Новикова М.В. Московский договор как часть советско-германского проекта взаимного сближения. Рец.: Филитов А.М. СССР, две Германии и политика разрядки (рубеж 60-х - 70-х гг. ХХ века). М. Истлит. 2020. 388 с.
Рецензируется книга А.М. Филитова, в которой автор, известный российский историк-германист подводит итоги более чем полувековой исследовательской работы по данной проблематике.
Ключевые слова: Московский договор 1970 года, политика разрядки, В. Брандт, Э. Бар, В. Фалин, А. Громыко, отношения СССР-ФРГ
Сведения об авторе: Новикова Марина Валентиновна – кандидат исторических наук, консультант отдела аналитики и координации общественных проектов департамента общественных отношений администрации города Нижнего Новгорода; Нижегородский государственный университет им. Н.И.Лобачевского (Нижний Новгород); преподаватель. E-mail: marina.novikova@mail.ru
Novikova M. The Moscow Treaty as part of the Soviet-Germa nproject of mutual rapprochement. Review: Filitov A.M. SSSR, dve Germanii I politika razryadki (rubezh 60-h – 70-h gg. XX veka). Moscow: Istlit, 2020, 388 p.
The book by A.M. Filitov is reviewed in which the author, a well-known Russian histotian-Germanist, summarizes the results of more than half a century of research work on this issue.
Key words: Moscow Treaty of 1970, détente policy, Willy Brandt, Egon Bahr, V. Falin, A. Gromyko, the relations between the USSR and Western Germany
Novikova Marina - Cand. in History (Nizhnii Novgotod city adninistrarion advisor). E-mail: marina.novikova@mail.ru
Автор рецензируемого труда – главный научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, д.и.н., профессор А.М. Филитов - хорошо известен читателю по его обобщающим работам по историографии холодной войны и истории германского вопроса[1]. В данной монографии он сосредотачивается на более коротком отрезке истории, и эта концентрация дает ему возможность проникнуть максимально глубоко в рассмотрение крайне важных проблем недавнего прошлого.
Содержание книги выстроено по хронологически-тематическому принципу и состоит из вступления, четырёх глав и заключения. Каждую главу предваряет краткий перечень тем, рассматриваемых в ней, что облегчает исследователям поиск необходимой информации. Во вступлении традиционно представлен анализ историографии и источниковой базы. В историографическом обзоре автор не забывает упомянуть работы из всех сегментов: советского, российского, новейших исследований молодых авторов и трудов зарубежных историков. Обращает внимание на то, как менялись акценты в изучении данной проблематики в зависимости от политической конъюнктуры.
Ядро источниковой базы составили архивные документы. Начало нового века стало прорывным в поиске российских первоисточников. Филитов вспоминает о поистине «царском» подарке, который сделал для историков бывший в тот момент директором Историко-документального департамента МИД РФ П.В. Стегний – досрочно организовавший рассекречивание материалов бесед Громыко с Баром (а также некоторых других документов, относящихся к истории советско-западногерманским отношений 1968-1970 гг.).
Среди немецких архивов стоит упомянуть Федеральный архив (Bundesarchiv), где, в частности, впервые был изучен фонд действовавшего в ГДР Статс-секретариата по общегерманским /западногерманским вопросам. Но наибольшую ценность имели источники из Политического архива МИД ФРГ (PAAA). И как это часто бывает в исследовательской деятельности, каждый новый документ не только вносил ясность, но и задавал новые вопросы. «Рассекречивание документов в АВП РФ продолжалось такими темпами, что это, парадоксальным образом, все более отодвигало сроки подготовки монографии. Контуры ее вполне определились, но каждый новый документ приоткрывал новую грань исторической действительности, которую следовало осмыслить и включить в изложение, а затем выдавалась новая «единица хранения», и все повторялось...», - вспоминает автор. (с. 18)
Естественно, что только официальными документами источниковый пласт не исчерпывается. Досье газетных публикаций представлено вырезками из «Шпигеля» и «Ньюсуика» за 1970 – е года, свежие номера которых А. Филитов покупал, работая в то время в Египте. И конечно, невозможно представить себе подобную монографию без обращения к мемуарной литературе, учитывая, что накопилась уже приличная библиотека воспоминаний как со стороны немецких, так и российских участников событий. [Громыко 1990; Фалин 2016; Брандт 1991 и другие]
Несомненно, сильной стороной монографии является тщательная, можно сказать, детальная проработка источников. Наблюдая за тем, как учёный работает с ними, понимаешь, что он ни на минуту не упускает из вида характер проблем, с которыми приходится сталкиваться исследователю. Официальные документы, как правило, далеко не всегда исчерпывающе представляют ситуацию, в мемуарах история может быть представлена ближе к тому, «как это было на самом деле», но почти с обязательным креном в субъективизм, а подача информации даже в «свободных» СМИ напрямую зависит от редакционной политики и фактора политкорректности. Скрупулезное сопоставление, скорее даже сверка всех видов источников на разных языках позволяет А. Филитову добиться реконструкции событий, максимально приближенной к истинной.
