Ольга Касьянова. РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ: ALENA MARKOVA, AND MARIIA KUZNETCOVA (EDS.) MEMORY OF CENTRAL AND EASTERN EUROPE. PAST TRAUMAS, PRESENT CHALLENGES, FUTURE HORIZONS.

Книга издана: CHARLES UNIVERSITY, KAROLINUM PRESS PRAGUE, 2023. 228 р.

Аннотация: Рецензируемая коллективная монография сосредоточена на актуальных вопросах наследия, памяти, прошлого как травмы и основы идентичности. Это междисциплинарное исследование подобно мозаичному полотну выстраивает перед читателем картину рефлексии о концепте памяти в пространстве Центральной и Восточной Европы.

Ключевые слова: память, Центральная и Восточная Европа, травма, идентичность.

Автор: Ольга Александровна Касьянова, кандидат филологических наук, независимый исследователь, E-mail: enjolrasgrantairealive@gmail.com

Olga Kasyanova

REVIEW: ALENA MARKOVA, AND MARIIA KUZNETCOVA (EDS.) MEMORY OF CENTRAL AND EASTERN EUROPE. PAST TRAUMAS, PRESENT CHALLENGES, FUTURE HORIZONS. CHARLES UNIVERSITY, KAROLINUM PRESS PRAGUE, 2023. 228 p.

Abstract. The reviewed collective monograph is focused on the current issues of legacy, memory, past as both a trauma and a base of the identity. This interdisciplinary research builds a mosaical picture of reflection about the concept of memory in the Central and Eastern Europe space.

Keywords: memory, Central and Eastern Europe, trauma, identity.

Corresponding author: Olga Kasyanova, PhD (candidat philologicheskih nauk), independent researcher, E-mail: enjolrasgrantairealive@gmail.com

Коллективная междисциплинарная монография «Memory of Central and Eastern Europe. Past traumas, present challenges, future horizons» рассматривает концепт «память» в преломлении разных нарративов и трёх временных перспектив — прошлого, настоящего и будущего. Для меня как читателя стало ценным, что монография сочетает самые разные тексты, подходы, рассматривает память, воспоминания, воссоздание чужой истории, мемориальные техники. От памятников и муралов до инстаграма и беллетристики — таков охват этого сборника, открывающего целый мир рефлексии о прошлом.

Монография состоит из трёх частей: «Коммеморация в публичном пространстве», «Память наций и переосмысление истории», «Память и историческое повествование».

В первой части исследуется трансформация городского пространства в lieux de mémoire по Пьеру Нора.

Так, в статье Марии Кузнецовой «Трансформация городского пространства исторической политикой в пост-социалистической России» (здесь и далее — пер. Ольги Касьяновой) читатель находит важнейшую проблему насильственного насаждения «правильной» истории в публичном пространстве города. Автор статьи отмечает особенность городского пространства: «Город выступает как коллективный опыт, где исторические и общественные ассоциации играют огромную роль в определении городского пространства. Памятники играют роль маркеров, которые придают части города символическое значение» (с. 23). Статья погружает нас в историю памятников Сталину — от их повсеместного появления, последующей борьбе с ними, затем к возвращению дискуссии о великом или ужасном СССР при Сталине и, наконец, к новой волне памятников этой эпохе.

Как отмечает автор статьи, город становится ареной идеологической борьбы, трансформации истории через визуальные образы. Однако сложно без уточнений согласиться с утверждением: «…память о советских временах — один из главных инструментов исторической политики в России» (с. 31). Память об СССР при Сталине в данном случае тоже специфически изменена. Сталин становится культурным героем, а времена Союза — мифологическим «Золотым веком», и все противоречия этому агрессивно уничтожаются.

В пространстве города расположено и исследование Петера Бухмюллера (Peter Buchmüller), посвящённое Будапешту и Будапештской коллегии адвокатов. Это узкоспециальное, а потому особенно любопытное исследование отношения к жертвам среди евреев во время Второй мировой войны на советском послевоенном пространстве. Автор статьи отмечает, как нетипичную инициативу то, что Коллегия предложила увековечить память всех погибших членов сообщества, не делая различия между жертвами Холокоста и погибшими на фронте. Они должны были быть вместе перечислены поимённо.

История начинается 1 июля 1947 года, когда Коллегия выразила намерение поставить памятник жертвам нацизма из числа своих членов. Однако за этим стоит давняя и сложная история евреев-юристов в Венгрии, антисемитской политики, нацистских чисток, в результате которых больше шестисот будапештских юристов погибли. После 1949 года Венгерская партия трудящихся не приветствовала память о Катастрофе, таким образом проект памятника от Будапештской коллегии адвокатов становится камнем преткновения и вокруг нее разгораются дискуссии. Сама тема статьи важна своей детальной проработкой проблематики памяти, манипуляций ею, попыткой её изменения. Один из моментов статьи, заставивший меня задуматься и даже на мгновение встать на сторону противников памятника, — это аргумент в пользу семей погибших или без вести пропавших юристов Коллегии. Но всё же такие важные вопросы, как помощь страдающим от нищеты семьям, не должны становиться препятствием возведению памятников и таким образом утверждению, что жертвы были, поимённому перечислению этих жертв.

