Два юбилея начала 2023 года: Взгляд из Германии
На вопросы «Исторической экспертизы» отвечает научный сотрудник Германского исторического института в Москве доктор истории Дмитрий Стратиевский.
Тема беседы – состояние изучения германской исторической наукой обстоятельств прихода нацистов к власти в начале 1933 г., место этих событий в современной германской исторической памяти. Затронуты также вопросы об осмыслении современным германским историческим сообществом Сталинградской битвы, а также о влиянии событий 2022 г. на историческую политику в Германии.
Ключевые слова: Гитлер, нацизм, 1933 год в мировой истории, германская историография, германская историческая память, Сталинградская битва.
Abstract. The topic of the conversation is the state of study by German historical science of the circumstances of the Nazis coming to power in early 1933, the place of these events in modern German historical memory. Other problems are also touched – the understanding of the role of the Battle of Stalingrad by modern German historical community, as well as the impact of the events of 2022 on historical politics in Germany.
Key words: Hitler, Nazism, 1933 in world history, German historiography, German historical memory, Battle of Stalingrad.
Contact information: Dmitri.Stratievski@dhi-moskau. org
ИЭ. Итак, ровно 90 лет назад, 30 января 1933 г. Гинденбург назначил Гитлера канцлером Германии. Можно ли говорить о том, что обстоятельства прихода нацистов к власти и их последующего утверждения у власти изучены настолько глубоко и полно, что уже не осталось никаких «белых пятен», не происходит и никаких дискуссий среди историков? Ожидаются ли в ближайшее время какие-то конференции и новые публикации по этому кругу проблем? Все ли ценные источники введены в научный оборот, включая источники личного происхождения, в частности, мемуары?
Д.С. Совокупность обстоятельств прихода нацистов к власти или Machtergeifung (специальное слово в немецком языке, чаще всего используемое именно применительно к событиям 1933 г., в переводе «захват власти») настолько многогранны, что их нельзя считать полностью изученными. Какие еще возможности были у Гинденбурга? Была ли вероятность, что Гитлер все же останется контролируемым? Что могли предпринять демократические партии непосредственно после 30 января 1933 г.? Эти вопросы вовсе не удел «альтернативной истории». Они помогают понять актуальные на тот момент процессы в Германии, которые привели к столь тяжелым последствиям для Европы и мира. Начну с личности Гинденбурга. С момента выхода в 2000-х годах фундаментальной биографии Гинденбурга авторства Вольфрама Пита, получившей литературную премию и выдержавшей уже несколько дополненных переизданий, сложно внести принципиально новый вклад в исследование этой личности. А вот в общественном пространстве дискуссии о Гинденбурге не утихают. До 1990 г. этот политик имел репутацию сурового консерватора, «дитя своего времени», который, пусть и не был демократом в современном понимании, но все же не может быть поставлен в один ряд с нацистами. Подчеркивалось, что на выборах рейхспрезидента 1932 г. кандидатура Гинденбурга была поддержана коалицией консервативных, региональных и центристских партий, а также социал-демократами, с целью не допустить избрания нациста Гитлера и коммуниста Тельмана, а сам Гинденбург относился к Гитлеру с изрядной долей презрения, называя его «богемским ефрейтором». В последнее десятилетие отношение к Гинденбургу стало намного более критичным. В общественных дебатах подчеркивается, что герой Первой мировой, имевший значительное влияние в германской элите и среди «простых немцев», мог бы открыто выступить против инициатив нацистов в первый год их пребывания во власти. 