Илья Кононов. Миф Бандеры как репрессивная реальность. Рец.: Россолінський-Лібе, Ґжеґож. Життя Степана Бандери / Пер. з англ. Київ: Антропос-логос-фільм, 2021. 624 с.

Аннотация. В рецензии представлено основное содержание книги немецкого историка польского происхождения Гжегожа Россолински-Либе, которая является первой научной биографией Степана Бандеры. Переводы книги на украинский и русский языки были изданы в Киеве в 2021 году. Книга столкнулась с противодействием в распространении со стороны украинских националистов. За рубежом она также была встречена неоднозначно. Близкие к украинским националистическим кругам историки обвинили Гжегожа Россолински-Либе в подмене объективного исследования пропагандой. В силу острой общественной реакции в Украине на выход научной биографии Степана Бандеры, которую написал зарубежный автор, в рецензии большое внимание уделено последовательному изложению содержания книги. Степан Бандера предстает на ее страницах как крайне правый националистический деятель с фашистскими симпатиями. Его биография подана неразрывно с историей ОУН, с участием этой организации в Холокосте и резне поляков на Волыни. Автор книги пишет, что Степан Бандера в этих преступлениях не участвовал, но бандеровская фракция ОУН и УПА руководствовались его идеями и вдохновлялись его личностью как символом. Большое внимание в книге уделено сложным отношения ОУН(б) с нацистскими оккупантами. Вначале бандеровцы пытались воспользоваться немецкой властью как инструментом для достижения независимости Украины под своим господством (Акт 30 июня 1941 г.). Отказ немецкого руководства от сотрудничества с ОУН(б), репрессии против членов этой организации, стали для бандеровцев стимулом для формирования собственной армии (УПА). С 1943 г. ОУН(б) начинает геополитическую переориентацию с Германии на США и Великобританию, надеясь найти в них опору в борьбе с СССР. Это предопределило послевоенную судьбу руководства этой организации на Западе. После обретения Украиной независимости все фракции ОУН начали своё возвращение в страну. ОУН(б) действовала через серию «зонтичных» организаций, достигнув значительных успехов в установлении контроля над идеологическими учреждениями Украины. В период российско-украинской войны миф Бандеры рассматривается властями Украины как некий консолидирующий сопротивление агрессии фактор. Можно предвидеть, что по окончанию войны этот миф станет мощным фактором раскола в Украинском обществе. Противоядием против гражданского раскола может стать только открытая дискуссия о личности Степана Бандеры, об ОУН и УПА, о модели будущего страны.

Ключевые слова: Степан Бандера, национализм, фашизм, геноцид, ОУН(б), ОУН(м), УПА, политика памяти.

Автор: Кононов Илья Фёдорович, доктор социологических наук, приглашенный профессор Карлтонского университета (Оттава, Канада), E-mail: kononov_if@ukr.net ORCID ID: https://orcid.org/0000-0002-9253-6261 

Illia Kononov. The Bandera Myth as Repressive Reality. Review: Grzegorz Rossoliński-Liebe. Zhyttia Stepana Bandery. Kyiv, 2021. 624 p.

The review deals with the first scientific biography of Stepan Bandera by the German-Polish historian Grzegorz Rossoliński-Liebe. Translations of the book into Ukrainian and Russian were published in Kyiv in 2021. Ukrainian nationalists are trying to oppose the distribution of the book. Rossoliński-Liebe`s book also received various reviews. Historians close to Ukrainian nationalists accused Grzegorz Rossoliński-Liebe of replacing objective research with propaganda. Due to the sharp public reaction in Ukraine to the biography of Stepan Bandera written by a foreigner, the review pays great attention to the consistent presentation of the book's content. Stepan Bandera is described as an extreme right-wing nationalist with fascist sympathies. His biography is presented inextricably with the history of the OUN, with the participation of this organization in the Holocaust and the massacre of Poles in Volhynia. The author of the book writes that Stepan Bandera did not participate in these crimes, but Bandera's faction in the OUN (OUN-B) and Ukrainian Insurgent Army (UPA) were guided by his ideas and inspired by his personality as a symbol. The author paid much attention to the complex relationship of the OUN-B with the Nazi occupiers. At first, Bandera's followers tried to use the German government as a tool to achieve independence for Ukraine under their rule (Act of restoration of the Ukrainian state, June 30, 1941). The German government's refusal to cooperate with the OUN-B, repressions against members of this organization, became an incentive for Bandera's followers to form their own army (UPA). Since 1943, the OUN-B began a geopolitical reorientation from Germany to the USA and Great Britain, hoping to get their support in the fight against the USSR. This choice predetermined the post-war life of the leadership of this organization in the West. After Ukrainian independence, all OUN factions returned to the country. The OUN-B operated through a series of umbrella organizations, achieving significant success in achieving control over the ideological institutions. During the Russo-Ukrainian war, the Bandera myth is viewed by the Ukrainian government as a consolidating factor in the resistance to aggression. It can be predicted that after the end of the war, this myth will become a powerful factor of division in Ukrainian society. Only an open discussion about the personality of Stepan Bandera, about the OUN and the UPA, about the model of the country's future can become an antidote against social division.

Key words: Stepan Bandera, nationalism, fascism, genocide, OUN-B, OUN-M, UPA, politics of memory.

Corresponding author: Kononov Illia Fyodorovich, Doctor of Science (doctor sociologicheskich nauk), Visiting Professor of Carleton University, Ottawa, Canada; E-mail: kononov_if@ukr.net ORCID ID:  https://orcid.org/0000-0002-9253-6261

Эта книга в Украине усилиями правых «активистов» попала в разряд крамольной литературы. Скандал в социальных сетях начался с поста в Facebook Дианы Макаровой[1], которая обнаружила её в киевском книжном магазине Librarium 1 января 2025 г. да ещё и на русском языке. Она сразу сделала вывод, что «собственник этого магазина помогает России», а в книге она усмотрела «нарратив врага». Правда, как следует из дальнейших постов активистки, она не снизошла до чтения текста Гжегожа Россолински-Либе, ибо ответила одному из своих оппонентов следующим образом: «Недавно я выбросила из библиотеки «Тихий Дон» Шолохова, «Молодую гвардию» Фадеева, «Как закалялась сталь» Островского. Исходя из Вашей логики, я должна была его прочитать, прежде чем выбрасывать. А вдруг там есть зерно истины? Спасибо, но нет. Читать хлам – не уважать себя и своё время»[2]. Магазин, в котором продавалась книга, ответил на нападки: «Сеть Librarium изъяла книгу из продажи из-за общественного резонанса. Это решение продиктовано желанием содействовать конструктивному диалогу и избежать конфликтов, но не сомнениями в законности или академической ценности книги» (Семенюта 2025).

Не будучи историком Украины, я в основном буду рассматривать книгу в широком контексте, который включает и теоретические вопросы, и актуальную общественную значимость поднимаемых в ней проблем. Но сразу отмечу явное достоинство рассматриваемой книги: Гжегож Россолински-Либе чрезвычайно тщательно подходит к фактической стороне своего исследования. Методологии работы с источниками автор книги уделяет постоянное внимание и это является несомненно сильной стороной рецензируемой книги. Все утверждения о Степане Бандере, членах Украинской военной организации (УВО), Организации украинских националистов (ОУН), Украинской повстанческой армии (УПА), о деятельности этих образований, об идеологии, на которую опиралась эта деятельность, подтверждаются ссылками на источники. Показательно, что в книге 2395 ссылок. Автор работал с архивами в Украине, РФ, Польше, США, Канаде, Великобритании и Израиле. Он хорошо изучил газетные и журнальные публикации соответствующего периода, которые касаются рассматриваемых персонажей и событий. В книге представлена эволюция взглядов украинских националистов по их публикациям. Автор сравнивает между собой разные издания текстов националистических теоретиков. Это даёт ему основание говорить о том, что после Второй мировой войны члены ОУН и бойцы УПА систематически фальсифицировали историю своего движения. Положил этому начало Николай Лебедь (с. 287). ОУН(б) в послевоенное время систематически публиковала фальсифицированные документы, отбеливая своё прошлое от фашизма, соучастия в Холокосте и массовом уничтожении польского населения Волыни и Галичины (с. 36).

