top of page

Клочков Р.А. Рец.: Спекторский Е.В. Воспоминания.



Клочков Р.А. Рец.: Спекторский Е.В. Воспоминания. / Вступ. ст. С.И. Михальченко, Е.В. Ткаченко; подгот. текста, коммент. С.И. Михальченко; коммент. П.А. Трибунского. Рязань, 2020. 654 с.



Ключевые слова: Е.В. Спекторский, Варшавский университет, Киевский университет св. Владимира, российская революция, Белград, Прага, Любляна, русская эмиграция.

Аннотация. Рецензируются впервые опубликованные мемуары известного российского правоведа и философа профессора Е.В. Спекторского, посвященные его жизни в Варшаве, Киеве и эмиграции.

Клочков Роман Александрович – магистрант 2-го курса факультета международных отношений и зарубежного регионоведения Российского государственного гуманитарного университета (Москва): ketridze@mail.ru

В 2020 г. увидели свет мемуары известного ученого-обществоведа и организатора науки Евгения Васильевича Спекторского (1875 – 1951), выпущенные в 13 томе серии «Новейшая российская история: исследования и документы». Подготовку к изданию рукописных текстов и их публикацию осуществляли сотрудники Брянского университета С.И. Михальченко и Е.В. Ткаченко. Текст публикации сопровождают обстоятельные научные комментарии, участие в составлении которых принимали профессор С.И. Михальченко и сотрудник Дома русского зарубежья им. А. Солженицына П.А. Трибунский. Множество интересных подробностей и любопытных деталей о воспоминаниях сообщает читателю вступительная статья составителей и редакторов публикации С.И. Михальченко и Е.В. Ткаченко.

Е.В. Спекторский родился 15 октября 1875 года в г. Острог Волынской губернии в семье судебного следователя Василия Александровича и швейцарской подданной Софии Фридриховны Крафт. Окончив гимназию с золотой медалью, он в 1893 году решил по примеру своего отца поступить на юридический факультет, выбрав Варшавский университет, где и начался его путь в науке. Научным руководителем молодого ученого стал Александр Львович Блок, профессор Варшавского университета, отец поэта Александра Александровича Блока. В 1897 году Спекторский окончил обучение и, защитив выпускную работу, получил степень кандидата права. «Тогда же, – вспоминает он, – по представлению Блока я был оставлен в университете для подготовки к профессуре» (с. 95).

Последующие годы научной и преподавательской деятельности Спекторского пришлись на сложное для Варшавского университета время. Разгар русификаторской политики в начале 1900-х гг. и вихри революции 1905 года накалили внутреннюю обстановку в университете и даже привели к остановке его работы. «Октябрьский манифест, – пишет Спекторский, – не успокоил страстей. Университет был закрыт на неопределенное время. Не было смысла оставаться в Варшаве» (с. 140). Отсутствие в силу обстоятельств необходимости заниматься преподавательской деятельностью в этот период позволило молодому ученому посвятить себя исключительно научным занятиям.

Общественно-политическая деятельность Спекторского в это время в основном ограничивалась публикацией статей и выступлениями с докладами и лекциями на политические темы (Михальченко, Ткаченко 2009: 20). Сам ученый в мемуарах, обращаясь к дореволюционному периоду своей жизни, не приводит упоминаний о своем участии в каких-либо политических партиях и организациях. Что же касается более позднего периода, то в исследованиях, посвященных деятельности русской эмиграции в Югославии в межвоенный период, В.А. Козлитиным установлен лишь единственный факт причастности ученого к созданию подобной организации. В 1921 г. при участии Спекторского в Белграде было основано Национально-демократическое общество, целью которого стало желание организовать демократические круги эмиграции в противопоставлении их как левым, так и правым силам (Там же: 20).

Период Второй Мировой войны Спекторский в своих воспоминаниях затронуть не успел. Сведения о жизни ученого в этот период войны были дополнены составителями опубликованных мемуаров во вступительной статье. Начало войны и последовавшую нацистскую оккупацию государств Восточной Европы Спекторский встретил с тревогой.