12 городов ФРГ переименовали улицы, носившие его имя. В 2014 г. решением местных властей Гинденбург был лишен звания почетного гражданина Киля, в 2020 г. такой же вердикт был вынесен в Берлине. Вместе с тем, имя бывшего рейхспрезидента до сих пор присутствует в топонимике десятков германских городов, включая такие крупные как Берлин, Гамбург и Ганновер, что нередко вызывает протесты. Теперь о самом захвате власти Гитлером. Безусловно, издательства и авторы не могли пройти мимо «круглой» даты. Публикаций выходит много, не буду все перечислять. Могу выделить сборник Ульриха Шнайдера «1933. Путь к Третьему Рейху», изданный в декабре 2022 г. В продаже он должен появиться уже зимой наступившего года. Сборник состоит из 70 оригинальных документов и комментариев историков. Источники показывают, какие общественно-политические условия позволили НСДАП стать руководящей партией в стране, кто выступал против, кто промолчал, а кто поддержал нацистов, как в Германии воцарилась диктатура и какую роль в этом сыграли финансово-промышленные и военные элиты в стране. Книга обещает быть интересной. Из несколько неожиданных междисциплинарных работ хотел бы назвать собрание статей второй половины 2022 г. под редакцией теолога и политического философа Клауса-Михаэля Кодалле «1933. Искушение богословия». Авторы исходят из того, что моральный приговор нацизму давно вынесен, и важно задаться более глубокими этико-философскими вопросами, которые, впрочем, небезынтересны для историка. Каким образом страна добровольно отказалась от демократического плюрализма и согласилась на диктатуру? Как Гитлер сумел заставить поверить себе миллионы верующих немцев, которые забыли христианские принципы и поставили «фюрера» выше Христа? Как могло возникнуть такое невероятное явление, как симбиоз национал-социализма и теологии? Выход сборника – это свидетельство поиска новых подходов и открытия тем, которые до недавнего времени были скорее вторичны, находились «в тени» фигуры Гитлера и нацистского государства.
ИЭ. Мне вспоминается расхожая версия позднесоветской исторической и политико-пропагандистской литературы о том, что отсутствие единства на левом фланге политической жизни веймарской Германии в начале 1930-х годов, проявившееся, в частности, в не прекращавшейся «грызне» между коммунистами и социал-демократами, не позволило создать единый фронт, способный противостоять нацистам в их стремлении к власти. Собственно говоря, эта версия восходит своими истоками еще к резолюциям VII конгресса Коминтерна (1935 г.). А в сегодняшних публикациях историков, близких СДПГ, можно ли увидеть критику тогдашней политики социал-демократов, так и не сумевших в условиях глубокого экономического кризиса начала 1930-х годов выработать оптимальную в тех условиях политическую линию, которая позволила бы избежать столь резкого поворота вправо?
Д.С. Хотел бы начать с того, что провальными и краткосрочными оказались попытки союзов и нерадикальных сил, например, консерваторов и социал-демократов. Таковы были тогдашние политические реалии. В советской историографии охотно «забывалось», что КПГ после консультаций с Коминтерном поддержала проведение референдума о роспуске Прусского ландтага в августе 1931 г., выступив единым фронтом с националистами и нацистами. КПГ была готова кооперировать даже с такими людоедскими силами, чтобы устранить социал-демократическое правительство Пруссии во главе с Отто Брауном. Даже историки ГДР признавали это решение крупной ошибкой германских коммунистов. Но было бы неверно обелять социал-демократов и утверждать, что они все делали правильно и Гитлер пришел к власти в результате цепочки негативных обстоятельств, волею этакого «злого рока». Историки выделяют, к примеру, один из ключевых моментов, распад правящей коалиции в марте 1930 г., вызванный, не в последнюю очередь, неготовностью СДПГ идти на компромиссы с партнерами. Во второй половине 1930 г. левоцентристами, наоборот, был взят курс на сохранение правительства канцлера Генриха Брюнинга и поддержку его инициатив, включая провальные – из опасений дальнейшего роста популярности радикалов в лице НСДАП и КПГ после их успеха на сентябрьских выборах. А ведь социал-демократы продолжали возглавлять правительство Пруссии, крупнейшего германского региона, обладали важным ресурсом. Если заглянуть в последний демократический 1932 г., то и тут СДПГ совершала ошибки. Результаты июльских выборов 1932 г. в Рейхстаг, на которых первое место заняли нацисты, испугали всех. Но через четыре месяца НСДАП демонстрирует более слабый результат, теряя 4,2% голосов. Больше голосов набрала Немецкая национальная народная партия, националистическое, монархистское