять этими настроениями при помощи идеологических инструментов.
Итоги и перспективы
Обзор российского исторического процесса, начиная с XV столетия, показывает, что за это время автократическая модель является доминирующей и вместе с тем, это доминирование приводит к регулярно возникающим тяжелым кризисам (разрывам). Неоднократные попытки альтернатив (развилки) не могли изменить общего тренда, но заложили основу альтернативной, демократической традиции. Очевидно, что наблюдается не одна и та же протяженная автократия, а воспроизводство автократий на основе регулярно обновляемых консервативных трендов в политике, культуре и общественном сознании. Воспроизводство автократий – результат деятельности элиты, опирающейся на поддержку значительной части общества, не знакомого с иными альтернативами и не готового их принять.
С какой целью элиты занимаются этой рискованной игрой? Во-первых, из-за кажущейся простоты и легкости применения автократических механизмов для своих задач. Во-вторых, из-за личной заинтересованности в обладании властью и ресурсами, которое поддерживается автократическими механизмами. Наконец, в-третьих, вероятно, из-за довлеющей на них инерции (в это отношении наиболее интересен пример большевистского разворота к тоталитарной автократии, несмотря на то, что состав элиты полностью изменился и был провозглашен коренной разрыв с прошлым). Такие элиты (можно назвать их автократически ориентированными) либо сами выращивают автократов, либо не дают автократам изменить свой статус (показателен пример, Екатерины II отказавшейся от идеи отмены крепостного права из-за жесткой позиции дворянства по этому вопросу).
Все вышесказанное способно внушить пессимистические чувства. В то же время, следует выделять ряд факторов, который, напротив могут содействовать оптимизму:
1) институты самоуправления и демократические идеи имеют давнюю традицию в России, были реализованы и оказывали большое влияние во второй половине XIX—начале XX в.;
2) в обществе (а иногда и в элите) всегда существовали противники автократии, влияние которых в разные периоды истории было различным – от решающего до нулевого;
3) разрывы и развилки в истории свидетельствуют об отсутствии заданности, возможности движения по разным векторам, однако, исторический опыт показывает, что эта возможность чаще всего оставалась нереализованной;
4) решающая роль в выборе сценариев развития принадлежит элите (реже, автократу), от выбора элиты зависит выбор дальнейшего пути, так как в обществе есть сторонники разных путей развития и проблема состоит в уровне мобилизации приверженцев той или иной модели.
Это дает возможность предполагать, что в результате следующего разрыва выбор пути будет зависеть от политической воли элиты и возможности ею мобилизовать своих сторонников. Так как разрыв произойдет, скорее всего, в результате краха военной авантюры действующего автократа демократическая альтернатива может иметь шансы на успех.
[1] Жанр эссе, в котором написан данный текст, как кажется, избавляет автора от необходимости обоснования методологии, обзора историографии и характеристики источниковой базы. Тем не менее, мне представляется, что большинство из предложенных мыслей отнюдь не являются оригинальными, а высказывались ранее разными авторами в тех или иных формулировках. Автор считает своим долгом выразить благодарность коллегам и читателям, взявшим на себя труд прочтения и замечаний по тексту Л.П. Романкову, С.А. Чижикову, С.В. Широгоровой, В.Ю. Шокареву.
[2] Самодержавие представляется собой буквальный перевод греческого термина автократия.
"Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.