После оккупации Югославии в апреле 1941 года и установления над частью ее территории итальянского управления Спекторский продолжал свою педагогическую деятельность в Любляне, читая лекции в университете. Относительно мягкий режим, по словам русских ученых эмигрантов, продолжался недолго; уже в 1942 году последовало усиление репрессий (Михальченко, Ткаченко 2009: 21). Окончательно положение изменилось с началом немецкой оккупации Любляны в августе 1943 года. В этот период работа университета прекратилась, но при этом у Спекторского появилось время для научной деятельности. Касаясь вопроса о сотрудничестве ученого с нацистскими оккупантами, стоит сказать, что прямых сведений об этом нет. В одном из докладов Министерства госбезопасности Югославии Е.В. Спекторский наряду с некоторыми другими эмигрантами был назван агентом гестапо, однако доказательств, подтверждающих это, найти не удалось (Там же: 28).

Датировать время создания текста мемуаров, по словам С.И. Михальченко, можно лишь предположительно. По всей видимости, основная часть мемуаров была написана в конце 1930-х – первой половине 1940-х гг. (Михальченко 2020: 37). Об этом свидетельствует характеристика Спекторским некоторых событий, позволяющая понять, когда были написаны те или иные фрагменты воспоминаний. Помимо этого на датировку текста прямо указывает в первой части воспоминаний сам мемуарист: «Только теперь, летом 1941 года, когда я пишу эти строки и вообще подвожу итоги своей ученой жизни…» (с. 147).

Непростой оказалась судьба самой рукописи мемуаров. Сведения об этом также весьма подробно изложены во вступительной статье, предшествующей тексту публикации. Е.В. Спекторскому, жизни которого как представителя Белой эмиграции угрожала опасность из-за усиления коммунистических настроений в Югославии после Второй Мировой войны, пришлось спешно покинуть страну. Он оставил в Любляне рукописный текст мемуаров, переданный на временное сохранение своей служанке. Однако после двухлетних скитаний по лагерям для перемещенных лиц в Италии и последующего переселения в США в июне 1947 г. Спекторскому так и не удалось вернуть себе рукописи, что, в свою очередь, стало причиной того, что воспоминания не были опубликованы при жизни автора. Впоследствии, благодаря усилиям бывшего студента Е.В. Спекторского в Люблянском университете Владимира Бонача, который нашел сохранившуюся рукопись в Любляне, в семье бывшей служанки Спекторского, текст мемуаров был сохранен. После переезда В. Бонача в ФРГ в начале 1960-х гг. текст еще некоторое время находился в его личном архиве, пока, наконец, ему не удалось передать записи в руки архивиста Исследовательского центра Восточной Европы при Бременском университете Г.Г. Суперфина.

Первые работы, посвященные судьбе Е.В. Спекторского, были опубликованы вскоре после его смерти и долгое время являлись наиболее полными источниками о жизни ученого (Билимович 1970, Зеньковский 1975). В настоящее время более подробные сведения о творческом наследии, общественно-политических и научных взглядах Е.В. Спекторского содержатся в целом ряде исследовательских работ (Герасимов 2016; Михальченко, Ткаченко 2009; 2007; Рутман 2012; Ткаченко 2006; Щеглов, Щеглова 1997).

Помимо любопытных данных о бурных событиях отечественной истории в первые два десятилетия XX века, эти воспоминания, без сомнения, позволят почерпнуть ценные сведения и исследователям послереволюционной русской эмиграции, особенно интересующимся судьбой деятелей науки русского зарубежья и историей ее научно-педагогических организаций. Наряду с этим воспоминания Спекторского дают ценную информацию о характере коммуникативной связи в среде русского зарубежья. Мемуары, в которых описана весьма насыщенная событиями жизнь русского ученого, после революции в октябре 1917 г. оказавшегося в эмиграции, обладают несомненной ценностью как исторический источник при том, что автору, естественно, не удалось в некоторых случаях избежать определенной субъективности.

Воспоминания состоят из трех частей, которые в совокупности представляют собой любопытный документ о быте и научной деятельности не только Е.В. Спекторского, но и многих представителей как отечественной, так и зарубежной науки и культуры конца XIX – первой половины ХХ века: П.Н. Милюкова, П.И. Новгородцева, П.Б. Струве, Ф.В. Тарановского, В.А. Францева и др. Первые две части мемуаров посвящены отечественному периоду жизни Е.В. Спекторского до и после революции. Они богаты воспоминаниями о деятельности Варшавского и Киевского университетов до 1920 года. Третья часть всецело описывает судьбу мемуариста в эмиграции.

