top of page

Губены Д., Круглова Н. Случаи, связанные с Красной армией в Праге 1945 года (по материалам архивов..




Губены Д., Круглова Н. Случаи, связанные с Красной армией в Праге 1945 года (по материалам архивов Окружного комиссариата полиции III - Долни Нове Мнесто)



Cases involving the Red Army in Prague 1945 (based on materials from the archives of the District Police Commissariat III – Dolní Nové Město)

Hubený David – Kruglova Nadezhda

Чешские архивисты в статье, основанной на глубокой проработке архивов полиции Праги, пытаются восстановить реальную картину происшествий с участием солдат Красной Армии в 1945 г. Эта задача представляется актуальной в свете встречающихся в литературе утверждений, не подтвержденных архивными источниками.

In an article based on researches in the archives of the Prague police, Czech archivists are trying to restore the real picture of the incidents involving Red Army soldiers in 1945. This task seems to be relevant in the light of statements found in the literature, not confirmed by archival sources.

Ключевые слова: Вторая мировая война, Красная Армия, освобождение Чехословакии, Прага 1945 г., архивы полиции, поведение военнослужащих

Keywords: World War II, Red Army, liberation of Czechoslovakia, Prague 1945, police archives, behavior of military personnel

Введение и разбор источников и литературы

Хотя основные усилия каждой из воюющих сторон неизменно направлены на уничтожение воли и способности противника (т.е. действующей армии) сражаться, военные конфликты всегда приносят немало трудностей и гражданскому населению: начиная с проблем снабжения (из-за материального дефицита) и заканчивая снижением уровня общей безопасности, ввиду практически полного отсутствия в военное время уважения к человеческой жизни и собственности. В последние годы предметом частых дискуссий стали события, связанные с пребыванием Красной Армии в Чехословакии в 1945 г.

У советского командования были четкие инструкции:

«1. Объяснить всему рядовому составу, что Чехословакия – наш союзник. Красная Армия дружелюбна по отношению к жителям освобожденных территорий Чехословацкой Республики и повстанческим войскам;

  1. Запретить самовольную конфискацию автомобилей, лошадей, скота, магазинов и другого имущества;

  2. При размещении войск в населенных пунктах уважать интересы местного населения;

  3. Все, что необходимо нашим войскам, получать только через местные органы управления или при участии командования чехословацких повстанческих войск;

  4. Лиц, не подчинившихся этому приказу, привлечь к строжайшей ответственности»[1].

Последний пункт невозможно понять иначе, чем предупреждение: за каждое преступление против гражданского населения союзной страны (а Чехословакия с декабря 1943 г., т.е. со времени подписания договора с эмигрантским правительством Э. Бенеша, находилась с СССР в союзнических отношениях) может быть применено самое суровое наказание: высшая мера. Действительно, 28 марта 1945 года сам И.В. Сталин говорил за ужином с Эдвардом Бенешем о том, что Красная Армия состоит не только из ангелов, а поэтому могут возникнуть проблемы с поведением некоторых ее бойцов[2].

Реальная картина поведения советских солдат в освобожденной Праге может быть создана на основе глубокой проработки материалов полицейских ведомств. В центре внимания статьи – вопрос о пребывании Красной Армии в самом центре чехословацкой столицы с момента ее освобождения в мае и до 15 ноября 1945 г., когда Красная Армия покинула город. Архивные материалы, относящиеся к вопросам обеспечения порядка и безопасности в чехословацкой столице, хранятся в нескольких архивных фондах. Ключевую роль играет фонд Полицейского управления Праги 2, который содержит служебные книги местных отделений полиции и охраны, в том числе отдельных полицейских участков, которые велись после нацистской реорганизации органов полиции в 1942 г.[3] Благодаря постоянному личному контакту сотрудников полиции с населением эти архивные материалы являются уникальным источником информации о жизни пражан в годы оккупации и последующего Освобождения[4]. Эти фонды хорошо структурированы (за исключением периода майского 1945 г. восстания и последующих дней, когда были трудности с регистрацией документов). Для более детального понимания проблемы необходимо изучить материалы как советских, так и чехословацких военных ведомств. Никакие общие статистические данные, связанные с пребыванием Красной Армии в Праге, о количестве военнослужащих и т.д., пока не введены в научный оборот. Если же брать страну в целом, обращает на себя внимание, что данные по отдельным подразделениям, дислоцированным как в сельской местности, так и в городах (особенно в столице и ее отдельных районах), очень разнятся – всё зависело от того, насколько офицерский корпус хотел поддерживать дисциплину[5].

С конца июня 1945 года на возобновленных учебных занятиях сотрудники пражской полиции были ознакомлены своими коллегами, владеющими русским языком, с основами языка (общие фразы) для общения с военнослужащими Красной Армии[6]. Происходившие инциденты с участием красноармейцев привлекали внимание как чехословацкой, так и советской стороны. Советское командование особенно беспокоило, что данные случаи наносят ущерб репутации Красной Армии и Советского Союза, поэтому советская сторона призывала пражскую полицию без опасений выступать против преступников в советской форме, тем более что речь могла идти не только о действующих военнослужащих Красной Армии, а о дезертирах, военнопленных, беженцах и вообще о преступниках, которые прикрывались красноармейской униформой. Не только в Праге, но и в других местах фиксировались случаи, когда чешские и словацкие преступники выдавали себя за бойцов Красной Армии в надежде избежать правосудия. Сама Красная Армия организовывала на них облавы. Решительные действия против таких лиц полностью поддерживались как советским командованием, так и руководством чехословацкого Корпуса национальной безопасности. Как читаем в инструкции этого корпуса своим сотрудникам, во всех таких случаях необходимо было сохранять спокойствие, но вместе с тем при необходимости – демонстрировать «решительность, строгость и осознание того, что вы являетесь хранителями общественной безопасности в своей стране»[7].