Исследование памяти в урбанистическом пейзаже удивительно пересекается с постами в Инстаграме на страницах следующей статьи Шарлотт Адель Мёрфи (Charlotte Adèle Murphy) о дневниках Евы Хейман и Софи Шолль. На этом примере мы наблюдаем работу с памятью в педагогических целях, направленную прежде всего на молодёжь, незнакомую с прошлым или знакомую, но в общих чертах. Оживлённые в Инстаграме или на билбордах истории жертвы нацизма обретают актуальность и вторую жизнь, через них зритель сопереживает, примеряет на себя, проникается сочувствием к трагедии уже далёкого прошлого. Конечно, такие яркие проекты не могли не вызвать общественных споров и критики, анализ которых тоже важен и подробно развёрнут в статье «Истории в Инстаграме и историческая реконструкция в памяти социальных сетей: “Eva Stories” и “Ich bin Sophie Scholl”».

Городское пространство анализирует также и статья Адрианы Кшивик (Adrianna Krzywik) «Пути возвращения памяти или её конструирования? Значение коммеморативных муралов для их инициаторов и создателей». Здесь практики напоминания о прошлом показаны на примере городских муралов в Польше. Автор рассматривает связи между изображениями, исполнителями, заказчиками-авторами идеи, аудиторией. Адриана Кшивик отмечает, что бум муралов случился в 1990-х годах потому, что по результатам опросов, в Польше упал интерес к прошлому страны. Интересна аналитика на основе интервью с художниками и авторами идей. Каждая интервьюируемая группа по-своему объясняет необходимость муралов, но все сходятся на политике памяти, хотя для одних она региональная, а для других — в рамках национальной памяти.

«Что делать с нелюбимым прошлым: Декоммунизация в Польше при ПиС» Инес Скибински (Ines Skibinski) предлагает читателю анализ политической ситуации в Польше времени изменений, начиная с 2015 года, когда к власти пришла правоцентристская партия «Право и Справедливость» (PiS), которая начала реформы Конституционного суда, вызвав обвинения в подрыве демократических институтов и принципов. Память играет огромную роль в этот момент, потому что именно памятью манипулируют партии, приходящие на смену коммунистической. Декоммунизация разворачивается в полную мощность, и автор отслеживает этапы, отмечает ошибки, конструктивно критикует результаты.

Анализируя реакцию жителей на декоммунизацию в пяти городах Польши, Инес Скибински отмечает, что чем меньше город, тем меньше интерес жителей к политическим изменениям. Так, в Варшаве ответ на попытку переименовать одну из главных улиц был настолько ярким, что улице оставили прежнее имя. И в целом в Варшаве весь процесс декоммунизации проходил труднее именно из-за противодействия жителей.

Как противоположный полюс – город Мендзыхуд, где переименование вызвало только обсуждения самого варианта имени улицы. Жители предложили своё – и это предложение приняли. То есть реакция жителей маленького города – это кооперация.

А вот в Легнице, среднем по размеру городе, который в период СССР назывался «Маленькой Москвой» и где было сосредоточено наибольшее количество советских военных, ответом на решение снести памятник польско-советской дружбе стал стихийный «Памятник чистоте нации». Активисты поместили большую надувную уточку на то место, где раньше стоял памятник польско-советской дружбе. Получилась ироничная критика реформ правительства.

В городе Волув история с памятником возмутила людей, потому что мемориальный камень был изъят без ведома жителей и позже найден ими на свалке разломанным. Общественное давление вынудило городские власти согласиться на восстановление камня.

В Катовице было найдено решение другого рода: памятник политику ПНР Ежи Зентеку не стали сносить, потому что люди были против, но и не оставили на месте, а перенесли в городской исторический музей.

Вторая часть монографии начинается с анализа влияния войны на азербайджанское общество: «Милитаризованная маскулинность: Анализ гегемонной азербайджанской маскулинности во время Второй карабахской войны». Рамиль Заманов (Ramil Zamanov) погружает нас в историю и современное состояние конфликта между Азербайджаном и Арменией. В центре внимания исследователя – нарастание пропаганды маскулинности на примере общения граждан Азербайджана в соцсетях и Военного парка трофеев в Баку. Культ войны и маскулинности идёт рука об руку как с расчеловечиванием граждан страны-противника, так и с жестокостью к соотечественникам и культом мучеников.

Рамиль Заманов отслеживает обострение конфликта между маскулинностью и феминностью, игру на гендерных стереотипах на примере высказываний в Фейсбуке, Твиттере и т. д. Предмет исследования может казаться уже почти банальным, но таковым не является. Именно кажущуюся очевидность зла нужно исследовать и подкреплять фактами.