Первая часть воспоминаний Е.В. Спекторского содержит сведения о его гимназических и студенческих годах, включает многочисленные подробности о жизни в Царстве Польском, становлении молодого ученого и его последующей преподавательской деятельности в Варшавском университете. Любопытны также приведенные данные, характеризующие национальный состав варшавской среды и характер взаимоотношений между ее представителями.

Первые страницы воспоминаний, которые по логике построения оригинального текста, отмеченной редакторами публикации, должны были сообщить о рождении и первых годах жизни мемуариста, отсутствуют, затерявшись, по всей видимости, бесследно после того, как ученый покинул Югославию. В связи с этим обстоятельством сохранившийся текст начинает повествование уже с описания подробностей о социально-экономическом составе польского общества, той среды, в которой Спекторский вырос и получил образование.

Помимо описания социально-бытовых аспектов жизни в Варшаве, Спекторский в первой части мемуаров оставил значительное количество подробностей о своих заграничных поездках, осуществлявшихся с целью сбора материалов для магистерской диссертации, а также его многочисленных контактах за рубежом. Вызывают интерес оставленные мемуаристом сведения о быте и нравах, царивших в тех странах, которые в ходе своих поездок он посетил: Германии, Италии, Франции, Швейцарии, а также Скандинавии.

И, конечно же, первая часть воспоминаний привлекает внимание множеством подробностей о деятельности, быте и настроениях представителей научной и университетской среды Варшавы, в том числе научного руководителя и вместе с тем друга Е.В. Спекторского – Александра Львовича Блока. Сведения о семье Блоков и некоторые подробности о личной жизни молодого поэта Александра Александровича Блока, оставленные Е.В. Спекторским в мемуарах, говорят нам о дружеском и доверительном характере их отношений. Это подтверждает и тот факт, что А.Л. Блок даже зачитывал письма своего сына Спекторскому, часто гостившему у своего учителя. Таким образом, мемуаристу выпало на долю лично быть посвященным в дела семьи Блоков. Спекторский оставил свои размышления о приезде А.А. Блока на похороны отца в Варшаву в ноябре 1909 года: «Поездка в Варшаву наложила свой отпечаток на творчество Блока младшего. Прежде всего, он почувствовал духовное родство с отцом» (с. 162).

В насыщенном и бурлящем водовороте исследовательских интересов Спекторского темы чисто правоведческого характера порой уступали место теоретико-методологическим вопросам, общим философским размышлениям. Проблемам становления социологии как научной дисциплины посвятил ученый свой крупный труд, опубликованный им в двух томах еще до отъезда в эмиграцию (Спекторский 1910; 1917). Первый том, вышедший из печати в 1910 г., впоследствии был представлен Спекторским к защите в качестве магистерской диссертации.

Опубликованные мемуары содержат значительный объем ценной информации об особенностях научно-академической жизни дореволюционной России. Интересны воспоминания Спекторского о традиции проведений диссертационных диспутов в дореволюционной России, его личные размышления о недостатках их организации. По мнению ученого, основной недостаток данных диспутов заключался в том, что диссертации не «разбирались по косточкам на предварительном факультетском заседании», поэтому зачастую уже во время защит обнаруживались случаи плагиата.

Спекторский пишет о настроениях, царивших в правительственных кругах польского края накануне кризисных событий первой русской революции. Автор в подробностях рассказывает о проявлениях революционного террора, приводя в пример конкретные случаи расправ с представителями властных структур. Внимание привлекают размышления автора о революционных событиях и их восприятии им, что отражает личную позицию мемуариста по многим аспектам революционной действительности. Спекторский свое отношение к революции 1905 года и свершившимся на ее фоне событиям выражает в большей степени негативно, характеризуя происходившее тем, что «мягкотелая либеральная интеллигенция шла на поводу у радикальных социалистов» (с. 135).

Затронул автор и сюжет из жизни Варшавского университета, связанный с борьбой сторонников польской и русской национальных научных группировок за преобладание в учебном заведении. Начиная с 1869 г., когда Варшавский университет как польское учебное заведение был преобразован в русскоязычное, в нем стала активно проводиться государственная политика русификации, направленная, прежде всего, на польских студентов. В связи с этим, естественно, обострился и национальный вопрос среди преподавательского состава. В целом атмосфера Варшавского университета на рубеже XIX-XX вв., в годы преподавания в нем Е.В. Спекторского, не отличалась особой душевностью (Михальченко, Ткаченко 2007: 104). Вспоминая это время, сам Спекторский пишет: «Революция углублялась. И мирные занятия никак не налаживались из-за требования полонизации университета, как будто поддерживавшегося растерявшимся правительством» (с. 140).