С другой стороны, в документах отмечалось, что на просьбу чехословацких сил о поддержке реагировали прежде всего советские офицеры в звании от майора и выше, в то время как младшие офицеры воспринимали ее в лучшем случае равнодушно, что, вероятнее всего, было связано с их более близкими отношениями с рядовым красноармейским составом[8]. Но из документов выясняется также, что некоторые обвинения красноармейцев в предполагаемых преступлениях были сфабрикованы[9]. На общей ситуации сказывалось также желание советского командования по возможности вывести солдат из городов. Стремление сократить до минимума контакты Красной армии с местным населением было направлено не только на то, чтобы избежать нежелательных инцидентов, но и на то, чтобы не позволить солдатам привезти на родину, следуя примеру декабристов, новые, либеральные идеи[10].

Судебные органы Красной Армии были готовы заниматься теми доносами, в которых подтверждалось участие в незаконных действиях именно солдат Красной Армии, а не лиц в военной униформе Красной Армии. В конце октября 1945 г. Министерство юстиции зарегистрировало по всей стране около 2100 дел, по которым оставалось неясно, было ли преступление совершено бойцом Красной Армии или же просто человеком в советской военной униформе. Кроме того, необходимо было установить имя и подразделение правонарушителя. Учитывая, что преступления зачастую совершались солдатами проходивших мимо подразделений, расследование таких случаев становилось затруднительным, а то и невозможным, и судебные преследования были фактически остановлены[11].

Пражская полиция, а точнее Корпус национальной безопасности (далее KНБ), сформированный из чехословацких органов внутренней безопасности после Освобождения, либо сама арестовывала лиц в советской форме, либо вызывала военный патруль – чехословацкий или советский, а в некоторых случаях оба. Задержанных доставляли в штаб гарнизона в казармах на площади Йиржихо з Подебрад[12]. Осенью 1945 года в Праге, а также в других частях страны, были созданы чрезвычайные подразделения, в состав которых входили чехословацкие солдаты и офицеры КНБ. Данные подразделения имели право контролировать и досматривать бойцов Красной армии, отдельные транспортные средства и даже всю автоколонну. Помимо прочего, советское командование приказало своим войскам «оказывать по запросу помощь и поддержку чехословацким военным частям и гражданским властям в борьбе с нарушителями военной дисциплины»[13].

После торжественного вывода советских войск из Праги 15 ноября 1945 г. и полного ухода Красной армии к весне 1946 г. с территории страны необходимость разбирательств такого рода дел отпала. В январе 1946 г. чехословацкие власти в Праге заявили о возвращении преступности к «нормам» мирного времени. Это проявилось как в разновидностях преступлений, так и в том, какие категории лиц их совершали[14].

Советские дезертиры, однако, были пойманы в Праге и в 1947 году. Задержанные были переданы в КНБ на основании межведомственного соглашения от октября 1945 г., а позже доставлены в гарнизонное управление Большой Праги (ГУБП), в его «красноармейский» отдел, в котором работал советский военный уполномоченный. После упразднения в том же году этого отдела в структуре ГУБП арестованных доставляли в 4-е отделение ГУБП. Первоначально работавшая в Праге советская прокуратура после ухода Красной Армии из Чехословакии больше не функционировала и ее дела перешли в ведение советской военной прокуратуры в Бадене (Австрия), обслуживавшей советскую зону оккупации Австрии. На улице Летенской в Праге находился центр для советских солдат, который периодически отправлял транспорт с 25 задержанными солдатами, а также другими советскими гражданами, которых предстояло репатриировать на родину[15].

С отправкой документов дело обстояло сложнее, поскольку заинтересованные министерства обороны, иностранных дел и юстиции ЧСР часто не приходили к общему мнению в этом вопросе. Документы в основном отправлялись в Генеральный штаб чехословацкой армии, где они обрабатывались Департаментом сотрудничества союзных войск и после его расформирования 2 отделом (разведкой). Генштаб не был заинтересован в том, чтобы этим заниматься, и дела отправлялись в ГУБП, где через советского военного уполномоченного передавались советским властям, которые требовали от чехословацкой стороны перевода документов на русский язык. После того, как данная необходимость практически исчезла, соответствующие обязательства перешли к Министерству иностранных дел, которое отказалось от их выполнения по межведомственному соглашению, хотя вопрос об ускорении расследования дел совершенно не терял актуальности. В начале 1948 г. министерства юстиции и национальной обороны согласились просмотреть оставшиеся дела, чтобы «избежать широко распространенной переписки между судебной и военной администрацией, которая касалась почти всех архивных документов и излишне задерживала рассмотрение обычной повестки дня»[16].

В качестве объекта исследования нами был выбран бывший Окружной комиссариат полиции III – Долни Нове Мнесто, который в результате реформы 1942 г. был разделен на полицейские участки № 3 и 4. Участки, образованные в период оккупации, работали и в послевоенный период, пока дело не дошло до реформы сложившейся системы. К комиссариату относились следующие караулы:

Окружной комиссариат полиции III - Долни Нове Мнесто


Составлено Hubený, David: Policejní ředitelství Praha II. – stanice a komisariáty (1917) 1919–1955. Dílčí inventář. Národní archiv, Praha 2013, s. 13–15.


Из списка отделений и их местоположения очевидно, что вряд ли возможно найти более оживленные места во всем городе, с более высокой частотой посетителей из других частей города, а также из соседних и отдаленных окрестностей. Сами железнодорожные вокзалы были важным пунктом связи для репатриантов всех видов. В то же время железнодорожные вокзалы и центр города привлекали преступные элементы всех национальностей.

