Кринко Е.Ф. Образы Второй мировой войны в фотографиях солдат вермахта
Е.Ф. Кринко. Образы Второй мировой войны в фотографиях солдат вермахта[1] Рецензия: Шепелев Г.А. Война и оккупация. Неизвестные фотографии солдат Вермахта с захваченной территории СССР и Советско-германского фронта. 1941–1945 гг. – М.: Издательский дом «Российское военно-историческое общество», Яуза-каталог, 2021. — 176 с. Фотографии военнослужащих вермахта неоднократно использовались в музейных экспозициях, привлекались в качестве доказательств на судебных процессах против нацистских военных преступников и публиковались в различных изданиях. Но количество опубликованных документов было невелико в сравнении с другими аудиовизуальными источниками, при этом нередко повторялись одни и те же изображения. Как правило, такие публикации носили разрозненный характер, а фотографии в большинстве случаев выполняли вспомогательную, иллюстративную функцию по отношению к текстам, лишь подтверждая те или иные выводы и положения авторов, что сужало их источниковедческие возможности. С появлением новых технологий фотографии немецких солдат и офицеров стали свободно размещаться в пространстве Интернета. Однако значительное возрастание массива документов и расширение доступа к ним далеко не всегда сопровождалось соответствующей атрибуцией и локализацией изображенных событий во времени и пространстве, затрудняя их использование в качестве исторических источников. Поэтому выход рецензируемого издания можно считать немаловажным историографическим фактом, способствующим прояснению источниковедческого потенциала фотографий военнослужащих вермахта. В большинстве случаев исследователи, рассматривающие фотографии и другие аудиовизуальные источники, анализируют преимущественно материалы, содержащиеся в Архивном фонде России (Арутюнов, 1978; Магидов, 2005; Хвостов, 2007 и др.). Основой же альбома Г.А. Шепелева стали частные зарубежные собрания, малоизвестные российским историкам. Обращение к семейным и личным архивам в целом становится заметной археографической тенденцией последних лет, но вопросы, связанные с характером представления в них, особенно в зарубежных коллекциях, событий на оккупированной территории СССР в годы Великой Отечественной войны, все еще недостаточно изучены. В то же время возможности доступных исследователям других групп аудиовизуальных источников по истории Великой Отечественной войны нередко ограничены в тематическом и в содержательном отношении вследствие разных факторов, в том числе влияния на процесс их создания цензуры и самоцензуры. В результате ряд сюжетов крайне скудно представлен в указанных источниках. Так, К.М. Симонов, находившийся на фронте в качестве военного корреспондента «Красной звезды», в своем дневнике приводит разговор с фотокорреспондентом Я.Н. Халипом, напомнившим ему о случае на переправе через Днепр в 1941 г.: «Помнишь, я стал снимать беженцев, а ты вырвал аппарат и затолкал меня в машину? И орал на меня, что разве можно снимать такое горе?» Комментируя этот разговор, Симонов писал, «что тогда мы были оба по-своему правы. Фотокорреспондент мог запечатлеть это горе, только сняв его, и он был прав. А я не мог видеть, как стоит на обочине вылезший из военной машины военный человек и снимает этот страшный исход беженцев, снимает старика, волокущего на себе телегу с детьми. Мне показалось стыдным, безнравственным, невозможным снимать все это, я бы не мог объяснить тогда этим шедшим мимо нас людям, зачем мы снимаем их страшное горе. И я тоже по-своему был прав» (Симонов, 1987, с. 232). По прошествии значительного времени писатель отмечал: «Сейчас, через много лет, глядя на старую кинохронику и выставки военных фотографий того времени, как часто мы, и я в том числе, злимся на наших товарищей-фотокорреспондентов и фронтовых кинооператоров за то, что они почти не снимали тогда, в тот год, страшный быт войны, картины отступлений, убитых бомбами женщин и детей, лежащих на дорогах, эвакуацию беженцев… Словом, почти не снимали всего того, что под Днепропетровском и Запорожьем я сам мешал снять Халипу» (Симонов, 1987, с. 232). Еще сложнее ситуация с визуализацией событий нацистской оккупации. Следует согласиться с Г.