Вторая часть мемуаров начинается с воспоминаний Е.В. Спекторского о переезде в Киев в 1914 году, где ему предстояло занять место на кафедре Киевского университета св. Владимира. Основное внимание этой части мемуаров уделено одному из наиболее тревожных периодов жизни ученого, который пришелся на кризисные события Первой мировой войны и революционных бурь 1917 года.

На страницах своих мемуаров Спекторский размышляет об охватившем страну кризисе: «Осенью 1916 года очень сгустилась политическая атмосфера. То, что Пуришкевич назвал “министерской чехардой”, свидетельствовало или о неустойчивости общего курса политики, или об отсутствии подходящих людей на верхах» (с. 227-228). Разворачивавшуюся февральскую революцию ученый встретил с тревогой. Об этом он пишет: «После отказа от престола великого князя Михаила Александровича… наша уравновешенная профессура приуныла. Она не верила в миф великой “бескровной” революции» (с. 228). События октябрьской революции запомнились Спекторскому, который на тот момент находился в Киеве, прежде всего, отделением Украины от бывшей Российской империи.

В крайне напряженных условиях смутных дней начинавшейся гражданской войны Е.В. Спекторскому пришлось заведовать делами Киевского университета в должности ректора. Положение дел сильнее обострялось на фоне разворачивавшегося в Украине национального движения и боевого наступления большевиков на Киев в январе 1918 года. Воспоминания об этих событиях интересны тем, что Спекторский подробно повествует о характере настроений, царивших не только в академической среде Киева, но также и в сменявших друг друга на Украине правительствах.

Подписание мира с Германией украинскими представителями в феврале 1918 года, осуществленное почти на месяц ранее Брестского мира, открыло дорогу немецкому наступлению, на фоне которого правительство Центральной Рады сменилось режимом гетмана Скоропадского. В это бурное время Спекторскому на два дня пришлось оказаться в тюремном заключении, и о точных причинах ареста он так и не узнал.

5 апреля 1918 г. Спекторский был избран ректором Киевского университета св. Владимира. В условиях обострения национального вопроса на Украине ученый видел своей задачей противодействие украинизации университета. На фоне осуществлявшегося при гетмане Скоропадском изменения законодательства, предусматривавшего введение украинского подданства, Спекторский стремился сохранить русское подданство. Об этом он пишет следующее: «Из профессоров нашего университета всего три человека подали заявление о желании сохранить русское подданство. В их числе был и я» (с. 245-246).

Эта часть воспоминаний повествует о наиболее напряженном времени в жизни ученого. Наступавшие с боями петлюровцы ненадолго закрепились в Киеве, однако вскоре были оттеснены большевиками. Установление большевистской диктатуры в Киеве, сопровождавшееся карательными мероприятиями ЧК, подробно описано Спекторским. Общая обстановка страха и морального угнетения сменилась, по словам мемуариста, лишь на недолгое время, с августа по октябрь 1919 года, с наступлением добровольческой армии и установлением в Киеве управления под ее главенством. Однако большевики вскоре вновь захватили власть. Накануне окончательного утверждения большевиков Спекторский эвакуировался в Одессу осенью 1919 года.

В это же время Е.В. Спекторский, несмотря на угрожавшую опасность, продолжал заниматься организаторской деятельностью, попутно оказывая помощь многим своим коллегам по университету св. Владимира.

Описания всего происходившего в Киеве перемежаются с размышлениями Спекторского и на другие темы. Исходя из характера его записей, можно заметить, что он продолжал сохранять умеренно правые взгляды, держась на расстоянии от леволиберальных течений. Это обозначилось в довольно критическом отношении ко всем, кто был причастен к началу революционных событий в феврале 1917 года – не только к представителям левых групп, но и к бывшим «кадетским вожакам». Вспоминая события той поры, мемуарист пишет: «В подрыве авторитета монархии с Милюковым и социалистами участвовал и редактор “Киевлянина” монархист В.В. Шульгин» (с. 228).