За рубежом рецензируемая книга уже попала под удар критиков, близких к украинским националистическим кругам. Так, немецкий историк украинского происхождения Илько-Саша Ковальчук посвятил ей рецензию, название которой звучит как обвинение: «История как пропаганда». Правда, он говорит, что сами факты, которые обнародует Гжегож Россолински-Либе, не могут быть опровергнуты. Но вместе с тем рецензент обвиняет исследователя в методологических ошибках. Суть их он представил так: «В работе Россолински-Либе каждое украинское действие предстает как варварское — которым оно довольно часто и было, — тогда как польские и российские/советские действия почти исключительно подаются как реакция на украинские действия или даже тривиализируются. Автор рассматривает всю историю Украины как отражение Бандеры и его групп сопротивления» (Ковальчук 2025). Справедливо ли это обвинение, будет видно из дальнейшего изложения. Илько-Саша Ковальчук заявляет, что многие положения первой научной биографии Степана Бандеры звучат так, что они могли бы транслироваться «Russia Today». Завершает он свою рецензию иронично: «Историко-политический пропагандист, Гжегож Россолински-Либе в конце концов возобладал над бесспорно талантливым и компетентным историком Гжегожем Россолински-Либе. Надо и дальше ждать биографию Степана Бандеры, националиста, антисемита, антикоммуниста, сторонника насилия, подстрекателя к убийствам, борца за украинскую независимость и убитого КГБ, которую можно было бы порекомендовать и не историкам. Жаль!» (Ковальчук 2025).

В этом ироничном пассаже проскальзывает мысль, которую не всегда решаются прямо высказать даже прямые сторонники Степана Бандеры. Дескать, да, был антисемитом, антикоммунистом, призывал к массовым убийствам, но ведь стремился к независимости Украины, за что и был убит агентом КГБ! На этой логике следует остановиться подробнее. Тем более, что она лежит в основе идеологии «декоммунизации» и «деколонизации» в Украине. Во-первых, если человек совершил чудовищные преступления, то последующие его хорошие поступки не освобождают его от ответственности за предшествующие преступления. Даже если его убьет агент КГБ! Во-вторых, абстрактно провозглашаемое понятие независимости является манипулятивным. Необходимо ставить вопрос о формах этой независимости, о её социальном содержании. Независимость может быть прочной, если она служит социальному благу большинства жителей страны, если она обеспечивает для них социальную справедливость. Мы знаем, что существуют формы независимости, которые для большинства жителей той или иной страны вряд ли лучше внешней оккупации. Бандеровское движение и сам Степан Бандера несомненно стремились к независимости Украины. Что же касается формы и социального содержания их проекта независимой Украины, их мы и увидим из содержания книги Гжегожа Россолински-Либе.

Книга состоит из 10 частей, концептуальных введения и выводов. Исследование не ограничивается биографией собственно Бандеры. Дело в том, что биографию этого деятеля невозможно оторвать от мифологии, связанной с ним. Россолински-Либе пишет: «Исследование биографии Бандеры – сложное задание. Его политический миф встроен в разнообразные идеологии, что искажает восприятие его личности» (с. 16). Речь идет как об агиографических мифах, создаваемых его сторонниками, так и о советской и польской идеологической истории, где Бандера представал воплощением дьявола. Направленность исследования хорошо передаёт оригинальное название работы: «Stepan Bandera: The Life and Afterlife of a Ukrainian Nationalist: Fascism, Genocide, and Cult» (Степан Бандера: жизнь и посмертная судьба украинского националиста: фашизм, геноцид и культ).

Особенно важными в книге являются сюжеты об «Украинской национальной революции», в ходе которой деятели ОУН(б) провозгласили во Львове восстановление Украинского государства. В её развитии, когда походные группы ОУН двигались за немецкой армией, украинские националисты приняли активное участие в уничтожении еврейского населения в городах и сёлах Западной Украины (часть 4).

Очень интересными являются сюжеты о переориентации геополитических приоритетов ОУН(б) после того, как стало понятным, что гитлеровская Германия проигрывает войну, а также уже после поражения нацистов. Об этом свидетельствует III Конференция ОУН, на которой речь шла о вероятном поражении нацистской Германии. Руководство ОУН(б) рассчитывало на то, что после отступления немецких войск в Западную Украину войдет ослабленная в боях Красная Армия. Это даст шанс поднять восстание и провозгласить независимую Украину. В качестве союзников в этой борьбе начали рассматриваться западные демократии. Отсюда стремление к «демократизации» и «антиколониализму», которые сочетались с резней поляков (часть 5).

Значительная часть книги посвящена политике исторической памяти украинской диаспоры в Европе, США и Канаде, переносу их коммеморативных штампов в независимую Украину (части 7, 9, 10). Правда, эти разделы книги больше интересны специалистам в этой области, а не широкому кругу читателей.

Россолински-Либе стремится максимально точно восстановить биографию Бандеры. Автор книги отмечает даже хороший музыкальный слух и вокальные данные будущего вождя ОУН (с. 85). Я не буду останавливаться на внешней канве жизни этого деятеля, а сосредоточусь на его идейной эволюции. Рожденный в семье греко-католического священника, он уже в семье получил националистическое и религиозное образование. Учась в гимназии г. Стрый, Бандера был активным членом скаутской организации «Пласт».

В юношеском возрасте (в 1927 г.) Бандера присоединился к УВО, для которой выполнял разведывательные задания. В 1929 г. он вступил в ОУН, которая стала для него смыслом жизни и пространством карьеры. С 1932 г. Бандера становится заместителем, а с 1933 г. – руководителем Краевой экзекутивы ОУН. Он принадлежал к молодому поколению украинских националистов, воспитанных на сочинениях Николая Михновского и Дмитрия Донцова, настроенных более экстремистски, чем старшее поколение. Россолински-Либе пишет: «Мировоззрение Бандеры сформировалось на почве многочисленных крайне правых ценностей и концептов, таких как: ультранационализм, фашизм, расизм и антисемитизм, культ насилия, враждебность к демократии, коммунизму и социализму, вера в то, что создать украинское государство можно только посредством войны. Его мировоззрение, как и у других молодых украинских националистов, объединяло в себе экстремизм и преданность религии (при помощи которой он пытался сакрализировать политику и насилие)» (с. 105).