А. Шепелевым, утверждающим: «”Увидеть” то, что происходило на оккупированной территории, опираясь на визуальные документы, — задача непростая. Германская фото- и кинохроника создавалась с пропагандистскими целями и серьезно искажает события войны. Советская фото- и кинолетопись отрывочна в освещении событий за линией фронта: советские документалисты фиксировали то, что обнаруживали при освобождении — следы военных преступлений оккупантов и разрушения» (Шепелев, 2021, с. 4). Публикация альбома Г.А. Шепелева позволяет считать, что фотографии немецких солдат представляют несомненный интерес в качестве документальных свидетельств. Разумеется, им присуща определенная субъективность и тенденциозность в их изображении, обусловленная обстоятельствами создания данных источников, в том числе и различной степенью воздействия на авторов снимков нацистской идеологии и пропаганды. Но какой документ не несет на себе черты своего создателя? Этим они, собственно говоря, и интересны, позволяя представить то, как военнослужащие вермахта «видели войну, врагов, население оккупированной страны и различные способы взаимодействия с местными жителями и советскими пленными» (Шепелев, 2021, с. 8). Фотографии из семейных архивов в этом плане можно сопоставить с различными источниками личного происхождения, информация которых субъективна по определению. Различия с ними, как, впрочем, и с другими видами письменных источников заключаются в первую очередь не в степени достоверности, а в том, какого рода информацию могут из них извлечь исследователи, поскольку «фотодокумент содержит не текстовую или вербальную, а зрительную или визуальную информацию и в отличие от текстового документа фотодокумент запоминает всегда некое мгновение действительности» (Козлов, 2020, с. 19). Естественно, что фотографии немецких военнослужащих, как и любые другие исторические источники, требуют специального анализа, соответствующей источниковедческой критики, призванной раскрыть не только обстоятельства создания документа, но и того, что стоит за представленной в нем информацией, чтобы верно ее интерпретировать. Альбом Г.А. Шепелева открывает вводная статья, в которой характеризуются источниковедческие и содержательные аспекты издания, а сами фотодокументы сопровождают авторские комментарии. К сожалению, в ряде случаев полностью атрибутировать опубликованные фотографии автору так и не удалось. Г.А. Шепелев признает, что «исследование частных военных фотографий часто заставляет историка ощутить пределы своих возможностей» (Шепелев, 2021, с. 9). Альбом состоит из семи разных по объему разделов, содержащих 140 фотографий, расположенных в основном в хронологическом порядке (с учетом того, насколько удалось установить датировку отдельных снимков). Первый раздел посвящен трагическому для Красной армии началу войны и называется «Вторжение. Победы вермахта». Приведенные здесь 19 фотографий изображают наступающие части вермахта, немецкую военную технику на фоне деревянных домов с соломенными крышами, подбитую советскую военную технику, погибших военнослужащих Красной армии, горящие и разрушенные советские города. Второй раздел «Война на уничтожение» включает 39 фотографий арестованных советских граждан, многочисленных военнопленных РККА – не только мужчин, но и женщин, судьба которых в плену была особенно трагична, а также избиение евреев националистами, уничтожение деревень и казни жителей в ходе «охоты на партизан». Следующий раздел «Война как путешествие и праздник», напротив, самый маленький и включает всего 6 фотографий с видами отдыха и досуга оккупантов. Далее идет еще один большой раздел «Оккупанты и местное население». На 30 фотографиях представлены различные сюжеты повседневности оккупации. Здесь можно увидеть, как одни оккупанты кормят детей (Шепелев, 2021, с. 109, 110), а другие гонят женщин перед собой в качестве «живого миноискателя» или «живого щита» от нападения партизан (Шепелев, 2021, с. 122), используют женский и детский труд на различных работах и применяют суровые наказания за неподчинение «новому порядку». Пятый раздел «Провал “блицкрига”. Поражения вермахта», включает, как и первый, 19 фотографий, но уже иной тональности. Они показывают отступление вермахта, раненых и