Были исследованы записи служебных книг данных отделений, начиная главным образом с майского восстания и до 30 ноября 1945 г. В вышеупомянутых книгах только в случае железнодорожной станции Тешнов не было обнаружено записей, связанных с Красной Армией, за исключением одной записи, датируемой концом декабря 1945 г.[17]

Главный пост Йиндржишска 27

Здание полиции на улице Йиндржишска находится в самом центре города, возле Вацлавской площади с кинотеатром и роскошными отелями, рядом с железнодорожными станциями и парком. Первый случай, касающийся Красной Армии, произошел днем 15 мая, когда проезжающий грузовик Красной Армии сбил у статуи св. Вацлава мотоциклетного патруля Революционной гвардии – водитель грузовика при этом сбежал. Второй задокументированный контакт с Красной Армией состоялся на следующий день, когда майор советской контрразведки попросил помощь при аресте украинского эмигранта Алексея Златковского (р. 17 марта 1905 г.), чья квартира на улице Йиндржишска была немедленно захвачена и опечатана[18]. Несмотря на это Златковский остался в Чехословакии – еще во время Первой республики он получил чехословацкое гражданство, но не занимался политикой. После Второй мировой войны за ним некоторое время наблюдали из-за его деятельности во время оккупации, но он был реабилитирован, поскольку был получен «целый ряд доказательств, показавших, что обвиняемый в течение всей оккупации вел себя как обычные чехи и словаки, и его нельзя упрекнуть в том, что касается вопросов национальной чести»[19].

16 мая полиция обслуживала прибытие президента республики Э. Бенеша из эмиграции на центральный вокзал, где его приветствовали как чехословацкие, так и советские представители. Специальный поезд прибыл в 15:20, а машина президента с номерным знаком P 1 отправилась в 15:52. Событие прошло без помех, но в то же время было дано указание задержать одного подозрительного человека. Тем не менее, полицейские в этот день больше интересовались взорванными домами на Вацлавской площади, которые грозили обрушением[20]. На следующий день, 17 мая, возвращающиеся в столицу чехословацкие воинские части без труда прошли через город[21].

Полиция в те дни пока не интересовалась советскими солдатами и занималась арестами людей, связанных с оккупационным режимом. Иногда она также участвовала в обысках зданий бывших оккупационных ведомств. Например, в обыске здания СД на улице Йиндржишска 19, в котором участвовали офицеры чехословацкого военного штаба Большой Праги[22]. В данном случае представители советских вооруженных сил не упоминаются. Как и в последующем случае, связанном с «передачей квартиры и представлением списка знаков министра Грубехо»[23], который в правительстве протектората управлял министерством сельского и лесного хозяйства и после войны был приговорен к пожизненному заключению.

Первый серьезный случай, связанный с Красной армией, произошел 20 мая, когда «была обнаружена неизвестная женщина 25–30 лет, которая украла часы у российских солдат и была застрелена одним из них»[24]. Благополучнее закончилась история с двумя подростками, которые пытались украсть из казарм одну плащ-палатку и старую обувь. После установления личностей они были освобождены[25]. 23 мая в 14:30 сообщили о смерти лейтенанта Филиппова в отеле «Амбасадор». Его тело в комнате обнаружила в 10:00 уборщица[26]. К сожалению, мы так и не знаем причину задержки с сообщением о трупе.

Любопытный случай произошел 26 мая, когда лейтенант НКВД, который жил на улице Пуйчовни, прибыл в отделение и попросил открыть опечатанную квартиру немки, чтобы в ней могла жить его сестра. Поскольку полиция не смогла связаться с каким-либо компетентным лицом для разъяснения, они выполнили его запрос – но описали все имущество в квартире.

В тот же день на улице Панска было сделано несколько выстрелов в проходящих советских солдат, которые открыли ответный огонь. Полицейский патруль немедленно прибыл на место и провел несколько обысков в домах. В связи с этим был задержан по требованию члена Революционной гвардии доктор Карел Томан. Член гвардии указал на найденный у него документ с немецким заголовком – это была больничная форма с приглашением на консилиум; полиция на это прореагировала следующим образом: «Член Революционной гвардии, вероятно, не понимал значение слова “консилиум” (медицинская консультация)». Врач был отпущен домой[27].

В остальном, однако, полиция уже могла действовать самостоятельно. 28 мая она обеспечила прибытие президента Республики Бенеша в Обецни дом, а также участвовала в акции министра национальной обороны для офицеров в отеле «Эспланада»[28]. Подобного рода визиты президента Республики и других высокопоставленных представителей власти, а также и заграничных дипломатов, полиция обеспечивала и позднее[29]. В ее функции входила и расчистка дороги от транспортных средств, если они мешали проведению какой-либо акции, как было, например, во время государственных похорон министра иностранных дел Первой республики Камила Крофта 24 августа 1945 года[30]. 10 ноября в пантеоне Национального театра состоялось гораздо более масштабное событие – государственные похороны видного деятеля компартии Яна Швермы[31], погибшего во время Словацкого национального восстания.

Инцидент произошел 31 мая: после досмотра Революционной гвардией и Красной Армией легкового автомобиля с 3 мужчинами и 1 женщиной произошла очередная стрельба. Автомобиль был объявлен в розыск[32].

Помещение на улице Пуйчовни (д. 3), где располагался прежде красноармейский штаб, было в силу не до конца ясных причин зачищено 2 июня 1945 г., в 18:00 сотрудники полиции получили приказ опечатать здание[33]. Однако помещение не было полностью освобождено, поскольку там продолжал действовать советский военный патруль, который 20 июня потребовал обеспечить уличное освещение[34]. Причина была проста: на улице находился приемный пункт немцев и события, проходившие там, становились предметом записей: например, что касалось информации о смерти некоторых интернированных особ. Эти дела были переданы в соответствующий уголовный комиссариат (III/1). В то же время в служебных книгах были зарегистрированы изменения, например, в связи с отъездом на сельскохозяйственные работы или прибытием новых интернированных немцев из больницы в Буловце[35].