На основе размышлений Е.В. Спекторского можно заметить, что различия во взглядах ученых-эмигрантов на сюжеты прошлого русской истории в какой-то степени носили характер старого противостояния славянофилов и западников. «Мне до сих пор непонятно – пишет Е.В. Спекторский, – почему он [Милюков], несмотря на свое западничество, изобразил Петра… как какого-то пьяного и безответственного варвара» (с. 250). Размышляя об исторических взглядах школы Ключевского, Е.В. Спекторский критически характеризует ее, называя «ехидной».

Гражданская война между тем продолжалась. С наступлением 1920 года условия жизни в Одессе ухудшились; «внезапно исчез керосин», заметил Спекторский в своих воспоминаниях. Далее он продолжает: «через несколько дней под утро со стороны Очакова раздалась пушечная стрельба» [с. 278]. Стало ясно, что большевики наступают и городу долго не продержаться. Распространявшиеся слухи о скором падении Одессы заставили Спекторского задуматься над тем, чтобы покинуть город. Через знакомых ученому удалось получить визу на английский пароход. Воспоминания Спекторского о том дне, когда ему и его семье предстояло навсегда покинуть Россию, полны грусти: «На рассвете наш пароход двинулся в дальнейший путь. И, проезжая мимо Фонтанов, мы в последний раз видели русскую землю. Нам предстояло, выражаясь словами Данте, подниматься и спускаться по чужим ступенькам, а также есть чужой хлеб, у которого, согласно итальянской поговорке, семь корок» (с. 279).

Третья часть воспоминаний посвящена жизни Е.В. Спекторского в эмиграции и насыщена значительным объемом сведений о быте и деятельности многочисленных эмигрантских групп, рассказывает о трудностях адаптации эмигрантов в новых условиях. При том, что основное внимание автора обращено, прежде всего, на научную сферу эмиграции, Спекторский упоминает и крупных представителей военной среды и чиновничества русского зарубежья. В эмиграции Спекторский, будучи активным участником русского научного сообщества, занимал преподавательские и административные должности при нескольких университетах Белграда, Праги и Любляны. Непосредственное участие мемуариста в организации периодически проводимых научных съездов исследователей- эмигрантов позволило ему осветить множество деталей организационной и административной сторон русской зарубежной науки. В эмиграции Е.В. Спекторский занимался не только организаторской деятельностью. Он опубликовал множество публицистических работ, в которых затрагивал не только философскую и правоведческую, но зачастую и историческую проблематику (Спекторский 1927). Помимо участия в коллективных сборниках можно отметить и крупные труды ученого, изданные в эмиграции (Спекторский 1925; 1935; 1936).

Белградский период жизни Е.В. Спекторского привлекает внимание описанием положения как русской православной церкви за рубежом, так и сербской. Интересны размышления Спекторского о сербских традициях, особенностях домашнего быта, а также о специфике сербского православного богослужения, которое, по его мнению, было «ближе к древней христианской традиции, чем то, к чему привыкли мы, русские» (с. 307).

Свои политические предпочтения в эмиграции Спекторский выражал через характеристики, данные им различным политическим лидерам. Так, ученый был критически настроен к первому президенту чехословацкой республики Т. Масарику и подчеркивал в своих размышлениях: «отношение Масарика к России было, в сущности, недоброжелательное. Он писал о ней с высоты усвоенных им западных формул прогресса». Обидными Спекторскому казались и высказывания Масарика о русской монархии в лице Николая II, добрую память о котором ученый сохранял на протяжении всей своей жизни.

В противовес Масарику в глазах Спекторского в положительном свете представал премьер-министр Чехословакии Карел Крамарж. Нужно сказать, что К. Крамарж являл собой весьма значимую фигуру в развитии чешско-русских взаимоотношений (Серапионова 2006). На него, по словам ученого, возлагались надежды как на «друга России», старавшегося оказывать, по мнению мемуариста, сопротивление росту влияния «Третьего интернационала», охватившего Россию (с. 358).