Автор книги отмечает, что с молодым руководителем деятельность ОУН в Галичине значительно активизировалась. Это касается как пропаганды, так и террористической деятельности. Относительно последнего аспекта в книге говорится: «Не вызывает сомнения, что Бандера самостоятельно подбирал потенциальных исполнителей преступлений, в частности проводил тщательную подготовку некоторых из них, а иногда и определял личность будущей жертвы. Существуют документальные свидетельства того, что именно Бандера уговорил [Григория] Мацейко убить [Бронислава] Перацкого, а [Николая] Лемика – советского консула[3], и что именно Бандера приказал убить [Якова] Бачинского и Ивана Бабия» (с. 90). Убийство Бачинского настолько перекликается с сюжетом «Бесов» Федора Достоевского, что этого сложно не заметить. Бандера заподозрил, что этот студент мешает деятельности украинского национального движения. «9 мая 1934 г. Мигаль и Сенькив пригласили Бачинского вместе провести время, а одновременно и выпить (они были друзьями и убить товарища на трезвую голову на считали возможным). После убийства Бачинского у Мигаля началась депрессия, и ОУН планировала его “ликвидировать”» (с. 117). В общем, как у классика: «В то, что Шатов донесет, наши все поверили; но и в то, что Петр Степанович играет ими как пешками – тоже верили. А затем все знали, что завтра все-таки явятся в комплекте на место и судьба Шатова решена. Чувствовали, что вдруг как мухи попали в паутину к огромному пауку; злились, но тряслись от страха» (Достоевский 1982: 92). А затем сцена у грота в парке: «Все трое тотчас же сбили его с ног и придавили к земле. Тут подскочил Петр Степанович со своим револьвером. Рассказывают, что Шатов успел повернуть к нему голову и еще мог разглядеть и узнать его. Три фонаря освещали сцену. Шатов вдруг прокричал кратким и отчаянным криком; но ему кричать не дали: Петр Степанович аккуратно и твердо наставил ему револьвер прямо в лоб, крепко в упор и – спустил курок» (Достоевский 1982: 142). Не важно, что в отличие от Верховенского, Степан Андреевич курок сам не спускал. Но психологический параллелизм потрясающий! И параллелизм здесь фактически не просто с сюжетом романа, а с деятельностью Сергея Нечаева. Недаром Бандера в юности с увлечением читал о русских нигилистах и интересовался фигурой Ленина (с. 104).

Убийство своего товарища только по подозрению, без достаточного выяснения существа дела, очень хорошо отражает идейную атмосферу в краевой организации ОУН и собственные идейные установки её молодого руководителя. Эти установки нашли отражение и в одном из основополагающих документов ОУН «Декалоге украинского националиста» (автор мотто – Роман Чайковский, автор 10 сентенций – Степан Ленкавский), 7-й пункт которого звучал так: «Не завагаєшся виконати найбільший злочин, якщо цього вимагатиме добро Справи» («Без колебаний совершишь наибольшее преступление, если этого требует успех Дела»). Лишь попытки выглядеть демократическим движением принудили ОУН изменить этом пункт: «Не завагаєшся виконати найнебезпечнішого чину, якщо цього вимагатиме добро справи» (Декалог 2024).

Степан Бандера превратился в символ национальной революции в Галичине после убийства министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого 15 июня 1934 г. в Варшаве. Совершил его оуновец Григорий Мацейко, которому удалось избежать ареста, а затем эмигрировать в Аргентину. За день до убийства польская полиция во Львове выявила секретную химическую лабораторию украинских националистов. Были арестованы Степан Бандера и 20 других членов ОУН. Потом арестовали и многих других. Состоялось два судебных процесса: Варшавский (18 ноября 1935 г. – 13 января 1936 г.) и Львовский (25 мая – 27 июня 1936 г.). Бандера и его товарищи во время судебных заседаний держались стойко, отказывались в Варшаве говорить по-польски, и впервые в практике украинских националистов использовали в зале суда фашистское приветствие вместе со словами «Слава Украине!». Процессы широко освещались в польской и украинской печати. Особенно важным в агитационном плане для оуновцев был процесс во Львове, где они могли говорить по-украински. Бандера заявил, что убийства, совершенные оуновцами, оправданы тем обстоятельством, что идет война между Украиной и Польшей (с. 143).

Важнейшая идея, которую Бандера проводил в своих выступлениях на суде – «перманентная» или «национальная революция». Г. Россолински-Либе останавливается на двух пассажах из его выступлений. Приведу их, так как они важны для характеристики мировоззрения Бандеры. «Наша идея не измеряется тем, что мы были готовы пожертвовать своей жизнью, её мерило – это наша готовность пожертвовать жизнями других. <…> Наша идея в нашем понимании является такой величественной, что когда идет речь о её реализации, то придётся жертвовать не сотнями, а тысячами человеческих жизней» (с. 144). Автор книги таким образом прокомментировал эти высказывания: «Эти утверждения являются продолжением мизантропической и параноидальной идеологии Михновского, усиленной крайним национализмом, Донцова и тяготением ОУН к этническому и политическому массовому насилию, которое было неотъемлемой частью “перманентной” или “национальной революции” и эвфемизировано как “освободительная борьба” (с. 144). Исследователь также отмечает особенности стилистики Бандеры, которая характеризовала как его устные публичные выступления, так и печатные тексты: «В этой речи интересным является бездоказательный и идеологически структурированный нарратив, нацеленный на мобилизацию эмоций и демобилизацию разума. Эта манера остается в речах и произведениях Бандеры до самой его смерти и заставит его последователей считать Бандеру лидером украинского “освободительного движения” и даже полубогом» (с. 144).

Степан Бандера и Роман Мигаль были приговорены к смертной казни, замененной пожизненным заключением. Другие подсудимые получили разные сроки заключения, некоторые освобождены от ответственности.

Сами оуновцы придавали процессам чрезвычайное значение. В книге этого нет, но следует отметить факт достаточно показательный и парадоксальный. Один из теоретиков украинского национализма, автор «Нациократии», Николай Сциборский написал в июле 1936 года в газете «Украинское слово»: «Героической позицией своих представителей – Бандеры и товарищей – национализм продемонстрировал перед целым миром силу своей морали, идейную непримиримость, внутреннее здоровье и организационно-политический размах…» (Черченко 2009).

С 14 июня 1934 г до 13 сентября 1939 г. Бандера находился в разных польских тюрьмах. По словах своих товарищей, держался во время заключения непримиримо и мужественно. Бежал из тюрьмы в Бресте, воспользовавшись ослаблением карательных институтов Польского государства после агрессии Германии. Сотрудничал с абвером, в Риме провел переговоры с Андреем Мельником, который после гибели Евгения Коновальца в 1938 г., возглавил ОУН, а в 1939 г. получил титул «вождь». Противоречия между Мельником и Бандерой накапливались давно. Молодое поколение националистов, которое представлял последний, было более радикально настроено на достижение независимости Украины революционным путем. Кроме того, Бандера требовал исключить из руководства ОУН ряд деятелей, среди которых и упоминавшийся Сциборский. Он их подозревал в предательстве. Когда Мельник ответил отказом, то Бандера начал обвинять в предательстве и его. В результате 10 февраля 1940 г. в Кракове был провозглашен Революционный провод во главе с Бандерой. Мельник и Бандера взаимно исключили друг друга из ОУН. Организация раскололась на мельниковцев и бандеровцев – ОУН(м) и ОУН(б). Россолински-Либе пишет: «Сциборский и другие члены ОУН(м), которых Бандера обвинил в предательстве или в близких отношениях с евреями, были убиты во время войны, вероятно, силами ОУН(б): Сциборский и Сеник – 30 августа 1941 г. в Житомире, а Барановский – 11 мая 1943 г. во Львове» (с. 160–161).

После бегства из тюрьмы Бандере не суждено было вернуться в Украину. Но его установки и сам культ оказывал большое влияние на деятельность ОУН. Комплекс идей бандеровской части ОУН был оформлен II Большим сбором этой организации, проходившим 31 марта – 3 апреля 1941 г. в Кракове. Были приняты руководящие инструкции для организационного актива в Украине «Борьба и деятельность ОУН во время войны». Автор книги цитирует Постановление этого собрания: «Наша власть должна быть страшной для её противников. Террор для чужаков-врагов и своих изменников» (с. 166). Врагами считались русские, поляки и евреи. Они должны были быть либо истреблены, либо изгнаны с территории Украины.