Остановимся коротко на основных проблемах, поставленных в монографии.
Исходя из названия главы 1. «На подступах к разрядке (1963-1966 гг.)» следует, что в ней анализируются события, послужившие дальнейшему «потеплению», а значит, определяются и временные рамки, в которых процесс «разрядки» начинает прослеживаться. Источниковой основой при написании главы по предыстории разрядки стал комплекс документов, обнаруженный автором в «Фонде архивов партий и массовых организаций бывшей ГДР» в здании Федеральных архивов в берлинском районе Лихтерфельде (SAPMO- BA).
В своих прежних трудах А. Филитов отмечал, что понимание необходимости сотрудничества двух стран, отягощенных памятью о пережитой войне, начинало просматриваться в правительственных кругах К. Аденауэра в конце 1950-х. Это понимание, конечно, было продиктовано не столько желанием положить конец недоверию и враждебности между двумя народами, сколько чистой прагматикой: К. Аденауэру необходимо было решить вопрос с военнопленными в СССР, а немецкому бизнесу - выйти на рынок в СССР и других странах соцлагеря. Но тогда изменить кардинально ситуацию не удалось из-за позиции правого крыла ХДС [Филитов 1993].
В данной работе процесс потепления между Западной Германией и Советским Союзом автор рассматривает как конкретный советско-германский проект обоюдного сближения на фоне «разрядки». Выделяет его чёткие временные рамки. Исходной точкой он предлагает считать заключение Договора о прекращении ядерных испытаний на земле, под водой и в космическом пространстве, который был подписан в Москве министрами иностранных дел СССР, США и Великобритании 5 августа 1963 г. «Этот договор сам по себе не означал прекращения гонки вооружений, однако показал саму возможность прийти к какому-то соглашению в этой сфере, открыл путь к последовавшим переговорам об ограничении, а затем и сокращении ядерных вооружений». (с. 35)
Коснувшись оценок ряда стран в отношении этого договора, автор акцентирует внимание на критической позиции ФРГ, сделавшей её «возмутительницей спокойствия» в Европе. Подробно останавливается на том, каким образом проходило торможение разрядки со стороны правительства Эрхарда-Шредера, как появлялись и реализовывались новые аспекты в политической программе СДПГ, под каким давлением в связи с этим со стороны самых разных кругов оказывается В. Брандт. Какова была роль «фактора ГДР» в процессе европейской разрядки.
Оценивая ситуацию 60-х годов, автор подчёркивает, что «вопрос тогда стоял не о выборе той или иной общественной системы, а о выборе между дальнейшей эскалацией международной напряженности, потенциально грозившей перерастанием в мировой термоядерный конфликт, и ее деэскалацией, достижением определенной стабильности в отношениях Восток-Запад. (с. 48)
Позволим себе обратить внимание на один момент в этой главе. Описывая начало избирательной кампании В. Брандта в 1965 году, автор упоминает о «мозговом центре» (по образцу Рузвельта и Кеннеди) лидера СДПГ, в который вошли такие видные представители западногерманских интеллектуалов, как писатели Г. Грасс и Г. Белль и к рекомендациям которых «решительнее отмежеваться от традиционных установок аденауэровской политики, в частности – признать границу по Одеру – Нейсе», он тогда не прислушался. (с. 57-58) Вероятно, здесь автор допускает неточность, Генрих Бёлль в этот период ещё не принимал активного участия в «группе поддержки» Брандта.
У последнего действительно был такой «мозговой центр», сопровождавший его ещё с избирательной кампании 1961-го года [1, 283]. Гюнтер Грасс вспоминал, что когда по городу развесили плакаты с Аденауэром и Брандтом, он во время прогулок показывал своим детям на плакат бургомистра Берлина и просил их запомнить это имя, потому что он хочет его поддержать, после чего начал ездить в ратушу, чтобы писать Брандту речи. [2, 60]. Позднее, окидывая взглядом своё двадцатое столетие, Гюнтер Грасс – сам уроженец Данцига - напишет, что в 1965 году он был последователен и настойчив в постулировании тезиса о признании границы по Одеру-Нейсе. Повторял его со сцены в каждом своём выступлении в поддержку Брандта, однако не всегда «вслух заявленный отказ от Восточной Пруссии, Силезии, Померании» был по вкусу даже товарищам по партии.[3] .