Следующая запись, с 5 на 6 июня 1945 г., касается часов – в полицейский участок был доставлен мужчина, предлагавший красноармейцу мужские наручные часы за огромную сумму (14 000 крон). Солдат в полицейский участок не явился и подозреваемый был отпущен[36]. В отношении армии в записях можем встретить информацию и об аресте подозрительного офицера чехословацкой армии, и об аресте пьяного солдата, переданного впоследствии военному патрулю[37]. Контакт полиции и красноармейцев состоялся 12 июня при передаче муниципальной палате Жижков пары лошадей с повозкой, «которую нашли без присмотра за пределами Праги»[38]. В других случаях советским войскам были необходимы транспортные средства – служебное дело, датированное с 26 на 27 июня, было несколько деликатным, поскольку группе советских офицеров почему-то понадобились именно «транспортные средства английского посланника»[39]. Несколько дней спустя неизвестные преступники захватили джип полковника американской армии[40]. В связи с жилищными кражами были вскоре задержаны некто Франтишек Ромашкович (обозначенный в документах как литовец) и советский солдат Василий Швачко[41].

В записях, относящихся к лету 1945 года, преобладают сообщения о потерях и находках – вещей, денег и документов. Насколько потери были действительно значительными для владельцев, мы можем только предполагать. В служебной книге можно также найти и специфические записи, видимо, призванные развлечь сотрудников полиции: «Птица поймана за кражу, совершенную в Пльзени»[42].

С военнослужащими советской армии вновь встречаемся со 2 на 3 августа, когда рядовой Петр Соколовский (р. 4 апреля 1924 года) сообщил о потере военных документов, 50 рублей, 4000 рейхсмарок и гвардейского знака. В тот же день в 20:15 расстреляли 4 выстрелами «4 мужчины в форме Красной армии ресторанное окно отеля “Злата Хуса”»[43]. Можно предположить, что данный инцидент был связан с принятым алкоголем. Гораздо более причудливым был случай с еще одним советским военнослужащим. Он был найден 15 августа в штатском в состоянии алкогольного опьянения в трамвае, где его рвало. Этот младший офицер оплатил уборку трамвая (10 крон) и был освобожден. На следующий день, 16 августа, произошел инцидент в гостинице «Метеор», в которой пьяный бельгийский офицер выяснял отношения с соседями, живущими над его комнатой, из-за предполагаемого шума. Свое несогласие он проявил, вытащив пистолет. В конце концов его удалось успокоить[44].

Еще один инцидент произошел 22 августа, когда стало известно, что водитель советского грузовика отделился от колонны, вёзшей сахар для фирмы «Орион» в Праге с рафинадного завода в г. Млада-Болеслав. По-видимому, водитель украл груз на сумму 20 000 крон. Однако на следующий день розыск был отменен, так как машина с грузом добралась до цели[45]. Причина отделения от колонны осталась неизвестна.

Интересный случай был зафиксирован 18 августа, когда советский солдат привел в участок мальчика, другу которого солдат передал 1200 крон для покупки ликера. По служебным причинам солдат больше не мог ждать, поскольку должен был отправиться в Берлин, откуда возвращался 20 августа. 18 августа мальчик передал 1200 крон в полицейский участок, откуда их должен был забрать солдат[46]. Следующая нестандартная ситуация сложилась 13 октября, когда пьяный старшина Красной армии привел в участок русского эмигранта, который его якобы оскорбил, и потребовал подтвердить его личность. В участке они вновь поссорились, дошло и до удара кулаком, однако позже оба были отпущены[47]. 3 ноября полиция задержала военнослужащего и гражданское лицо из Подкарпатской Руси во время незаконной продажи сигарет. Оба были переданы советскому военному патрулю на Центральном вокзале[48].

В записях, датированных первой декадой августа, мы сталкиваемся с многочисленными полицейскими облавами в Врхлицких садах. Первый зарегистрированный рейд произошел в полночь 11 августа 1945 года. В рейде приняли участие 29 полицейских в форме и 4 представителя полиции без формы. Было задержано 7 мужчин, шестеро из которых были освобождены и один оставлен под стражей по подозрению в краже часов[49]. Сады вообще вызывали беспокойство у полиции, в ночь с 11 на 12 августа состоялся обыск в тамошних общественных убежищах. Во второй половине дня 12 августа 1945 г. поступило сообщение о краже в местном молочном магазине, задержанные преступники оказались русской национальности, но не принадлежали к Красной армии[50]. 19 августа в Врхлицких садах произошла перестрелка между двумя советскими солдатами, один из них был застрелен. Второй солдат был доставлен в штаб гарнизона[51]. Обстоятельства происшествия остались невыясненными. Стрельба произошла и между сотрудниками заводской охраны 22 августа на улице На Пшикопе, а во время стрельбы на улице Длаждена один человек был застрелен советским солдатом. Детали происшествий опять-таки остались неизвестными[52].