Бандеровцы надеялись воспользоваться агрессией гитлеровской Германии против СССР и добиться независимости Украины под своим руководством. 30 июня 1941 г. во Львове был провозглашен Акт восстановления Украинского государства. Хотя его третий пункт провозглашал, что «Восстановленное Украинское Государство будет тесно взаимодействовать с Национал-Социалистической Велико-Германией, которая под руководством Адольфа Гитлера создает новый порядок в Европе и мире и помогает украинскому народу освободиться от московской оккупации», но немецкое руководство отнеслось к этому негативно. 3 июля 1941 г. во время встречи с Бандерой об этом прямо сказал нацистский функционер Эрнст Кундт. Поскольку руководитель ОУН(б) отказался аннулировать провозглашенный акт, то 5 июля его отвезли в Берлин и поместили под «почетный арест». 14 июля Бандеру освободили из-под ареста, и он поселился в Берлине вместе с Ярославом Стецько. Он даже получил право перемещаться по городу, имея при себе справку RSHA и пистолет. Отношение руководства нацистской Германии к Бандере и бандеровцам резко изменилось после убийства Сциборского и Сеника. Бандера и Стецько были арестованы.

В свою очередь Бандеру и его организацию жестоко разочаровало решение Гитлера разделить украинские земли между Рейхскомиссариатом и Генерал-губернаторством, в составе которого был выделен Дистрикт Галичина. Бандера и Стецько даже писали по этому поводу Гитлеру. После ареста Бандера находился в корпусе Целленбау в концлагере Заксенхаузен, в котором RSHA содержала политических пленников. Был освобожден 28 сентября 1944 г. (с. 251).

Россолински-Либе подробно останавливается на условиях пребывания Бандеры в лагере. Он не был оторван от политики, его посещала жена, которая выступала связной между ним и ОУН. Конечно, Целленбау – не курорт, но Бандера не подвергался пыткам и издевательствам.

После освобождения из лагеря нацисты предлагали Бандере сотрудничество с Андреем Власовым, от чего он отказался. После непродолжительного сотрудничества с абвером Бандере с семьей удалось уехать в Вену, а оттуда через Прагу в Инсбрук. После окончания войны в ОУН началась новая фракционная борьба (между Бандерой и Лебедем), где стороны не брезговали убийствами противников. Бандера под псевдонимом Стефан Попель (по-немецки Popel – выделение из носу, сопля) жил преимущественно в Баварии, сотрудничал с западными разведками (BND, MI6). Антикоммунистическая и антисоветская деятельность Бандеры оказалась востребованной. В 1946 г. заграничная ОУН, возглавляемая Бандерой, основала Антибольшевистский блок народов (АБН). Автор книги пишет: «АБН, как и ЗЧ ОУН, финансировались средствами MI6, которая с целью сокрытия происхождения этих средств, пользовалась услугами ватиканских посредников» (с. 289). Правда, американские спецслужбы к Бандере с конца 1940-х годов начали относиться с осторожностью (с. 291).

15 октября 1959 г. в Мюнхене, в подъезде дома Степана Бандеру убил агент КГБ Богдан Сташинский. Подводя итоги деятельности Бандеры Россолински-Либе, пишет: «Послевоенные произведения Бандеры дают основания предположить, что он ввел бы в Украине, если бы имел такую возможность, какое-то крайне правое или неофашистское самодержавие. <…> Бандера с воодушевлением относился к войне и демонстрировал неустанную готовность идти в бой. До самой своей смерти он надеялся, что скоро начнется Третья мировая, которая поможет украинцам и другим народам победить СССР и создать национальные государства» (с. 308–309).

Автор книги попытался изобразить Бандеру в единстве его человеческих качеств. С одной стороны, фанатик, догматик, террорист, способный организовать убийства не только политических противников, но и соперников внутри своего движения, с другой стороны, человек, который любил шутить, кататься на лыжах, фотографировать. С одной стороны, любил своих троих детей и играл с ними «как ребенок», а, с другой стороны, не останавливался перед рукоприкладством по отношению к своей жене. С одной стороны, человек религиозный, но, с другой стороны, одержимый женщинами, имевший многочисленные внебрачные связи, даже с женами своих сотрудников (с. 302–303).

Очень важным сюжетом в книге является выяснение идейной природы ОУН. Россолински-Либе убедительно показывает, что использование Джоном Армстронгом термина «интегральный национализм» (введен Шарлем Моррасом ок. 1900 г.) для характеристики идейных позиций этой организации является продуктом «холодной войны», когда на Западе «полезных» в противодействии СССР националистов выводили из-под обвинения в фашизме (с. 20, 401). К тому же Армстронгу не были известны многие факты о деятельности ОУН, а некоторые документы, которыми он пользовался, были фальсифицированы. В современной Украине термин «интегральный национализм» получил большое распространение (Зайцев 2013). Его использование связывается с утверждением, что термин «фашизм» применим только к государственным нациям. Автор рецензируемой книги считает такие аргументы увертками и делает вывод: «Хотя ОУН подчеркивала свою националистическую, патриотическую и идеалистическую природу, это было типичное центрально- и восточноевропейское фашистское движение. ОУН имела целью захват власти на украинской территории и создание государства с фашистской диктатурой» (с. 83). Тяготение к национал-социализму в бандеровской фракции ОУН нашло отражение и в принятии черно-красного знамени как символа (1941 г.). Исследователь пишет: «Эти цвета были связаны с расистской и протофашистской немецкой идеологией “крови и почвы”, которая предполагала неотделимость людей (расы или народа) и их жизненного пространства (нем. Lebensraum) друг от друга, а также тяготение к “почве”, которая приобретала особые духовные и мифологические коннотации» (с. 164).

Россолински-Либе прослеживает рецепцию фашистских идей в украинском национализме перед Второй мировой войной, останавливаясь на сочинениях Дмитрия Донцова, Евгения Онацкого, Ярослава Оршана (Ореста Чемеринского) и др. Исследователь считает, что дело не в формальной использовании термина «фашизм». Он приводит цитату из сочинения Ярослава Оршана: «Фашизм, национал-социализм, украинский национализм и т. д. это разные национальные формы одного духа» (с. 101).

Симпатии к фашизму и стремление к союзу с национал-социалистической Германией были общими для всей ОУН. Так, Андрей Мельник считал, что «Украина – это естественный союзник Германии» (с. 213).

Особое место в рецензируемой работе занимает период «Украинской национальной революции», когда походные группы ОУН шли вслед за наступающей немецкой армией и стремились решить вопрос власти на захваченной территории. С немцами продвигались 4 походные группы ОУН(б) общей численностью 800 человек. Каждая группа состояла из отрядов по 5–12 человек (с. 177). Они формировали украинскую милицию, а также провоцировали погромы еврейского и польского населения. Большое внимание автор уделил реконструкции еврейского погрома во Львове. Погром этот был подготовлен тем фактом, что НКВД перед отступлением Красной Армии расстрелял заключенных в тюрьмах Западной Украины. Исследователь пишет, что 30 июня немецкие и украинские подразделения обнаружили в тюрьмах от 2800 до 4000 тел убитых (с. 182). В городе появились немецкие плакаты, извещавшие, что преступление совершено «еврейскими большевиками». Это спровоцировало чудовищный погром и ужасные издевательства над еврейским населением. Увы! В этом погроме большое и инициативное участие принимали местные жители. Крестьяне из окрестных сел приезжали на телегах, чтобы принять участие в убийствах евреев, а затем вывезти их имущество. Эти массовые зверства продолжались с 30 июня по 2 июля и стали фоном принятия Акта возобновления украинской государственности (с. 183–184).