Размышляя над сложившимся положением Чехословакии на международной арене в конце 1930-х годов, ученый в одном из писем Г.В. Флоровскому высказал свое мнение: «Теперь очевидно, как был прав Крамарж, и как гибельна была для Чехии политика, которую вели Масарик и, особенно, Бенеш» (Михальченко, Ткаченко 2020: 27). Спекторский обвинял Масарика и «масариков народ», куда относил и Бенеша, в проведении политики «космополитического гуманитизма» с левым уклоном, что, в свою очередь, привело Чехословакию к потере «национального духа», при том, что сам Масарик, по мнению мемуариста, воспринимал войну «только в том случае, когда задеты интересы всего человечества. О защите отечества ни слова» (с. 444).

В описаниях Спекторским П.Н. Милюкова, П.Б. Струве и многих других именитых деятелей русской научной эмиграции можно увидеть существовавшие различия в их взглядах. Проявлявшиеся расхождения в общественно-политических воззрениях, усилившиеся на фоне пережитых событий революции и гражданской войны, уже в условиях эмиграции создавали, порой, полемичность в их взаимоотношениях. Однако профессиональная солидарность ученых и старые связи не позволяли контактам между ними обрываться окончательно.

Активно развивалась в среде российских ученых- эмигрантов публицистика. Немалое количество работ в ряде периодических изданий российского зарубежья опубликовал и сам Е.В. Спекторский, касаясь самых различных тем (Спекторский 1926; 1923; 1921; 1928).

Исследователей государств Центральной и Юго-Восточной Европы первой половины XX века могут заинтересовать оставленные Е.В. Спекторским замечания о жизни, быте и нравах жителей Королевства сербов, хорватов и словенцев, т.е. будущей Югославии, а также Чехословакии.

Наряду с этим любопытные характеристики даны мемуаристом крупным общественным и политическим деятелям славянских стран. Помимо названных выше чехословацких политиков, упоминаемых Спекторским, сюда можно отнести и характеристику известных югославских лиц: сербского политика, крупного партийного деятеля и премьер-министра Королевства СХС Николы Пашича, хорватского политического деятеля Степана Радича, а также короля Югославии Александра I Карагеоргиевича.

Спекторский подробно описывает характер межнациональных и общественно-политических взаимоотношений в составе новообразованного Королевства сербов, хорватов и словенцев. Будучи непосредственным свидетелем событий и находясь в той социальной среде, в которой функционировало русское зарубежье, он отображает настроения, царившие в обществах стран-реципиентов, в том числе характеризует и отношение к русским эмигрантам.

Представителям эмиграции в первое время пребывания за границей было трудно приспособиться к совершенно непривычным им особенностям быта, обычаям и традициям местного населения. Недопонимания между людьми зачастую приводили к курьезным случаям. О первых днях жизни в Сербии Спекторский вспоминает: «Благодаря бытовому несходству, русские кончили тем, что стали нанимать отдельные квартиры и сдавать друг другу комнаты» (с. 312).

Затрагивая вопрос о характере отношений русских эмигрантов и жителей Югославии, Спекторский, в целом, отмечал их как хорошие. В положительном свете в его глазах предстал король Александр Карагеоргиевич: «Большой сербский патриот и верный друг России. Трудно перечислить все то добро, не только материальное, но и моральное, которое он сделал всем нам» (с. 338). Однако, на фоне складывавшихся внутри государства межнациональных конфликтов, русским эмигрантам, как чужеродному элементу, порой приходилось встречать к себе и негативное отношение. Осенью 1929 года, во время обострения сербо-итальянских отношений, ряд лиц из среды русской эмиграции были обвинены в шпионаже в пользу Италии. Вспоминая эти события, Спекторский сообщает: «началось гонение на русских. Из министерства сооружений уволили пять русских, безупречно служивших и виноватых только в том, что они как рассыльные разносили запечатанные конверты» (с. 494).

Исследователями, взявшими на себя редактирование, комментирование и публикацию текста представленных мемуаров, была проведена большая и важная работа. Введение в широкий научный оборот ранее труднодоступных материалов, долгое время находившихся в зарубежном архиве, имеет несомненную важность для историков. Представленные мемуары привлекают внимание большим количеством интересных фактов и в деталях охватывают некоторые сюжеты бурных событий отечественной истории первых двух десятилетий XX столетия, свидетелем которых стал Е.В. Спекторский. И, конечно же, множество ценных сведений из вышедшей книги подчерпнут для себя исследователи российской пореволюционной эмиграции.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Билимович 1970 – Билимович А.Д. Памяти профессора Е.В. Спекторского // Записки Русской академической группы в США. Нью-Йорк. 1970.