Врхлицкие сады начали привлекать и военнослужащих Красной армии: 23 августа в 11 часов вечера 4 красноармейца приняли участие в очередном рейде в составе 20 полицейских в форме и восьми – без формы. Всего было задержано восемь человек. Несколько часов спустя туда был направлен полицейский патруль из пяти человек по профилактическим причинам из-за отключения электроэнергии. Следующий патруль направился в отель «Амбасадор», где помог патрулю, отвлекавшему внимание старшины от советских танкистов[53]. Можно предположить, что он был пьян. Врхлицкие сады и далее привлекали внимание полиции. Так, в ночь на 30 августа состоялся еще один рейд с участием 25 членов СНБ, 10 чехословацких и 4 советских солдат во главе с капитаном. Результаты рейда были следующие: были задержаны 10 советских солдат, 3 штатских русской национальности и 4 особы чешской национальности[54]. Позже, 15 октября, там был задержан вор русской национальности, который был передан в штаб-квартиру советского гарнизона[55], при этом не было ясно, был ли он военнослужащим Красной армии или нет. В начале ноября в Врхлицких Садах был произведен взрыв убежищ[56], который повторился и днем 15 ноября[57]. В тот же день, в полдень, на Вацлавской площади в присутствии Президента республики состоялось «прощание Праги с Красной армией». Все прошло «без затруднений»[58].

Пост Бискупска 3

Записи из этого полицейского участка также датируются концом мая 1945 г. Первый случай, в котором участвовали советские солдаты, явился самым серьезным. Два красноармейца насильно вывели женщину из ее квартиры на улице Климентска и потащили ее на Новомлинскую улицу, где ее изнасиловал младший офицер[59]. Из всех рассмотренных записей полицейских участков изнасилование упоминается только в этом случае. При этом местная полиция зафиксировала в конце июня также попытку ограбления и изнасилования, предпринятую чешским гражданским лицом Оттом Юкличеком (р. 25 сентября 1899 года)[60]. Он уже был хорошо знаком органам безопасности из-за своей преступной деятельности. О причинах отсутствия сведений об изнасилованиях в полицейских записях можно только догадываться – были ли это стыд и страх жертв или же определенное отношение в полицейском участке на улице Бискупской к жертвам изнасилований?[61]

2 июня сотрудники местной полиции получили сообщение об убийстве неизвестного немца бойцом Революционной гвардии, ранее его сопровождавшим[62]. Затем наступило некоторое спокойствие, информации о новых серьезных происшествиях долго не было и только через двадцать дней владелец одной квартиры сообщил, что его постоялец был арестован советскими органами. Владелец был удивлен, что его квартира в связи с этим так и не была опечатана, хотя по этому вопросу он уже дважды обращался в органы красноармейского командования, которые направили его в пражскую полицию[63]. Полиция также проверила неподтвержденное сообщение советского офицера и неизвестной женщины о том, что на улице Климентской распространяются листовки с нежелательным содержанием. Патруль ничего не обнаружил[64].

В первой половине июля полиция сообщила о нескольких кражах, связанных с лицами в советской военной форме. Причем при нападении преступники угрожали оружием. Одного нападавшего преследовали, в результате он привел группу солдат и полицейских в отель, где жили преступники[65]. С кражей с участием красноармейцев мы сталкиваемся и в случае, произошедшем до полуночи 12 сентября: когда солдат в гражданской одежде украл чемодан, в его преследование были вовлечены 16 сотрудников СНБ и десять чехословацких солдат. Преступник искал защиты у советских солдат, которые дали отпор. Полиция вызвала двух советских офицеров и группу из трех советских патрулей, которые прибыли с десятью красноармейцами. Как явствует из документов, совместными усилиями они справились с 15 противостоявшими им солдатами, двое из которых были задержаны и доставлены в казармы Йиржи з Подебрад[66]. Детали снова отсутствуют, как и в случае с расстрелом военнослужащего Красной армии в полночь 5 октября[67].

Это происшествие, как и другие, полиция только зарегистрировала, но не участвовала в нем. Несколько позже поступила информация о том, что советский офицер и чехословацкий гражданин умерли от светильного газа[68]. Вероятно, это был просто несчастный случай. Ночью 23 октября было сообщено о краже со взломом в винном баре. Недостоверная, по всей видимости, запись предполагает, что в этом участвовали сын хозяина и советский солдат[69]. В отеле «Центрум» к гостям, в том числе двум советским офицерам, приставал пьяный штатский, который ввязался в драку с персоналом, прежде чем его забрал вмешавшийся сотрудник полиции[70]. Другой советский офицер сообщил о потере своих вещей в отеле «Империал» и в качестве подозреваемого указал горничную[71].

В документах можно найти сообщения и об авариях с участием советских автомобилей[72], и о бегстве с мест преступления[73]. С транспортом также была связана и зафиксированная в документах кража фиакра 9 июня, в которой были замешаны мужчины в советской военной форме[74]. Сотрудники полиции, как правило, охраняли улицы, используя автомобили Красного Креста и Департамента продовольствия[75]. Кстати, среди прочих сфер деятельности сотрудников полиции можно упомянуть и помощь населению в выдаче талонов на питание, также нашедшую отражение в документах[76].

Эпилогом в отношениях между советскими солдатами и пражскими полицейскими стала помощь сотрудников полиции во время отъезда колонн Красной Армии из чехословацкой столицы[77].

Пост на Главном железнодорожном вокзале в Праге.

Главный железнодорожный вокзал всегда был одним из проблемных мест с точки зрения полиции, и послевоенный период подтверждает этот факт. Если еще 13 мая там не было зафиксировано ни одно преступление[78], то уже в ночь с 14 на 15 мая в протоколах была отмечена кража часов двумя командированными красноармейцами – пассажирами[79]. Ситуация повторилась и вечером 15 мая, но уже с одним ограбленным[80]. Еще один случай произошел 16 мая перед прибытием в страну Президента республики[81]. Появление высших представителей республики было частым явлением на главной железнодорожной станции, особенно выделялся министр транспорта Антонин Хасал[82], который часто ездил в командировки. Чехословакия была первой страной в Центральной Европе, которая объявила об обновлении транспортной инфраструктуры. С транспортом был связан случай, произошедший с владельцем дрожки, который отказался предоставить свои услуги четырем советским офицерам[83]. 8 августа 1945 г. неизвестный майор Красной армии подарил пражской полиции бричку и несколько лошадей – все это было его личной собственностью, но из-за своей командировки в Вену он был вынужден подарить их. Животные были переданы кавалерийскому отделу СНБ[84].