Оуновцы не обязательно осуществляли этнические чистки собственными руками. Проскрипционные списки коммунистов, комсомольцев, евреев и поляков они готовили заранее и передавали нацистам. Так, «в ночь с 3 на 4 июля 1941 г. немецкие силы безопасности, которые состояли из СД, СС и айнзацкоманды 4а, расстреляли во Львове 25 польских профессоров и 17 членов их семей. Имена и адреса профессоров немцам предоставили члены ОУН(б), которые действовали в соответствии с приказом Николая Лебедя» (с. 191).

Эта кровавая волна прокатилась по всей Западной Украине. Уничтожение евреев Галичины и Волыни фактически закончилось в начале лета 1943 г. На тот момент осталось только 10% евреев, ранее проживавших в Западной Украине. Они пытались спасти свою жизнь, скрываясь в лесах и селах. На них охотились, как на зверей, айнзацкоманды, полиция безопасности при участии украинской полиции. Во время оккупации нацисты вместе с союзниками убили около 1,6 млн. украинских евреев. Но число выживших крайне неравномерно представлено на карте страны. На Западной Украине евреи были уничтожены практически поголовно. Исследователь пишет, что в Харьковской области Холокост пережили 91% живших там евреев, в Тернопольской области – только 3%. Это было связано с деятельность местных националистических активистов (с. 212). И, как это ни печально, здесь следует говорить об идейной атмосфере в этих областях страны, которая захватила массы населения. Эта идейная атмосфера была круто замешана на антисемитизме. Широкое распространение получили сочинения типа «Україна в жидівських лабетах» (с. 224). В целом все это покрывалось культом Бандеры: «Значительное число жителей Западной Украины считали Бандеру своим Проводником или вождем и их устраивала перспектива жить в провозглашенном ОУН(б) коллаборантском государстве» (с. 216).

Конечно, антисемитизм культивировали не только бандеровцы. Скажем, он был характерен и для известного географа, главы коллаборантского Украинского центрального комитета, одного из инициаторов формирования дивизии СС «Галичина», Владимира Кубийовича (с. 224).

ОУН(б) стремилась к овладению всей Украиной и к установлению в ней режима, где эта организация будет единственным политическим представителем украинского народа. Государство должно было стать моноэтническим с единственной легитимной культурной и политической лояльностью, определенной верховенством ОУН(б). Можно сказать, что символической вершиной «Украинской национальной революции» стало создание в Киеве Украинского национального совета (Українська національна рада), деятельность которого немецкие власти прекратили 17 ноября 1941 г. (с. 213). Так что эту дату можно считать и концом данного периода. Был в нём еще один печальный урок для бандеровцев – невосприятие их за пределами Западной Украины (с. 214). Проблема региональных различий в Украине оказалась для бандеровцев неожиданной. Их последователи и сейчас фальсифицируют историю, пытаясь показать всеукраинское значение своего движения. Большинство украинцев воевало в Красной армии, где они составляли около четверти личного состава (за годы войны около 7 млн. чел.). Роман Шухевич, ставший в 1943 г. председателем Бюро Провода ОУН(б), а с января 1944 г. – командующим УПА, в большинстве случаев приказывал убивать попавших в плен восточных украинцев. Бандеровцы их считали пропитанными идеями коммунизма и ненадежными (с. 231). Кстати, Россолински-Либе считает позднейшим мифом инициативное участие евреев в УПА. По его данным, бандеровцы регулярно использовали знания и умения еврейских врачей, медсестер, других специалистов. Но после некоторого периода использования их убивала Служба безопасности (СБ) (с. 242).

С апреля 1942 г. нацисты начинают рассматривать ОУН(б) как «преимущественно антинемецкую нелегальную организацию» (с. 229). Летом 1942 г. 48 членов ОУН(б) были отправлены в Аушвиц. Среди них были братья Степана Бандеры – Василий и Александр, которые в лагере погибли (с. 220).

Россолински-Либе дезавуирует некоторые распространенные в Украине мифы. Так, официальной датой создания Украинской повстанческой армии (УПА) считается 14 октября 1942 г. Реально, только в декабре 1942 г. ОУН(б) принимает решение о формировании армии. Первые военные подразделения были сформированы в феврале 1943 г. на Волыни, где ОУН(б) возглавлял Дмитрий Клячковский (Клим Савур). Название УПА стало использоваться с апреля – мая 1943 г. В 1944 г. она насчитывала 25–30 тыс. бойцов (с. 230–231).

В 1943 г. начинается своеобразная геополитическая переориентация ОУН(б). В августе 1943 г. на III Чрезвычайном Большом сборе подтверждается верность идеям Н. Михновского и провозглашается переориентация на США и Великобританию (с. 233). Параллельно с этой «демократизацией» разворачивается резня поляков на Волыни. Автор книги приводит данные, что за 1943–1945 гг. на Волыни и в Галичине силами ОУН/УПА было убито от 70 до 100 тыс. поляков. В свою очередь, с польской стороны было убито от 10 до 20 тыс. украинцев (с. 239). Сложно проверить точность этих цифр.

Из книги вытекает, что мифом являются современные утверждения, что УПА боролась на два фронта – против гитлеровской Германии и СССР. В целом УПА избегала открытых боестолкновений с немцами. Но с Красной Армией и с представителями советской власти оуновцы боролись активно. Автор книги пишет: «В первые послевоенные годы ситуация на Западной Украине напоминала гражданскую войну» (с. 262). Против бандеровцев советская власть организовывала истребительные батальоны из местных жителей (в них побывало от 23906 до 39727 чел.). Стороны противостояния совершали преступления против мирного населения. Действенным средством борьбы с националистическими партизанами советская власть рассматривала депортации. Это обернулось бедствием для мирных жителей Западной Украины: в целом после 1944 г. было депортировано 203 тыс. чел. (с. 262–263).

Автор рецензируемой книги подробно останавливается на формировании культа Бандеры и на его проникновении в Украину. Он считает, что советская пропаганда, в которой слово «фашизм» превратилось в простую политическую брань, во многом поспособствовала инверсии образа Бандеры. Советская пропаганда при этом использовала много правдивых фактов, но давала их упрощенную и одностороннюю интерпретацию. Приведу достаточно длинную цитату из книги: «В отличии от преступлений националистов, преступления органов советской власти совсем не упоминались в официальном дискурсе политики памяти. В ответ на это западные украинцы в неформальном порядке ввели в употребление антисоветский повстанческий дискурс, благодаря которому ОУН–УПА превратились в символ сопротивления. Спустя время криминальный, авторитарный и глубоко антидемократический характер украинского националистического движения был предан забвению. В конце восьмидесятых годов украинские националисты снова появились на социальной арене, но исключительно в виде антисоветских борцов за свободу» (с. 355).

Во время Перестройки в СССР, а тем более после обретения Украиной независимости в страну начали проникать и все шире распространяться структуры ОУН из украинской диаспоры в США и Канаде. Это сопровождалось распространением культа Бандеры, разработанного в правых кругах украинской диаспоры. Россолински-Либе пишет: «Гибель от руки убийцы превратила Бандуру в мученика и укрепила его политический культ. <…> Возродив культ Проводника определенные круги диаспоры снова превратились в “харизматическое сообщество”» (с. 363). Автор книги верно отмечает, что через культ своего вождя и его сторонники приобретали ореол героев и мучеников. Некоторые западные лидеры охотно пользовались такими символическими продуктами в борьбе с СССР. Так, в 1983 г. Рональд Рейган принимал Ярослава Стецько, а над Конгрессом США был поднят бандеровский флаг (с. 380). С другой стороны, «агрессивная советская пропаганда наполняла “харизматические сообщества” убеждённостью в своей правоте, за счет чего в среде украинских эмигрантов культ Бандеры постоянно разрастался» (с. 370).