Что касается Генриха Бёлля, то активную поддержку Брандта он начал позже. Победа в выборах в Бундестаг в 1965 году коалиции ХДС/ХСС правящего канцлера Людвига Эрхарда повлекла за собой открытую конфронтацию среди писателей, так, Гюнтер Грасс обвинял Бёлля в политической пассивности. [4, 46]. И только уже в 1970-м году в письме Копелевым, Бёлль сообщает о том, что они с В. Брандтом «понравились друг другу» и предупреждает адресатов письма, что теперь он может им вдруг показаться «слишком политичным», потому как он принял решение выступать и представлять (убеждённо) Брандта. [4, 132].
Вторая глава рецензируемого труда называется «Упущенные возможности (1966-1969 гг.)». В ней автор задаётся вопросами, была ли альтернатива у «большой коалиции»? Какими были позиции Брандта и блока ХДС/ХСС в отношении СССР, какие возникали сложности с Польшей и ГДР, какова роль фактора США.
1 декабря 1966 года в ФРГ было сформировано новое правительство, которое вызывало противоречивые чувства. С одной стороны, федеральным министром иностранных дел и одновременно заместителем федерального канцлера стал Вилли Брандт, автор и сторонник политики примирения с Востоком. Приход в МИД ФРГ в качестве руководителя отдела планирования Э. Бара давал основания для надежд на то, что его доктрина «Изменений через сближение», наконец, найдет воплощение в реальной политике государства. Но с другой стороны, и здесь сложно не согласиться с оценкой автора, что многое о специфике нового правительства могут сказать такие факты, как то, что впервые главой правительства ФРГ становится человек, верой и правдой служивший гитлеровскому режиму. В отличие от предшественников К.Г. Кизингер имел членский билет НСДАП. И то, что в состав правительства вошел Ф.-Й. Штраус, который в свое время, будучи первым министром обороны ФРГ, грозился «стереть Советский Союз с географической карты» и устроил репрессивную акцию против редакторов журнала «Шпигель» за критику в свой адрес». (с. 123- 124)
В своих мемуарах В. Брандт главу, в которой он вспоминает этот период своей политической жизни, назвал «О трудностях корректировки курса». [3, 170]. Это название вполне соотносится с тем, чему посвящена глава А. Филитова «Упущенные возможности». Восстанавливая общую картину процесса «сближения» СССР и ФРГ, учёный показывает насколько неравномерным, порой прерывистым, был его характер, насколько осторожными выглядели шаги навстречу друг другу, как тщательно взвешивались каждая фраза и решение, и как неоднозначно на них могли повлиять факторы США, Польши, ГДР и т.д. Как любая дипломатическая встреча могла быть и шагом вперёд и шагом назад.
И здесь же А.М. Филитов задаётся вопросом – чем была вызвана задержка в политике разрядки? В научной литературе ответ на этот вопрос звучал неоднократно, повторим его за признанными специалистами по внешней политики ФРГ Н.В. Павловым и А.А. Новиковым, что «ввод войск Варшавского Договора в Чехословакию в августе 1968 года стал тяжёлым ударом по разрядке». [5, 156]. Рецензируемый автор предлагает несколько иную трактовку. Он пишет: «Можно считать известным парадоксом то обстоятельство, что торможение разрядки в отношениях СССР-ФРГ и даже обратный ход в этом процессе начались и достигли своей кульминации в период до упомянутой акции, тогда, сразу же после неё (и не будет натяжкой сказать – в результате неё). Произошло быстрое восстановление этих отношений, подготовившее почву для того прорыва в них, которым стал Московский договор 12 августа 1970 года (с. 154).
Сложно поспорить с автором, потому как действительно, реакция на подавление Пражской весны была непродолжительна. Складывается впечатление, что социал-демократы были настроены несмотря ни на что, продолжить курс на нормализацию отношений с Советским Союзом. Или, как цитирует А.М. Филитов одного историка из ФРГ, не скрывающего своих симпатий к В. Брандту, речь шла о том, чтобы, «стиснув зубы» (т. е. воздерживаясь от пропагандистской эксплуатации чехословацких событий- А.Ф.), продолжить курс на снижение напряженности, поскольку «при тогдашнем соотношении сил, когда существовал Советский Союз», другого пути не было: «альтернативой было бы возвращение к консервативным концептам» - т.е. к обанкротившемуся конфронтационному курсу Аденауэра- Эрхарда. Такой путь был явно непродуктивен, аргументирует автор, и оставалось одно - «ведение переговоров с представителями другой стороны- при всей антипатии, которую они вызывали» (с.158) [2].