Статья Юлии Ященко «Опыт женщин – этнических заключённых в советских лагерях: Между коллективной памятью и историографическими спорами» фокусируется на теме депортаций волжских немцев, а конкретнее – на судьбе женщин и детей, депортированных отдельно от мужчин. Опыт женщин уникален как деталями, обусловленными физиологией, так и ответственностью за детей, возложенной на каждую. Однако, отмечает автор, об этом не так много исследований, хотя сама тема этнических чисток и депортаций активно обсуждается. Опыт женщин, высланных вместе с детьми, во многом сложнее и травматичнее мужского опыта. Автор, конечно, не сравнивает тяжесть пережитого людьми в невыносимых условиях, но очень важно сосредоточиться на том прошлом, которое по каким-то причинам замалчивается. Прежде всего надо отметить, что сами женщины не считают возможным говорить на темы насилия, гигиены, не хотят заострять внимание на исключительно женском опыте. Ужасные подробности жизни женщин в этих лагерях поражают читателя, но одновременно становится совершенно ясно, что такие темы необходимо исследовать и делать общественно известными.

В работе «Вспышка молнии в небесах памяти: Вальтер Беньямин и его поздняя теория истории» Марек Кеттнер (Marek Kettner) рассматривает одно из известных произведений философа. Кеттнер анализирует эссе Беньямина «О понятии истории», где одновременно чувствуется меланхолия, пессимизм и глубокая любовь к предмету изучения.

Исследователь распутывает для читателя сложные размышления Вальтера Беньямина и фокусируется на восприятии им прошлого как «прошлого настоящего». Прошлое, по мысли Вальтера Беньямина, само по себе не существует, как подчёркивает Марек Кеттнер. Прошлое только тогда показывает себя, когда актуализируется для настоящего. Эта мысль ощущается как одновременно верная и трагичная. Ничего нельзя сохранить, можно только увидеть вспышку давно потерянного, но эта вспышка будет не о прошлом, а о настоящем. Прошлое же постоянно меняется и нет константы, нет верного его понимания. Конечно, это представление об истории не нашло отклика у современников философа, однако теперь, когда мы видим, насколько быстро на наших глазах можно радикально изменить рассказ о прошлом, работа Вальтера Беньямина представляется актуальной для исследования.

В третьей части читатель находит очень личные разговоры о памяти, травме, потере, которые рассматриваются через кинематограф, мемуары, художественную литературу.

Автор статьи «Травма, молчание и память: “В ожидании Годо” и “Шоа”»» Севаль Мерве Сарихан (Seval Merve Sarıhan) действительно удивляет параллелью между «В ожидании Годо» и фильмом «Шоа». Нельзя сказать, что оба произведения неверно поставлены рядом. Действительно, между ними есть то общее, на что указано в статье – глубокое переживание травмы, потерянность, обесценивание слов, а вместе с тем многословие и глубокое молчание перед лицом трагедии, несправедливости, оставленности. Ожидание Годо как ожидание ответа замечательно наглядно показано автором. Однако далеко не сразу становится ясна необходимость этой параллели, ведь фильм самодостаточен, как мне казалось. И всё же теперь я могу себе объяснить решение автора исследования: пьеса Сэмюэла Беккета помогает ярче высветить именно эту проблему пустого места в фильме «Шоа», провала там, где должно быть объяснение Катастрофы. В фильме достаточно слов от тех, кто видел, но ничего не сделал, а также от тех, кто своими руками творил зло, но нет ответа. Лакуны в пьесе накладываются на многословие фильма и молчание жертв. Удивительная параллель.

Лена Франциска Шрамл (Lena Franziska Schraml) фокусируется в исследовании «Память и забвение в “Продавцах поддельного перца” Моники Шнайдерман» на попытке регенерации семейной памяти после Второй мировой войны.

На мой взгляд, эта статья центральная во всём сборнике, она воспринимается как кульминация вопросов памяти и воспоминания. Лена Франциска Шрамл рассматривает «Продавцов поддельного перца» с точки зрения реконструкции своей-чужой памяти. Моника Шнайдерман не свидетель, как было с героями фильма «Шоа» из предыдущего исследования, она не знает, не может опереться на память своего отца, потому что он вытеснил болезненные воспоминания. Она опирается на свидетельства других, действуя как профессиональный детектив, таким образом кропотливо восстанавливая прошлое и переживая его как своё. Удивительный и близкий многим с постсоветского пространства опыт, когда от прошлого семьи осталась пара фотографий без объяснений, а вся память намеренно и от страха стёрта.

Веселина Джумбева (Veselina Dzhumbeva) в статье «Воспоминания о России: О родине Екатерины Бакуниной» подробно рассматривает методы воспоминания в художественном тексте. Потерянная в эмиграции Екатерина Бакунина, как и многие другие, через реминисценции, сравнения, мифологизацию восстанавливает чувство принадлежности, причастности миру, какому-то определенному его уголку, пусть и существующему уже только в прошлом или фантазии. В «месте-нигде» Екатерина Бакунина через исповедальное повествование от первого лица создаёт память о России и утверждает её в реальности.

Все три части монографии дают читателю подробную и разнообразную картину работы с прошлым и памятью, помогают понять актуальное и важное в направлении мысли Центральной и Восточной Европы, где в последнее время особенно обострились вопросы интерпретации прошлого, его влияния на настоящее и будущее. Появление этой коллективной работы внушает надежду, что таких исследований, сосредоточенных на проблематике памяти и прошлого, станет больше.

"Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.

Хочу помочь журналу