погибших немецких военнослужащих и разбитую немецкую боевую технику, а также упорное сопротивление советских солдат. Раздел «Вторая мировая война» содержит фотографии, снятые в Польше, Бельгии, Франции и в других странах Европы и изображающие происходившие там события. Только на одной из них представлены советские военнопленные (Шепелев, 2021, с. 144). Завершающий раздел «Найти человека» включает фотографии с памятниками погибшим советским солдатам, а также портретные снимки, публикация которых, по мнению автора, может позволить опознать изображенных на них людей и идентифицировать их личности. Надпись на одной фотографии («Немецкая культура в Коренево. 1942») позволила, действительно, установить личность казненного – 14‑летнего В. Крохина, повешенного оккупантами в деревне Коренево Курской области в конце февраля 1942 г. по обвинению в участии в партизанском движении (Шепелев, 2021, с. 159). Таким образом, фотографии позволяют воссоздать визуальные образы событий на оккупированной территории, увидеть то, как происходили казни, распределение на работы и сам принудительный труд глазами немецких военнослужащих. И хотя на отдельных фотографиях сосуществование оккупантов и населения кажется мирным и даже доброжелательным со стороны захватчиков, другие показывают, что оно носило неравноправный характер и в любой момент могло трагически завершиться для жителей. А улыбки оккупантов на фоне казненных людей (Шепелев, 2021, с. 81), столь естественные в иной обстановке для человека, смотрящего в камеру, свидетельствуют не только об их нравственной деградации, но и о прямой причастности не только подразделений СС и СД, но и вермахта, других военных и гражданских структур Третьего рейха к репрессиям против советского населения. Фотографии зафиксировали и переживания советских граждан. Разумеется, здесь нельзя увидеть откровенного сопротивления или недовольства с их стороны, но и по выражениям лиц можно понять испытываемые ими чувства к оккупантам (Шепелев, 2021, с. 112, 118). Фотографии показывают, как происходило не только истребление мирных жителей, но и символическое присвоение оккупантами захваченной территории через разрушение памятников Ленину и установление новых символов (крестов и свастики) (Шепелев, 2021, с. 36–38). Важно отметить, что фотографии немецких военнослужащих представляют собой массовый источник, помогающий проследить формирование их представлений о войне, оккупации и советском населении. Наиболее целесообразно рассматривать их в комплексе и взаимосвязи с другими историческими источниками в исследованиях различных аспектов нацистской оккупации и истории Второй мировой войны в целом. Наряду с этим, фотографии могут быть использованы и в качестве самостоятельных источников в решении конкретных задач, связанных с локализацией отдельных событий и идентификацией их участников. Список литературы Арутюнов К.А. Научно-познавательное значение кинофотофонодокументов истории Великой Отечественной войны. Дисс… канд. ист. наук. М., 1978. 239 с. Козлов В.П. К вопросу об особенностях фотодокументальных источников, ихклассификации и описания // Технотронные документы в информационном обществе: Сборник научных статей, посвященный памяти заслуженного профессора РГГУ, доктора исторических наук В.М. Магидова / Отв. ред. Г.Н. Ланской; сост. М.М. Жукова. – М.: Издательство «Спутник +», 2020. С. 17–24. Магидов В.М. Кинофотофонодокументы в контексте исторического знания. М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2005. 394 с. Хохлов Д.Ю. Фотодокументы личного происхождения по истории Второй мировой войны как объект архивоведческого исследования: дисс… канд. ист. наук. М., 2007. 285 с. Шепелев Г.А. Война и оккупация. Неизвестные фотографии солдат Вермахта с захваченной территории СССР и Советско-германского фронта. 1941–1945 гг. М.: Издательский дом «Российское военно-историческое общество», Яуза-каталог, 2021. — 176 с.
Кринко Евгений Федорович, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Южного научного центра РАН (Ростов-на-Дону)
[1]Публикация подготовлена в рамках гранта Российского научного фонда «Войны и население юга России в XVIII — начале XXI в.: история, демография, антропология» (проект № 17-18-01411).