Диаспора создала агиографию Бандеры (Пётр Мирчук, Леонид Полтава), разработала коммеморативные практики. Первый музей Бандеры на Западе был открыт в 1962 г. в Ноттингеме (Великобритания). В 1978 г. он переехал в Лондон. В Украине первый памятник Бандере был поставлен на его родине в с. Старый Угрынив еще в 1990 г. Он был взорван, на его место установлен новый, снова взорван и снова восстановлен. Сейчас памятники Бандере стоят практически в каждом городе и во многих селах Западной Украины (с. 432). Автор книги пишет: «ОУН и УПА стали важным компонентом западноукраинской идентичности» (с. 411).

Распространение культа Бандеры играло легитимизирующую роль для возвращающихся в Украину политических структур ОУН. Слава (Ярослава) Стецько, заменившая своего мужа на посту лидера АБН, в 1992 г. основала Конгресс украинских националистов (КУН), в 1997 г. была избрана в Верховную Раду, где и пробыла народным депутатом до своей смерти в 2003 г. В Киеве оуновскими эмигрантами основан Центр национального возрождения имени Степана Бандеры. Тут же находится руководство ОУН и ряд редакций националистических СМИ (с. 410). Но особенно успешно ОУН проникла в политическую жизнь Украины через разнообразные зонтичные организации. Россолински-Либе в книге отмечал, что для ОУН со времени её основания был присущ «заговорщический характер деятельности» (с. 90).

Книгу Россолинского-Либе следует признать одной из первых и наиболее полной биографией Бандеры. Поскольку фигура Бандеры приобрела в Украине чрезвычайное значение, в связи с тем, что законами о декоммунизации в Украине законодательно закреплен правый поворот (Латиш 2015), эта книга заслуживает широкой общественной дискуссии. Поэтому я не могу ограничиться эскизным представлением работы историка. Попытаюсь сделать несколько выводов, для которых рецензируемую книгу необходимо поставить в более широкий научный и общественно-политический контекст.

1. Возвращение ОУН в Украину оказалось очень успешным. Речь не о формальной регистрации и прозрачной политической деятельности. ОУН(м) легализовалась как общественная организация под собственным именем. Она призывает вступать в свои ряды «отрыто или конфиденциально», рассчитывая на граждан «независимо от их партийной принадлежности и места проживания» (Звернення 2018), но, судя по всему, очереди на вступление в эту организацию нет. Её глава Богдан Червак в настоящее время является первым заместителем Государственного комитета телевидения и радиовещания Украины и оказывает серьезное влияние на информационную политику в стране. Во время войны в его ведении «Перечень книжных изданий, содержание которых направлено на ликвидацию независимости Украины, пропаганду насилия, разжигание межэтнической, расовой, религиозной вражды, совершение террористических актов, посягательство на права и свободы человека». Ранее Госкомтелерадио запретило книгу Энтони Бивора «Сталинград» из-за фразы: «Чтобы пощадить чувства зондеркоманды СС, расстреливать детей поручили украинским националистам». ОУН(б) действовала и действует через множество зонтичных организаций, включая государственные, как, например, Центр исследования освободительного движения, ряд выходцев из которого затем оказались в руководстве Украинского института национальной памяти. На этот характер деятельности бандеровцев обратили внимание давно. Виктор Полищук писал: «ОУН не была политической партией, она была чем-то намного большим, чем обычная политическая партия. ОУН была своеобразным орденом» (Поліщук 1995: 84). Отсюда и парадокс украинских крайне правых, о котором пишет Пер Андерс Рудлинг: электорально провальные, но очень успешные в овладении идеологическими и силовыми учреждениями и в формировании исторической памяти (Rudling 2024а: 1308). Деятельность бандеровцев нашла понимание и поддержку еще в первые годы независимости со стороны ряда высших должностных лиц Украины, предпринимателей, поэтов и писателей. Уже Леонид Кравчук начал говорить о важности возникновения УПА для Украины (Поліщук 1995: 441). Особенно ускорился этот процесс во время президентства Виктора Ющенко, а после смены власти в 2014 г. и принятия законов о декоммунизации он стал лавинообразным. Бандеризация Украины носила внутренне репрессивный характер по отношению к инакомыслящим внутри страны. Эта репрессивность касается не только отдельных личностей. Фактически культура большой страны искажалась, подвергалась насилию ради соответствия лекалам политических конструктивистов. Из школ и университетов страны исчез русский язык. Из актуального обращения выводились огромные пласты культуры. «Советские украинцы», которые были носителями важного для страны человеческого капитала, оказались маргинализированы, их жизнь обесценивалась. Украинская культура, лишаясь советских пластов, архаизировалась и примитивизировалась. Культурное богатство страны, её человеческий капитал вслед за её промышленным потенциалом подверглись погрому и уничтожению. В Украине были сломаны защитные механизмы против крайне правых идей и против насильственных практик. В этом процессе возникало ощущение, что украинская элита приносит страну в жертву непонятной цели. Наверное, правящий класс Украины руководствовался желанием решительно отмежеваться от России и утвердить своё абсолютное господство над территорией страны. Наверное, эта группа искала в прошлом страны какие-то опоры, которые позволят это совершить. Здесь мало могли помочь политические деятели УНР, которые в большинстве были социалистами и с Россией были связаны множеством нитей. ОУН, особенно бандеровцы, в этом выглядели «идеальными». Многие из представителей украинской элиты дорого расплатились за это заблуждение. Бандеровская модель развития страны имела внутренние законы разворачивания, которые не оставили им места в новой системе власти. Во внешней политике бандеровский проект – это постоянная конфронтация со всеми соседями. Из этого источника возник проект «анти-России», ставший одним из предпосылок обоснования путинской агрессии против Украины, разрушения страны и гибели сотен тысяч людей. Запуск процесса бандеризации Украины был преступлением правящего класса. Он и сейчас не сделал выводов из случившегося. Один из возможных претендентов на пост президента страны Валерий Залужный был запечатлен на фоне портрета Бандеры и, очевидно, позиционирует себя для публики как бандеровца (Баженова, Латиш 2024: 206). Но вина лежит и на интеллигенции, часть из которой прониклась оуновской идеологией, а часть – промолчала, а с началом полномасштабной российской агрессии испугалась и полностью прогнулась под националистическим давлением. Книга Россолинского-Либе может помочь многим очнуться. Она может помочь Украине обрести интеллектуальную свободу, освободив от сковывающих фетишей.