и антисемитское движение, неприятное всем демократам, но воспринимавшееся как сила, «распыляющая» голоса крайне правого электората и отвлекающая их от нацистов. После муниципальных выборов конца 1932 г., на которых СДПГ, выступив с программой преодоления экономического кризиса, приобрела значительную поддержку избирателей, а КПГ, наоборот, проиграла, были сделаны неправильные выводы. Если быть совсем точным, они были бы правильные с позиции сегодняшнего дня, вне той накаленной кризисной атмосферы, которая царила в Германии в начале 30-ых. По-видимому, лидеры СДПГ решили, что весомые экономические аргументы в противовес националистическому популизму НСДАП, пик популярности которой якобы был пройден, будут более значимыми для немцев. Это привело к некой расслабленности и недооценке главного противника. История распорядилась иначе. Но, к чести социал-демократов, нужно сказать, что они после января 1933 г. продолжали последовательно бороться против Гитлера. Речь Отто Вельса в марте 1933 г. в Рейхстаге считается одним из самых мужественных выступлений в истории германского парламентаризма. Уже в изгнании СДПГ, благодаря помощникам на местах, фиксировала преступления нацистов в рамках ежемесячного отчета «Сообщения из Германии». Партийная газета «Вперед!» выходила под заголовком «За Германию! Против Гитлера!» Именно в этом издании впервые говорилось о преступлениях нацистов против евреев, репрессии были названы «войной на уничтожение». 40 депутатов Рейхстага от СДПГ были убиты в тюрьмах и концлагерях.
ИЭ. В сегодняшней Германии имеются определенные маргинальные политические силы, достаточно некритично (или недостаточно критично) относящиеся к мрачному 12-летию германской истории (1933 – 1945). Они подчас склонны больше вспоминать не о Холокосте и не о многомиллионных жертвах, понесенных (в том числе Германией) на фронтах Второй мировой войны, а о том, что при Гитлере в стране строились хорошие автобаны и создавались новые рабочие места. Можно ли ожидать, что эти силы (пусть маргинальные) могут использовать 90-летие прихода нацистов к власти, чтобы лишний раз крикливо напомнить о себе, привлечь к себе внимание?
Д.С. Вы верно подчеркнули маргинальный характер данных сил в современной Германии. Они крайне малочисленны. «Даже» в среде ультраправых группировок фигура Гитлера непопулярна. Более того, германские правые радикалы всячески дистанцируются от диктатора и НСДАП, пытаясь убедить националистически настроенных немцев в том, что они не имеют никакого отношения к неонацистам и выступают за «национально ориентированную современную политику». Период 1933-1945 гг. – это негативный маркер даже для сторонников ультраправой идеологии. Если все же говорить о фигурах 30-40-ых годов 20 века, то в некоторых кругах ультраправых скорее популярен мифологизированный образ Рудольфа Гесса, представляемый некой альтернативой «истерику Гитлеру», таким своего рода «патриотичным реалистом». С 1987 г., в годовщину смерти Гесса в берлинской тюрьме Шпандау, на территории одноименного городского района проводились «памятные марши». Демонстрация неизменно блокировалась левыми силами. В 2005 г. марш был запрещен. В 2017 г. была предпринята попытка возобновления мероприятия с участием, в том числе, и зарубежных неонацистов, которую также сорвали антифашисты. Необходимо учитывать и политическую ситуацию. В настоящий момент все значимые неонацистские партии или близкие к ним по идеологии движения либо прекратили свое существование («Германский народный союз», «За Германию»), либо были запрещены, либо стали даже более маргинальными, чем ранее («Национал-демократическая партия Германии», «Третий путь»). Грубо говоря, все те праворадикальные силы, которые не запрещены законодательством ФРГ, нашли свое представительство в лице «Альтернативы для Германии», партии, которая тщательно пытается доказать общественности свою якобы «правоконсервативную» направленность и, конечно же, избегает любых параллелей с нацистами. Ультраправые не имеют ни возможностей, ни ресурсов, ни даже желания проводить 30 января 2023 г. какие-либо активные мероприятия. Не исключаю одиночные эксцессы, но не думаю, что это заслуживает даже упоминания.