Действительно серьезный случай, который был зафиксирован полицейским участком на улице Йиндржишска, произошел вечером 20 мая, когда «была обнаружена на тротуаре на углу железнодорожного вокзала Вильсона» застреленная женщина 25-30 лет. Предположительно преступником был советский солдат, «вместе с которым она была в привокзальном ресторане»[85]. Позже с вокзала сообщалось о случаях, произошедших в пражских поездах, например, о грабежах[86]. Однако гораздо более частыми были разного рода потери и находки документов или багажа. Поступавшие из полиции сведения использовались советскими солдатами для поиска потерянных вещей[87] или, наоборот, для передачи найденных вещей[88]. Были зафиксированы и словесные перебранки с обслугой[89]. Советские солдаты часто были прикрытием для перекупщиков, которые, например, представлялись переводчиками красноармейцев. Полиция с легкостью раскрывала обман[90]. Некоторые советские солдаты сами приводили перекупщиков в отделение[91]. Один из случаев был связан с мужчиной, который обменивал большую сумму для польского офицера. По требованию советского офицера, который привел подозреваемого, прибыл чехословацко-советский военный патруль, который даже вместе с задержанным отправился искать предполагаемого польского офицера[92].

Об инцидентах с участием советских солдат в здании вокзала не сообщалось. Исключением является сообщение о недостойном поведении «русских и словацких солдат при посадке в скоростной поезд» в конце августа[93]. Вероятно, это было связано с тем, что на вокзале действовали патрули полиции, чехословацкой и советской армий, проводились рейды, например, 11 сентября были задержаны восемь чехословацких солдат, двое советских солдат, трое советских несовершеннолетних, одна немка и двое неизвестных[94]. Несколько дней спустя, 15 сентября, трое советских солдат были арестованы по подозрению в краже двух чемоданов и переданы советскому патрулю. Со второй половины сентября было зафиксировано несколько случаев предупредительных выстрелов со стороны красноармейцев[95] – по-видимому, патрулей. В октябре они застрелили некоего, как сказано в документах, «русского представителя»[96], вероятно, гражданское лицо. Один советский солдат был застрелен на главной железнодорожной станции в конце октября, обстоятельства остались непроясненными[97]. Был также случай, когда чехословацкий офицер, незадолго до этого зачисленный на военную службу, выстрелил в воздух и был немедленно доставлен полицейскими в военный штаб на вокзале[98]. Во время другого инцидента полиция предупредительно выстрелила во время задержания чехословацкого солдата[99].

Привокзальный полицейский участок также занимался случаями, связанными с оказанием врачебной помощи, с родами или опьянениями, а также случаями потерянных или сбежавших детей. Хотя пьянство не было повседневной проблемой, в этой связи сохранилась одна шутливая запись: «Пьяный русский офицер был доставлен на машине в казармы и повредил чашу унитаза в участке СНБ»[100]. Задержанные русские дети, неизвестно как оказавшиеся на пражском вокзале, были переданы в советский штаб на улице Пуйчовни[101], где в это время находились также арестованные преступники (гражданские лица) родом с Подкарпатской Руси[102], статус которой в то время только решался. Позже эти потенциальные советские граждане были переведены в помещение советского штаба в казармах Йиржи з Подебрад[103], но некоторые из задержанных лиц всё же были переданы в уголовный комиссариат III/1[104] либо в центр сбора Хагибор[105]. Был также случай задержания советского гражданина военнослужащим Красной Армии, который привел задержанного в полицию[106], где был составлен протокол по приказу советского военного штаба[107].

Возможные недоразумения между советскими солдатами полиция пыталась разрешить сама[108], не дожидаясь поддержки военного патруля. Настоящая стычка произошла во второй половине августа, когда советские солдаты напали на одного мирного жителя, а двое полицейских получили при этом ранения[109]. Случай стрельбы по советскому солдату, предпринятой некоей особой также в советской военной форме, по-видимому, оставался загадкой для чехословацких полицейских[110]. Равно как и случай с транспортировкой тела неизвестного советского офицера: советский военный штаб, размещавшийся на вокзале, запросил помощь у чехословацкой полиции. Однако по данному делу советская сторона отказалась предоставить какие-либо данные[111].

Привокзальный полицейский участок также использовался при поддержании контроля над вышеупомянутыми Врхлицкими садами, там проводились различные проверки органами безопасности и в результате, к примеру, была приведена в полицейский участок молодая женщина, которая после полуночи осталась на улице с группой солдат[112]. В Врхлицких садах вообще часто задерживали людей за бродяжничество[113]. Но имеется также сообщение о нападении мужчин в форме солдат советской армии[114] на двух женщин.

Пост на вокзале Масарика

О происшествиях, зафиксированных после Освобождения полицейским постом вокзала Масарика, дают представление две служебные книги, но одна из них заканчивается 15 мая, а другая – 27 мая. Следующие, вероятно, не сохранились, и это не позволяет нам взглянуть на весь период пребывания Красной Армии в городе. Записи отражают различные дорожно-транспортные происшествия[115], обнаружение потерянной сумки[116]. Единственный серьезный случай произошел в ночь на 24 мая в 1:15, когда советский солдат был смертельно ранен на вокзале Масарика. После транспортировки в клинику хирурга проф. Арнольда Йираска[117] солдат скончался. В остальном преобладают сообщения об обычных потерях и находках вещей, неустановленных кражах, а также об интернировании немцев и коллаборационистов.