2. Украина нуждается в современной дискуссии о национализме, чему может способствовать рецензируемая книга. Нужно понять феномен, когда движение, запятнавшее себя множеством преступлений, геноцидными практиками, вдруг стало главным символом страны. Г. Россолински-Либе пишет о мифе вождя этого движения: «Идея культа захватила и ввела в заблуждение большую часть общества, даже критически настроенных, рассудительных и рациональных интеллектуалов» (с. 405). Почему же они обманулись? Думаю, ответ не так прост. В современном мире национализм опасен и одновременно неизбежен. Опасен он потому, что человечество превратилось в единую функциональную систему. Человеческий род может выжить перед лицом глобальных проблем, только найдя форму единства действий. Однако какой-либо политической формы для подобного единства пока не просматривается. Национальные же государства неизбежно порождают национализм. Он от них неотделим. Для правящих классов он служит средством гегемонии по отношению к массам (формируется коллективное «мы», стирающее различия имущественного положения и властных позиций). Национализм позволяет успешнее всего проводить политические мобилизации. Но его природа еще глубже. Средой и механизмом производства и воспроизводства человека, личности как целостности является этнос. Этнос вообще неотделим от демографических процессов. Остальные человеческие группы и общности делают из человека специализированное существо. В процессе этнической социализации человек приобретает глубокую этническую идентичность, которая большей частью уходит в подсознание. Конечно, нация – не этнос, а сложное политико-культурное и экономическое образование. Но нация сохранила этнические механизмы воспроизводства человека (Кононов 2000). В этом глубочайшая основа восприятия национализма каждым человеком современного общества. Даже самый убежденный интернационалист вынужден контролировать свои чувства, связанные с собственной идентичностью. Часто критика одного национализма скрывает внутри себя симпатии к другому национализму. Проявлением национальных чувств в массовом современном сознании легко манипулировать. Руанда, бывшая Югославия, Армения, Азербайджан, Украина и далее по списку. Закономерно, что национализм оформляется в виде политических партий и разнообразных организаций. Должны они присутствовать в политическом спектре современных демократических обществ? Несомненно. Такое представительство есть способ политического контроля за состоянием национализма. Тогда резонным является следующий вопрос: имеют ли право наследники Бандеры иметь свою партию в Украине? Думаю, что без очищения и покаяния нет. Но бандеровцы никогда не каялись за свои преступления. Впрочем, как и сталинисты, которые являются противниками и одновременно левыми политическими аналогами бандеровцев. Конечно, когда речь идет о покаянии, то подразумевается не простой моральный жест со словами прощения. Необходимо глубокое изучение деятельности организации, выводы о совершенных преступлениях и недопустимости подобной практики в будущем. Именно так: работа с прошлым должна сделать невозможным повторение преступлений в настоящем и будущем. Интересно, что первые ласточки научной критики появились в украинской диаспоре Канады. Имею в виду диссертацию и публикации Кассандры Луцюк, которая родилась в семье известных националистов, но подвергла критике ОУН с левых грамшианских позиций. Жаль, что путинская агрессия положила конец любой критической рефлексии в этой среде (Rudling 2024 b). И здесь есть один нюанс. В ОУН(б) разную ответственность должны нести руководители и огромная масса участников. Вероятно, что среди партизан УПА были и молодые романтики, поверившие в националистическую идеологию, и просто мобилизованные крестьяне. После Второй мировой войны судьба руководителей и массы простых участников бандеровского движения сильно отличалась. Руководители и идеологи оказались за границей (Дмитрий Донцов читал лекции в Монреальском университете, Николай Лебедь консультировал ЦРУ по вопросу борьбы с вьетконговцами и т. д.). Рядовые же участники либо были убиты советскими карательными органами, либо оказались в лагерях. И семейная память у них разная.

3. Закончу последним, но важнейшим вопросом, который позволяет поставить на современном уровне рецензируемая книга. Это вопрос о фашизме. Этот вопрос стал актуальным во всем мире. Философ Джейсон Стенли посвятил целую книгу этой симптоматике, к сожалению, слишком тесно связав свои выводы с антитрамповской кампанией (Стенлі 2024). Он показывает, что, изучая фашистские движения в современном мире, не следует их сравнивать как с шаблоном с национал-социализмом в Германии или фашизмом в Италии. Фашизм подобен хамелеону, приспосабливающемуся своей демагогией к конкретным обстоятельствам. Тем не менее, есть некое ядро, которое позволяет то или другое движение определить как фашистское: «Политика фашизма содержит в себе много различных стратегий: мифическое прошлое, пропаганду, борьбу с интеллектуалами, отход от реальности, иерархическое построение общества, психологию жертвы, законность и порядок, сексуальное беспокойство, обращение к глубинке и демонтаж общественного благосостояния и единства» (Стенлі 2024: 9). Этот перечень демонстрирует общую тенденцию изучения этой проблемы – чрезвычайную детализация признаков. Классиком здесь является Майкл Манн. Он пишет: «Я определяю фашизм в терминах ключевых ценностей, действий, и организации фашистской власти. Более коротко, фашизм есть стремление к трансцендентному и очищающему национальному этатизму посредством парамилитаризма» (Mann 2004: 13). Г. Россолински-Либе попытался объединить все достижения в изучении фашизма. Он подчеркивает, что то или иное движение можно считать фашистским, если оно отвечает основным критериям. Эти критерии он объединил в три группы. Первая группа предполагает, что движение можно считать фашистским «только при условии, что в нём был введен принцип фюрерства, практиковался культ этнического и политического насилия, а массовое насилие рассматривалось как продолжение политики, и это движение было полностью или в значительной мере антидемократическим, антимарксистским, антилиберальным, антиконсервативным, тоталитарным, ультранационалистическим, популистским, расистским, антисемитским и милитаристским». Вторая группа критериев связана с характером политики движения и фашистским оно признается, «если оно стремилось захватить власть и имело намерение установить фашистскую диктатуру, которая предполагала палингенез, то есть радикальное политическое и культурное возрождение нации для предотвращения её “деградации”». Третья группа критериев предполагает различия между собственно фашистскими режимами, а также режимами консервативными и военными (с. 30). Думаю, что это – хорошая основа для дискуссии об этой чрезвычайно важной проблеме. В современном мире угрозу несут не только фашистские движения. Появилось много других антигуманных идеологических течений и практик (исламский фундаментализм, вылившийся в политическую практику ИГИЛ, крайнее либертарианство с тенденциями технофеодализма и т. д.). Очень важно разобраться с тем, как соотносится относительно известный фашизм с этими новыми угрозами. Во многом от этого понимания зависит то, в каком мире будут жить люди в ближайшее время.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Баженова, Латиш 2024 — Баженова Г., Латиш Ю. Виклики історичної пам'яті на шляху польсько-українського порозуміння // Стратегічне партнерство Польщі та України в умовах зміни міжнародної системи: точки зору Польщі та України / Наукова редакція Марек Петрась, Валентин Балюк, Григорій Перепелиця. Люблін: Видавництво університету Марії Кюрі-Склодовської, 2024. С. 191–213.

Декалог 2024 — Декалог Українського Націоналіста. Повний текст та переклад англійською. 12.02.2024. Текст написав письменник Олексій Рейнс (позивний Консул). URL: https://cnsl.net/decalogue-of-ukrainian-nationalist/ 

Достоевский 1982 — Достоевский Ф. М. Бесы // Собрание сочинений в 12 томах. Т. 9. М.: Правда, 1982. 431 с.

Зайцев 2013 — Зайцев О. Український інтеґральний націоналізм (1920–1930-ті роки). Нариси інтелектуальної історії. К.: Критика, 2013. 488 с.

Звернення 2018 — Звернення Секретаріату ОУН до українців. 27.03.2018. URL: http://kmoun.info/2018/03/27/zvernennya-sekretariatu-oun-do-ukrayintsiv/ 

Ковальчук 2025 — Ковальчук І.-С. Історія як пропаганда // Україна модерна. Міжнародний інтелектуальний часопис. 26.03.2025. URL: https://uamoderna.com/blogy/istoriya-yak-propaganda/ 

Кононов 2000 — Кононов І. Ф. Етнос. Цінності. Комунікація. (Донбас в етнокультурних координатах України). Луганськ: Альма-матер, 2000. 493 с.

Латиш 2015 — Латиш Ю. Заборонений комунізм – недозаборонений нацизм – не заборонений фашизм. // Historians. 11.05.2015. URL: https://www.historians.in.ua/index.php/en/dyskusiya/1512-yurii-latysh-zaboronenyi-komunizm-nedozaboronenyi-natsyzm-ne-zaboronenyi-fashyzm

Поліщук 1995 — Поліщук В. Гірка правда. Злочинність ОУН–УПА (сповідь українця). Торонто – Варшава – Київ: Видано коштами автора, 1995. 483 с.