Решающим событиемв выстраивании новой архитектуры взаимоотношений ФРГ и СССР стало подписание 12 августа 1970 года Московского договора. Как он вырабатывался, какие препятствия стояли на пути к его подписанию, а затем вступлению в силу, как они преодолевались, как по – разному истолковывались его положения сторонами – исследованию этих вопросов автор посвятил две последние главы монографии: «На пути к Московскому договору (28 октября 1969- 12 августа 1970 гг.)» и «Московский договор: от подписания до вступления в силу (12 августа 1970 – 3 июня 1972 гг.)».
Позволим себе ещё раз вернуться к мемуарам В.Брандта. Главу воспоминаний о времени своего канцлерства он назвал «Уж если разрядка, то её должны сделать мы». [3, 187]. Такая возможность у лидера СДПГ появилась осенью 1969 года, когда по результатам выборов было сформировано правительство социал-либеральной коалиции. Нижнюю временную рамку исследований третьей главы А.М. Филитов определяет 28- октября 1969 года, в этот день спустя месяц после выборов В. Брандт выступил с первым программным документом своего правительства, после чего началась напряжённая политическая дискуссия на пути к договору, носившая по началу, конфронтационный характер. Источниками для реконструкции событий в этой главе служат, главным образом, информационные материалы советских дипломатов, действовавших на германском направлении. Малейшие нюансы поиска компромиссных формул автор демонстрирует, анализируя материалы бесед Громыко-Бар и Фалин - Бар. Сопоставляя тексты немецких и советских источников, А. Филитов раскрывает, как лавировали участники переговоров, пытаясь сохранить реноме в глазах своих партнёров и «примирить» директивы будущих договоров с жёсткими позициями европейских и американских союзников и настороженным взглядом восточных немцев. Так, из документов советской стороны исчезали фрагменты, которые могли бы «задеть» руководство ГДР. Из немецких – то, что могло бы не понравиться западным коллегам.
В четвёртой главе А.М. Филитов задаётся вопросами, связанными с причинами задержки ратификации договоров на два года. Пытается понять мотивы тех сил, которые выступали против нормализации отношений между Западной Германией и СССР. В первую очередь, по его мнению, это консервативные силы в США и ФРГ, пытавшиеся застопорить ратификацию методом «увязок», навязывая в единый пакет, не имевшие отношения друг к другу вопросы. Поэтапно прослеживает действия советской стороны по преодолению противодействия.
Обмен ратификационными грамотами между СССР и ФРГ в итоге состоялся 3 июня 1972 года. В Берлине в это время был подписан заключительный протокол четырёхстороннего соглашения по Западному Берлину. Оба документа вступили в силу одновременно. По мнению автора, в победе сторонников разрядки международной напряжённости существенную, если не определяющую роль сыграла последовательная линия советской дипломатии, сочетавшая в себе принципиальную твёрдость с тактической гибкостью. ( с. 345)
Итак, резюмируем свои впечатления от книги А.М. Филитова «СССР, две Германии и политика разрядки (рубеж 60-х - 70-х гг. ХХ века)». Безусловно, что работы этого учёного представляют собой значительное явление современной историографии российской германистики. При этом, сразу отметим, что последний труд – это не собрание прежних статей под одной обложкой. Скорее, это одна из первых российских монографий, которая на таком обширном источниковом материале даёт сбалансированную и детальную оценку роли Московского договора в контексте политики разрядки. Есть ли в ней что-то, чего не хватило нам после её прочтения для получения полной картины произошедших событий? Есть. Мы бы сказали, что не хватило более обстоятельного рассмотрения состояния общественного мнения в ФРГ и СССР по отношению к советско-германскому проекту взаимного сближения. Нельзя сказать, что автор совсем не коснулся этой темы, но, скорее «по касательной». Есть, конечно, в монографии ссылки на публикации в западногерманской прессе, которые представляют интерес. Например, вот, что писал один из самых популярных западногерманских еженедельников в день, когда стартовал последний раунд советско-западногерманских переговоров.