Заключение

Таким образом, изучение служебных книг полицейских участков бывшего Окружного комиссариата полиции по Долнему Новему Мнесту приводит к выводу, что записи, касающиеся военнослужащих Красной Армии, представляют собой минимум ежедневных происшествий. Много дней проходило вообще без происшествий, связанных с лицами в советской военной форме. Однако для полноты картины необходимо изучить также материалы чехословацкой и советской военных администраций. В отношении гражданского населения можно предположить, что основным защитником, к которому пражские жители обращались за помощью в случае каких-либо происшествий, была полиция. В записях полиции преобладают сообщения, связанные с гражданским населением, о потерях и находках (в основном, документов, удостоверяющих личность, но также сумок, чемоданов и денег). В случае железнодорожных станций – сообщения о безбилетниках, оскорблениях между пассажирами или железнодорожниками и сотрудниками полиции, всевозможных кражах, при этом об ограблении на сумму 7000 крон сообщил и бывший шеф пражской полиции (в 1930-1936 гг.) Войтех Долейш…[118]

Губены Давид, мэйл: david.hubeny@nacr.cz

Круглова Надежда, мэйл:

Оба - сотрудники Отдела фонда государственной администрации периода 1918-1945 гг., Национальный архив, Прага, Чешская Республика.


[1] Karpov, Vladimír: Generál. Poslední bitvy. Praha 1987, s. 86. Этот приказ с некоторыми отличиями был опубликован и в: Dokumenty a materiály k dějinám československo-sovětských vztahů. Díl IV. Svazek 2. Prosinec 1943 – květen 1945. Praha 1984, dok. č. 225, s. 302–303.

[2] Марьина, Валентина Владимировна: СССР и Чехословакия на завершающем этапе Второй мировой войны (проблемы, договоренности, противоречия) // Němeček, Jan – Voráček, Emil (eds.): Česko-ruské vztahy v 19. a 20. století. Praha 2011, s. 69.

[3] В результате проведенной нацистами реформы органов безопасности протектората Богемии и Моравии была ликвидирована существовавшая почти 100 лет система окружных комиссариатов пражской полиции. Ее заменили системой участков, объединенных в отделения полиции.

[4] Hasil, Jan – Hubený, David: Jeden dramatický den Protektorátu – uniformovaná policie ve Velké Praze 27. května 1942 a dnech následujících // Hasil, Jiří – Hrdlička, Milan (eds.): Psáno do oblak. Sborník k nedožitým sedmdesátinám prof. JANA KUKLÍKA. Praha 2011, s. 102.

[5] О сотрудничестве чехословацких и советских ведомств в деле обеспечения безопасности в городе см. на материале отдельных районов Праги: Hubený, David: Spolupráce Policejního ředitelství v Praze a Rudé armády na zajištění bezpečnosti ve Velké Praze a potlačení marodérství // Sborník Archivu bezpečnostních složek, roč. 11, 2013, s. 159–174.

[6] Národní archiv, fond (dále jen NA, f.) Policejní ředitelství Praha II. – neuspořádáno, Velitelství uniformované policie v Praze, Rozkaz č. 13 z 26. června 1945.

[7] NA, f. Policejní ředitelství Praha II. – neuspořádáno, Ředitelství národní bezpečnosti v Praze, Rozkaz č. 31 z 10. srpna 1945.

[8] NA, f. Ministerstvo spravedlnosti – dodatky (dále jen MS – dodatky), kart. 2001.

[9] Doležal, Jakub: Střípky z mozaiky protektorátní společnosti. Německá okupace a její konec v politickém okrese Sedlčany (1939–1945). Příbram 2009–2010, s. 282–283.

[10] Rubcov, Jurij: Mechlis. Fanatický přisluhovač Stalinovy krutovlády v sovětském Rusku. Brno 2008, s. 248–249.

[11] NA, f. MS – dodatky, kart. 2001.

[12] NA, f. Policejní ředitelství Praha II. – stanice a komisariáty (dále jen PŘ-SK), inv. č. 1567, kart. 42, sign. D/6.

[13] NA, f. MS – dodatky, kart. 2001.

[14] Archiv bezpečnostních složek, f. A 12 Bezpečnostní složky MV, inv. j. 33.

[15] NA, f. MS – dodatky, kart. 2001.

[16] NA, f. MS – dodatky, kart. 2001

[17] Эта запись в значительной степени уникальна: «27 декабря 1945 года в 11:30 у кассы в зале отправления железнодорожного вокзала в Праге 2 купил билет стрелок CНБ Франтишек Шильха, […], стажер в учебном центре в Херликовице-у-Врхлаби […] и неопознанный солдат Красной Армии вытащил его пистолет из сумки». Далее речь шла о том, что Шильха немедленно побежал за солдатом Красной Армии, тот бежал к поезду № 1510, где был транспорт красноармейцев. В связи с тем, что они для запугивания обстреляли Шильху и других членов службы национальной безопасности (СНБ), действующий сотрудник СНБ Йозеф Копечек привел военное подкрепление из казарм «Йиржи з Подебрад», после чего пистолет был найден в машине.

NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Nádraží Praha – Těšnov, Staniční služební kniha, inv. č. 149, zápis z 26. na 27. prosince 1945.

[18] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 15. na 16. května 1945.

[19] NA, f. Policejní ředitelství Praha II. – všeobecná spisovna, kart. 13214, sign. Z 1532/2, manipulační období 1941–1950.

[20] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 16. na 17. května 1945.

[21] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis ze 17. na 18. května 1945.

[22] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 19. na 20. května 1945.

[23] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 16. na 17. července 1945.

[24] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 20. na 21. května 1945.