Семенюта 2025 — Семенюта Ірина. Крамниця Librarium прибрала з продажу книгу про Степана Бандеру, яка звинувачує його у фашизмі // Детектор медіа. 02.01.2025. URL: https://detector.media/propahanda_vplyvy/article/236611/2025-01-02-kramnytsya-librarium-prybrala-z-prodazhu-knygu-pro-stepana-banderu-yaka-zvynuvachuie-yogo-u-fashyzmi-onovleno/ 

Стенлі 2024 — Стенлі Дж. Як діє фашизм. Політика «ми» і «вони» / Пер. з англ. Ярослав Войтко. К.: Видавнича група КМ-БУКС, 2024. 200 с.

Черченко 2009 — Черченко Ю. А. Львівський процес ОУН 1936 // Енциклопедія історії України: Т. 6: Ла-Мі / Редкол.: В. А. Смолій (голова) та ін. НАН України. Інститут історії України. К.: В-во «Наукова думка», 2009. С. 364–365.

Mann 2004 — Mann M. Fascists. Cambridge university press, 2004. 429 p.

Rudling 2024а — Rudling, Per A. Repatriating an Edifying Past: The Diaspora Ukrainian Authoritarian Right and Power over Memory // Nationalities Papers. 2024. Vol. 52. N 6. Pp. 1308–1331.

Rudling 2024b — Rudling, Per A. The third generation displaced persons and new approaches to the difficult past // Baltic Worlds. 2024. Vol. 17. N 4. URL: https://balticworlds.com/the-third-generation-displaced-persons-and-new-approaches-to-the-difficult-past/

References

Bazhenova, Ganna, Latysh, Yurii. Vyklyky іstorichnoi pam'yatі na shlyahu pol's'ko-ukrains'kogo porozumіnnya // Strategіchne partnerstvo Pol'shchі ta Ukrainy v umovah zmіny mіzhnarodnoi systemy: tochky zoru Pol'shchі ta Ukrainy / Naukova redakcіa Marek Petras', Valentin Balyuk, Grigorіj Perepelycya. Lyublіn: Vydavnyctvo unіversytetu Marіi Kyurі-Sklodovs'koi, 2024. S. 191–213.

Cherchenko, Yurii. A. Lvivskyi protses OUN 1936 // Entsyklopediia istorii Ukrainy: T. 6: La-Mi / Redkol.: V. A. Smolii (holova) ta in. NAN Ukrainy. Instytut istorii Ukrainy. Kyiv: Vydavnitstvo “Naukova dumka”, 2009. S. 364–365.

Dekalog Ukrains'kogo Nacіonalіsta. Povnyj tekst ta pereklad anglіys'koyu. 12.02.2024. Tekst napysav pys'mennik Oleksіj Reins (pozyvnii Konsul): https://cnsl.net/decalogue-of-ukrainian-nationalist/

Dostoevskij, Fiodor. Besy // Sobranie sochinenij v 12 tomah. T. 9. Moskva: Pravda, 1982. 431 s.

Kononov, Illia. Etnos. Tsinnosti. Komunikatsiia. (Donbas v etnokulturnykh koordynatakh Ukrainy). Luhansk: Alma-mater, 2000. 493 s.

Latysh, Yurii. Zaboronenyi komunizm – nedozaboronenyi natsyzm – ne zaboronenyi fashyzm. // Historians. 11.05.2015: https://www.historians.in.ua/index.php/en/dyskusiya/1512-yurii-latysh-zaboronenyi-komunizm-nedozaboronenyi-natsyzm-ne-zaboronenyi-fashyzm

Mann, Maykl. Fascists. Cambridge university press, 2004. 429 p.

Polishchuk, Viktor. Hirka pravda. Zlochynnist OUN – UPA (spovid ukraintsia). Toronto – Warszawa – Kyiv: Vydano koshtamy avtora, 1995. 483 s.

Rudling, Per A. Repatriating an Edifying Past: The Diaspora Ukrainian Authoritarian Right and Power over Memory // Nationalities Papers. 2024a. Vol. 52. N 6. Pp. 1308–1331.

Rudling, Per A. The third generation displaced persons and new approaches to the difficult past // Baltic Worlds. 2024b. Vol. 17. N 4. https://balticworlds.com/the-third-generation-displaced-persons-and-new-approaches-to-the-difficult-past/

Semeniuta, Iryna. Kramnytsia Librarium prybrala z prodazhu knyhu pro Stepana Banderu, yaka zvynuvachuie yoho u fashyzmi // Detektor media. 02.01.2025: https://detector.media/propahanda_vplyvy/article/236611/2025-01-02-kramnytsya-librarium-prybrala-z-prodazhu-knygu-pro-stepana-banderu-yaka-zvynuvachuie-yogo-u-fashyzmi-onovleno/ 

Stenli, Dzheyson. Yak diie fashyzm. Polityka «my» i «vony» / Per. z anhl. Yaroslav Voitko. K.: Vydavnycha hrupa KM-BUKS, 2024. 200 s.

Zaitsev, Oleksandr. Ukrainskyi integralnyi natsionalizm (1920–1930-ti roky). Narysy intelektualnoi istorii. K.: Krytyka, 2013. 488 s.

Zvernennia Sekretariatu OUN do ukraintsiv. 27.03.2018: http://kmoun.info/2018/03/27/zvernennya-sekretariatu-oun-do-ukrayintsiv/ 

[1] Нападки на Гжегожа Россолински-Либе со стороны украинских националистов начались еще в 2012 году, когда активисты партии ВО «Свобода» сорвали его лекции в нескольких городах Украины, а единственным местом, где историк смог выступить, оказалось германское посольство в Киеве.

В марте 2023 г. Ровенский областной совет обратился к Президенту Украины и главе СБУ запретить «распространение в Украине антиукраинской литературы», в том числе и книгу Россолински-Либе «Жизнь Степана Бандеры». Инициатором обращения выступил заместитель председателя облсовета от ВО «Свобода» Алексей Бучинский, который поведал, что книга подпадает «под все статьи о разжигании межнациональной вражды, о неуважении к украинской нации и героев», а написали ее «неомарксистские авторы историки из Германии Россолински и Либе». (https://www.youtube.com/live/cGpWrnb3Vc4?t=6248s)

Парадокс заключается в том, что книга Россолински-Либе фактически является первой научной биографией Бандеры, так как за 34 года независимости Украины ни один историк не взялся написать его биографию, ни один аспирант не отважился посвятить свое исследование жизни лидера революционной фракции ОУН. По словам историка Ярослава Грицака, Бандера является «мистером 10000 вольт – кто его коснется, получит сильный удар критики, причем не знаешь, с какой стороны». (https://glavcom.ua/interviews/jaroslav-hritsak-zvjazok-mizh-banderoju-i-zaluzhnim-je-duzhe-vidchutnim-902543.html)

Вместо научного исследования биографии Бандеры, которое может поставить под сомнение созданный миф, в Украине предпочитают публиковать сказки (http://abetka.ukrlife.org/bandera.html) и комиксы (https://vivat.com.ua/) о нем. – Прим. ред.

[2] https://www.facebook.com/diana.makarova.37 

[3] Консул, которого планировал убить Николай Лемик, отсутствовал, и прием вел секретарь генерального консульства Андрей Майлов. Так как Лемик не знал консула в лицо, то он убил Майлова, объяснив это местью за Голодомор 1932–1933 гг.

"Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.

Хочу помочь журналу