«Сейчас, как представляется, для соглашения между немцами и русскими, налицо самый благоприятный момент. Правда, на Западе по-прежнему на старый манер Кизингер от ХДС и Штраус от ХСС вопят об «отступниках» и «предательстве», правда, шпрингеровская «Ди Вельт» отстрелялась целой серией статей о якобы грозящей утрате безопасности для всех и вся, правда, анонимные противники боннской восточной политики выдали «Бильду» и «Квику» тексты достигнутых в Москве договоренностей.
Однако, поднять что-то вроде народного движения протеста против соглашения с Москвой ныне, в году 1970-м, не получается. Аналитики считают, что плохие результаты партий правящей боннской коалиции на трех выборах в ландтаги объясняются скорее отсутствием их активности в области экономической политики, чем их активностью в восточной политике».[3] (с. 274)
Коротко А.М. Филитов поясняет, как обстояли дела с общественным мнением в СССР: «То, что у нас называлось «марксизмом-ленинизмом», создало своего рода «железный штамп»: если та или иная капиталистическая страна пошла на какую-то договоренность со страной социалистической, то это потому, что она испытала на себе давление масс, которые ничего другого не желали, как дружить с оплотом мира и прогресса в лице социалистического содружества во главе с Советским Союзом» (с.349) .
Согласимся с тем, что рассмотрение этой проблематики не входило в задачи автора, но всё-таки позволим себе несколько замечаний по поводу того, что всё было несколько сложнее с общественным мнением в СССР. Например, в кругах диссидентствующей интеллигенции мнения полярно расходились в оценках «советско-германского сближения на высшем уровне».
Так, например, Лев Копелев, с большой симпатией относившийся к Вилли Брандту, возлагал на подписание договора большие надежды в том плане, что это приведёт к изменению отношения советских властей к диссидентам. В письме к Генриху Бёллю 16 сентября 1970 года он писал: «Надеемся, что теперь, после пакта, до вас дойдут и картины Бориса (речь идёт о запрещённом в СССР художнике Борисе Биргере, творчество которого нравилось Г.Бёллю. – М.Н.). [4, 129]. И позже опять возвращается к этой теме: «Теперь, когда все договора подписаны, можно надеяться на более частые встречи с вами, а если какой-нибудь известный человек замолвит словечко, то можно даже попытаться спланировать частный, то есть совершенно частный визит к вам». [4, 171].
Совсем другими по тональности были высказывания Владимира Максимова. В письме к Г. Бёллю он назвал Брандта «посредственным апологетом нового Мюнхена, считающим себя великим политиком» и перечислил имена диссидентов, которые, по его словам, находились под растущим давлением властей в то время, когда западные правительства улучшали свои политические и экономические отношения с Советским Союзом[4].
Сразу оговоримся, что наши замечания никак не влияют на общее впечатление от новой книги А.М. Филитова, скорее их можно рассматривать как пожелания для дальнейших изысканий по данной тематике. Мы начали с того, что монография подводит черту многолетним исследованиям учёного, но это не значит, что ставит в них точку. Тем более, что та всегда легко может превратиться в многоточие.
Библиографический список:
Брандт 1991 – Брандт Вилли. Воспоминания. – Пер. с нем. – М.: Изд-во «Новости», 1991 – 528 с.
Грасс Г. 2009 - Фотокамера / Гюнтер Грасс; пер. с нем. Б. Хлебникова. – Послесловие Б. Хлебникова. – М.: АСТ: Астрель: CORPUS, 2009. – 288 с.
Grass G. 1999 - Mein Jahrhundert. Steidl, 1999
Генрих Белль, Лев Копелев 2017. - Переписка. 1962 – 1982 // Перевод с немецкого Александра Филиппова-Чехова. libra. 2017.
Павлов Н.В., Новиков А.А. 2005. - Внешняя политика ФРГ от Аденауэра и Шрёдера. – М., ЗАО «Московские учебники – СиДиПресс», 2005. – 608 с.
[1] "Холодная война": историографические дискуссии на Западе. М.: Наука, 1991.; Германский вопрос: от раскола к объединению: новое прочтение. М.: Междунар. отношения, 1993; Германия в советском внешнеполитическом планировании. 1941-1990 М. Наука. 2009.
[2] Uschner M. Die Ostpolitik der SPD. Sieg und Niederlage einer Strategie. Berlin. 1991. S. 79-80.
[3] “Der Spiegel”. Nr. 31/1970. S. 70.
[4] Theodore Shabad. Soviet Dissident says Brandt Appeases east. The New York Times. Aug. 10, 1973