Герасимов 2016 – Герасимов Н.И. Е.В. Спекторский как историк «Социальной физики» // История философии. Том 21. №1. 2016.

Зеньковский 1975 – Зеньковский В.В. Е.В. Спекторский // Русская религиозно-философская мысль XX века: Сб. статей под редакцией Н. П. Полторацкого. Питтсбург, 1975.

Михальченко, Ткаченко 2009 – Михальченко С.И., Ткаченко Е.В. Е.В. Спекторский в эмиграции (1920-1951) // Славяноведение. 2009. №1.

Михальченко, Ткаченко 2007 – Михальченко С.И., Ткаченко Е.В. Е.В. Спекторский и Варшавский университет в конце XIX – начале XX веков // Научные ведомости БелГУ. Сер. История. Политология. Экономика. 2007. №8(39), вып. 4.

Михальченко, Ткаченко 2020 – Михальченко. С.И., Ткаченко. Е.В. Е.В. Спекторский: очерк жизни и научной деятельности // Спекторский Е.В. Воспоминания / Вступ. ст. С.И. Михальченко, Е.В. Ткаченко; подгот. текста, коммент. С.И. Михальченко; коммент. П.А. Трибунского. Рязань, 2020.

Михальченко 2020 – Михальченко. С.И. О воспоминаниях Е.В. Спекторского // Спекторский Е.В. Воспоминания / Вступ. ст. С.И. Михальченко, Е.В. Ткаченко; подгот. текста, коммент. С.И. Михальченко; коммент. П.А. Трибунского. Рязань, 2020.

Рутман 2012 – Рутман В.Г. Е. В. Спекторский о трех смыслах демократии // Пробелы в российском законодательстве. 2012. №2.

Серапионова 2006 – Серапионова Е. П. Карел Крамарж и Россия. 1890–1937 годы: Идейные воззрения, политическая активность, связи с российскими государственными и общественными деятелями. М.: Наука, 2006.

Спекторский 1926 – Спекторский Е.В. Белое движение // Возрождение. Париж. 1926. 19 ноября. № 535.

Спекторский 1923 – Спекторский Е.В. Достоевский как публицист // Русская мысль. Берлин, 1923. № IX-XII.

Спекторский 1927 – Спекторский Е.В. Заветы Петра Великого // Записки Русского исторического общества в Праге. Прага, 1927. Кн. 1.

Спекторский 1921 – Спекторский Е.В. Кризис современного государства // Русские сборники. София, 1921. Вып. 1.

Спекторский 1935 – Спекторский Е.В. Либерализм / Проф. Е. В. Спекторский. Любляна: Русская матица, 1935.

Спекторский 1928 – Спекторский Е.В. Памяти генерала Врангеля // Новое время. Белград. 1928. № 2104.

Спекторский 1936 – Спекторский Е.В. Принципы европейской политики России в XIX и XX веках / Е. В. Спекторский. Любляна: Русская матица, 1936.

Спекторский 1910 – Спекторский, Е.В. Проблема социальной физики в XVII столетии. Т. 1. Новое мировоззрение и новая теория науки. Варшава: Тип. Варшавского учеб. округа, 1910.

Спекторский 1917 – Спекторский, Е.В. Проблема социальной физики в XVII столетии. Т. 2. Киев: литотип. "С. Кульженко", 1917.

Спекторский 1925 – Спекторский Е.В. Христианство и культура. Прага: Пламя, 1925.

Ткаченко 2006 – Ткаченко Е.В. Государство и конституция в работах Е.В. Спекторского 1917 г. // Право; история, теория, практика. Брянск, 2006. Вып. 10.

Щеглов, Щеглова 1997 – Щеглов В. В., Щеглова Л. В. Философский портрет Е. В. Спекторского // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. 1997. № 4.

Rev.: Spektorskii E.V. Vospominaniia, vstup. st. S.I. Mikhalchenko, E.V. Tkachenko; podgot. teksta, komment. S.I. Mikhal'chenko; komment. P.A. Tribunskogo. Ryazan, 2020. 654 p.

Klochkov Roman A. – undergraduate of the 2nd Course of the Faculty of International Relations and Foreign Regional Studies of Russian State University for the Humanities

Abstract. The review considers the first published memoirs of famous Russian legal scholar and philosopher E.V. Spektorsky dedicated to his life in Warsaw, Kyiv and in exile.