ИЭ. Еще одна круглая годовщина 2023 г., она привлечет к себе общественное внимание и будет отмечаться не столько в Германии, конечно, сколько в России – это 80-летие Сталинградской битвы. Какое место занимает это событие в современной немецкой исторической памяти, а также в трудах историков, занимающихся историей Второй мировой войны? Продолжают ли вводиться в оборот свидетельства участников той кампании вермахта? Как подается Сталинград в музейных экспозициях, посвященных Второй мировой войне?
Д.С. Когда-то давно я прочитал в одной российской газете утверждение, что Сталинградская битва почти не освещается на школьных уроках истории в Германии, а в учебниках, якобы, ей посвящены всего несколько строк. На самом деле учебников истории в ФРГ как таковых нет, а большинство известных мне учителей достаточно подробно рассказывают об этом сражении. Сталинградская битва является неотъемлемой частью любой германоязычной литературы о Второй мировой войне, от статей и публицистических изданий до кинодокументалистики и исследовательских работ. Ее оценка близка к доминирующему мнению на постсоветском пространстве. Весьма подробно битва представлена в экспозиции Германского исторического музея (ГИМ) в Берлине, основного профильного музейного учреждения страны. В интернет-презентации ГИМ «Живой музей онлайн» ей посвящен отдельный раздел, в котором говорится о значении этого поражения вермахта для дальнейшего хода войны, о коренном изменении морального состояния войск и населения. Сражение называется «поворотным моментом войны на Восточном фронте». Сталинградская битва фигурирует и в современной массовой культуре ФРГ. Да, столь пронзительных и ярких фильмов как «Сталинград», снятый Йозефом Фильсмайером в 1993 г., я за последнее время припомнить не могу, но тема битвы на Волге 1942-1943 гг., не исчезает из фокуса общественного внимания. К примеру, весной с.г. в Нюрнберге впервые было представлено музыкальное произведение Ральфа Гавлика, построенное на фронтовых письмах его дяди Бруно, пропавшего без вести в 1942 г. под Сталинградом. Из недавних публикаций для широкого круга читателей можно назвать научно-популярное издание «Сталинград 1942/43» Торстена Дидриха 2018 г., выпущенное Центром военной истории и социальных наук Бундесвера. В 2021 г. вышел с предисловием Й. Хельбека новый (и первый полный) немецкий перевод знаменитой книги Василия Гроссмана «Сталинград» 1944 г. – в Советском Союзе в цензурированном виде этот роман впервые вышел в 1950 г. под названием «За правое дело». В числе новых (для общественности) свидетельств назову сборник личной переписки генерала Вальтера фон Зейдлица, плененного под Сталинградом и возглавившего в СССР антифашистский «Союз немецких офицеров». Письма, впервые изданные в 2018 г., затрагивают значительный период времени, с 1939 по 1955 гг. Немалая их часть посвящена Сталинградскому сражению и более позднему процессу переосмысления этого события автором. Также очень интересны воспоминания бывшего офицера вермахта Ханса-Эрдманна Шонбека, тяжело раненого в сражении на Волге, позднее участвовавшего в движении Сопротивления и умершего в конце 2022 г. в возрасте 100 лет. Резюмируя, скажу, что проблематика Сталинградской битвы остается важной темой научных и общественно-исторических дискуссий в Германии.
ИЭ. Разумеется, события 2022 г. не дают никаких оснований пересматривать роль СССР во Второй мировой войне. Но повлияли ли они как-то на историческую политику в Германии, имея в виду прежде всего поддержку государством тех или иных проектов в области новейшей истории, реализуемых в том числе и посредством германских исторических институтов в разных странах? Это вопрос к Вам как к человеку, который принимал активное участие в деятельности подобных структур, Вы работали, в частности, в германском историческом институте в Москве.