[25] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 21. na 22. května 1945.

[26] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 23. na 24. května 1945.

[27] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 26. na 27. května 1945.

[28] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 28. na 29. května 1945.

[29] Např. NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápisy z 1. na 2. černa, z 19. na 20. června, z 8. na 9. srpna a z 11. na 12. srpna 1945.

[30] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 23. na 24. srpna 1945.

[31] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 10. listopadu 1945.

[32] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 31. května na 1. června 1945.

[33] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 1. na 2. června 1945.

[34] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 19. na 20. června 1945.

[35] Např. NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápisy z 22. na 23. června, z. 2. na 3. července a z 6. na 7. července 1945.

[36] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 5. na 6. června 1945.

[37] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis ze 7. na 8. června 1945.

[38] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 12. na 13. června 1945.

[39] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 26. na 27. června 1945.

[40] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 6. na 7. července 1945.

[41] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis ze 7. na 8. července 1945.

[42] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 16. na 17. června 1945.

[43] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 2. na 3. srpna 1945.

[44] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 14. na 15. srpna 1945.

[45] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 22. na 23. srpna 1945.

[46] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 18. na 19. září 1945.

[47] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 13. na 14. října 1945.

[48] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 2. na 3. listopadu 1945.

[49] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 9. na 10. srpna 1945.

[50] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 11. na 12. srpna 1945.

[51] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 19. na 20. srpna 1945.

[52] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 22. na 23. srpna 1945.

[53] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 23. na 24. srpna 1945.

[54] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 29. na 30. srpna 1945.

[55] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 15. na 16. října 1945.

[56] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 2. na 3. listopadu 1945.

[57] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 15. na 16. listopadu 1945.

[58] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Hlavní strážnice Jindřišská 27, Staniční služební kniha, inv. č. 130, zápis z 14. na 15. listopadu 1945.

[59] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápis z 31. května na 1. června 1945.

[60] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápis z 23. na 24. června 1945.

[61] NA, f. Policejní ředitelství Praha II. – všeobecná spisovna, kart. 4702, sign. J 2006/2, manipulační období 1941–1950.

[62] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápis z 1. na 2. června 1945.

[63] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápis z 22. na 23. června 1945.

[64] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápis ze 14. na 15. července 1945.

[65] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápisy z 2. na 3. července, ze 14. na 15. července a z 17. na 18. července 1945.

[66] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápis z 13. na 14. září 1945.

[67] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápis z 5. na 6. října 1945.

[68] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápis z 8. na 9. října 1945.

[69] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápis z 23. na 24. října 1945.

[70] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápis z 11. na 12. července 1945.

[71] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápis z 21. na 22. července 1945.

[72] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápisy z 13. na 14. července, z 23. na 24. srpna a z 18. na 19. září 1945.

[73] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápis z 5. na 6. července 1945.

[74] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápis z 9. na 10. července 1945.

[75] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápisy z 5. na 6. října a z 8. na 9. října 1945.

[76] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápis z 5. na 6. listopadu 1945.

[77] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Biskupská 3, Staniční služební kniha, inv. č. 142, zápisy z 15. na 16. listopadu a ze 17. na 18. listopadu 1945.

[78] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 13. na 14. května 1945.

[79] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis ze 14. na 15. května 1945.

[80] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 15. na 16. května 1945.

[81] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 16. na 17. května 1945.

[82] Např. NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápisy z 3. na 4. června, z 5. na 6. června, z 18. na 19. června, z 19. na 20. června, 25. na 26. června, z 26. na 27. června, ze 14. na 15. srpna 1945.

[83] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 12. na 13. července 1945.

[84] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 8. na 9. srpna 1945.

[85] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 19. na 20. května 1945.

[86] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 6. na 7. června 1945.

[87] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 9. na 10. června 1945.

[88] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 29. na 30. července 1945.

[89] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 27. na 28. srpna 1945.

[90] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 23. na 24. června 1945.

[91] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 5. na 6. listopadu 1945.

[92] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 28. na 29. srpna 1945.

[93] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 23. na 24. srpna 1945.

[94] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 11. na 12. září 1945.

[95] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 16. na 17. září a z 23. na 24. září 1945.

[96] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis ze 7. na 8. října 1945.

[97] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 29. na 30. října 1945.

[98] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 19. na 20. října 1945.

[99] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 27. na 28. října 1945.

[100] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 21. na 22. 1945.

[101] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 28. na 29. června 1945

[102] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 30. června na 1. července 1945.

[103] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 14. na 15. srpna 1945.

[104] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 20. na 21. srpna 1945.

[105] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 22. na 23. srpna 1945.

[106] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 6. na 7. července 1945.

[107] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis ze 17. na 18. listopadu 1945.

[108] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis ze 4. na 5. července 1945.

[109] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 19. na 20. srpna 1945.

[110] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 1. na 2. srpna 1945.

[111] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 24. na 25. srpna 1945.

[112] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 6. na 7. června 1945

[113] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 12. na 13. července 1945.

[114] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 14. na 15. července 1945.

[115] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Masarykovo nádraží, Protokol událostí, inv. č. 163, zápisy z 11. května a z 21. května 1945

[116] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Masarykovo nádraží, Protokol událostí, inv. č. 163, zápis z 18. května 1945.

[117] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Strážnice Masarykovo nádraží, Protokol událostí, inv. č. 161, zápis z 24. května 1945.

[118] NA, f. PŘ-SK, Okresní komisariát III. – Dolní Nové Město, Stanice Praha hlavní nádraží, Staniční služební kniha, inv. č. 168, zápis z 22. na 23. srpna 1945.

18 просмотров

Недавние посты

Смотреть все
bottom of page