Key words: E.V. Spektorsky, the University of Warsaw, the Kiev University of St. Vladimir, Russian revolution, Belgrade, Prague, Ljubljana, Russian emigration.

REFERENCES

Bilimovich A.D. Pamiati professora E.V. Spektorskogo. Zapiski Russkoi akademicheskoi gruppy v SShA [Transactions of the Association of Russian-American Scholars in U. S. A.]. Vol. XXXI. New York, 1970.

Gerasimov N.I. E.V. Spektorskij kak istorik "social'noj fiziki". Istoriya filosofii, Moscow, 2016, vol. 21, no. 1.

Zenkovskij, V. E. Spektorskij, Russkaya religiozno-filosofskaya mysl' XX veka, ed. N. Poltoratskij, Pittsburg, 1975.

Mikhalchenko S.I., Tkachenko E.V. E.V. Spektorskiy v emigratsii. Slavianovedenie, 2009, no. 1.

Mikhalchenko S.I., Tkachenko E.V. E.V. Spektorskii i Varshavskii universitet v kontse XIX – nachale XX vekov. Nauchnye vedomosti BelGU. Ser. Istoriia. Politologiia. Ekonomika, 2007, no. 8(39), vyp. 4.

Mikhalchenko. S.I., Tkachenko. E.V. E.V. Spektorskii: ocherk zhizni i nauchnoi deiatel'nosti. Spektorskii E.V. Vospominaniia [Memoirs] / Vstup. st. S.I. Mikhalchenko, E.V. Tkachenko; podgot. teksta, komment. S.I. Mikhal'chenko; komment. P.A. Tribunskogo, Ryazan, 2020.

Mikhalchenko. S.I. O vospominaniiakh E.V. Spektorskogo. Spektorskii E.V. Vospominaniia [Memoirs] / Vstup. st. S.I. Mikhalchenko, E.V. Tkachenko; podgot. teksta, komment. S.I. Mikhal'chenko; komment. P.A. Tribunskogo. Ryazan, 2020.

Rutman V.E. Spektorskij o trekh smyslakh demokratii. Probely v rossiiskom zakonodatel'stve, 2012, no. 2.

Serapionova E. P. Karel Kramarzh i Rossiia. 1890–1937 gody: Ideinye vozzreniia, politicheskaia aktivnost', sviazi s rossiiskimi gosudarstvennymi i obshchestvennymi deiateliami, Moscow: Nauka, 2006.

Spektorskii E.V. Beloe dvizhenie. Vozrozhdenie. Parizh. 1926. 19 noyabria. no. 535.

Spektorskii E.V. Dostoevskii kak publitsist. Russkaia mysl', Berlin, 1923. no. IX-XII.

Spektorskii E.V. Zavety Petra Velikogo. Zapiski Russkogo istoricheskogo obshchestva v Prage. Praga, 1927. Kn. 1.

Spektorskii E.V. Krizis sovremennogo gosudarstva. Russkie sborniki. Sofiia, 1921. Vyp. 1.

Spektorskij E. Liberalizm. Lyublyana: Russkaia Matitsa, 1935.

Spektorskii E.V. Pamiati generala Vrangelia. Novoe vremia. Belgrad, 1928. no. 2104.

Spektorskii E.V. Printsipy evropeiskoi politiki Rossii v XIX i XX vekakh. Liubliana: Russkaia matitsa, 1936.

Spektorskij, E. Problema sotsial'noi fiziki v XVII stoletii. t. 1, Warzsawa: Tipografija Warszawskogo uchebnogo okruga, 1910.

Spektorskii, E.V. Problema sotsial'noi fiziki v XVII stoletii. t. 2, Kiev: litotip. "S. Kul'zhenko", 1917.

Spektorskii E.V. Khristianstvo i kul'tura. Praga: Plamia, 1925.

Tkachenko E.V. Gosudarstvo i konstitutsiia v rabotakh E.V. Spektorskogo 1917 g. Pravo; istoriia, teoriia, praktika. Briansk, 2006. Vyp. 10.

Shcheglov, V., Shcheglova, L. Filosofskij portret E. Spektorskogo. Vestnik Moskovskogo universiteta, Series 7 "Philosophy", 1997, no. 4.

133 просмотра
bottom of page