Д.С. Согласен с Вами. Никакого пересмотра тут быть не может, я говорил об этом в подкасте Фонда Макса Вебера 22 июня 2022 г. Я продолжаю работать в ГИИМ, равно как и продолжает свою деятельность международный проект «Советские и германские военнопленные и интернированные». Однако после начала широкомасштабной агрессии России против Украины мы в рамках проекта остановили кооперацию со структурами РФ, архивные исследования и иную деятельность на территории России. В целом, я вижу в Вашем вопросе сразу три области, которые связаны между собой, но все же они отдельные. Во-первых, изменилась ли историческая политика Германии и восприятие событий Второй мировой войны в глазах государства и общества в целом? На этот вопрос можно однозначно ответить «нет», никаких изменений не произошло, да и не могло произойти. СССР, как и ранее, воспринимается в качестве государства, внесшего значительный вклад в победу Антигитлеровской коалиции, уничтожение нацистского режима и в восстановление мира в Европе. Достаточно послушать прошлогодние речи ведущих германских политиков. К примеру, канцлер Олаф Шольц в традиционном выступлении 8 мая 2022 г. подчеркнул роль СССР в победе над нацизмом, упомянув и о том, что в те годы русские и украинцы вместе сражались против общего врага. А о том, что коллективная ответственность за преступления Германии 1933-1945 гг. не пересматривается и не подвергается какой-либо ревизии, думаю, даже и говорить не нужно. Во-вторых, произошли ли изменения в вопросе поддержки государством проектов, связанных с историей Второй мировой войны, периода господства национал-социализма, включая изучение преступлений «Третьего Рейха» на временной оккупированной территории СССР? Здесь также можно уверенно сказать «нет». По-прежнему в полном объеме финансируются исследовательские проекты, музеи и мемориальные комплексы, открываются новые выставки, в университетах читают лекции по данной тематике, принимаются на работу новые сотрудники. Более того, активно проходит процесс создания нового государственного научно-просветительского Документационного центра «Вторая мировая война и германская оккупация Европы», в работе которого значительную роль будет играть изучение оккупационной политики и нацистской практики массового уничтожения, проводившейся в 1941-1944 гг. на территории СССР. В мае 2022 г. была представлена 35-страничная концепция нового Центра. В ней, кстати, многократно упомянуты советские военнопленные в качестве отдельной группы жертв нацизма. Говорится и о других аспектах германской истребительной политики, от убийства гражданского населения и блокады Ленинграда до уничтожения культурных ценностей. Осенью прошли слушания с участием экспертов в профильных комитетах Бундестага. На строительство здания площадью 15.000 кв.м. и первичные меры для начала функционирования учреждения должны быть выделены 155 миллионов евро. Ежегодный бюджет предусматривается на уровне 10 миллионов евро. Думаю, эти данные говорят сами за себя. Вряд ли можно найти другую страну мира, где осуществлялось бы столь объемное бюджетное финансирование «всего лишь» одного Центра, связанного со Второй мировой. И это с учетом того факта, что другие организации, например, Институт современной истории и Центр изучения периода нацизма в Мюнхене также получают достаточно средств на проекты по данной проблематике. Наконец, в-третьих, международная кооперация и контакты с Российской Федерацией. Сразу хотелось бы подчеркнуть: изучение тем, связанных со Второй мировой войной, историей СССР, не обязательно должно проходить в сотрудничестве с российскими институциями. Сообщество историков существует не в вакууме. Война не могла пройти незаметно и не повлиять на кооперацию между вузами, научными институтами, НКО и отдельными учеными. Немало германских организаций приняли решение прервать сотрудничество с российскими партнерами. Альянс научных организаций, влиятельное объединение в составе крупных научно-исследовательских институтов, фондов и ассоциаций ФРГ, выступил 25 февраля с заявлением, в котором выразил солидарность Украине, а также призвал немедленно заморозить научную кооперацию с государственными институциями и предприятиями России и не инициировать новые проекты. В данной ситуации это неизбежно. Но, конечно же, историки, равно как и представители иных научных дисциплин, не подвергаются в Германии дискриминации, исходя из наличия российского гражданства. Проекты в области новейшей истории продолжаются, пусть и в новых реалиях.
"Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.